Неугомонный и неутомимый, Моня Гендель задумал написать сценарий музыкальной кинокомедии, и ему даже удалось получить на это солидный аванс. Он попросил Алешу сочинить тексты песен, а своего приятеля композитора Марка Фрадкина написать музыку.

И вот зимой 1968 года они ехали в подмосковный Дом творчества композиторов «Руза», в ста километрах от Москвы. Путевки им помог получить Фрадкин.

Какой Моня сценарист, никто не знал, включая его самого, но в электричке он горячо развивал идею:

— Алешка, фильм будет сенсация века! До того смешная комедия, усраться можно. Назову ее «Приключения крионика». Крионики — это в Америке такое новое течение для продления жизни. Богатые, но неизлечимо больные люди платят большие деньги, чтобы их заживо заморозили в жидком азоте. Крио — значит холод, отсюда и крионики. А когда медицина откроет способ их лечения, лет через сто, а может, через пятьсот, их разморозят, вылечат, и они будут жить дальше. Но я перенесу действие: один чудак крионик заморозился в Америке, а разморозили его в России — в этом весь фокус. С ним происходят разные приключения. Ты сочини текст, как он просыпается в больнице и что с ним происходит в первые минуты.

Алеша уже много раз слышал об этой «сенсации века», всегда в новых вариантах, и сейчас смеялся:

— Эй, сценарист, мне для этого нужно любовное вдохновение.

— Ну, ты ищи красавицу для вдохновения, а я от любви отдохну.

— Что, уже не стоит?

— Стоять-то стоит, да только ужасно надоело махать жопой… — И оба хохотали.

На большой, покрытой лесом территории «Рузы» стояли отдельные деревянные коттеджи, каждый с роялем. От одного до другого ничего не слышно, чтобы композиторы не мешали друг другу сочинять (и не крали друг у друга мелодии). Для гостей построили небольшой деревянный корпус с прекрасным видом над откосом реки Рузы.

В «Рузе» собрались на редкость интересные и приятные люди, тут были композиторы Матвей Блантер, Марк Фрадкин и Оскар Фельцман с женами, молодожены пианисты Яков Зак и Белла Давидович, скрипач Леонид Коган с женой Лизой Гилельс.

В первый же вечер Моня незаметно толкнул Алешу локтем:

— Все евреи. Вся советская музыка стоит на евреях, кроме Тихона Хренникова, да и тот женат на еврейке Кларе.

* * *

Природа вдоль реки Рузы красивая, кругом густые смешанные леса с просеками. Ходить на лыжах — большое удовольствие. Алеша, хороший лыжник, всегда размашисто шел впереди, Моня слегка отставал, он по дороге любил слушать зарубежные новости по транзисторному приемнику «Грюндиг», за городом передачи почти не глушили.

Алеша сразу нашел, в кого влюбиться, здесь отдыхала армянская певица Зара. Он катался с ней на лыжах и за два дня вдохновенно сочинил текст «Песенки о прогрессе».

Однажды я без гонора, Предвидя все вперед, За сотню тысяч долларов Лег в жиденький азот. Совсем необязательно Навеки помереть, Я временно, сознательно Решил остекленеть. Пусть век за веком катится, Посмотрим, что нас ждет, Наука консервации Гарантию дает. (Если только не врет, Если мне повезет.) Лежу я в холодильнике, И вот приходит срок: Защелкали рубильники, Задергал меня ток. И робот-санитарочка Кальсоны мне несет, А мне б согреться чарочкой, Промыть внутрях азот. Но чучеле железной Стесняюсь я сказать, Что очень бы полезно Грамм двести мне принять. (Для начала, так сказать, Чтоб эпоху ощущать.) Прогресс в делах ученых. Прошло полтыщи лет, А вижу: на кальсонах Ни пуговиц, ни тесемок Как не было — так нет. Держу я их руками, Прикрыв ладошкой срам, Да, традиции веками Передаются нам. И чучелу вдогонку Кричу: «Железный бес, Тащи, мол, самогонку, Мы выпьем за прогресс!» (Пока он не исчез, Этот русский прогресс.)

По вечерам все сходились в уютной столовой или в стилизованной под охотничий домик гостиной с баром, устраивали импровизированные концерты, смотрели на маленьком экране фильмы (телевизора не было), вели беседы за бокалом вина, рассказывали анекдоты и смешные истории. Фрадкин за два дня написал мелодию к тексту Алеши, и по вечерам компания со смехом распевала новую песню. Зара звонко смеялась, дразня Алешу своим необыкновенно красивым смехом.

На следующей лыжной прогулке она сказала:

— Алеша, как вы ловко жонглируете словами. С вами очень интересно. Бели вы любите пение, приходите на мою репетицию, я готовлюсь к гастролям за границей. Я буду петь только для вас.

В пустом доме она сама аккомпанировала себе и пела арии и романсы. Алеша пришел в восторг от ее глубокого меццо-сопрано, заворожено смотрел на нее. Она пела еще и еще, разгорелась, в ней запылал жар влюбленности. Наконец сказала:

— А теперь пойдемте гулять, и вы будете читать мне ваши стихи. Я хочу про любовь.

Он подал ей норковую шубку и повел в глубину темной аллеи, читал стихи. Черные глаза Зары широко раскрывались, сверкали огнем. Он засмотрелся:

— Зара, вы вселили в меня вдохновение.

Она придвинулась к нему вплотную, и Алеша прижался к ее влажным губам. От них пахло морозной свежестью. О таком поцелуе на морозе он мечтал, когда ехал сюда. Он мягко развернул Зару и завел в темную часть аллеи, там был глубокий снег. Он жарко целовал ее лицо, шею, плечи. Оба упали в снег и лежали в обнимку. Алеша прижимал ее к себе все сильней и жарче, Зара обняла его, закрыла глаза, раскинула ноги и тяжело дышала, чувствуя его мужское напряжение. Обоим казалось, еще миг, и они вот-вот сольются в страстном порыве. И в этот момент Алеша вдруг вспомнил прежнее ощущение: двадцать лет назад он вот так же целовался в снегу с Ниной, со своей первой любовью. Они катались на коньках в Парке культуры, потом свернули в сторону и свалились в снег. И тогда им так же казалось, что еще момент, и они сольются. Нина шепнула ему многообещающе: завтра. Но в ту же ночь ее арестовали. Воспоминание мгновенно пронеслось в памяти Алеши, а Зара шепнула:

— В другой раз… завтра…

Что это, повторение прошлого? Дежа вю? Но он не хотел «завтра», он боялся «завтра»…

Алеша приподнялся над Зарой и тихо сказал:

— Сегодня.

Она молча и согласно закрыла свои чудесные черные глаза.

Моня был хороший друг, он ушел, и они наслаждались друг другом. В Заре было много актерского кокетства, даже отдаваясь, она как играла роль, сначала была покорна, стыдливо холодна, закрывала глаза, как бы нехотя склоняясь на его уговоры, шептала:

— Алеша, только не думай обо мне плохо…

Постепенно в его объятиях ее глаза зажигались, она разгоралась все более, вжимала его в себя и тихо стонала. Потом попросила:

— Когда ты на мне, я задыхаюсь, мне тяжело дышать. Давай по-другому.

Оказалось, ей больше нравилось садиться на него верхом, и она взрывалась страстью, раскачиваясь, пока не замирала в оргазме:

— Алеша, Алеша, Алеша!..

Когда волна страсти спала, и они расслабленно лежали, Зара вдруг попросила:

— Можешь сочинить мне что-нибудь экспромтом про наше знакомство?

Алеша обнял ее и, глядя прямо в черные глаза, прочитал:

Сколько дружбы не ищи ты, Но как следует сближать Могут только стол накрытый И раскрытая кровать.

* * *

Однажды, когда они нежились в постели после ласк, в комнату неожиданно ворвался Моня, сорвав дверной крючок, и заорал:

— Сенсация века! Сенсация века! — он потрясал «Грюндигом»: — Вся Россия задрожит!

Зара мгновенно стыдливо нырнула под простыню, Алеша буркнул:

— Ну ты, Монька, даешь! Какая сенсация? Опять сочинил что-то?

— Ребята, простите, точно сенсация: дочь Сталина, Светлана, сбежала в Америку!

Услышав такую новость, даже Зара от удивления наполовину высунула голову из-под одеяла.

— Да, да, да, дочь Сталина сбежала в Америку с помощью американской разведки. Сколько людей Сталин пустил в жертву е..аному учению, а дочку свою не научил.

Зара повернулась к Алеше:

— Попроси его не ругаться при мне.

— Ты, Монька, будто с извозчиками разговариваешь.

— Извините, это я от избытка чувств. Сталин нас загонял в бл..дский коммунистический рай, а родная дочка насрала на его учение и удрала в капиталистический рай, в Америку. Это же сенсация века! Россия задрожит! Алешка, давай частушку пустим в народ — насмешить.

Алеша подумал минуты две и продекламировал:

Вся Россия задрожала, Впала вся в истерику — Дочка Сталина сбежала В самую Америку.

И Моня помчался в столовую с этой частушкой и с криком:

— Сенсация века — Светлана Сталина сбежала в Америку!

Все на минуту остолбенели, смотрели на него.

— Да-а, Светлана Сталина сбежала в США, да еще не просто сбежала, а с помощью американской разведки! Она была в Индии, и оттуда ее тайно вывезли американцы.

Все возбужденно стали обсуждать новость, особенно горячились женщины:

— Как она могла оставить страну и бросить двоих детей?

Мужчины возражали:

— Вы думаете легко жить в обществе, где каждый ненавидит и проклинает твоего отца?

Моня подытожил:

— Если дочь самого Сталина сбежала в Америку, то, можно сказать, лед тронулся, открывай ворота. Русская земля загудит от топота!

И туг же сочинил анекдот:

— Еврея вызывают в партийный комитет: «Твоя дочь подала заявление на выезд в Израиль? — Ну, да, подала. — Как ты, такой-сякой, воспитал свою дочь?! — Как Сталин».

* * *

Отдых подходил к концу, творческая фантазия Мони все разгоралась, он опять просил Алешу:

— Старик, нужен текст новой песни. Понимаешь, я придумал другой ход сценария: моему крионику все не понравилось в новом будущем, куда его разморозили. Он попросил заморозить себя снова, чтобы его разморозили в прошлом, может, все-таки там было лучше? Ну, а ученые перестарались и разморозили его уже в доисторическом времени. Когда он проснулся, то обнаружил, что стал неандертальцем. Ведь, правда, смешно? Это будет сенсация века!

Алеша был занят Зарой: днем — лыжи, вечером — ее репетиции, потом — жаркая любовь. Ему все было некогда. Он даже советовался с ней:

— Что мне написать для Мони? Он хочет что-нибудь про неандертальца.

— Алеша, напиши про неандертальскую любовь. У тебя же богатая фантазия. Напиши, как неандерталец влюбился в неандерталочку.

— Зара, это замечательно! Ты мне подсказала слово: «неандерталочка». От этого сразу пришла в голову рифма: неандерталец ходил вразвалочку…

Стихи про первобытную любовь

Жил да был неандерталец, Он ходил вразвалочку. И однажды повстречал Он неандерталочку. Никогда таких красавиц Не видал неандерталец. Первобытной красоты Строгие критерии: Запах плотной густоты, Ни клочка материи. А на выпуклостях — мех. Для романтических утех. Пораженный красотой, Заворожен самочкой, Он застыл балда-балдой Пред такою дамочкой. А она, полна кокетства, В ход свои пустила средства: То оскалится, сердясь, То поманит пальцем, Издеваясь и смеясь Над неандертальцем. Сам собою удивлен, Ноги, словно ватные, Испытал впервые он Чувства непонятные. Робость и смущение — Влюбленных ощущения. Он и охал, и вздыхал, Никогда он не слыхал, Чтоб доисторически Любили платонически. И влюбленно, словно тень, Он за ней бродил весь день. (Первобытного экстаза Допотопная зараза, Все мы ходим по следам, Что остались после дам.) Но другой неандерталец Вдруг напал на парочку И в пещеру утащил Ту неандерталочку. Оглянулся наш герой — Мамонт ходит за горой. Проще мамонта убить, Чем красавицу любить. (Нашим предкам в древности Было не до ревности.) Кто не верит в этот вздор Даже мало-мальски, Поступает до сих пор По-неандертальски. (Надо ли влюбляться, Чтоб совокупляться?)

Зара звонко хохотала, читая стихи:

— О, Алеша, ты хулиган! Значит, не надо влюбляться, чтобы… этим заниматься?

Алеша протянул с наивными интонациями:

— Ну, Зара, ведь он же неандерталец, у него еще не развита сфера чувств.

— Все равно, спасибо тебе за мою зимнюю сенсацию. — Зара поцеловала его и уехала.

* * *

Моня еще долго пытался пробить свой сценарий «Приключения крионика». Сколько он ни доказывал, что фильм будет сенсацией века, однако в производство его не пустили. Но денежный аванс обратно не потребовали и даже приняли Моню в Союз кинематографистов. Он заказал себе визитную карточку: «Моня Гендель, сценарист, член Союза кинематографистов» и охотно раздавал ее друзьям. Алеша получил самым первым.