К концу 1944 года гитлеровцы успели уничтожить почти всех европейских евреев. Оставалась только одна большая группа — около 800 тысяч евреев из Венгрии. Венгрия была союзником Германии, и гестаповцы до поры до времени в ней не хозяйничали. В 1940 году она вступила в союз с Германией и стала фашистской страной. Диктатор Венгрии Хорти поставлял Гитлеру дивизии венгерских солдат для войны с Россией. Но фашисты не вмешивались во внутреннюю политику страны, и в ней не было притеснений и преследования евреев. Оставались открытыми еврейские школы, функционировали еврейские фабрики и магазины, работали синагоги, в том числе главная синагога Будапешта «Дохань», самая большая и красивая в Европе. Венгерские евреи оставались последней группой, которую еще не послали в лагеря смерти. Недовольный этим Гитлер заставлял Хорти депортировать их. Но тому удавалось под разными предлогами избегать этого. Единственное, что он сделал, — это ограничил прием евреев в университеты.
Когда стало ясно, что наступил окончательный перелом в войне, Хорти решил выйти из союза с Гитлером и заключить сепаратный мир со Сталиным. Гитлер немедленно арестовал его, и 19 марта 1944 года в Венгрию вошли германские войска — четыре дивизии танков «Тигр». Страна была оккупирована. А за армией пришли войска гестапо СС и повели себя как хозяева оккупированной страны.
В Будапешт прибыл подполковник СС Адольф Эйхман, начальник отдела гестапо «ИД IV», «еврейского отдела», с заданием выявить всех евреев и отправить в лагеря уничтожения. Эйхман занял под свой штаб самую большую гостиницу «Мажестик», построенную на склоне крутого берега над Дунаем, и по городу забегали небольшие желтые машины со знаком «POL» на номерах — гестаповские. Первым делом Эйхман запретил провинциальным евреям приезжать в Будапешт — ему легче было выявлять их в маленьких местечках.
Эйхман имел опыт охоты за всеми евреями Европы. В своем отчете начальнику гестапо Гиммлеру он писал, что с сентября 1941 года в «лагерях смерти» уничтожено четыре миллиона евреев и дополнительно к этому миллион уничтожен в передвижных газовых камерах-душегубках. В Венгрии задача ему представлялась легкой — евреи еще не успели испугаться и попрятаться. А Эйхман торопился: советские войска подходили все ближе. За три месяца, с апреля по июнь 1944 года, гестапо отправило в лагерь смерти Освенцим-Биркенау в Польше почти 500 тысяч венгерских евреев. Вместе с ними отсылали туда и венгерских цыган. Новоприбывших было так много, что из Освенцима срочно приехал комендант лагеря полковник Рихард Баер. Он просил Эйхмана:
— Пожалуйста, замедлите темпы присылки. Наши газовые камеры и печи крематория не справляются с таким количеством евреев.
Но в самом Будапеште еще оставалось более 200 тысяч евреев. Эйхман вызвал к себе восьмерых представителей еврейской общины — банкиров, юристов и коммерсантов. Их уже лишили имущества и должностей, но они еще представляли общину. Жалкие и напуганные люди стояли в вестибюле, не зная, чего ожидать. Эйхман не спеша, с надменно-насмешливой улыбкой спускался по широкой лестнице:
— Вы знаете, кто я? Повсюду меня знают как «кровавую ищейку евреев», — он весело рассмеялся. — Давайте говорить откровенно. Я достаточно разумный человек. Вы поможете мне в том, что я прошу, и этим избежите множества неприятностей. Вы закроете все синагоги, еврейские школы и больницы. Они станут собственностью гестапо. Все евреи должны выехать из своих квартир и переселиться в отведенный им специальный квартал, и все должны носить желтые еврейские шестиконечные звезды. Поверьте, это будет их охранять.
Отказаться было невозможно, требования выполнили, рыдающие еврейские семьи переселились в гетто. Эйхману оставалось только отправить их в лагерь как подготовленный для смерти продукт. Он начал депортировать их, но его, как и всех немцев, беспокоило приближение русских. К тому же в июне 1944 года во Франции высадились американские войска, и немцев стали сжимать с двух сторон. Эйхман решил, что за евреев можно получить выгодный куш. Он вызвал влиятельного члена еврейской общины Йоэля Бранда:
— Я предлагаю вам сделку. Назовем это «деньги за кровь». Вы дадите нам два миллиона кусков мыла, восемьсот тонн кофе и чая и десять тысяч грузовиков, а я перестану посылать евреев в лагеря. Я разрешаю вам выехать за границу, чтобы договориться об этом с вашими сионистами. Скажите им, что эти грузовики не будут использованы против американцев, мы пошлем их на русский фронт. Если они согласятся, я закрою лагерь Освенцим и вышлю сто тысяч ваших евреев за границу. При последней доставке товара вышлю еще девяносто тысяч.
Бранд был готов на все, чтобы спасти евреев. Он выехал в Турцию на переговоры с лидерами американского Совета по делам беженцев войны и сионистами из еврейского «Джойнта». Но условия затрагивали интересы русской армии, поэтому американцы запросили согласие русских. Те ответили отказом. Переговоры затянулись, время было упущено, и Эйхман начал высылать будапештских евреев в Освенцим.
* * *
Но теперь американские организации осознали всю остроту ситуации и решили срочно спасать евреев Будапешта. Средства на это они дадут, но кто и как сможет осуществить эту операцию? Торговаться с немцами было уже поздно и не имело смысла. Надо каким-то быстрым способом, обманом вытащить евреев из лап дьявола. Где и как найти такого смелого, делового и ловкого человека, который поедет в самое пекло, в Будапешт, и сумеет остановить депортацию евреев? Попросту говоря, для этого нужен был гений.
После долгих поисков решили, что этот человек — швед Рауль Валленберг. Ему было тридцать пять лет, он был отпрыском одной из самых богатых и знатных шведских семей, учился в Америке на архитектора, знал четыре языка. В 1943 году он стал партнером торговой компании, которой владел венгерский еврей. Поэтому Валленберг уже побывал однажды в Будапеште и знал город. Но самое главное — Валленберг обладал уникальными личными качествами: неутомимой энергией, целеустремленностью, энтузиазмом и смелостью, интеллектом и чувством юмора, привлекающими буквально всех; благодаря этому он умел ладить с разными людьми. Все это вместе составляло то, что можно назвать артистизмом души, и делало его умелым посредником в переговорах, он умел привлечь на свою сторону любого. И вдобавок, будучи аристократом, Рауль Валленберг обладал чувством большой внутренней независимости. Он был как раз тем поистине гениальным человеком, который смог бы перехитрить гестапо и самого Эйхмана.
Швеция была нейтральной страной и имела в Будапеште посольство. Американский комитет беженцев и шведский посол в Венгрии утвердили кандидатуру Валленберга. Он получил от руководителя американского Совета по делам беженцев войны Пеле 100 тысяч долларов, выделенных американской сионистской организацией «Джойнт». Этого хватило на первые расходы, и 9 июля 1944 года Валленберг приехал на поезде в Будапешт в качестве первого секретаря шведского посольства.
С этого началась эпопея спасения евреев, напоминающая библейскую легенду о спасении и выводе еврейского народа пророком Моисеем из египетского плена три тысячи лет назад. Только пророком стал теперь молодой швед Рауль Валленберг.
* * *
У Валленберга был дипломатический иммунитет, но действовать надо было осторожно. Он сразу купил большой пятиэтажный дом на центральной улице Андраши, повесил на нем шведский флаг, означавший собственность Швеции, и устроил там свою контору. Но евреев, которых ему надо было спасать, он пока не знал. На машине со шведским флажком он несколько дней ездил в еврейское гетто, давал взятки офицерам и солдатам гестапо, чтобы смягчить условия пребывания в гетто. Евреям он говорил:
— Я швед Рауль Валленберг, я прибыл, чтобы спасти вас, — и рассказывал им свой план спасения с помощью выдачи им шведских паспортов.
Он даже заставил немцев переименовать еврейское гетто в «международное», отобрал там 300 евреев-блондинов со светлыми глазами, внешность которых подходила под арийские стандарты. Их не станут останавливать на улицах. Из этих «еврейских арийцев» он составил штат своих помощников и перевез их в контору на улице Андраши. Там они наладили поточную выдачу евреям так называемых защитительных паспортов с желто-голубым шведским флагом и подписью Валленберга. В день выдавалось от 1500 до 4500 паспортов, что намного превышало разрешенную квоту. Но Валленберг не считался с квотой, он видел перед собой живых людей, которых надо было спасать. Владельцы этих паспортов считались шведскими гражданами, ожидающими выезда в свою страну. По закону их не могли арестовывать и депортировать в лагеря. Валленберг получал через банк деньги от американских жертвователей, давал их своим подопечным, покупал им железнодорожные билеты и сам провожал на вокзал, не допуская задержек.
Он быстро стал заметной фигурой в городе, его знали все гестаповские офицеры, которых он задабривал взятками. Это помогало ему вывозить из гетто больных и слабых и помещать их под свое покровительство. Он метался по всему городу с неутомимой энергией, купил еще несколько домов, повесил на них шведские флаги и переселил туда 15 тысяч евреев, владельцев новых паспортов. Валленберг снабжал гетто продуктами, организовывал там пекарни и госпитали для совсем ослабевших и больных.
Евреи Будапешта молились на него как на своего единственного спасителя. Они считали его новым Моисеем, выводящим их из плена. Имя Валленберга не сходило с их губ.
* * *
В осажденном советскими войсками Будапеште подполковника гестапо Эйхмана и его помощников раздражали толпы евреев со шведскими паспортами. Входить в конторы Валленберга немцы не имели права, они разгоняли очереди и толпы возле его контор, угрожая им оружием. Тогда Валленберг сам выходил к офицерам на улицу и без стеснения раздавал им взятки, заводил беседы и старался объяснить:
— Не мешайте мне спасать будапештских евреев. Подумайте, что вас ждет, когда война закончится. Ведь вас будут судить как военных преступников. Но за спасение евреев вы можете рассчитывать на помилование. Можете тогда сослаться на меня, и меня позовут свидетелем. Я подтвержу, что вы не убивали евреев, не посылали их в лагеря смерти, что не мешали мне спасать их.
В настроении немецких солдат и офицеров к тому времени преобладала неуверенность — что с ними будет? Они слушали Валленберга, и многие из них верили ему, они уже поняли, что война проиграна и что они делают бессмысленную работу. К тому же у Валленберга было умение разными путями влиять на разных людей, и за четыре месяца бешеной активности, с июля по ноябрь, он сумел спасти около 100 тысяч евреев.
По его примеру сотрудники швейцарского консульства, среди них Карл Лутц, Леопольд Бреслауэр и Ладислав Кузель, тоже стали выдавать евреям паспорта. Швейцария также была нейтральной страной, и ее паспорта имели такую же силу, как шведские. Но у швейцарских консулов не было энтузиазма Валленберга, его активности, а возможно, не было и такого глубокого человеколюбия. К ноябрю 1944 года они выдали всего 300 паспортов.
В ноябре 1944 года советские войска подошли к Будапешту. Немецкие и венгерские дивизии упорно сопротивлялись. Советская танковая армия № 6 окружила город с востока и юга, обстреливала его, а американцы бомбили с воздуха. Ясно было, что город обречен, что сопротивление бесполезно, но Гитлер приказывал сопротивляться, и немцы дрались из последних сил. Чтобы не нести больших человеческих потерь, они послали на передовую линию десятки тысяч евреев — рыть противотанковые ямы и ставить заграждения. Там евреи тысячами погибали под огнем советских пушек. Из-за бессмысленного сопротивления в прекрасном имперском городе Будапеште были разрушены сначала половина, а потом и 80 процентов зданий, он представлял собой сплошные руины.
Даже в этой напряженной ситуации Эйхман продолжал высылать евреев в Освенцим. В ноябре Валленберг сумел взятками и уговорами остановить на вокзале несколько составов, которые должны были увозить евреев. Это так обозлило Эйхмана, что он отдал приказ стрелять в этого иностранного дипломата Валленберга, где только он появится, и убить его. Но Валленберг был уже настолько популярной личностью даже среди гестаповских солдат, они настолько восхищались его смелостью и решительностью и настолько ценили его взятки, что никто в него не стрелял.
20 ноября, когда стало ясно, что Будапешт вот-вот будет взят русскими, упорный фанатик Эйхман организовал «марш смерти», погнав 50 тысяч евреев пешком на границу с Австрией — на расстояние 700 километров, чтобы оттуда переправить в Освенцим. Остановить этот марш Валленберг был не в состоянии, тогда он с шофером поехал за евреями, на каждой остановке в пути успевал обежать группы обессиленных людей, узнавал, кто болен, освобождал их, организовывал лечение на местах, закупал продукты для голодающих, организовал два госпиталя для больных и походную кухню. Так ему удалось спасти еще более пятисот человек.
11 января 1945 года он вернулся в Будапешт, который уже был взят русскими. Картина разрушенного до основания города резко изменилась — везде стояли русские танки и пушки. Советские солдаты, обозленные потерями и долгим упорным сопротивлением города, бродили по разрушенным улицам в поисках выпивки и женщин.
Валленберг понимал, что русские солдаты могут быть обозлены, и думал — как отнесутся к нему самому советские военные власти? Ему придется объяснить, почему он, шведский дипломат, так заинтересован в спасении будапештских евреев. Он хотел бы попасть на прием к командующему, маршалу Родиону Малиновскому, все ему объяснить, а потом уехать в Стокгольм. Он уже представлял себе отдых, дом, где его давно ждала мать.
Вернувшись в Будапешт, Валленберг первым делом стал пробираться в организованный им квартал «международного гетто». Но как раз накануне венгерский фашист Нийлас ворвался в гетто с бандой и в последнем приступе ярости убил многих, тела просто побросали в Дунай. Валленберга не было в городе, и он не мог их защитить. Он увидел ужасную картину, когда приехал, затем кинулся в организованный им еврейский госпиталь, чтобы помочь раненым. Но банда Нийласа в день налета убила всех врачей, сестер и пациентов. В живых остался один человек, который и рассказал Валленбергу, что произошло.
Срочно нужен был советский врач, чтобы организовать спасение раненых в гетто. Валленберг вышел на набережную Дуная и увидел, как между дымящимися развалинами зданий осторожно пробираются две советские машины «Виллис» с красным крестом. В первой сидели офицеры, во второй находилась их охрана с автоматами. Валленберг остановил машины и сказал на плохом русском:
— Я шведский дипломат Рауль Валленберг. Мне срочно нужен советский доктор.
Из машины вышел невысокого роста офицер в защитной каске, под распахнутой шинелью на его груди блестело несколько орденов и медалей. Он заговорил с Валленбергом по-немецки:
— Я доктор, главный хирург армии полковник Юлий Зак. Для чего вам срочно нужен доктор?
— Для лечения раненых евреев из гетто, это здесь, недалеко.
— Поедем вместе.
Валленберг был обрадован его немецкой речью, его вниманием и желанием помочь — какая разница между ним и теми немцами, с которыми он имел дело все эти месяцы! Он повел доктора Зака, его помощников и охрану через дворы разрушенных зданий. Охрана осматривалась вокруг и держала автоматы наготове, потому что в развалинах еще прятались немецкие солдаты. Прокладывая путь через развалины, Валленберг на ходу рассказывал доктору Заку историю своего пребывания в Будапеште: как ему предложили эту миссию, как он организовывал выдачу паспортов, как ему приходилось иметь дело с гестаповцами.
— Сколько евреев вам удалось спасти? — спросил Зак.
— Я не могу сказать точно, но мои помощники подсчитывали, что мы вместе спасли около ста тысяч человек.
Зак посмотрел на него с удивлением и восхищением:
— Сто тысяч евреев?! Это же грандиозный подвиг! Господин Валленберг, я сам еврей и знаю, что немцы уничтожили много евреев. То, что вы сделали, будет передаваться в истории от поколения к поколению. Весь мир, особенно еврейский народ, будет всегда считать вас великим героем.
За все месяцы напряженной работы в Будапеште Валленберг ни разу не слышал такой высокой оценки ни от кого, кроме самих спасенных. Да ему и некогда было задумываться об этом. Теперь он очень обрадовался, что советский офицер оказался таким понимающим, внимательным и отзывчивым. Он надеялся, что все другие офицеры, с которыми ему предстоит вести переговоры, будут такими же.
Добравшись до гетто, они нашли около трех тысяч истощенных людей, множество раненых и убитых: во время обстрела район гетто сильно пострадал. Доктор Зак был потрясен картиной жутких условий — теснотой, голодом, нищетой евреев, живших там, а теперь умирающих от ран и истощения. Еле живые старики, женщины и дети валялись вперемешку с уже мертвыми и разлагающимися телами. Но те, у кого еще были хоть какие-то силы, улыбались и протягивали к Валленбергу руки:
— Господин Валленберг, спаситель, спаситель наш!.. Благослови вас Господь за все, что вы для нас сделали!..
Затем Валленберг попросил:
— Доктор Зак, пожалуйста, положите этих истощенных и раненых евреев в советский госпиталь.
Зак и его помощники начали сортировать раненых. Выйдя из этого ада, Зак сказал Валленбергу:
— Знаете, мне никогда не приходилось видеть еврейское гетто. За годы войны я насмотрелся на убитых и раненых. Но такого скопления ни в чем не повинных страдающих людей я себе не представлял.
Он тут же, из машины, позвонил по полевому телефону начальнику ближайшего госпиталя:
— Я только что побывал в еврейском гетто и отсортировал сотни раненых и истощенных. Прошу прислать отряд медицинских машин и быть готовыми к приему большой группы пациентов. Меня привел сюда шведский дипломат господин Валленберг. Это удивительный человек. Он спас от гестаповцев сто тысяч евреев. Да, да — сто тысяч. Я ему верю, ему нельзя не верить — такой это необыкновенный человек.
Валленберг понял, что раненые в надежных руках. Теперь он попросил, чтобы его отвезли в штаб маршала Малиновского:
— Я должен рассказать ему обо всем, а потом уехать в Стокгольм. Больше мне в Будапеште делать нечего.
Чтобы помочь ему, доктор Зак опять долго звонил по полевому телефону, стараясь связаться со штабом. Его соединили с каким-то майором Демчинковым:
— Товарищ майор, это полковник Зак, главный хирург. У меня к вам просьба: оказать помощь иностранному дипломату, секретарю шведского посольства Раулю Валленбергу. Он хочет встретиться с кем-нибудь из окружения командующего. Это человек необыкновенный, он совершил колоссальный подвиг — спас от немцев сто тысяч будапештских евреев и хочет представить эти сведения. А потом он просит отправить его в Стокгольм.
Валленберг был благодарен доктору Заку за его участие и энтузиазм:
— Я все думал — как ко мне отнесутся советские военные? Откровенно говоря, я даже не мог ожидать такого дружеского отношения. Мне очень повезло, что я встретил именно вас.
— Это мне повезло, что я встретил вас, такого человека.
Через полчаса за Валленбергом пришла машина с двумя молодыми офицерами. Доктор Зак объяснил офицерам:
— Это шведский дипломат, он большой герой — он спас от смерти сто тысяч евреев. Передайте это в штаб.
— Так точно, товарищ полковник, все будет сделано как надо, — они козыряли и улыбались широкой, добродушной русской улыбкой.
На прощание доктор Зак снял фуражку и поклонился уезжающему Валленбергу. Ни он, ни Валленберг не знали, что сопровождавшие его офицеры были из службы СМЕРШ — «смерть шпионам». И, конечно, Рауль Валленберг не мог предполагать, до чего обманчива может быть эта добродушная улыбка.