Первое важное международное задание молодому разведчику Павлу Судоплатову дал в 1936 году начальник внешней разведки Сергей Шпигельглаз, под псевдонимом «Дуглас». Другим важным начальником разведки был Наум Эйтингтон. Оба образованные евреи. Старая царская разведывательная служба после революции была уничтожена, а те, кто оставался в живых, — сбежали за границу. В Красной армии образованных людей было мало, бывшим царским офицерам не доверяли. Поэтому так получилось, что во главе новой разведки с самого начала встала группа образованных евреев, бывавших за границей и знающих иностранные языки. У всех у них был опыт разведки в других странах.

Шпигельглаз поручил Судоплатову проникнуть в Германии в группу украинских националистов, внедриться в ближайшее окружение их главы полковника Коновальца и узнать об их силах и планах. Там проживала большая группа украинцев, мечтой которых был захват нескольких украинских областей и образование независимого украинского государства под эгидой фашистской Германии. Руководили ими два атамана — Петлюра и полковник Коновалец. Петлюру застрелил в горячем личном споре другой украинский «батька» Махно и сбежал от мести в Париж. Коновалец оставался единственным главой движения.

Судоплатов выдавал себя за представителя диверсионно-монархической организации в Москве. Для этого ему были даны реальные адреса и имена, которые разведка другой стороны могла проверить. Шпигельглаз давно подозревал, что украинские националисты связаны с немецкой разведкой и специально наводил ее на ложный путь.

У Судоплатова был особый талант — артистизм натуры: он умел нравиться и сближался с людьми самых разных положений. Это помогло ему войти в доверие к Коновальцу, даже стать его «другом». Судоплатов уверил его, что берется наладить связь между двумя организациями. Он часами просиживал с ним в ресторанах, угощал выпивкой и любимыми им дорогими конфетами в красивых коробках. Коновалец сообщил, что подготовил две вооруженные бригады украинских иммигрантов для вторжения вместе с немецкой армией в советскую Украину. Кроме того, Судоплатов точно выяснил, что украинцы работают в тесном контакте с абвером. Это была большая удача Судоплатова — самым важным результатом его миссии был прямой контакт с абвером. Он обнаружил там и сумел завербовать агентами несколько выходцев из России и Украины, служивших в разных немецких организациях, в том числе и в особой полиции — гестапо.

Вернувшись в Москву, Судоплатов доложил свои данные Шпигельглазу. Проникновение в абвер было настолько важным, что тот взял Судоплатова с собой на личный доклад Сталину. Для молодого разведчика это была неожиданная и высокая честь. За блестящее выполнение задания Судоплатова наградили орденом Красной Звезды и дали звание майора. И тут же ему было приказано выполнить еще более трудное и опасное задание — уничтожить Коновальца. Эту операцию разработал тоже Шпигельглаз.

Однажды вечером, как часто бывало раньше, Судоплатов заявился к Бергам. Одет он был в застегнутое по ворот гражданское пальто. Марии не было дома, она гуляла с Лилей. Павел обрадовался гостю, обнял, помог ему снять пальто. Под пальто он увидел на нем военные шпалы и орден:

— Пашка, да ты теперь орденоносец и майор! Ну, поздравляю — вот мы с тобой и сравнялись, в одних чинах! Догнал ты своего бывшего командира.

— Что вы, Павел Борисович, вас я никогда не догоню.

— Ну, ну, перегонишь даже. Я предсказываю тебе, что ты станешь генералом.

— Павел Борисович, каким генералом! Это я ведь только для вас форму надел и орден привинтил, а вообще-то мне рекомендуется ходить в гражданском.

— Понимаю, Пашка, спасибо за уважение и честь.

— Павел Борисович, только это между нами — я ведь у самого Сталина был, ему докладывал.

— Да ну, у самого Сталина?! И как он тебя принял?

— Сталин поблагодарил, а потом мне прочли указ о награждении.

Вернулась с прогулки Мария, неся уснувшую Лилю. Она увидела Пашку с орденом и, поздравляя, сказала:

— А я все жду: когда ты к нам придешь не один, а с женой?

— А можно я приведу ее в следующий раз?

— Так ты уже женился?!

— Вроде, как бы.

И действительно, привел худенькую застенчивую брюнетку. Она смущенно улыбалась.

— Это моя жена Эмма, Эмма Карловна.

Она с восхищением смотрела на Павла Берга:

— Мне Паша все про вас рассказывал, как вы его на правильный жизненный путь направили.

Павел с Марией накрыли на стол и поставили бутылку советского шампанского:

— За здоровье и счастье молодых новобрачных!

— Спасибо. Знаете, мы еще не регистрировались. Эмма работает в одной организации со мной, и мы пока не афишируем нашу связь.

Оказалось, что Эмма, как и Мария, выросла в Москве, в еврейской семье, поэтому и отчество у ней было не русское — Карловна, а фамилия — Коганова.

* * *

В следующем году Павел Судоплатов нанялся радистом на грузовое судно «Шилка». Держать радиосвязь он научился, проходя обучение в школе разведчиков. «Шилка» плыла в бельгийский порт Роттердам. Оттуда Судоплатов дал знать Коновальцу о своем прибытии, встретился с ним и дал ему имена и способы связи с «агентами». Для этой встречи Шпигельглаз специально приготовил «подарок» — коробку любимых конфет Коновальца, в которую было вмонтировано взрывное устройство.

Фальшивые сведения Судоплатова о московской группе были очень ценны для Коновальца. Они сидели в портовом ресторане и говорили о делах. Уходя обратно на корабль, Судоплатов сказал:

— Мне надо спешить: мы скоро отплываем обратно. Да, вот еще, я совсем забыл — у меня для тебя подарок, угощайся, — он оставил коробку на столе и выбежал из ресторана. За спиной его раздался взрыв. Так было покончено с Коновальцем, его гибель вызвала раскол в Организации украинских националистов (ОУН) и борьбу между его преемниками Мельником и Бандерой.

Но на пароход Судоплатов не вернулся, в его задание входило другое — из Роттердама через Бельгию он сбежал во Францию, а оттуда пробрался в Испанию, где шла Гражданская война между республиканцами и фашистским генералом Франко. Шпигельглаз поручил ему установить там новые связи. Одиссея разведчика привела его в интернациональный партизанский отряд.

В Испании работал другой учитель Судоплатова Наум Эйтингтон. Там он был известен как генерал Котов, занимался в республиканской армии вопросами безопасности, прославился смелыми партизанскими действиями. По его совету Судоплатов выдал себя за польского добровольца, польский язык он знал. Сражаясь рядом с другими, он познакомился с молодым испанцем Рамоном дель Рио. Его мать Каридад дель Рио Меркадер была известной анархисткой, перешедшей на сторону коммунистов-республиканцев. Она ненавидела фашистов и троцкистов и сама лично расстреливала их.

Ее сын Рамон был жизнерадостный и горячий парень, неопытный в военном деле. Увидав, что Судоплатов вояка с опытом, он стал ходить за ним, как жеребенок, и всему у него учиться. Судоплатов сумел завербовать в советскую разведку и мать, и сына. Расстались они большими друзьями. Установив необходимые связи, Судоплатов вернулся в Москву.

* * *

Его ждали неприятные новости: наркома Ежова арестовали и расстреляли, его сменил Лаврентий Берия. За Ежовым были арестованы два видных разведчика, учителя, коллеги и друзья Судоплатова, — Шпигельглаз и Пасов. Формулировка была — «за измену Родине и связь с врагами народа». Вскоре их расстреляли. Судоплатова назначили было начальником отдела вместо Шпигельглаза, но через три недели, в декабре 1938 года, сняли и исключили из партии «за связь с врагами народа Шпигельглазом и Пасовым».

Павел Судоплатов, молодой человек без жизненного опыта, был абсолютно обескуражен: разведчики знают друг друга по результатам работы. Он многому научился у них, знал их большие заслуги в трудном деле разведки и не мог понять — как можно было заподозрить честных разведчиков? Но даже если бы они в чем-то ошиблись (чего он не допускал), то в чем же в таком случае виноват он сам? Для разведчика исключение из партии было опасным первым этапом перед арестом — а арестованный разведчик был, как правило, мертвым разведчиком. Это доказывала история Шпигельглаза. Куда было деваться тридцатилетнему герою-разведчику Судоплатову? Он опасался, что его тоже арестуют.

В глубокой грусти он пришел на новую квартиру Бергов — прощаться со своим первым учителем и другом. Берги, как всегда, обрадовались ему, стали накрывать на стол. Но он был такой грустный, что сначала Павел уединился с ним в другой комнате.

— Павел Борисович, вы мне здесь вместо отца родного. Вот я стою перед вами, исключенный из партии за связь с врагами народа, и не какими-нибудь иностранными врагами, а нашими советскими разведчиками, патриотами, героями, работу которых я знаю. Никогда бы я не мог подумать, что так можно поступать с нами, разведчиками. Мы ведь каждую минуту жизнью рискуем. Я не понимаю, что вообще делается и что мне делать. Если меня арестуют, что станет с Эммой? Ведь у меня тут никого близких, кроме вас с Марией Яковлевной.

Грустно и неожиданно заканчивалась короткая яркая карьера Судоплатова. У Павла самого со времени расправы над Тухачевским было тяжкое предчувствие собственного ареста. После 1937 года, вершины ежовщины, никто не знал, чего ждать от Берии, никто не был застрахован от ареста, а может быть, даже и от казни.

— Ну, ну, Пашка, я тебе обещаю — Эмму твою мы не оставим, что бы ни было. Но пока ты на свободе, не теряй надежды. Знаешь, это ведь как в боях: если боец боится, он погибает, а если не теряет надежды — жив останется. А в вашем деле, сам знаешь, бывают повороты судьбы.

Павел Берг оказался прав — пока Судоплатов ждал партийного собрания с его формальным исключением, а потом и арестом, в марте 1939 года его неожиданно вызвали вместе с Берией к самому Сталину. Знал Сталин или не знал о повисшей над Судоплатовым туче, скорее всего, сам его и припугнул — но его не только не арестовали, но дали ему новое важное и абсолютно секретное задание, и докладывать по этому заданию он должен был лично Берии.