Гусев предпочел оставить истребитель на внешнем рейде, закрыв его со стороны берега арендованной джонкой. Другая, но крошечная джонка, отвезла Володю в порт. Казачья форма стала привычной в порту Шанхая, толстый слой грима закрыл ужасные шрамы, и Гусев прошел сквозь порт никем не замеченный.

Атаман встретил Володю радостно, но увидев его маскировку, насторожился.

- Флегонт Силыч! Пошли кого-нибудь за Болин Сюй. Только не нужно афишировать мой приезд, - приказал Гусев.

- Всё плохо? - спросил атаман, послав вестового в китайские казармы.

- Через две недели нас либо попросят из Шанхая, либо попробуют арестовать.

- Губернатор твой лучший друг!

- Англичане прикажут, он сделает, как миленький. Может, поторгуется для вида. Не знаю, - Гусев не стал звать служанку, сам налил себе старого, холодного чая, - У нас с британцами война. Они застрелили королеву, Вилкокс решил их всех повесить. Как пиратов. М-да. Я захватил броненосец и Вилкокс обещал мне, что будет ждать, не приводить приговор в исполнение. Тянем время.

- Это не выход. Рано или поздно англичане отомстят.

- Атаман, я могу дать тебе всю политическую раскладку на десять лет вперед. Одно событие цепляется за второе, то за третье, но поверь мне, выход есть. Американцы в ближайшие пять лет будут готовы обеспечить нам свою защиту, всего лишь за аренду военно-морской базы. Нам нужно будет продержаться против англичан эти годы. Это реально, от Гонконга до нас почти десять тысяч километров. Если исключить заправку углем на Гавайях, то англичане смогут посылать к нам только старые корабли, имеющие парусное оснащение. Точно так, как это делали японцы. У них низкая скорость, плохая защита. Мы можем отбиться.

- Владимир Иванович, зачем тебе Болин Сюй?

- У нас есть последний шанс захватить Токио. В Йокосука стоит на ремонте крейсер "Ицукусима". Из-за разгрома, что мы учинили в доках, его ремонт затянулся. Крейсер "Тацута", прибывший из Англии, еще не прошел этап боевого слаживания экипажа. Он достаточно беззащитен. Единственная угроза - крейсер "Нанива". Если не раскрывать губернатору цель атаки, я смогу арендовать на три недели южный флот. Семь крейсеров перевезут десант и справятся с крейсером "Нанива". От Болин Сюй мне нужны люди для десанта.

- Я набрал пять сотен казаков и семь сотен авантюристов, как ты просил. Выбирал "лучших из лучших", - ухмыльнулся атаман, - Иначе говоря, не самых последних бандитов, из околачивающегося здесь отрепья. Из штатов приехал почти батальон, завербованных "рейнджеров". Такой сброд годится только для грабежа, воевать он не сможет. Хотя числится у меня сейчас четыре тысячи штыков.

- Я нанял в Гонолулу быстроходные парусники для перевозки казаков. Они привезут еще восемь сотен казаков. Как только суда бросят якорь на внешнем рейде, мы сразу же отправимся в Японию. Подготовь мне список всех наших запасов на складах. Нам нужно реализовать все до ухода, и перевести деньги в Россию, США и Швейцарию.

- Многие казаки завели свои дела с китайцами, - удрученно сообщил атаман.

- Как только я решу вопрос аренды флота с губернатором, ты объяснишь казакам, что они вернутся после этого похода сразу на Гавайи. Им нужно отдохнуть и смениться, дать другим заработать. Придумаешь причину.

Гусев еще долго обговаривал с атаманом детали предстоящей операции, пока в комнату не ворвался Болин Сюй.

- Мои люди заждались тебя! - вместо приветствия сообщил китаец.

- Можешь обрадовать их. Как только я договорюсь с губернатором о транспорте, мы тотчас уходим в набег!

- Зачем нам губернатор?! Сейчас в портах стоят и боятся выйти в море 35 пароходов. Перевозка грузов не оправдывает страховку. За хорошую цену они готовы рискнуть. У меня есть знакомые владельцы пароходов. Владимир Иванович, ты только скажи.

- Спасибо, это будет для нас запасной вариант, - успокоил китайца Гусев, - Сколько у тебя в отряде людей?

- Почти три тысячи. Будет нужно - наберу еще!

- Достаточно. У атамана уже около пяти тысяч штыков. Хватит, а то начнутся трудности с перевозкой, - остановил энтузиазм китайца Гусев, - У меня есть просьба деликатного характера. Мне нужны свои люди в Гонконге, там, где грузят уголь на британские корабли.

- Готовые на всё?

- За большие деньги.

- Любая диверсия, и англичане расстреляют всех китайцев, вплоть до мусорщиков. Нужно будет дать всем им возможность сбежать, - непонятно на что намекнул Болин Сюй.

- Бомбы взорвутся в пути, у китайцев будет несколько дней, чтобы уйти с работы, - не понял намеков Гусев.

- Пятьсот человек не смогут быстро найти работу. Многие испугаются и переедут жить в другое место.

- Пятьсот человек по десять долларов - это пять тысяч долларов?

- Точнее, по двадцать долларов. И по сто долларов каждому из пяти исполнителей, - уточнил китаец.

- И пятьсот долларов организатору. Итого одиннадцать тысяч, - усмехнулся Гусев, доставая из огромной сумки пачку денег, - Срок месяц.

- Завтра я передам тебе адрес моего человека в Гонконге, - довольным тоном произнес китаец, не утруждая себя пересчетом денег.

* * *

Губернатор принял Гусева, стоило тому назвать себя секретарю в приемной.

- Вас не узнать, господин казак, - улыбнулся губернатор.

- Не хотел лишний раз тревожить осиное гнездо англичан.

- Окончательно разругались? Напрасно, мой друг, напрасно, - сокрушенно покачал головой губернатор, - Как же теперь ваш долгожданный поход? Мои офицеры уже приготовили прошения об отпуске.

- Как только мы с вами решаем вопрос транспорта, я сразу же в море, - энергично произнес Гусев.

- Вы планируете налет на Токио? - ушел в сторону от обсуждения вопроса китаец.

- Пока меня не было в Шанхае, Токио в четвертый раз горел. Стоит ли захватывать не город, а пожарище? - в свою очередь ушел от ответа на вопрос Гусев.

- Такой огромный город трудно сжечь хоть двумя, хоть восьмью тысячами ракет, - проявил осведомленность губернатор.

- Я так понимаю, ваше превосходительство, вы мне отдадите в аренду южный флот только при условии захвата Токио? - прямо, без всякой дипломатии, отрубил Гусев.

- Во-первых, вы оставляете залог в размере стоимости трех кораблей, на случай форс-мажора. Во-вторых, аренда флота для "нужд транспортировки вашего отряда на Гавайи" будет вам стоить сто тысяч долларов. Штраф за нарушение условий использования кораблей составит пятьсот тысяч долларов, - на этот раз губернатор не стал ходить вокруг да около, - Вы сможете окупить такие затраты в другом городе Японии?

- Токио охраняет "Нанива", - покачал головой Гусев.

- У меня в гавани стоят два ваших новеньких корабля с четырьмя катерами на борту. На мой взгляд, два истребителя, восемь катеров и "торпедоносец" - этого вполне достаточно для того, чтобы потопить одного японца. Больше чем достаточно! О ваших "торпедах" ходят легенды. У меня предложение: оснастите минные аппараты на наших крейсерах вашими "торпедами". Ваши шансы на победу еще немного возрастут.

Гусев совсем немного поторговался, скорее для вида. В счет залога за китайские крейсера ему удалось оставить товары на складах, сохранив "живые" деньги. Штраф немного сократился, на сто тысяч долларов, но половину миллиона "зеленых" Гусеву пришлось выложить сразу, не дожидаясь прибылей от налета. Володя убедился, что решение на его арест уже лежит на столе губернатора, и как только флот уйдет в море, полиция начнет розыск гавайских бандитов.

* * *

Казачье подкрепление из Гонолулу запаздывало, скорее из-за погоды, но Гусева начинали одолевать и тревожные мысли. Уже пришел пароход со второй партией пулеметов Максим, а пополнения все не было. Секретарь губернатора привез от него записку с требованием срочно выйти в море, он сообщал, что в течение часа подпишет приказ об аресте всех "гавайских пиратов" и разрыве с ними всех договоров и соглашений. Отряд давно был готов к отплытию, Гусев лишь отдал приказ. На выходе из бухты флот встретил долгожданные парусники из Гонолулу.

* * *

Поход не задался. Недалеко от Токио эскадру догнали отголоски шторма, шедшего с юга. Несмотря на умеренный ветер, волнение было крупное, оно не позволяло спустить с борта баржи катера, да и использовать их при такой погоде можно было только в бухте. Эскадра пряталась за островом Осима, в шестидесяти километрах от японских кораблей. Последние полсотни километров китайские крейсера шли под парусам, чтобы японцы не могли их обнаружить по огромным клубам дыма, гавайские корабли дымили крайне мало. Поздно вечером из разведки вернулся торпедоносец, самый незаметный из кораблей.

Оба японских крейсера: "Тацута" и "Нанива", качались на волнах у входа в залив, будто капитанов ничуть не тревожила морская болезнь. Безбронный крейсер "Тацута" имел водоизмещение 864 тонны и 107 человек экипажа. По вооружению он уступал любому из китайских крейсеров, всего лишь два орудия 120 миллиметров, четыре 40 миллиметровых орудия и пять торпедных аппаратов. Гусев посоветовался с китайским адмиралом, тот предложил свой план сражения в заливе. На рассвете в порт Токио "просачивается" ракетоносец, его задача в очередной раз нейтрализовать береговые батареи. Вместе с ним в порт заходят четыре баржи с катерами. Катера нужны для захвата судов на рейде, или для уничтожения японских миноносок, если те стоят в заливе. Точно также, скрытно, к крейсеру "Нанива" подкрадываются оба истребителя и торпедоносец. Они расстреливают его "защиту от торпед" - деревянные парусники. Китайские крейсера проходят на разгрузку десанта в Йокосука. Проходя мимо крейсера "Тацута" они обстреливают его из всех своих орудий, и осуществляют залп "гавайскими торпедами". В течение часа китайские крейсера осуществляют высадку десанта и возвращаются в пролив. Один крейсер атакует "Тацута", а шесть остальных окружают "Нанива", и совместно с гавайскими кораблями топят его. Гусев предложил пожертвовать одним крейсером, и протаранить японца. "Нанива" еще не сможет набрать полный ход, так как не успеет развести пары. Адмирал долго спорил, но в конце согласился.

Десант разделился на две части. Примерно пять сотен казаков отправились на восьми катерах и четырех баржах в токийский порт для захвата судов и артиллерийских батарей. Основные силы: восемь тысяч человек высадились в Йокосука. Они должны были захватить город и двигаться в Токио по суше. Гусев отправился с десантом в порт. Целая неделя в тесноте крейсера, где спали по очереди, не могла сравниться с теснотой на барже, где не всем хватило места, чтобы сесть. Володя продрог на ветру, стоя на носу быстроходной баржи. "Ничего, сейчас станет жарко! Побегаем, постреляем! Это форменный ад!" - подумал Гусев, сходя на берег. Все четыре десятка пулеметов Володя забрал к себе в десант, в этот раз нужно было захватить артиллерийские батареи, а не распугать на пару часов их обслугу. Гусев осмотрел порт и гавань. Артиллерийские батареи перед ним горели, взрывались снаряды, японцы ничему не научились с прошлого раза. Ракетоносец отстрелялся, и вместе с четырьмя баржами возвращались к Йокосука, чтобы погрузить следующую порцию десанта, а катера, выбрав свои жертвы, уже брали самые крупные суда на абордаж.

Гусеву нужно было захватить шесть маленьких, квадратных по форме, крепостей, построенных на насыпных островках во времена сёгуната Токугава в 1853 году. По первоначальному плану военного правительства Токугавы Иэясу предполагалось насыпать 11 островов, но не успели. Крепости должны были защитить Токио (Эдо) от нападения с моря, но не справились со своей задачей. Внешне, ряд островов образовал препятствие (дайба), чтобы удержать снаружи могучие "черные корабли" белых людей.

Порыв ветра донес до Гусева смрад горящих ракет. Японцы, кажущиеся Володе звероподобными карликами, метались между всполохами огня и клубами дыма, злобно вереща.

- Пленных не брать! - закричал казачий сотник, бросаясь вперед; он рубил японцев шашкой, сберегая патроны.

Битва распалась на отдельные схватки, фактически избиения казаками японцев. Редко кто из артиллеристов имел оружие, в основном офицеры. С ними не церемонились, расстреливая короткими очередями в упор. Внешне казалось, что казаки имели численное преимущество, но это было не так, сказывались организованность и привычка воевать. Все действия были слажены, казалось, для казаков это не война, а работа. На правом фланге японцев оттеснили к воде, и те обреченно бросились в залив, без всякой надежды доплыть до противоположного берега. Артиллеристы кричали что-то, что Володя поначалу принял за военный клич, но как оказалось они в ужасе кричат "Гусев".

"Дожил! Мною пугают, моего вида боятся, моё имя устрашает!" - подумал Гусев, прорываясь к знамени, водруженному над крепостью.

Тимофей очистил длинной очередью японскую охрану флага. Те попадали на брусчатку поломанными куклами. Площадь у флагштока была свободна от ракет, они чудесным образом миновали её. Лютый вынул из-под гимнастерки гавайский флаг. Легкое, шелковое полотнище взлетело над крепостью, захлопав от сильного южного ветра. Вопли восторга смешались с криками отчаянья. Японцы начали сдаваться, ложась на землю и поднимая руки за голову, но казаки убивали их, выполняя приказ.

* * *

В это время у мыса Фуццу полуострова Босо шел бой. Прошло полтора часа, истребители расстреляли все свои боеприпасы, в основном зажигательные, японские моряки потушили пожары на палубе крейсера, а ни один из китайских кораблей еще не появился. У истребителей и торпедоносца осталось по одному залпу торпед, они маневрировали на расстоянии пары километров от крейсера "Нанива", ожидая ошибки графа Того. Артиллерия крейсера отсекала все их попытки приблизиться, "Нанива" медленно, но уверенно набирала скорость. Капитан Первого истребителя уже хотел отдать приказ о бессмысленной атаке, когда увидел сразу два китайских крейсера, они пошли наперерез японцу, открыв с пяти километров неприцельный огонь. Третий китайский крейсер, огибая мыс Каннон у полуострова Миура, начал обстрел неподвижного крейсера "Тацута". Граф Того, видимо, запретил отвечать на китайский огонь, японцы стреляли только в сторону гавайских кораблей. Судя по всему, "Нанива" должен был пройти в двух километрах от китайцев, на пределе дальности торпед. Внезапно, один из китайских снарядов случайно попал в японский крейсер. Громадная труба корабля взлетела в воздух, срезанная у самого основания взрывом снаряда. Спустя, буквально, полчаса стало ясно, что японский крейсер потерял своё преимущество в скорости, по сравнению с китайскими кораблями. Японец не успел дойти до мыса Цуруги, как еще два китайских крейсера догнали его. Граф Того уверенно вел артиллерийскую дуэль, пользуясь своим пятикратным преимуществом в скорострельности. Но это касалось только малых калибров, для крупного калибра интервал между выстрелами у китайцев и японцев был примерно одинаков, около восьми минут. Но здесь сказалась низкая броневая защита китайских крейсеров. Бронирование ограничивалось защитой боевой рубки и щитами орудий. Скоро "Наньчэнь" вышел из боя, и "Наньжуй" бросился на таран, как было запланировано с самого начала. Гавайский торпедоносец в это самое время сделал свой последний залп торпед. Японцы, увидев сам залп и характерные следы на воде, вынуждены были выполнить маневр, приближающий крейсер к китайским кораблям. "Наньжуй", получивший две смертельные пробоины, успел всё-таки протаранить японский крейсер.

Потери не ограничились двумя кораблями. Крейсер "Фуцин", проиграл свою схватку с "Тацута", несмотря на проблемы японца с двигателем. "Янбао", "Кайцзи", "Цысин" и "Фучин", вернувшись на помощь своему собрату, быстро потопили японца, который к тому времени сам едва держался на плаву.

* * *

Батальон американских рейнджеров продвигался к Токио по суше, сминая полицейские части Йокагамы. Пять сотен казаков вырезали защитников Йокасука, с невероятной быстротой захватывая знакомый город. Китайские минеры готовили крейсер "Ицукусима" и оборудование доков к уничтожению.

Основные силы десанта к середине дня были перевезены в токийский порт, и постепенно захватывали мегаполис, улицу за улицей. Передовые отряды казаков стремительно двигались вперед, уничтожая из пулеметов всех, кто пытался оказать сопротивление, второй эшелон из китайцев и наемников зачищал очаги сопротивления и грабил богатые дома горожан. Бедные кварталы захватчики обходили стороной.

Гусев вернулся в доки Йокасука, где китайский адмирал своим приказом остановил минирование оборудования и собрал со всего города остатки рабочих и мастеров. Гусев был крайне раздражен самовольством китайца.

- Мои корабли "Фуцин" и "Наньчэнь" с трудом держатся на плаву. "Наньжуй" затонул, - начал оправдываться адмирал, объясняя Гусеву свои решения.

- Остановитесь, адмирал!!! Я заплатил за ваши потери, и не собираюсь ждать неделю, пока вы соберете ремонтную бригаду, и она заделает чудовищные пробоины ваших кораблей. Через пятеро суток весь японский флот будет в Токио. У них достаточно кораблей, чтобы растерзать нас!

- Генерал, мы не вывезем весь десант на четырех кораблях!

- Я захватил в порту Токио дюжину японских и английских судов. Завтра утром половина десанта уйдет в море.

- Генерал, я знаю вы любите риск. Дайте мне четверо суток. Я заставлю японцев работать днем и ночью, они отремонтируют мне "Фуцин" и "Наньчэнь", - попросил Гусева адмирал.

- Что-то с ремонтом котлов крейсера "Ицукусима" эти мастера провозились гораздо дольше, - с сомнениями в голосе возразил Гусев.

- Проблема была в тонкостенных трубах. Их доставили два дня назад, крейсер уже готов к плаванью.

- Вот как? Тогда спустите его на воду, посадите свою команду. Неужели вы не сможете идти на нем экономичным ходом?

- Ваши казаки уничтожили всё население в городе, я с трудом нашел сотню рабочих. Думаю, военных моряков в их казармах они вырезали подчистую, - неуверенно сказал адмирал.

- Офицеров и морскую пехоту - да, вырезали! Матросы, уверен, живы. Нет-нет, матросы обычно безоружны, им нечего и некого защищать. Здесь нет ни имущества, ни жен или дочерей, - покачал головой Гусев.

- А офицеры? Матросы должны защищать офицеров!

- В любом флоте матросы ненавидят офицеров. У вас, адмирал, также, как у англичан, матросы безоружны, а офицеров защищает морская пехота. Таковы традиции флота? Бунт матросов на военном корабле - обычное дело! Я забыл сказать самое главное!!! Крейсер "Ицукусима" войдет в вашу долю добычи!

- Хорошо! Вы меня убедили. И всё же, дайте мне трое суток! Я заставлю японцев залатать пробоины на "Фуцин" и "Наньчэнь". Если не нагружать эти корабли, то помпы справятся даже в шторм, - взмолился адмирал.

- Хорошо. Готовьте крейсер "Ицукусима" к выходу в море. Как только он сможет идти - основная часть флота уходит. Я оставлю вам два своих истребителя, в крайнем случае сможете затопить "Фуцин" и "Наньчэнь", и эвакуируете свои команды на моих кораблях, - согласился Гусев.

Адмирал долго благодарил Володю, уверяя, что это решение выгодно и ему, так как губернатор по возращении вернет ему две трети залога. Гусев улыбался, понимая, что в ближайшие годы путь в Шанхай для него закрыт.

- Уходим на остров Гуам. До него на пятьсот километров дальше, чем до Шанхая, но путь гораздо безопаснее. На острове производим оценку добычи и производим расчет. Если вы, адмирал, спасете "Фуцин" и "Наньчэнь", то я отпишу половину залога вам лично. Но мы, конечно, учтем возврат залога в стоимости китайской части добычи, - предложил Гусев.

- Я согласен идти на Гуам, но финансовые дела предлагаю решить уже на острове, - уточнил осторожный китаец.

* * *

К концу первого дня военных действий в Токио установилось шаткое равновесие. Казаки строили поперек улиц баррикады, создавали подобие линии фронта. Ночные атаки в чужом городе были крайне опасны. Китайцы зачастую нарушали приказ, разбредаясь грабить дома. Американский батальон никак не мог выбраться из Йокогамы. Молниеносного захвата Токио не произошло, теперь следовало ожидать ответного, мощного удара японцев. Гусев вернулся в порт в сумерках, с большим удовольствием посмотрел на слаженную погрузку судов. Франческа командовала интендантами привычно и умело. Зерно привычно выбрасывали в залив, освобождая место под настоящую добычу. Суда поделили по национальному признаку: гавайцы забрали себе английские и японские транспорты; остальных грабили китайцы. Последние на глазах у Гусева пустили ко дну американскую шхуну с гуано, ценность груза им была недоступна.

Когда Володя осматривал наиболее опасные участки обороны двое китайцев проволокли мимо него худенькую японку, видимо запасались на ночь бесплатным развлечением.

- Генерал!!! Гусев! - успела выкрикнуть женщина, пока ей не заткнули рот сильной затрещиной.

- Мари? - удивился Володя, и жестом дал знать Лютому, чтобы тот отобрал у китайцев добычу.

Японка повисла на руках у Лютого, долго не приходя в сознание. Лишь побрызгав ей в лицо вином из фляжки Гусев смог привести её в чувство.

- Помню, ты, Мари, ушла от меня в Фукуока. Всё сложилось удачно? Ты нашла своего отца? - расточительный Гусев тратил на японку своё драгоценное время, он никак не мог расстаться с остатками советского воспитания.

- Вы забыли, генерал, мой отец на войне, в Корее.

- Вспоминаю. Да, небывалый взлет: из семейства презренной гильдии купцов в армейские полковники. Тебя, Мари, воспитывает в европейском духе. Да уж, Мари - "любимая"!!! - то ли грустно, то ли с усмешкой произнес Гусев.

- Любимая?! Там в Фукуока, после того, как ... мы расстались, казаки захватили усадьбу, и несколько раз "любили" меня. Здесь ваши псы-китайцы разобрали девочек из пансиона для благородных девиц себе на ночь!

- Убей - или убьют тебя! Это - война. Война - это голод, насилие, смерть. Твой отец в Корее отбирает хлеб у китайцев и корейцев, насилует их женщин, жжет их дома. Здесь китайцы занимаются тем же самым. Уверен, Мари, ты была горда тем, что твой отец стал полковником?! Твои несчастья - это божественная справедливость!

- Да вы, генерал, философ!? - с сарказмом произнесла Мари, - А если бы я не сглупила в Фукуока? Не покинула вас?

- Чего же ты хочешь? - спустился на землю Гусев.

- Мои желания несбыточны, - горько произнесла японка, - Проще сказать, чего я не хочу. Не хочу быть солдатской шлюхой. Возьмите меня переводчицей?

- Легко! Беги рядом. Больше не теряйся, - грустно улыбнулся Гусев.

* * *

Всю ночь казаки и японцы тревожили друг друга вылазками. Казакам было проще обороняться - они подожгли напротив своей линии обороны ряд японских домов, стало светло, как днем.

На фронте установилось зыбкое равновесие: знание японцами территории города нивелировалось мастерством казаков, а трехкратное преимущество японцев в численности компенсировалось автоматическим оружием у казаков. Пулеметы Максима показали себя в деле в очередной раз: вечерние атаки японцев были легко подавлены, трупы многих сотен солдат и полицейских усеяли тротуары и мостовые. Японцы передавали друг другу ужасную весть: в город пришел "Гусев", а значит пришла сама смерть.

* * *

Володя осмотрел опасные участки, куда японцы, по сведениям разведки, начали подтягивать пушки, и побежал трусцой к Болин Сюй. Гусев не боялся выглядеть в глазах подчиненных смешным, никому бы не пришло в голову посмеяться над ним. Напротив, Володя бежал так медленно из-за Мари, которая с трудом поспевала за ним. В конце концов, он поручил Тимофею отвести японку к Франческе, при этом, нисколько не задумываясь о реакции жены.

Болин Сюй ждал Гусева не один, а с атаманом и двумя дюжинами командиров отрядов. В каждом отряде числилось по пятнадцать китайцев внешне похожих на японцев, при этом два-три солдата владели японским языком. Китайцы переоделись в японскую форму, что противоречило правилам ведения войны. Солдаты знали, что японцы повесят их в случае сдачи в плен, но Болин Сюй назначил им двойную долю в добыче, и те согласились. Все китайцы были вооружены автоматами и гранатами.

- Заждались мы тебя, Владимир Иванович! - поднялся навстречу Гусеву атаман, - Моя разведка выявила четырнадцать мест, куда японцы подтянули пушки. Пока ночь, стрелять они не начнут, но к утру отряды Болин Сюй должны уничтожить орудийные расчеты. В направлении отхода казаки сделают утром вылазки.

- Мои люди уже выдвинулись на позиции, - подтвердил Болин Сюй.

- Ты, Владимир Иванович, мог бы не бегать по всей линии фронта, как молодой адъютант. Вестовые принесли донесения разведки еще два часа назад. Нам пришлось решать без тебя, - сказал атаман.

- План города есть у всех? - спросил Гусев.

- Да, вот на стене, и в каждом отряде. Но, генерал, это мало что дает. Сейчас они осмотрят свой участок, выучат наизусть, а ночью, на местности, заплутают, потеряются, - высказал свою неуверенность Болин Сюй.

- Я прикажу выделить в каждый твой отряд по одному казаку, из разведчиков, тех, что уже делал вылазки в нужное место. Они переоденутся, вымажут лицо грязью, надеюсь, в полутьме казаки не вызовут подозрений, - пошел навстречу китайцу атаман.

- Я не об этом, смотрите, - махнул рукой Гусев, показывая на карту, - Здесь и здесь плотность японских войск слишком высока, и для удара китайского отряда, и казачьего наступления. Здесь вылазки бессмысленны, обречены.

- Я направил на эти позиции удвоенные группы, - сказал Болин Сюй.

- Нет, так мы погубим вдвое больше людей. Я уже отдал приказ проложить до причала две телефонных линии. На рассвете крейсера откроют огонь по позициям артиллерии в точках 4 и 14.

- Число смерти! - издал возглас Болин Сюй.

- Да! Если корректировщики артогня сделают свою работу хорошо.

- Хорошо, я сейчас отдам приказ остановить выдвижение отрядов к этим точкам, - обрадовался китаец.

- Владимир Иванович, казаки не привыкли так воевать, мы стоим на месте. За ночь японцы выведут жителей из ближайших домов, и наши вылазки потеряют смысл, - осторожно сказал атаман.

- Я понял тебя. Добыча закончилась - незачем терять людей! - согласился Гусев.

- Почему мы остаемся? Почему не уходим ранним утром?

- Этому две причины. Во-первых, мы оттягиваем на себя японские войска, не даем им атаковать Йокасука, в доках которого ремонтируют два китайских крейсера: "Фуцин" и "Наньчэнь". Во-вторых, наши пулеметы уже уничтожили пару тысяч японских солдат, и в ближайшие два дня уничтожат еще больше. Японские генералы гонят своих солдат на убой. Тупо, в лоб пытаются смять наши позиции. Я хочу, чтобы военная партия во главе с графом Ямагато трезво оценила ситуацию и уговорила императора заключить мир. Для этого мне нужен шок!

- Завтра японцы подтянут вдвое больше пушек, - обреченно сказал атаман.

- Не будем загадывать. Наши сорок пулеметов Максим создают пока явное преимущество. Что касается артиллерийских дуэлей, в порту стоят четыре крейсера, в каждом из них по два 210 миллиметровых орудия. Я не считаю восемь 120 миллиметровых пушек, а шесть малокалиберных не принимаю во внимание. Для того чтобы прицелиться, учитывая корректировщика огня, необходимо три-четыре выстрела. За полчаса один крейсер уничтожит два японских орудия, оставаясь в полной безопасности. К концу дня мы подавим всю артиллерию врага, сколько бы её не прибыло.

- Половина нашего отряда - новички. Они побегут сразу, как только японские пушки начнут стрелять, они не выстоят под огнем и часа. Те, что завербовались ко мне в Шанхае, хотят только грабить, и не готовы воевать, - попытался убедить Гусева атаман.

- Именно поэтому отряды Болин Сюй должны уничтожить японских артиллеристов! То, что останется на долю крейсеров погоды не сделает! - твердо заявил Гусев, который сам не до конца был уверен в возможности удержаться двое суток в городе.

По дороге на исходные позиции разговоры им пришлось оставить, выдвигались быстро, Болин Сюй, брал пример с Гусева, он сам старался побывать во всех местах, и даже пытался рассмотреть, при свете пылающих домов, цели для атаки.

* * *

Атаман не одобрял тяги Гусева к техническим новинкам. Ранее в Йокогама, а ныне в Токио Володя приказал реквизировать и телефонные станции, и аппараты. Дорогое, но крайне громоздкое оборудование казалось атаману модной, бесполезной игрушкой. Надуманный и обременительный способ связи для корректировщика артиллерийского огня не внушал ему доверия, тем более, что последний участок, через залив, связь осуществлялась сигнальщиками флажным семафором. Это новшество в России тоже пока не применяли, зато на Гавайях использовали третий год, и атаман к нему привык. Однако, новшество показало себя великолепно, китайцы быстро пристреливались, а огромные снаряды в клочья разносили японские орудия. Из вылазок вернулись китайские отряды, успешно расстрелявшие артиллерийскую прислугу, по всей линии фронта установилось затишье. Редкие выстрелы казачьих снайперов, охотящихся на японских офицеров, вызывали всплеск беспорядочного ответного огня японцев. Судя по его интенсивности запасы патронов у врага были невелики, а, учитывая огромные скопления пехоты на пяти основных направлениях, атаман ожидал близкую штыковую атаку.

- Владимир Иванович, будь ласка, попроси своих китайских друзей ударить шрапнелью по японцам, - попросил атаман Гусева ближе к полудню.

- Ты думаешь, Флегонт Силыч, пора? Мне кажется японцы напуганы нашим вчерашним пулеметным огнем. Они еще часа два будут подтягивать резервы. Рискнем? Подождем хотя бы час. Первую атаку пулеметы в любом случае отобьют, - не согласился Гусев, - Флегонт Силыч, тебе не кажется, что огонь наших снайперов практически стих?

- Хваленая жажда смерти у "обезьян" оказалась брехней, прятаться начали, сучьи дети, - засмеялся атаман.

- Наступит время и офицеры оденут солдатскую форму. Никто не хочет умирать первым, - ударился в философию Гусев.

- Япошки? Да! Но казак пули не боится! - атаман посмотрел на Гусева, улыбнулся, - Не поверю, что русские офицеры будут кланяться пулям, а тем более сменят офицерскую форму на солдатскую. Скорее поверю, что пойдут они в полный рост на страшные пулеметы Максим!

- А ты прав! - засмеялся Гусев, вспомнив фильм "Чапаев".

- С другой стороны мне, как атаману, нужно беречь каждого казака. Я прав? - хитро улыбнулся Флегонт Силыч.

- Прав! Китайцы откроют огонь уже через час. В случае внезапной атаки - по сигналу красной ракеты. Они отсекут пополнение, задача казаков - положить передовые отряды. Патронов не жалеть!

Атаман ушел проверить опасный участок в центре, ближе к императорскому замку "Кюдзё". Это был скорее дворцовый комплекс, построенный в 1888 году. Сам дворец, обрамленный садами и другими постройками, нисколько не пострадал от пожаров, вызванных ракетными налетами, но сейчас он подвергался постоянному обстрелу со стороны китайского крейсера. Японцы сами спровоцировали обстрел, уничтожив королевский дворец в Гонолулу. Атаману такое решение Гусева было на руку, дворцовый комплекс вдавался в его позиции, рассекая их на две половины. Кроме того, японцы концентрировали в парке свои войска, готовя атаку. Гусев приказал снести дворец с лица земли, но атаман предпочел бы шрапнель по парковой зоне.

Флегонт Силыч отобрал у наблюдателя подзорную трубу. Очередной чемодан упал в десятке метров от дворца, его взрыв заставил вжать голову даже тех солдат, что стояли в сотне метров от взрыва.

"Эти солдаты напуганы до смерти. Стадо баранов. Странно. Не видно пастухов-самураев." - подумал атаман.

- Что-то я не пойму? Наши снайперы, что ли, всех офицеров перестреляли? - обратился атаман к наблюдателю, отдавая трубу обратно.

- Никак нет. Офицеры залегли. Там, за каменным заборчиком, - показал рукой казак, и улыбнулся, - У них там, в канаве, что-то вроде штаба. Скоро в атаку пойдут, солдат согнали в парк сотен двадцать.

- Красные ракеты наготове?

Казак кивнул помощнику, тот молча снял с колышка башлык. Атаман увидел три ракеты, стоящие наготове, и большую бензиновую зажигалку, лежащую рядом на шелковом платке. Затем, для пущего эффекта, казак вынул из кармана коробок спичек.

- Всё сделано согласно приказа, батька-атаман, - гордо доложил наблюдатель.

Атаман вернулся в штаб, даже не рассчитывая застать там Гусева, но Володя ждал его.

- Что скажешь, атаман? Скоро атака? - с нетерпением спросил он.

- Японцев уже двадцать сотен! Надо ударить шрапнелью по парку! Дворец ты завтра сровняешь с землей!

- Завтра? Завтра японцы пригонят со всего побережья полдюжины миноносок и свяжут китайские крейсера боем, - недовольно ответил Гусев.

- Ночью?!

- Какой же ты, Флегонт Силыч, упрямый?! Хорошо! Сейчас отдам приказ китайцам перейти на шрапнель, и перенести огонь ближе к нашим позициям.

Гусев покрутил ручку на телефоне, поднял трубку, и приказал открыть огонь по японской пехоте в дворцовом парке.

- Сходим, посмотрим на японскую атаку? А, Флегонт Силыч? - Гусев двинулся к выходу из штаба.

Приказ Гусева немного запоздал. Артиллерия китайского крейсера успела сделать лишь два залпа, после чего японцы пошли в атаку. Солдатам предстояло пройти сотню метров по голой земле без единого укрытия. Японцы шли ровными рядами, держали шаг. Они выходили из множества ворот замка, растекались вдоль стен, строились, и только затем, по команде офицеров, устремлялись в атаку.

- Флегонт Силыч, полиция и ополчение в других городах вело себя умнее! Мелкими группами бегали от дома к дому, не то, что эти армейские идиоты ровными колоннами идут на убой!

Пулеметы Максим пожирали свою жатву, убивая каждой пулей, зачастую, двух солдат. Японцы быстро перестраивали шеренги, не давая образоваться прорехам.

- Хорошо идут! - уважительно сказал атаман.

- Для нас - хорошо! - презрительно отозвался Гусев.

Прозвучала команда, японцы рассыпались, сломав свои ряды, и побежали, ринулись в штыковую атаку.

- Гранаты, - тихо сказал Гусев.

- Далеко, еще метров десять. Вот! Сейчас! - угадал атаман.

Взрывы сотен гранат отбросили передовые цепи японцев назад. Японцы побежали, подставляя свою спину пулеметному огню, мало кто догадался залечь.

- На левом фланге заклинило пулемет, японцы прорвали оборону. Наши отдали им целый квартал, и отошли на вторую линию обороны. Японцы, несмотря на фланговый огонь двух пулеметов, перебросили в место прорыва двадцать сотен солдат, - доложил вестовой.

- В дворцовом парке японцев было двадцать сотен, мы их пулеметами положили сотен семь, и сейчас там, в парке, еще осталось около десяти сотен. Странно! Арифметика врет! - возмутился Гусев.

- Проглядели. Ошиблись. Владимир Иванович, пора подтянуть китайцев Болин Сюй, - сказал атаман.

- Да-да! Пора!

* * *

Бои начались по всей линии фронта. Японцы дрались, будто накурились наркотиков, отчаянно, невзирая на потери. К концу дня они прорвались во многих местах, и город напоминал слоеный пирог. Огромные потери японцев уравновесили войска по численности, но наемники и часть китайцев вели себя откровенно трусливо. Еще утром Гусев отправил самые крупные торговые корабли на Гуам, поэтому дезертиры захватывали для бегства мелкие суда, рискуя погибнуть в море. К утру в строю осталось три тысячи казаков и полторы тысячи китайцев. Батальон американских рейнджеров продолжал грабить Йокогаму, изображая невозможность двинуться вперед, в Токио. Американцы, казалось, погрузили и отправили в США все, что только можно. Пять сотен казаков, нанятых атаманом в Шанхае, превратили Йокосука в пустыню, с той только разницей, что бежать они собирались, в основном, в Китай. Жадность заставляла любителей добычи откладывать, и еще раз откладывать свой уход.

Ночью Гусев послал адмиралу письмо с извещением, что он начал выводить войска из Токио. Утром из города уходят последние части. Сколько времени займет у японцев переброска солдат к Йокосука Володя не знал. Во-первых, три ближайших моста через реку Тама он взорвал. Во-вторых, железная дорога разрушена во многих местах. В-третьих, японцам предстоит проделать сорок километров под огнем китайского крейсера, постоянно ожидая засады казаков с пулеметами Максим.

* * *

Гусев рассчитывал, что адмиралу хватит времени для ремонта своих крейсеров, крейсер "Ицукусима" уже вечером совершал несложные маневры в Токийском заливе. Но ранним утром крошечный отряд из двух сотен полицейских-самураев вырезал весь гарнизон Йокогамы, весь батальон американских рейнджеров. Уцелели лишь те наемники, кто готовили суда к отплытию. Аналогичный налет произошел в Йокосука. Но там казаки устроили пьянку в честь отплытия и многие еще не ложились спать. Нетрезвое состояние не сказалось на боеспособности, казаки мгновенно уничтожили японских самураев, понеся незначительные потери. Неприятный эпизод омрачил отношения "братьев по оружию". Когда крохотные экипажи из двух-трех американцев смогли пригнать свои суда к Йокосука и попросили у казаков помощи для набора японского экипажа, те, недолго думая, отобрали у них почти все парусники. Затем казаки неприличными жестами согнали американских рейнджеров на два самые плохие судна, и, улюлюкая, отправили их на родину. Потом, видимо испугавшись наказания, казаки погрузились на суда и сбежали, оставив китайского адмирала без защиты.

Гусев узнал о захвате Йокогамы от американцев с отставшего судна. Володя не стал захватывать город обратно, а высадил десант с пулеметами на полпути в Йокосука. Дорога на протяжении десяти километров трижды пересекает небольшие речки, именно там Гусев расположил блокпосты, приказав взорвать мосты. Казаки, оставив пару пулеметчиков и минера, разбежались по окрестностям в поисках лошадей или ослов. Сотня китайцев под руководством трех инженеров занялась восстановлением телеграфного кабеля в Йокосука.

* * *

В тот же день в залив пожаловали японские миноноски и канонерки. Миноноски существенно превосходили китайские крейсера в скорости, а из-за своих крошечных размеров были неуязвимы для артиллерийского огня крейсеров. Гусев долго уговаривал китайского адмирала выйти в море, тот не хотел топить "Фуцин" и "Наньчэнь". Наконец, только к следующему утру, японские мастера подлатали пробоины и флот вышел в море. Хорошо, что не стали рисковать, на крейсерах был только минимальный состав экипажа. Когда миноноски догнали и потопили оба крейсера, буквально, друг за другом, экипажам удалось спастись. Японцев погубила жадность. Они захотели протаранить шлюпки с китайскими моряками. Гусев развернул свои истребители. Торпеды у него уже закончились, но в Токио на истребители перегрузили двойной запас для 75 миллиметровых пушек. Русские артиллеристы в очередной раз показали свой класс, за 10 минут они потопили две из пяти миноносок, остальные отстали. Случайное попадание с китайского крейсера пустило ко дну еще одну миноноску третьего класса. Оставшиеся две ушли к берегу. Дальность у миноносок составляла 200 миль, и они уже проделали достаточно дальний путь из своего порта в Токио.

* * *

В Гуам добрались все корабли и, практически, все суда. В США пришли оба парусника, и их команды, не сговариваясь, подали в суд на Гусева за то, что казаки отобрали у них большую часть добычи. У тех дезертиров, что вернулись в Шанхай, губернатор отобрал большую часть добычи, как штраф за нарушение запрета на войну с Японией. Указ был опубликован в день отправки флотилии в Токио. При дележке добычи на Гуаме, крейсер "Ицукусима" составил практически всю китайскую долю. Вернувшись в Шанхай, китайцы столкнулись с губернаторскими штрафами, крейсер был реквизирован. Болин Сюй и лучшая часть его отряда подали в отставку, они переехали жить на Гавайи. Судзиловского выпустили из под "домашнего ареста", привезли к графу Ямагато, и предложили подписать мир в необъявленной войне. Николай Константинович помнил о напутствии Гусева и попытался договориться о формальной уступке в деле независимости Окинавы. Граф Ямагато понял старого революционера мгновенно. Они вдвоем сочинили пункт о референдуме, провести который Япония обязана в ближайшие 10 лет. Китайская делегация во главе с Ли Хунчжаном, чрезвычайным и полномочным послом для ведения мирных переговоров, в это время находилась в японском городе Симоносеки. Посол был оскорблен односторонним заключением мира со стороны Гавайской республики, хотя до этого даже не думал извещать Гусева и Вилкокса о начале переговоров с Японией.

Гусев был замазан грязью во всех газетах: Японии, Китая, США, Англии и даже России. Лишь Германия и Франция заняли нейтральную позицию.