Смертельная ошибка

Всю неделю Гусев обдумывал неожиданное предложение Клячкина. Сергей так и не признался в своей заинтересованности, если не считать за таковую оказание важной услуги высокопоставленным банкирским кругам и одновременно сообществу революционеров. Володю интересовали не столько деньги, успешное продолжение военных действий с британцами приносило его отряду только от Германии ежемесячно миллион долларов, из которых от трети до половины оседало у Франчески. Англичане попались в ловушку, конфисковав пароход под гавайским флагом, и теперь у Гусева были развязаны руки в отношении британских судов. Хотя афишировать своё участие в захвате торговых судов Володя не собирался, для чего давно сформировал четыре африканских команды, он, на всякий случай, старался исключить юридические коллизии. Конфискацией грузов и судов Гусев рассчитывал удвоить и даже утроить свои доходы; чайный клипер вез чая на сумму до четверти миллиона долларов, а пароходы перевозили в несколько раз больше груза. Немцы снабдили Франческу своими техническими специалистами и оборудованием, после чего туземные ныряльщики в Занзибаре смогли, наконец, начать подъем орудий с затопленных английских судов. Доход был небольшой, но немцы надеялись привести орудия в порядок, даже завезли на остров артиллеристов и начали строительство форта. С точки зрения сиюминутной выгоды, "предложение банкиров" было для Гусева маловыгодным, но, с точки зрения легализации доходов и прекращения преследования со стороны Великобритании, соглашение представляло огромный интерес. Это был тот самый "плохой мир", который лучше самой "хорошей ссоры". Случайная смерть британского адмирала Эдмунда Фримантла примирила Вилкокса с неизбежностью выдачи англичанам моряков, убивших королеву. В последней беседе с Володей Роберт рассуждал на эту тему без былой кровожадности, видимо, время лечит самые страшные раны.

В конце недели в Суакин прибыл пароход с берданками и боеприпасами. Фуззи-вуззи уже через пару часов подогнали к пристани караван верблюдов, и оружие начали разгружать увозить в горы. Казачий сотник пересчитал ящики с винтовками и боеприпасами, вскрыл пару ящиков, на свой выбор, и повез торгового агента Клячкина на острова. Следовало торопиться, агент привез свежие новости об английской эскадре. Британцев следовало ждать со дня на день.

Гусев внимательно выслушал агента Клячкина и попросил телохранителя его увести. Повернувшись к Сергею, он недоуменно покачал головой.

- Серый, пойми меня правильно, - несколько смутился Володя, - Я не хотел бы раскрывать свои секреты ненадежным людям. Сейчас не те времена. Понимаешь, раввин попросит его побеседовать с уважаемым гостем из Англии, тот не сможет отказать. Убивать я его не буду, но покинуть остров он сможет нескоро.

- Он сириец, - рассмеялся Клячкин, - Ты заметил, что у него нет пейсов?

- В США, Англии и России я встречал и таких.

- Проверено!!! Внешне они отличаются мало, а внутренне - ничем. Хороший агент, ежели мне нужно какую-то, откровенно говоря, подлость поручить, он всегда готов, не поморщится даже.

- Да-а-а!!! Мнение о соплеменниках у тебя ниже плинтуса!

- У меня всего-то четвертушка еврейской крови, при этом, по деду, что, как ты знаешь, не считается, - обиделся Клячкин.

- Но фамилия - еврейская, и крутишься ты сейчас с ними. То с банкирами, то с революционерами, - погрозил пальцем Гусев, совсем лишенный деликатности.

- Грубый солдафон! - буркнул Сережа, потом слегка улыбнулся, - Но "рабочие дружины" я создаю только из русских. По этой самой причине. Да-а... Что касается руководства партийных ячеек во всех четырех моих городах, то партийные лидеры эсеров, анархистов и эсдеков не могут навязать мне "своих людей". То их охранка схватит, то черносотенцы замордуют, то несчастный случай произойдет. Я готовлю Сталину железную опору, ему не нужно будет вычищать власть от конкурентов, а партию от заговорщиков.

- Да делай ты, Серый, что хочешь, - спокойно потрепал по плечу друга Володя, - Хотя нет! Мы все четверо делаем то, что считаем правильным, но совсем не то, что хочется. Разве что Валерка... А жена его рубит такие бабки! Закачаешься!

- Наши золотые прииски тоже дают неплохой доход. Вернее, "твои" прииски. Я привез тебе отчет и выписки из твоих банковских счетов.

- Хорошо, но не будем отвлекаться. Сегодня я выхожу на охоту. На самого крупного зверя! Ты со мной? - перешел непосредственно к делу Гусев.

- Нет, в такие игры я не играю, - категорически заявил Клячкин, - Но почему сегодня? Британская эскадра еще не прошла!

- С большой вероятностью англичане остановятся сегодня на ночь в турецком порту Джидда. Нападение на эскадру - хороший повод испортить отношения Великобритании и Османской империи.

- Ты стал политиком. Да, настоящим политиком, - протянул Сергей.

- Серый, такие оскорбления смываются только кровью, - Володя ловко ткнул Клячкина в печень, - Подло! Понимаю. Только у нас нет шансов одолеть их в честном бою. Ни единого. Слишком большая шайка! Вспомни тот случай в Казани. Идем мы с тобой от гостиницы вечером вдвоем, Бузов тогда задержался на бабе. Рыженькая такая, бедовая... А из переулка выкатывает гоп-компания, дюжина харь. Если бы я размусоливал, то нас окружили, повалили, отпинали, обобрали. А то я главарю ногой по яйцам сквозь блок пробил, второму зонтиком переносицу сломал. Ты, кстати, третьему ушиб мозга устроил. Никогда ты, Серый, бить не умел, чему тебя только старшина учил в детстве. Если бы менты нас поймали - сидеть нам лет семь. Это я к чему? Если английская банда не хочет договариваться, то я тоже болтать не намерен.

- Вова!!! Хотят они. Хотят. Предложения делают, - замахал руками Клячкин.

- Глупости. Отвлекают внимание. Хотят переговоров - пусть официально, через посла в Занзибаре сделают предложение о перемирии. И никаких передвижений линкоров!!! - повысил голос Гусев.

- А пока перемирия нет? Ты будешь топить линкоры? Захватывать торговые суда? Уничтожать английскую армию в Судане? Сжигать ракетами порты?

- Да!!! То есть, нет!!! Турки утопят английские корабли в своем порту. Негритянские банды начнут захватывать суда. И, конечно, старый суданский пират Борода во главе своей армии перестреляет в пустыне всех британцев и взорвет динамитом захваченные паровозы. Именно так!!! Ни меня, ни моих казаков там никто не увидит!

- А ракеты? Ракетный обстрел - это твой фирменный почерк! - ехидно спросил Клячкин.

- Надоели они мне. Решено. Я продам ракетоносец Бороде! Заявлю об этой сделке всем дипломатам в Занзибаре. Мол, хочу стать белым и пушистым, распродаю оружие направо и налево, - засмеялся Гусев.

* * *

Воздух был абсолютно недвижен, яркие звезды усеяли всё темно-синее небо, которое казалось почти черным из-за закрытой тучами луны на горизонте. Крошечные огни далекого порта слегка мигали, придавая жизни черно-белой курортной фотографии. В конце ноября даже ночью было тепло, и серые куртки с капюшонами на команде истребителя были скорее данью излишней маскировке, чем потребностью согреться. Точно также черные полосы на загорелых лицах и пятнистая окраска самого корабля были уже традицией, а не практической необходимостью. Два ряда торпед, выложенных на временные опоры, тянулись вдоль бортов, перекрывая проходы и создавая крайнюю опасность кораблю. Ни топовый, ни круговой, ни проблесковый, ни бортовые огни на кораблях не горели, лишь кормовой огонь оберегал их от столкновения и катастрофы. Истребитель Гусева двигался первым, и силуэты других кораблей ему были почти не видны, лишь угадывались по отблескам огней на воде. Вся надежда Володи была на Ухачева и его сверхъестественное звериное зрение.

Гусев подошел к тридцатиметровой мачте из бамбука, поднятой в центре палубы, и слегка дернул за веревку люльки.

- Эй, Ухачев, - сложив ладошки рупором, негромко окликнул казака Володя, и добавил без всякой надежды, - Британцев не видать?

- Нет, вашбродь, - донесся, приглушенный хлюпаньем маленьких волн ответ, - Гроза собирается!

Гусев удивленно посмотрел в сторону горизонта на черную тучу, закрывающую луну.

"Гроза? За неделю до начала зимы?" - удивился Володя.

В Джидде Гусев британцев не застал, наступившая ночь свела шансы их появления к нулю, и Володе следовало побеспокоиться о безопасности своей эскадры. Гусев подозвал капитана истребителя, тот уже сам заметил опасность и намеривался доложить о ней. Через минуту заработал семафор, на палубе зажглись огни, и пока раскочегариваются топки, матросы принялись затаскивать запасные торпеды в трюм. Даже Ухачев спустился вниз, казаки готовились уложить бамбуковую мачту на палубу.

Эскадра пошла на самом малом к берегу, непрерывно меряя глубину и освещая прожектором воду в заливе. Через четыре часа корабли прошли десять километров и встали на якорь между островами к югу от порта. Гроза, будто ждала этого, налетела с сильным порывом ветра, и небеса разверзлись сплошным потоком воды. Вплоть до самого последнего момента у Гусева теплилась надежда, что она пройдет стороной, или зацепит лишь краем, избавив крошечные суда от ливня и ветра.

На рассвете от огромной черной тучи остались клочки облаков. Мутная вода с обломками веток и мусором, волны и порывы ветра заставили корабли идти также осторожно, как и ночью. Пока эскадра выбиралась из ловушки островов и мелей, прошло больше двух часов. К этому времени лишь пара судов показалась из порта, но они находились слишком далеко, чтобы рассмотреть на кораблях Гусева флаги, тем более отличить их от британских.

Стоило Ухачеву взобраться на свой насест, как он обнаружил вражескую эскадру. Ветер сдувал их дымы в сторону африканского берега, и зоркий казак смог рассмотреть их трубы, мачты и верхнюю часть корпуса. Судя по всему, британская эскадра шла километрах в тридцати. Гусев не решился атаковать, приказал замедлить ход, а потом перевел свою эскадру на подветренную сторону, чтобы красться за врагом, ориентируясь по его дымам.

* * *

Гусев смахнул капли морской воды с ограждения, облокотился и посмотрел вдаль в подзорную трубу. Далеко впереди виднелся берег, и должны были выдаваться острые кончики мачт вражеских линкоров, но Володя не мог ничего рассмотреть в наступивших сумерках.

- Вон там, вашбродь, чуть левее холма с двумя вершинами, - показал рукой, стоявший рядом, Ухачев. Казаку даже не требовалась подзорная труба.

- Владимир Иванович, через четверть часа стемнеет. Можно будет атаковать, - произнес очевидную истину капитан и глубокомысленно добавил, - Конец навигационных сумерек в восемнадцать часов.

- Сколько нам до них идти самым малым ходом? - повернулся к капитану Гусев.

- Ухачев! От британской стоянки до берега далеко? - уточнил капитан.

- Верст пять, вашбродь, - вытянулся казак.

- Тогда нам идти часа четыре, четыре с половиной, - оценил капитан расстояние до английской эскадры.

- Не будем торопиться. Пусть заснут.

Капитан осуждающе посмотрел на Гусева, обрекающего матросов на гибель. Шансов у матросов не было в любом случае, брандеры с двадцатью тоннами динамита не оставляли ни малейшей возможности спустить шлюпки, а одолеть пять километров вплавь было нереально.

- Капитан, я видел воронку от взрыва двадцати тонн динамита. Её глубина десять метров, а диаметр двадцать!!! Остатки баржи разлетятся на сотни метров. Нам нужно побеспокоиться, чтобы наши корабли оказались как можно дальше от взрыва. Команда брандера покинет корабль за пять кабельтовых, рулевой за два. Вот кто рискует по-настоящему!!!

- В любом налете рискуешь животом, вашбродь. Рулевому обещана дюжина сотен рублей, а бы тоже рискнул, - почесал за ухом Ухачев.

- И звание! - добавил Гусев.

* * *

Форштевень перевернутого линкора торчал из воды мощной стальной дугой. У одного британского корабля детонировал боезапас, и он развалился на две части, прежде чем погрузиться в море. Второй получил гигантскую пробоину в корму и мгновенно перевернулся. На мелководье он лег на дно, но, то ли мачты, то ли орудийные башни, то ли воздушная пробка в носу корабля удерживали его от полного затопления. Канонерка скрылась под воду полностью, четыре торпеды с дистанции в полусотню метров обеспечили ей огромный дебит забортной воды без всяких шансов в борьбе за живучесть корабля.

Прожектора хорошо освещали форштевень. Не было заметно ни малейшего движения, окончательно тонуть линкор не собирался, а Гусев не хотел оставлять англичанам прекрасный ориентир.

Истребитель Гусева подошел вплотную к затонувшему британскому линкору, с борта спустили шлюпку и саперы поплыли к форштевню. Они провозились с установкой динамитных шашек около часа, зажгли бикфордовы шнуры и вернулись обратно. Истребитель успел отработать назад метров сто, когда раздались хлопки шашек. Гусев ожидал услышать шипение воздуха, или увидеть образование в корпусе отверстия, видимого в свете прожектора, но ничего подобного не произошло. Прошло минут десять, и внимание Гусева привлек Ухачев.

- Сдвинулся тихохонько, вашбродь, пошел помаленьку, - уверенно заявил казак.

Гусев внимательно присмотрелся, и ничего не заметил. Спустя пару минут нос линкора заметно пошевелился, затем резко пошел в сторону и скрылся в воде.

Наутро все три корабля Гусева принялись прочесывать прибрежные воды в поисках спасшихся моряков, а, высаженные ночью на пляж, поисковые группы внимательно осматривали берег в поисках свежих следов. Продолжалось это недолго, к пляжу начал спускаться османский разъезд, и казаки поспешили к шлюпкам, так как Гусев запретил контакты с турками.

Никого из спасшихся найти не удалось, хотя часть экипажей должна была спастись. Конечно, акулы могли сократить численность британских матросов и офицеров, но Гусев считал слухи об их нападениях в большей части выдумкой.

"Кровожадность" Володи объяснялась просто. Тот линкор, где детонировали боеприпасы, обошелся ему крайне дорого. Экипаж брандера замешкался, покидая корабль, в результате шлюпка оказалась всего лишь в четырех сотнях метров от взрыва. Один из осколков то ли брандера, то ли орудийной башни линкора упал на шлюпку, и похоронил в море все восемь человек. Выжил лишь рулевой, находившийся на ялике гораздо ближе к месту взрыва. Эта случайная смерть бесила Гусева. В такие моменты он забывал о гуманизме, правилах ведения цивилизованной войны и ценности жизни белого человека.

* * *

Расчет Франчески на молниеносный ответный удар британцев не оправдался. Консул Бэзил Кейв получил, необходимые для кормления тысячи англичан, деньги. Зато имидж султана в европейских газетах упал ниже плинтуса. Даже Германия выразила свое недовольство "нецивилизованными методами борьбы". Отношения США и Англии становился всё напряженнее, несмотря на усилия дипломатов. Британцы хотели обезопасить себя со стороны американцев, прежде чем затевать конфликт с Германией из-за Занзибара.

После отъезда Гусева прошло почти три месяца, и Франческа заскучала. Крошечная столица с лабиринтом узких бестолковых улочек, вьющихся между странными арабскими домами, мечетями, башнями и шумными базарами. Хотя назвать такую архитектуру арабской могла только Франческа, не видевшая городов Персии, Индии, Африки и Европы. Конечно, огромные резные двери и ворота; декоративные навесные балкончики и низенькие окошки указывали на арабское влияние. Не имеющий практической пользы форт, построенный на месте старого португальского укрепления, и англиканский кафедральный собор с восьмью колоннами у входа, перевернутыми вверх ногами, венчали абсурд архитектуры столицы. Казалось, город начали строить всего 65 лет назад, но при этом без всякого плана. Султан Баргаш утверждал, что при Сейд Саиде, город был столицей Османской империи. Франческа посмеивалась над султаном, даже её познаний в истории хватало, чтобы понять абсурдность этого. Когда она рассказала об историческом анекдоте Ричарду Мохуну, тот предположил, что речь идет об Оманском султанате, который действительно достиг своего расцвета сорок лет назад. Он занимал огромные территории на востоке Аравийского полуострова, всё побережье Восточной Африки, побережье Оманского залива, острова Индийского океана, включая Занзибар, а также часть Мадагаскара.

Франческе было скучно. Немецкие инженеры руководили подъемом орудий с британских кораблей и строительством форта; казаки и китайцы сооружали ловушки на возможных путях английского десанта; в октябре начался сбор гвоздики и даже сам султан уехал с инспекцией. Местные жители были обычными рабами, которые работали под наблюдением стражников, зато султан продавал три четверти всей гвоздики в мире. В сборе урожая участвовало все население от мала до велика. В ноябре начались дожди, и султан вернулся в столицу. Дюжину раз Франческу приглашали на приемы, она сходила лишь трижды. Настроение менялось от плохого к худшему. Пришедший в гости Ричард выпил все запасы хозяйского вина, обозвал её тоску сплином, попытался развеять её меланхолию комплиментами и приставаниями, но Франческу не развеселила даже возможность наставить Гусеву рога. Ричард ушел обиженным, он считал, что женщина говорит "нет" тогда, когда хочет поломаться, прежде чем сказать "да".

"Какая сволочь этот Гусев!!!" - думала Франческа, - "Кроме своих войнушек и игрушек ему ничего не надо! Ни страсть! Ни любовь! Ни чувства шикарной молодой женщины!"

Франческа не сомневалась, что она невероятно красива и фантастически обаятельна. Даже умная женщина, а Франческа была далеко не глупа, не способна объективно оценить уровень своей привлекательности. Этому способствует привычка мужчин говорить комплименты женщине о её красоте, особенно когда та некрасива.

"Нет!!! Гусеву не нужны даже деньги! А это противоестественно!" - негодовала Франческа, - "Чем он там занимается? С долговязыми черномазыми "девушками" развлекается? Нужно проверить!"

Любой каприз начальника интендантской службы выполнялся быстро и с особым рвением. Через три дня немцы пригнали быстроходный пароход с материка; казаки сформировали отряд охраны из лучших и проверенных воинов; все консульства, включая британское, выдали сопроводительные письма; султан загрузил на пароход тонну гвоздики последнего урожая в подарок.

* * *

Вернувшись в Суакин, Гусев застал там вождя племени хадендоа Османа по прозвищу Борода. Генерал неплохо говорил по-английски, поэтому помощь немецкого агента Мустафы для перевода не потребовалась. Три месяца назад сын вождя послал гонца к отцу, и Дигна решил приехать сам, слишком крупные деньги возникли неоткуда. К бесплатному сыру бывший работорговец относился с опаской.

Тонкие, благородные черты Дигны говорили об его европейском происхождении, но пышные волосы, характерные для хадендоа, выдавали национальность. Генералу было пятьдесят шесть лет, но держался он прямо. Дружелюбное поведение Дигны сразу настроило Гусева на деловой лад, и спустя пару часов генералы беседовали свободно, как старые знакомые. Осман быстро выяснил мотивы Гусева, лишь в двух вопросах наметилось резкое расхождение мнений. Во-первых, Дигна хотел разгромить британцев уже этой зимой. Ему нужна была победа любой ценой - страна умирала, истощенная войной. Во-вторых, суданский генерал желал получить не только боеприпасы и оружие, он рассчитывал на караваны с продовольствием.

- У меня осталось две тысячи солдат-хадендоа, десятая часть моей прежней армии. Мой сын повел караван с оружием. В его отряде тысяча воинов, война пожирает наших детей. Через год в племени не останется мужчин, выживут только трусы. Ты предлагаешь действовать осторожно. Взрывать динамитом паровозы, разрушать поездами шпалы, уничтожать телеграфные линии, отстреливать британских офицеров. Это значит - оттягивать поражение! А мне нужна победа! Быстрая победа!

- Победа - это не выигрыш одного или двух сражений! Победа - это осознание британскими банкирами невыгодности дальнейшей войны. Человеческие потери для политиков и банкиров - песок в пустыне, они ничего не стоят. Смета на строительство железной дороги - незыблемый закон!!! - резко ответил Гусев.

- Все будут знать о трех тысячах берданок, сотни маузерах и пяти сотнях трофейных британских винтовок. Как я объясню друзьям и соратникам свой отказ от решительных действий?

- Вы забыли упомянуть пять пулеметов "максим", - угрюмо добавил Гусев, - Можно поступить просто. Обогнать караван, договориться с командующим об отдельном отряде по уничтожению железной дороги, и уйти в пустыню до самой весны. Летом британцы не воюют!

- Нет. Я не буду никого обманывать!

- Кроме меня? Твой сын поклялся на Коране, положив на него руку!

- Я пытаюсь объяснить тебе, почему он не сможет выполнить клятву!!!

- Твой сын отдал мне четыре команды охотников для захвата судов. Ты их тоже забираешь? - презрительно посмотрел на генерала Гусев.

- Да. И еще! Ты передашь мне "ракетоносец" и "торпедоносец" не на бумаге, а действительно. Я сам буду грабить британские суда, и возмещу тебе все расходы. Уверен, ты собирался топить транспорты с зерном, - Дигна вопросительно посмотрел на Гусева.

- Угадал! Я не намерен терять время!

Оба генерала вскочили на ноги и яростно смотрели друг другу в глаза. Дигна оказался хладнокровнее и умнее, он улыбнулся.

- Сделаем перерыв? Завтра утром продолжим?

- Я считал свое предложение невероятно заманчивым, мнил себя вашим благодетелем и спасителем, - с горечью сознался Гусев.

- Так оно и есть!!! Ты наш спаситель и благодетель! Только я лучше знаю свою армию, своих генералов и свой народ; думаю, британскую армию, её египетских прислужников знаю тоже. Кроме того, я опытный пират, а ты, судя по газетным статьям, на мой взгляд, слишком мягок. Подумай над моими предложениями. Отдохни, а утром мы поговорим. Чтобы твой отдых был сладок, прими от меня подарок, - Дигна трижды хлопнул в ладоши, и в комнату вошли четыре высокие девочки. Своим ростом, худобой и отсутствием вторичных половых признаков они могли бы успешно конкурировать с моделями 21 века.

* * *

- Ну, ты попал! - смеялся Клячкин, - Франческа тебя убьет!

- Ерунда. Казаки не выдадут. Главное придумать, как их переправить на Гавайи, чтобы Франческа не видела. Там выдам девиц замуж, Дигна не узнает. У меня жила японская сирота, и жена отнеслась к этому спокойно. Хотя ты знаешь насколько японки страшные.

- У той негритяночки, что ниже ростом, такие игривые глаза. Огромные, черные, блестящие, завораживающие, - мечтательно сказал Клячкин.

- Игривые глаза? Бесстыжие! Моментально осмотрела меня с ног до головы, - насупился Гусев.

- Ладно, не дрейфи, Франческа далеко.

- Если жена удумает будто я ей изменяю, то Ершов меня убьет.

* * *

Наутро переговоры с Дигна продолжились в резиденции Гусева. К полудню Володя практически смирился с крушением своих планов. Фактически Дигна предлагал продать ему остатки эскадры для пиратства в Красном море в обмен на выполнение хадендоа плана Гусева. Договор получался неравноценным: Дигна хотел получить оружие, боеприпасы, взрывчатку и четыре скоростных корабля для пиратства, расплачиваясь в ответ деньгами от награбленных грузов и строгим исполнением планов уничтожения строителей железной дороги.

- Два истребителя, торпедоносец, ракетоносец, оружие с боеприпасами, восемьсот верблюдов и динамит, - Гусев сделал длинную паузу, - Всё это стоит миллион долларов..., без пятидесяти тысяч. Пятьдесят тысяч - это зарплата артиллеристам, судовым механикам и пулеметчикам. Тебе нужно будет захватить пяток британских пароходов с чаем и суметь продать груз.

- Продать груз не проблема. Страховая компания внесет половину стоимости чая, чтобы не платить всю сумму, - парировал возражения опытный пират Дигна.

- Я не уверен, что мои специалисты согласятся участвовать в этом. Риск огромен...

- Но с тобой бы они пошли смело? - удивился Дигна.

- Я берегу людей, у меня самые малые потери.

- Как ты утопил последние два британских линкора, здесь, в Красном море, - это сказка!!! Мне сказали, ты потерял всего лишь десяток воинов, - поднял в восхищении руки старый работорговец.

- Как бы ни так! Экипажи всех трех кораблей контужены, а те, кто поленился заткнуть уши - оглохли. И это при задраенных дверях и люках! Операция должна была обойтись без потерь. Интересно, кто это проболтался? - заинтересовался Гусев.

- Случайность! У тебя на истребителе служит механиком немец. Он встретил здесь земляка, а тот угостил его пивом. Если ты надумал штрафовать механика, то я готов отдать штраф из своего кармана, - не стал скрывать источник информации Дигна.

- И всё-таки! Генерал, я согласен продать тебе те корабли, на которые ты сможешь наскрести людей!

- Странный ты генерал, Гусев! Странный офицер! Никому из моих знакомых не пришла бы в голову мысль договариваться с нижними чинами. Экая глупость! Я не спрашиваю солдата - может ли он брести по пустыне, когда песок и ветер не дает дышать, может ли он держать оборону под сумасшедшим огнем англичан, может ли он выжить в пятидесятиградусную жару без капли воды. Я отдаю приказ, а он должен его выполнить.

- Мне нужно показать своим казакам простоту и безнаказанность грабежа богатых британцев, - цинично объяснил Гусев, - Ты совсем иное дело. Ты не гонишь солдат умирать за свою жадность. Твои солдаты умирают за свою свободу. За родную землю. Регулярная армия уже давно бы сдалась.

- Ты прав, мой друг. Со мной вместе весь мой народ! - Дигна гордо посмотрел на Гусева, - Но как мне не хватает профессионалов.

Гусев помолчал, потянулся за фужером с красным вином, и, желая поддержать генерала, сказал обычную, ничего не значащую фразу:

- Регулярная армия всегда нужна. Народ, не желающий кормить свою армию, вскоре будет вынужден кормить чужую.

- Ты симпатизируешь Макиавелли? - как-то слишком резко отреагировал Дигна.

- Не особо. Офицерская честь не приемлет. Человечек, лишенный даже крох морали, мне неприятен, - спокойно пояснил Гусев, - Но политики - сплошь мерзавцы, он прав, им ни к чему мораль.

- Это плохие политики. У такой страны не будет друзей, одни враги. "Народ, не желающий кормить свою армию..." - это слишком абстрактно. Сколько конкретно в процентах бюджета?

- Хорошо, - сказал Гусев и немного подумал, - "Правительство, выделяющее на обеспечение безопасности страны меньше четверти бюджета, ..." - звучит некрасиво.

- Британская империя потратила на армию и флот в этом году 40 миллионов фунтов, 39 % бюджета. Сравни, Франция - 27%, США - 17%. Заметь, в мире никак не закончится великая депрессия, а военные расходы её усугубляют! Дорогая плата за нарушенные договора и подлые завоевания!? Им нужно молиться, что миновали времена Борджиа, кумира Макиавелли. Иначе пришлось бы тратить столько же денег на охрану премьер-министра, - рассмеялся генерал, - Я вспоминаю январское убийство премьера сумасшедшим янки, так ловко стрелявшим из "максима", что мне почудилась там слишком большая везучесть. Говорят, генерал, ты удивительно удачлив?

- Меня не было в Лондоне. Я никогда не видел этого янки. Генерал, всё было выполнено столь топорно и непрофессионально, что такие намеки меня обижают, - резко ответил Гусев, - Лучше вернемся к нашим баранам.

- Баранам?

- К существу вопроса, - пояснил Гусев, и постарался ускользнуть от неприятной темы, - Сегодня ты составишь мне список своих возможностей, сколько артиллеристов, пулеметчиков и механиков ты сможешь навербовать, сроки их прибытия и шансы на согласие. Завтра с утра пройдемся по моим кораблям, поговорим с моими людьми. Я никого не держу и никого не неволю!

* * *

Гусев скомандовал отплытие и Дигна машинально его поправил:

- Отход!

- Да!!! Нет "лево" и "право", нет вот этой лестницы вниз, - засмеялся Гусев.

- Точно, - подтвердил Дигна, - есть рort, starboard и companionway.

- А также камбуз, гальюн, рубка и штурвал. А вот это - банки, - еще обиднее заржал Гусев.

- Генерал, экипажу будет приятно, если ты пару раз произнесешь эти "смешные" слова.

- Да, human relations! Вот так мы и превращаемся в столь нелюбимых нами либералов! Пойдем на ют, - скомандовал Гусев боцману.

Генералы зашли в небольшую надстройку, и увидели, начищенные до блеска, поручни ограждения.

- "Блестящие части"? - уточнил Гусев.

Дигна пожал плечами. Огромный стальной монстр блестел смазкой, вызывая уважение и даже трепет. Боцман открыл дверь в машинное отделение, и Дигна увидел механика за крохотным столиком. С потолка свисали три переговорные трубы для связи с кочегаркой, рубкой и рулевым. Рядом стоял моторист.

- Я, братцы, вчера вас всех собирал. Объявлял. У нас "купец"! Генерал Дигна. Хотите с ним сходить в набег на британцев? Генерал даёт каждому двойную долю, против той, что получали у меня.

- Несогласные мы, - хором, вразнобой, пробормотали механик с мотористом.

Боцман распахнул дверь в котельное отделение, и генералы очутились в аду. Истребители сжигали в своих топках уголь, и черномазые кочегары были похожи на чертей.

- Каторга!!! - не выдержал Дигма.

- Это точно, не санаторий! - засмеялся Гусев.

Два кочегара прекратили бросать уголь и освободили место свободной паре. К потолку был подвешен на веревке большой чайник, из которого кочегары облились водой. Гусев повторил свой вопрос и здесь, но ответ был тот же.

Лишь в капитанской рубке генерал услышал другой ответ. Молодой немец собрался вернуться с Гавайских островов на родину предков, поэтому соблазнился на предложение Дигны.

- Хочу купить себе баржу, герр генерал. Буду возить по Рейну грузы. У меня дядя живет в Карсруэ, - бестолково оправдывался капитан.

- Ты их смущаешь, Вольдемар. Дай мне поговорить с ними тет-а-тет, - попросил Дигна.

К концу дня генералы обошли все четыре корабля, и Дигна уговорил почти половину состава. Он рассчитывал за месяц нанять еще столько же белых авантюристов, огромное множество которых он знал из-за своей прежней работы. Вечером Гусев вернулся в порт, где увидел синий немецкий пароход. На причале стоял Клячкин с таким жутким похоронным выражением лица, что у Гусева замерло сердце.

- Англичане захватили Занзибар? - спросил Володя.

- Хуже. Гораздо хуже. Франческа приехала!!!

Сергей снял шляпу, и Володя увидел пятно крови на появившейся пролысине.

- У тебя гарем, а я виноват!? - расстроился Клячкин, - Предупреждаю, она вооружена!!!

Гусев, сделавший пару шагов вверх по улице, остановился.

- Обещала отстрелить тебе яйца!

- Найди врача. Пусть приготовит всё, что надо, к операции.

- Надеюсь не на яйцах?!

- А я-то как надеюсь!!! - деловито сказал Гусев, подзывая охрану.

- Зато гарем у тебя с сегодняшнего дня, прямо, шелковый! Особенно досталось той красотке с огромными черными глазами, которые ты назвал блудливыми.

Проникновение в свою резиденцию Гусев подготовил, как настоящую военную операцию. Казаки пели песни у здания напротив. Двое из них устроили тренировочную схватку на шашках. Четверть часа Франческа терпела, потом вышла и, постукивая пистолетом по ограждению, зло сказала:

- Хватит дурачиться, Гусев! Заходи!

- Ты абсолютно напрасно злишься, - мягко сказал Володя, обнимая жену сзади, одновременно отнимая пистолет.

- Какой ты гад, Гусев! Какая же ты, Гусев, сволочь, - прошептала сквозь зубы Франческа, нанося своему мужу два неприятных удара. Затылком в нос и каблуком по голой ступне ноги.

Гусев был готов к её атаке, поэтому обошелся только расквашенными в кровь губами и содранной со ступни кожей.

- Вот как я буду теперь тебя целовать!? - сказал Володя, укладывая жену на дощатый пол.

Казаки, услышав домашнюю сцену, закончили балаган и отправились в казарму.

- Ты, Гусев, молись! Не пройдешь проверку, тебе не жить, - сладким голоском прошептала Франческа, расцарапывая Володе, раньше времени, спину.

* * *

К утру Франческа оттаяла. Девушки из гарема проплывали по особняку бледными тенями, стараясь во всем угодить госпоже. Лишь потрепанная красотка с блудливыми глазищами демонстрировала свою значимость.

- Она - мазохистка? - удивился Гусев.

- Нет. Воспринимает мою взбучку, как признание своей красоты. Думает, что я признала её достойной конкуренткой, - махнула рукой Франческа.

- У женщин не всё в порядке с головой, - пробормотал Володя.

- Но-но! - погрозила пальцем Франческа, - Ты не окончательно прощен. Легкий завтрак, и прошу пожаловать в рай.

- Хорошо! Только я сейчас пошлю человека предупредить генерала Дигну. У меня сегодня планировалось подписание контракта на миллион долларов, - Гусев подло сыграл на самом дорогом для Франчески, на деньгах.

Володя не промахнулся.

- Контракт? Почему я ничего не знаю? Пошли-пошли все вон, - замахала она руками на девушек из гарема.

- Я пошлю казака к Дигне, и мы продолжим наш поход в рай, - лицемерно настаивал Гусев.

- Нет-нет, мы прервемся на денек. Мне кажется, ты ночью был слишком пылок. У меня все там болит, - настаивала Франческа.

- Но есть же и другие возможности, - сладко шептал ей в ухо Володя, покусывая мочку, в полной уверенности, что Франческа заглотила наживку.

- Грязный извращенец! - с жутким удовольствием в голосе откликнулась жена, заставив Володю на секунду усомниться в победе, - Ночью, весь твой сладкий грязный рай - ночью! А сейчас покажи контракт.

* * *

Франческа признала договор глупым, никчемным, пустым, бестолковым, детским, наивным. Невыгодным. Это страшное ругательство она произнесла шепотом.

- Это - кощунство! Отдать что-то даром, подарить - ты имеешь право! Ты - Гусев!!! Но продать себе в убыток - это позор!

- Хорошо. Я подарю Дигне оружие и боеприпасы, а корабли продам за миллион долларов. Это позволительно?

- За миллион двести тысяч. Двадцать процентов - плата за риск, - стукнула кулачком по столу Франческа, - Зови Дигну. Будем составлять договор.

* * *

Дигна согласился неожиданно быстро, хотя и бросал на Гусева странные взгляды.

- Сумму мы уже обговорили, - нехотя возразил он в конце.

- Я закуплю в России зерна на двести тысяч долларов. Получишь через месяц. Это мой подарок, - смутился Гусев.

- "Продавец оставляет за собой право расторгнуть договор до момента полной выплаты покупателем всей суммы покупки". Это зачем?

- Клячкин привез Гусеву предложение британских банкиров. Скорее еврейских, - уточнила Франческа, - Гусев дал своё предварительное согласие. Он объявляет перемирие. В одностороннем порядке. Если англичане захотят избавиться от пирата Дигны, то им нужно будет выкупить корабли за миллион двести тысяч долларов.

- За миллион четыреста тысяч! - уточнил Дигна, - Двести тысяч - плата за расторжение договора.

- Нужно как-то прикрыть подарки, у британцев очень длинные уши, - заметила Франческа.

- Через год в племени хадендоа подрастет смена, две тысячи, ... хм-м, солдат. Винтовки я отдавал твоему сыну, поэтому договор составим с ним. Задним числом. Через неделю я увожу на Занзибар две, нет, четыре тысячи рослых солдат. Через год возвращаю тебе, генерал, две тысячи профессионалов и две тысячи ... неудачников. Кстати, зерно агент Клячкина купит для Занзибара. Ты захватишь судно в очередном пиратском налете. Страховать судно и груз мы будем в британской компании.

- Я согласен, - пожал Гусеву руку Дигна, - Я смотрю, мой дорогой друг, ты совсем не веришь в добрые британские намерения? Ты даже уверен, что тебя обманут с договором?

- За мою голову обещано двадцать тысяч фунтов. За голову Вилкокса тридцать тысяч, обидно даже. За голову Ершова всего десять тысяч, не понимают политики значения инженерной мысли. Ты думаешь, генерал, такие люди пойдут на серьезные переговоры?

- Уже были покушения?

- Восемь чисто британских групп, не считая японских во время войны. Три десятка попыток вербовки казаков в России. К нам эмигрируют казаки с Кавказа и крестьяне с севера России. Угадать деревню, которую мы будем сманивать в тёплую страну, невозможно, в России весь север сплошь нищий. С казаками проще. Так показалось британцам.

Франческа подсела ближе и обняла мужа. Потом она вспомнила о втором договоре на поставку оружия и торопливо набросала две страницы. Дигна проглядел договор мельком и расписался за сына.

- Я тороплюсь в порт, а вы давно не виделись, вам не до меня, - встал из-за стола Дигна.

Гусевы вяло возражали.

- Вова, я совсем забыла! Балда. У меня для тебя пачка писем, - вспомнила Франческа, когда генерал ушел.

- Потом.

- Ты почитай, а я приму ванну.

- Это часа на два, я засну.

- Как только закончишь читать приходи ко мне, ванна просто огромна!

- Ты не успеешь раздеться! Я буду читать по диагонали.

На самом деле Гусев читал новости тщательно, стараясь уловить в корявых фразах донесений истинное состояние дел на острове. Последнее письмо ему не понравилось, и Володя перечитал его трижды. Лицо его стало мрачным, шрамы сделались еще страшнее.

- Я тебя не дождалась, - обиженно сообщила Франческа, заходя в комнату и распахивая на мгновение халат.

- Бедный Ричард. Я называл его другом, а теперь..., - Гусев передал Франческе письмо.

- Ничего не было!!! Тут так и написано!!! У Ричарда слишком длинный язык и он не знает меры в выпивке. Заявить в компании, что я приставала к нему?! Это, это не по-джентльменски!

- Зачем ты приставала к нему? - устало спросил Гусев.

- Я была пьяна и ... немного кокетничала.

- Какой же ты ребенок, - обнял жену Гусев, - Собирайся. Мы срочно уезжаем. Мне нужно застать Ричарда на острове, я не собираюсь гоняться за ним по всей Африке.

- Зачем тебе этот мерзкий бахвал?

- Убить.

- За длинный язык??? - отшатнулась Франческа, - Ты же не гангстер!!!

- Мои казаки лучше вшивых американских гангстеров. Или хуже. У каждого из них может быть жена-потаскуха, но они отрежут язык любому, кто это скажет. Если Ричард останется жив - мой отряд развалится. Я могу оставить отряд на атамана, а сам уехать жить на Гавайи фермером, но без меня казаков сомнут. Слишком много завязано на меня лично.

- Я - потаскуха? Спасибо!!! - Франческа бросилась на диван и зарыдала взахлеб.

- Я сейчас позвоню в порт, чтобы готовили пароход к отходу, - холодно сообщил Гусев. Благодаря японским трофеям Володя внедрял телефонную связь везде, где находился.

- Я остаюсь!!! - бросила ему вдогонку Франческа.

- Я возьму с собой гарем, - вконец разозлился Гусев. Он вернулся и уже по-другому, совсем мягко, добавил, - Мне нравится Ричард. Еще немного и мы бы стали друзьями. Мне больно ехать его убивать!

- Гарем тебе все равно нужно брать с собой, иначе Дигна обидится, - устало сказала Франческа.

- Знаю.

- Скажи мне, что я не потаскуха, - попросила жена.

- Ты маленькая, глупая девочка.

- Мне семнадцать лет!!!

- Если бы у меня случился ребенок от моей первой любви, то он был твоим ровесником.

- Ты расскажешь мне о ней?

- Не знаю. Я не готов, - тихо произнес Гусев, - Ты иди, собирайся, а мне нужно переговорить с Сергеем.

* * *

Клячкин пообещал Гусеву поторопиться с поставкой зерна Зигне, гарантировав полную тайну имени настоящего заказчика. Сергей не сомневался, что британцы сочтут нелояльной по отношению к ним продажу Гусевым кораблей генералу Дигме.

- Уверен, что твое решение о перемирии позволило бы заключить сделку, и каждый из вас получил свой миллион еще до Нового года. Но твои договора с Дигной ставят под сомнение твою лояльность.

- Разве? Эти еврейские банкиры выжили из ума? Нам заплатят по миллиону, а мы отдадим им "крошечную лавочку", приносящую каждый год в наши карманы те же деньги? Мало того, я подарю им флот стоимостью больше миллиона, Ершов отдаст свои заводы даром, а Вилкокс оставит богатейшие латифундии?! Договор с Дигной я могу расторгнуть в любой момент, как только банкиры выкупят эти корабли. Сумма четко оговорена в договоре, я дам тебе копию. Для уточнения стоимости заводов, принадлежащих Коле, и земельных владений Роберта можно нанять независимых оценщиков. Кроме этого мне нужны от Великобритании письменные гарантии личной безопасности наших семей и банковских вкладов. Первым шагом с их стороны должна быть отмена оплаты наших трех голов, размещение заказа на убийства - совсем не комильфо. Заказы должны быть изъяты. Срок две недели, время пошло. Совсем глупым евреям сообщи - список всех двенадцати лиц, принимавших решение, мне известен. Через две недели мой человек разместит в Лондоне заказ на их тушки. По двадцать тысяч фунтов за голову. У меня есть свободные средства. Как странно, у богатых людей свободных средств не хватает, а твердый середнячок Гусев легко готов их потратить! - зло засмеялся Володя.

- Банкиры! Их не так легко запугать! Они могут годами сидеть в офисе. Им не нужен ни театр, ни музей, ни зрелища, ни приемы, - возразил Клячкин.

- Это моих казаков невозможно купить! А лучшие друзья банкиров - революционеры? Они продажны по определению! Или их коллеги-конкуренты? Ну, хорошо! Они отменят все встречи, перестанут подходить к окнам, выходить на свежий воздух, станут жить в бункере. Они перестанут лечиться, пить покупную воду и есть покупные продукты, перестанут получать газеты. Им придется ходить в перчатках и масках, чтобы не заразиться смертельной болезнью от слуги или родственника. Но мы-то с тобой знаем много способов убийств, им незнакомых, следовательно, банкиры окажутся беззащитны перед ними.

- Ты на что намекаешь? - подозрительно спросил Сергей.

- Не скажу, - ехидно рассмеялся Володя, - Подумай минутку и ты назовешь такой способ убийства сам.

- Можно купить воздушный шар, погрузить туда два-три центнера ртути и разбрызгать яд ночью над особняком. Нет! Не годится. Будет много жертв среди слуг, а хозяина успеют вывезти живым, - покачал головой Клячкин.

- Нет-нет. Здравая мысль. Возможна паника при эвакуации. Банкира легко убить по дороге, - поддержал Сергея Гусев.

- Убийство с помощью радиации! Крайне затратный вариант?

- Зато загадочный!

- Вместо ртути можно использовать хлор. Он дешевле и действует мгновенно, - загорелся Клячкин.

- Серый! Останови свой фонтан фантазий. Всё гораздо проще. Неужели бомба в три центнера веса оставит дом целым? И не надо их пугать, Серый. Просто поставь перед фактом. Через две недели я размещаю заказ на великолепную дюжину "заказчиков". Все новые способы убийств только на экстренный случай - вдруг у банкиров получится кого-то убить.

Напоследок друзья обнялись. Потом Гусев стукнул себя по лбу.

- Совсем забыл про гвоздику! Ты сможешь пристроить гвоздику? Новый урожай! Султан подарил Франческе целую тонну.

- Обалденные деньги!!!

- Не забывай, Гавайи, в какой-то мере, конкурент Занзибару. Четверть века назад ужасный ураган уничтожил большую часть плантаций гвоздики на Занзибаре. Вот тогда у нас на островах стали её активно выращивать.

* * *

Морская болезнь оказалась немилостива к гарему Гусева. Целую неделю девушки лежали пластом. Лишь изредка, бывшая красотка, которую Франческа переименовала в Зузу, с ужасно впавшими глазищами, пугающими обычного человека, пыталась выползти на палубу, чтобы выпрыгнуть за борт. Следующую неделю гарем упивался кислым соком зеленого фрукта, похожего на лимон. На третью неделю гарем уже исполнял для хозяина эротические танцы, при этом животы красоток были набиты так, будто негритянки на седьмом месяце беременности. Зузу так сверкала глазищами, что Гусев ожидал репрессий со стороны Франчески. Однако, жена лишь полусонно зевала, сыто поглаживая живот, чаще всего Гусеву. Володя отменил свои тренировки с первого же дня, оставив две четвертьчасовые разминки. Во-первых, Гусев не любил качку. Он не болел морской болезнью даже в начале морских походов, но испытывал большой дискомфорт. Во-вторых, Володя знал, что Франческа получает удовольствие от моря, а значит, его ожидают сумасшедшие ночи.

Слишком скромное поведение жены, угождавшей Гусеву в каждой мелочи, нашло свое объяснение за три дня до прибытия.

- Милый, - Франческа посмотрела на Володю открытым детским взглядом, - А пусть твой друг Ричард извинится. А? Публично, при всех. Встанет передо мной на колени. Начнет рвать на себе волосы. Ударит себя в грудь. Скажет, что он мерзкий лгун, пьяница и бабник. Скажет, что это он ко мне приставал, я его ударила, а он влюблен без памяти и захотел отомстить. Ну?

- Нет, - одними губами произнес Гусев. Он изобразил пустой взгляд, которым пугал самых отъявленных головорезов, и добавил, - Я себя неважно чувствую. Думаю, простыл. Попробую заснуть. Прикажи рядом с каютой не шуметь. Да, еще одно. Поспи эту ночь в гареме, я боюсь тебя заразить.

Гусев ушел в каюту. На душе было гадко. Франческа страшилась будущей смерти Ричарда, греха, который ляжет на её душу вечным грузом. А Володя не нашел в себе ни капли мужества, спрятавшись, как трус, в каюте.

"Конечно, нужно будет прозондировать настроения среди казаков. Они давно не в России, пора уже заканчивать с бандитскими понятиями. Может, Франческа права? Достаточно извинений и крохотной дуэли, без смертельного исхода?" - подумал Гусев, заваливаясь спать.

Не спалось. Тишина, не слышно даже пароходного двигателя, мозг приучился отфильтровывать этот шум. Короткий разговор взвинтил Гусеву нервы. Нет. Они были до предела натянуты самым окончанием поездки.

"Какой дурак этот Ричард! Специалист по отсталым культурам? Тупой америкашка, вообразивший казаков европейцами. Даже он, Гусев, русский из 21 века совсем не европеец! Разве Ричарда не учили выверять каждую фразу, каждое слово? Он чувствует за собой мощь своей страны? А нужна она мертвецу?" - бессильно ругался Гусев.

"Зачем я всю жизнь делаю то, что мне не нравиться? Кому назло? Отец не хотел, чтобы я пошел в армию. "Ты не любишь никому подчиняться, тебе не нравиться ходить строем!" Да что уж там! Я избегал чисто мужских компаний, потому что после двух стаканов водки без закуси хотелось блевать, и презирал муштру. С обычной дисциплиной у меня тоже не ладилось. "Не ходи в десант", - упрашивал отец, - "В десант идут тупые дебилы". Будто бы в танкисты и летчики отбирают очкариков-задохликов. Как говаривали в древнем Риме: "В здоровом теле здоровый дух - большая редкость!" Но отец оказался прав, десант выделялся среди всех. Потом эта гребаная война!!!"

Гусев не боялся умереть в бою. Нет! Но война должна быть за Родину!!! За самое дорогое, за мать! Или за любимую женщину, которая бросила его за неделю до отправки в горы, но он-то продолжал её любить! Или за ту первую его страсть в седьмом классе, когда сердце каждый раз выскакивало наружу после близости, и остановилось после разрыва! За отца и деда, за бабушек и теть, за двоюродного брата и сестер, за соседку тетю Клаву, за друзей, за одноклассников. За тех, кто ему близок. Ему было гадко умирать за бабки новых олигархов. А потом этот позорный мир и сумасшедшая постыдная дань. А еще начальник штаба! Невероятно смелый офицер! Он любил "разведку боем". Герой, он всегда оставался в штабе, в тылу. А Гусев не умел сдерживаться в выражениях.

Потом Гусев попал в Российскую империю и ... жутко удивился. Армия воевала за чьи-то финансовые интересы; штабные делали карьеру и получали награды, а в горах попадали в плен и погибали совсем другие.

Потом Гусев организовал свой казачий отряд, и началась война с Японией, затем сразу за ней жуткий конфликт с Англией.

Гусев никак не мог заснуть. Он лежал и вспоминал свою жизнь, как будто смерть Ричарда могла что-то значить в его дальнейшей судьбе.

"Интересно. Как меня воспринимают урядники, сотники и есаулы? Как олигарха, свободно распоряжающегося общими деньгами, считающего их своими? Я же не интересуюсь ничьим мнением. Подарил Дигне оружие, продал ему флот, превратил дорогие баржи в брандеры. Моя жена искусно выманивает у казаков добычу и заработок, ополовинивая их, по словам Франчески, "чудовищно жирные доходы". Теперь я согласен заключить с Великобританией мир, не спрашивая мнение казаков, не оговаривая их безопасность, забывая, что у каждого из них есть на Гавайях собственность. А если новое гавайское правительство отберет земли переселенцев?"

* * *

Наутро Гусев "выздоровел". Франческа мужественно избегала в разговорах упоминаний о Ричарде. Она думала, что Володя перенервничал именно из-за него. К вечеру у Франчески начались критические дни, она расстроилась, очередная попытка забеременеть с треском провалилась.

Володя три дня старательно приводил себя в форму. Он хотел выглядеть на встрече с казаками здоровым, полным сил и уверенным в себе.

* * *

- Господин генерал, прими мои сердечные уверения в совершеннейшем почтении, - султан лично посетил резиденцию Гусева, что было невероятным нарушением этикета.

- Прошу меня простить за недолжный прием, - начал извиняться Володя, но султан остановил его.

- Это я поторопился, не дал тебе, генерал, ни часа отдыха. Мне сообщили, что через час у тебя соберутся офицеры, и, зная ваши привычки, я смог бы рассчитывать на встречу не ранее завтрашнего ужина.

- Я так понимаю, есть новости от германского консула? - насторожился Гусев.

- Нет. От Бэзила Кейва. Он заявил, будто ты объявил одностороннее перемирие и потребовал у меня сдачи власти, - нервно выпалил султан.

- В противном случае? - заинтересовался Гусев.

- Он вызвал батальон сипаев. Без помощи казаков я не удержусь и часа, - скорбно констатировал султан.

- Что говорят германцы?

- Форт не готов. Бюджет на ведение военных действий отсутствует. Не надо волноваться: Гусев дал слово защитить Занзибар - Гусев сдержит слово. Пусть Inselaffe (островные обезьяны) сделают очередную попытку, человек-смерть "надерет им их красные задницы".

- Никогда не слышал от германцев про красные задницы англичан, - удивился Гусев.

- Это их твой атаман научил. Он постоянно кормит ужином германских офицеров и инженеров. Они очень бережливые и не могут устоять. При этом германцы вынуждены каждый день заменять свой состав. Обычно, после пятого стаканчика, они понимают друг друга без переводчика.

- Каждый на своем языке они, одновременно, рассказывают, как уважают друг друга и не любят островных обезьян, - понятливо кивнул Гусев.

- Я могу быть уверен, что "человек-смерть" "надерет островным обезьянам их красные задницы"? - пристально посмотрел на Гусева Баргаш.

- Завтра же поговорю с британским консулом и удержу его от необдуманных шагов, - сухо ответил Гусев.

- Я могу надеяться, что меня сразу же поставят в известность о достигнутых договоренностях? - султан был явно недоволен ответом.

- Да, - коротко и достаточно резко отрубил Гусев.

Вошел охранник.

- Владимир Иванович, атаман приехал. Просил принять, пока остальные не подтянулись.

- Зови, - распорядился Гусев и выжидающе посмотрел на султана.

- Я буду тебе крайне обязан, генерал. Две крошечные страны могли бы объединить свои усилия..., я предлагаю заключить официальный договор, - Баргаш постарался максимально смягчить свой недавний холодный ответ.

Вошел атаман и султан поторопился распрощаться.

- Владимир Иванович, за янки можешь не волноваться, сидит на гауптвахте под охраной. Его казаки неделю назад поймали, хотел на рыбацкой фелуке улизнуть. Парусник поставили на якорь в небольшой бухте, рыбаков посадили в яму, можешь в любой момент спустить с наглеца три шкуры.

- Что так? Всего лишь "три шкуры"? Мягок ты стал до крайности, Флегонт Силыч, как я посмотрю! - усмехнулся Гусев.

- Я так понимаю, у нас неприятности, вернее, большие неприятности, или совсем точно "песец", как любит говорить Франческа. Поэтому нам потребуются хорошие отношения с США.

- Моя жена говорит "песец"?

- Постоянно.

- Про наш "песец"? Можно чуть подробнее?

- Я думал, что ты мне расскажешь, - удивился атаман.

- Да в чем дело?! - повысил голос Гусев.

- Британцы объявили всем, что мы сдаемся. Будто ты запретил нам открывать огонь, за возможность живыми вернуться на Гавайи, - растерялся Флегонт Силыч.

- Вот даже как!!! - нахмурил брови Гусев.

- Что там за песец?

- Он наступил давно. Как только англичане убили королеву, мы тут же оказались в глубокой жопе. Я отвратительно провел захват броненосца, было много жертв. Конфликт нарастал, возможность помириться с Великобританией стремительно уменьшалась. Выиграть у неё войну невозможно по определению. А тут... Приехал Клячкин и привез предложение. Крайне сомнительное, оскорбительное по форме и содержанию. Предложение... даже не от британского правительства, а от банкиров. Хоть какой-то шанс на переговоры. Я спрятал свою гордость в карман, и сделал первый шаг навстречу врагам.

- Кто меня убеждал, продержимся два года, и англичанам будет не до нас? Ты и Ершов!!! Я поверил! Ты убедил меня, убедил казаков, убедил крестьян! - атаман выпучил глаза, подошел вплотную и пахнул вчерашним перегаром.

- Худой мир лучше доброй ссоры!

- Тьфу на твоего Цицерона!!! У тебя, генерал, на островах тридцатитысячная армия, каждый солдат которой стоит двух или трех англичан. Ты сам говорил, что нам нужно проволынить два года. Потом англичане увязнут на три года в Африке. Пройдет девять лет с момента захвата "Центуриона", общественность перестанет нажимать на парламент. Тратить огромные средства? Зачем? - атаман чуть ли не дословно повторил доводы, которые он так часто слышал от Гусева.

- Ты понимаешь, что плата за твою и мою гордость - это жизнь?

- Честная смерть лучше позорной жизни!

- Опять Цицерон?

- Тацит. Гимназия. Латынь и древнегреческий.

- Так умирать-то суждено не только нам. Мы потащим за собой на тот свет от пяти до тридцати процентов армии. Есть еще неприятная такая привычка у англичан. Тактика выжженной земли. Они уничтожают дома, посевы, скот; женщин и детей сгоняют в отгороженные колючей проволокой лагеря, концентрационные. Выживают в таких лагерях единицы.

- Ты, Владимир Иванович, про вот эти ужасы можешь рассказывать мальчишкам, которые сюда придут через полчаса. А то я не помню, как самолеты эскадру утопили. Считай без потерь!

- А ты знаешь, Флегонт Силыч, сколько стоит один самолет?!

- Пятнадцать тысяч долларов. Как ты думаешь, генерал, тебе сотни самолетов для защиты островов хватит? Или мне подписку на две сотни организовать? Как говорит Ершов, "легко, как два пальца об асфальт".

- Ершов делает всё, что возможно. Он даже заказал в США четыре авианосца. Можно будет устраивать охоту вдали от берега, - недовольно сказал Гусев.

- Что же так печален?

- Через десять лет у англичан появятся и самолеты, и средства борьбы с ними, хотя мы всеми силами тормозим производство моторов.

- Сбор средств на нужды армии я всё-таки объявлю.

- Только оформим это как государственный целевой займ.

- Ну так что? Война до победного конца?! - загорелись глаза у атамана.

- Только в случае отказа Британии от равноправного мира. Условия мира простые. Во-первых, нам дают выполнить прошлые обязательства. Англичане не нападают на Занзибар до сентября следующего года. Во-вторых, никаких аннексий и контрибуций. Британия признаёт наши нынешние границы, включая Гуам. В-третьих, мы добровольно передаем англичанам пленных. Всё!

- Хорошо. Значит, всё-таки война!!! - обрадовался атаман.

Франческа вошла не постучавшись. Она подошла к креслу во главе стола, Гусев и атаман сидели напротив друг друга, как равные. Франческа коротко кивнула атаману, тот, здороваясь, привстал и выдавил свою самую добрую улыбку. Гусева долго расправляла складки своего шикарного платья, и, наконец, уселась.

- Гусев, я вам не помешаю? - спросила Франческа и перевела взгляд на атамана, - Мне косточки перемываете? Не так ли, Флегонт Силыч?

- Нет, - коротко ответил Гусев, то ли на первый, то ли на второй вопрос.

Атаман промолчал и пауза затянулась. Франческа поерзала в кресле, обиженно посмотрела на мужа.

- Кого-то ждем?

- Должны подойти три дюжины офицеров. Начиная с сотника.

- В доме не хватит стульев! Володя, нужно открыть ставни в зале, - взволновалась Франческа.

- Стулья не нужны, все постоят. Меньше будем разводить дебаты. А про ставни я забыл. Франческа, будь ласка, прикажи открыть, - отослал жену Гусев.

Офицеры прибыли скопом, как будто где-то предварительно собравшись. От китайцев атаман пригласил полковника Болин Сюй. Обсуждение мирного предложения шло недолго. Никто из офицеров не был готов обменять свою честь на легкий мир, во всяком случае, боялся признаться в этом при всех. Лишь Болин Сюй позволил себе усомниться в реальной достижимости справедливого соглашения. Китаец прекрасно понимал по-русски, но говорил коряво. Кто-то в толпе попытался высмеять китайского полковника, но атаман мгновенно остановил безобразие. Точку поставил сам Гусев:

- Тут кто-то хочет показаться смелее полковника. Лично я осторожнее, у атамана слишком много мозгов. Разве что есаул Шпаков? Покажись!

Казаки расступились, вытолкав есаула вперед.

- Скажи, есаул, согласится Британия на наши условия? Я тут много чего записал из того, что вы кричали.

- Не могу знать, ваше превосходительство!

- О-о-о!!! И давно ты начал меня официально величать?

- Помилосердствуй, Владимир Иванович. Мы все тут молимся, чтобы британцы хоть чуть осмелели! Два года - одни стрельбы, марши и учения! Бог с ним, с Лондоном, Бомбей тоже богатый город!

Казаки восторженно зашумели.

* * *

Перед тем, как идти в британское посольство, Гусев зашел к немцам. Его интересовали известия из Лондона. Эдакая лакмусовая бумажка для начала переговоров, отменили британцы заказ на его голову, и головы его друзей, или пока нет. Агент прислал сообщение, что контракт на поставку гвоздики аннулирован, подтверждая, что англичане сделали свой шаг навстречу миру.

В британском консульстве Гусев задержался надолго. Бэзил Кейв необычайно многословно излагал, казалось бы, простое предложение о перемирии. Форин офис давал Гусеву три месяца мира, за это время тот должен был получить окончательное согласие от Ершова и Вилкокса покинуть острова навсегда. Власть в Гавайях передавалась королеве Виктории, с которой в Лондоне подпишут окончательный мир. А затем пошли "технические детали". Такие условия, с которыми Гусев был заранее согласен, например, освобождение пленных. Такие требования, за которые можно поторговаться, например, возмещение стоимости броненосца "Центурион". И, наконец, множество невыполнимых притязаний, в основном экономического плана. Британцы настаивали на оплате стоимости всех трех утонувших эскадр. Начиная от "пропавшей" эскадры во главе с броненосцем "Барфлер"; продолжая, затопленными у Занзибара, кораблями "Сент-Джордж", "Филомел", "Енот", "Траш" и "Спэрроу". В конце Гусева ожидало невероятное, консул обвинил его в исчезновении линкоров "Рэмиллис", "Трафальгар" и канонерки "Шэлдрейк". Перечень притязаний англичан был огромен. Тут и разрыв договора о продаже истребителей Дигне, и вывод войск из Занзибара, и помощь в эвакуации британцев из консульства в преддверии атаки с моря. Англичане считали все свои потери, даже запасы угля, боеприпасы, обмундирование, винтовки и пайки для солдат и матросов.

- На мой взгляд, господин консул, всё свалено в одну кучу. Я предлагаю разделить проблему на две части. Первая - цена передачи нами власти королеве Виктории. Вторая - условия мира. По первой части я готов договариваться, и я готов помочь форин-офису договориться с моими друзьями. По второй части все вопросы к новому правительству. Я правильно понимаю, господин Бэзил, с нашим нынешним правительством Британия заключать мир не намерена? - остановил Бэзила Кейва Гусев.

- Да, господин Гусев, нынешнее правительство должно подать в отставку, а вы втроем покинуть страну, - нехотя подтвердил консул.

- Тогда меня интересуют только две вещи: гарантии нашей безопасности и сумма компенсации. Ни того, ни другого я не услышал!

- Прежде чем обсуждать это, форин-офис желает убедиться в действительном стремлении генерала Гусева и его партнеров заключить соглашение. Я представил лишь те требования, которые обязательны для Гавайев, какое бы правительство не подписывало соглашение о мире. Для королевы Виктории политически выгоднее, чтобы все неприятные обязательства подписали "узурпаторы", - позволил себе чуточку откровенности консул.

- В таком случае все документы должны быть подписаны одним пакетом. Мало того, весь комплект должен быть одобрен королевой, пусть даже на "неприятных" ей соглашениях её подпись будет отсутствовать. Я думаю, королева не станет оплачивать ваши пропавшие в море эскадры.

- Мне понятна эта позиция, но я должен связаться с Лондоном, - разочарованно заявил консул.

- И предупредите форин-офис: появление британских кораблей и солдат близь островов Гавайи, Гуам и Занзибар я буду расценивать как прекращение перемирия.

- Позволю заметить, господин генерал, гавайский флот продан Дигне. Здесь, у Занзибара осталось лишь четыре катера. Нужно объективно оценивать свои возможности, - слегка улыбнулся консул.

- Флот я продал, но ваши линкоры "Рэмиллис", "Трафальгар" и канонерка "Шэлдрейк" исчезли бесследно. Именно поэтому, без всяких на то доказательств, Британия обвиняет меня в их пропаже, - ехидно ответил Гусев.

* * *

От британского консула Гусев поехал к султану, но по дороге заскочил на пару минут домой выпить горячего кофе. У Бэзила Кейва он не стал ничего пить, британцы были большими специалистами в области всякой экзотической заразы и медленно действующих ядов. Атаман молча сидел за столом рядом с Франческой, та просматривала документа, а Флегонт Силыч мелкими глотками цедил лимонный сок.

- Я на минуточку, только выпить чашечку кофе, и сразу поеду к султану, - бросил на ходу Володя.

Пока Гусев варил себе на кухне кофе, он кратко пересказал разговор с консулом своей жене и атаману.

- По-моему, англичане напуганы пропажей двух линкоров, поэтому согласились на переговоры, - заявил в конце рассказа Гусев, - Консул нервничал, при обсуждении этого эпизода.

- Ясно - это не случайность, - согласился атаман.

- Две эскадры исчезают бесследно. Первая пропала в океане. Тут возможны объяснения, такие как ураган или гигантская волна. В Красном море таких чудес не бывает. Взрывы было слышно за сто километров, деревянные обломки кораблей вынесло на пляж, османы отыскали спасательные круги с именами судов и достаточно много трупов. Это Дигна мне сообщил, у него есть знакомые на том берегу моря. Сколько времени потребуется британцам, чтобы найти утонувшие корабли и определить причину их гибели - неизвестно.

- Володя, ты возьмешь меня, - Франческа увидела обиженное лицо атамана и исправилась, - то есть нас, с собой к султану?

- Разговор получится не столь доверительным.

- Мы в коляске посидим, - состроила милое личико Франческа, - По дороге туда ты расскажешь нам подробности встречи с консулом, по дороге обратно о реакции султана. Я уже все документы по второму разу смотрю, а у Флегонта Силыча лимонный сок скоро из ушей польётся обратно.

* * *

В ожидании встречи с Гусевым султан надел военный френч, чтобы выглядеть в глазах генерала ровней. Баргаш не хотел демонстрировать свою знатность, чтобы никоим образом не унизить безродного Гусева. Султану захотелось создать дружескую, непринужденную обстановку. Баргаш не подозревал, что Гусев презирал тех, кто носит одежду в стиле милитари "не по делу". Он считал, что такие люди не наигрались в детстве в "войнушку". Гусева они крайне раздражали. Нет, он понимал, что после войны даже совсем нерядовые люди были вынуждены экономить на одежде, но когда в этом не было необходимости, ему этот стиль претил. Франческа знала о больном пунктике Гусева и изредка дразнила его своими вариантами интендантских мундиров, но всегда делала это в меру и со вкусом. Ершов, напротив, издевался над военной формой всячески. Его мундир был баснословно роскошен, он затмевал вычурные, неудобные и дорогие парадные английские и французские мундиры. Специально для Гусева Ершов носил огромный Орден Крови, на который ушли все самые крупные рубины королевской сокровищницы. Тяжелый золотой шейный знак в виде широкого полумесяца с ободком по краю и орлом в центре, выложенный из крошечных драгоценных камней, вызывал у Володи крайнее раздражение. Но Николай на этом не останавливался, аксельбант на правом плече из плетеного золотого шнура в виде двойной петли, и двух шнуров с золотыми наконечниками, сверкающими мелкими бриллиантами, добивал Гусева до конца.

- Обычный военный мундир, - говорил Коля, - Все военные это носят.

- Это издевательство! - шипел Володя.

- Что ты, дружище? - издевался Коля, - Я носил этот мундир в Англии, Франции и России. Все дамы были в восторге, а черная зависть офицеров сочилась в каждой их фразе. Ты, думаю, тоже обзавидовался, на тебе-то потертый, в некоторых местах, балахон, выгоревший и застиранный. А генеральская звездочка такая, что сливается своим цветом с погоном. Ты хотя бы значок повесил за три прыжка с парашютом.

В общем, форма для Гусева была больным местом, и его реакция на достойный шаг султана была абсолютно неправильной.

Володя презрительно осмотрел френч султана за тысячу долларов, и раздраженно подумал: "Будто директор завода в фильмах сталинских времен."

Гусев кратко изложил султану свою позицию.

- Я предупредил консула. Появление британских кораблей вблизи Занзибара я буду расценивать, как прекращение перемирия!

- Мне не до конца ясно. Господин Гусев отдаст приказ атаковать эти корабли? Казаки откроют огонь по британским солдатам? - уточнил Баргаш.

- Я максимально твердо обозначил свою жесткую позицию британскому консулу. Добавить к этому я ничего не могу, - не захотел брать на себя дополнительные обязательства Гусев.

Гусев холодно распрощался и поспешил домой. В коляске Франческа мгновенно рассмотрела мрачное настроение мужа.

- Что этот султан там себе позволял? Он что о себе вообразил? Кто он такой? - недовольно заворчала Франческа.

- Всё нормально. Ты будешь смеяться, - горько улыбнулся Володя, - Султан вырядился в военную форму...

- Ха-ха-ха, - звонко расхохоталась жена, - Гусев, откуда он мог знать? Ты совсем "ку-ку"? Как говорит Бузов.

Атаман сдержал улыбку, и, примиряюще сказал Франческе:

- У такого великого человека, как Гусев, могут быть маленькие недостатки.

- Бузов! Бузов. Только и слышу от тебя. Я начну ревновать, - пошутил Гусев.

* * *

Неделю ничего не происходило. Гусев выпустил Ричарда на волю, не желая портить отношения с США. Тот в свою очередь скрыл свою отсидку на гауптвахте. Былые приятельские отношения не хотели налаживаться, чувство симпатии куда-то исчезло. Хотя в чисто деловом аспекте мужчины продолжали активно общаться. Мало того, американский консул старался помогать Гусеву больше, чем до конфликта, чтобы у того не сложилось впечатление, будто он мстит. К концу недели Володя через него получил телеграмму от Бузовой. Она извещала Гусева о начале операций на бирже нехитрой кодовой фразой. Володя понял, что в ближайшее время Британия и США разрешат свои конфликты, и долгий кризис наконец будет завершен, акции взлетят до небес, и в США наступит долгожданный бум. Еще через неделю по германским и американским каналам одновременно Гусев получил сообщение о жестоком убийстве Бузовой.