Квартет встретил восход солнца в бедной комнатушке под самой крышей, над лавкой алхимика-самоучки. Вросшее в черепицу мансардное окно было распахнуто настежь, и утренняя свежесть незримыми волнами врывалась на чердак. Было видно синее-синее, без единого облачка небо и белые птицы, парящие над городом. От легкого дуновения ветерка хлопья слежавшейся пыли летали из угла в угол, а страницы забытой прежним хозяином на столе книги с тихим шелестом переворачивались, являя миру витиеватые колдовские руны.
Наемник по-хозяйски закинул ноги на стол и сделал вид, что не замечает, как клирик смотрит на него с укоризной. Маг тоже покосился с явным неодобрением, но промолчал, продолжая копаться к окованном железом сундуке в углу.
– И откуда такие хоромы? – поднял бровь файтер, устраиваясь поудобнее и переложив ноги прямо на книгу на краю стола. – Наследство?
Чародей хмуро оглянулся, словно ища у серых стен поддержки, но на его немой призыв никто не откликнулся. Вор сидел на узкой кровати над обрывками тех инструкций, которые выжили во вчерашней свалке, и рассеянно теребил свою рыбку на тонкой цепочке, висящую на шее. Монах ссутулился, закутавшись в свой неизменный плащ; а наемник весело насвистывал какую-то мелодию... Пришлось отвечать.
– Мастер этот чердак выкупил, еще очень давно. А когда он исчез, я сюда перебрался...
Клирик фыркнул из-под низко опущенного капюшона.
– А вот не ври. Здесь давно никто не живет.
Маг еще больше насупился, все глубже зарываясь в колдовской сундук.
– Да ладно вам, не придирайтесь, – влез рыжик, убедившись наконец, что монах был прав, и бумажки не восстановить. – Что вы к парню привязались? Лучше скажите, что дальше-то делать?
Богослов что-то буркнул себе под нос, но смолчал. Он ведь тоже понимал, что споры в поисках не помогут, а только отдалят цель. Да и тяжело парню без его мастера, видимо, он еще не смирился с этой потерей. Что ж, каждый должен сам понять, что жалеть стоит далеко не мертвых, им-то уже все равно...
– Я смогу взять исходные координаты и задать их как ориентир для конечной цели телепортации, – как-то не слишком уверенно предложил маг. – А потом развернуть портал и перенести нас туда. Придется, правда, постараться...
– И ты справишься? – заинтересовался вор. – Слушай, насколько вообще ты силен? Тот садовник из таверны смог бы тебе противостоять? А ты...
– Он должен справиться, – прервал лиса наемник, переходя на командный тон. – По-другому никак этого мальца не найти, проще сразу вернуться в застенок к Теодору. Ну, за дело!
Чародей закрыл сундук и подошел к столу. Прежде, чем мечник успел что-то сообразить, парень коротким резким движением сбил его ноги в тяжелых сапогах со столешницы и наконец завладел долгожданным фолиантом. Бережно, словно хрустальную, он отряхнул книгу и открыл по закладке из черного пера, бормоча какие-то колдовские слова.
– Теперь я уверен, что смогу правильно провести портал! – провозгласил колдун после тщательного изучения пожелтевшей страницы и зажег свечку, – Мы окажемся в Эдорине, где-то возле южной заставы, в торговом квартале...
* * *
Напарники рухнули на пыльный вереск, давно отцветший и теперь умирающий. Лилово-розовые цветы сморщились, покрылись грязью и песком. Сразу было видно, что растение мертво, и мертво уже давно. Словно чья-то дикая сила выпила сразу все соки, бросив опустошенный остов там, где его и застигла. В корнях хлюпнула вода, и зеленоватая тина просочилась на поверхность. Насколько хватало глаз, вокруг простирались безжизненные топи. В посеревшем небе с хриплым карканьем кружились вороны. Солнце здесь было бледным, словно пыльным, вор даже почему-то пожалел его.
Наемник приподнялся на локтях и медленно, недоуменно огляделся. Чертыхнулся. Птицы, злобно покрикивая, сделали над ними петлю, потянулись вслед за клонящимся к горизонту солнцем и исчезли в дали. Боец вытащил из-за пазухи флягу и вылил пару капель воды на лицо лежащему без сознания магу, сам сделал хороший глоток. Наваждение все не проходило.
– Он мог ошибиться? – подал голос вор, зябко поеживаясь, словно от холода. Вдобавок очень хотелось пить, а свою фляжку он забыл на чердаке.
Ответом ему послужило молчание.
Клирик поднялся, поплотнее запахнулся в плащ и осторожно, чтобы не провалиться в мутную жижу, сделал пару шагов. Файтер снова полил водой чародея-практика, а рыжий, облизнув пересохшие губы, позавидовал, что сам не потерял сознание. Наконец колдун слабо закашлялся, невнятно пробормотал что-то на колдовском наречии и приоткрыл глаза. Трое его спутников облегченно вздохнули.
– Где мы? – пришел в себя паренек.
– Ты ошибся в расчетах, – как можно мягче сказал монах, стараясь сохранять спокойствие, – это место и отдаленно не напоминает Эдорин. Ты сможешь перенести нас обратно?
– Хочу-у-у наза-а-ад! – плаксиво заныл вор, за что тут же схлопотал подзатыльник от наемника. Ну а зачем было сопли разводить?!
Маг пошарил рукой рядом с собой, приподнял голову, огляделся и вдруг упал обратно, сдавленно застонав.
– Заклинание в книге... А она осталась на чердаке! Да и сил у меня уже нет.
Соратники разом помрачнели. Где-то внизу утробно чавкнула болотная жижа, и по лицу наемника проскользнула страшная, зловещая тень. Клирик за долю секунды многое прочитал по глазам файтера и хрипло, медленно-медленно, словно надеясь, что это все только искусный морок, произнес:
– Мы находимся в самой гиблой части королевства. Без еды. Без воды. Без карты. Мертвые топи полнятся душами и прахом таких, как мы. Они одна сплошная могила.
– Это место не отпустит нас, ни за что не отпустит, – прошептал вор, тоскливо вспоминая город, жизнь, полную шумных и беззаботных друзей, не знающих печалей и горестей... По рубашке, которую он успел уже испачкать, скользнула серебрянная рыбка на тонкой цепочке. Лис со вздохом убрал ее обратно, но почувствовал на себе внимательный, настороженный взгляд мага и вопросительно поднял голову. Тот с полуулыбкой покачал головой, прислоняясь к серому валуну.
– Нет времени просто так сидеть, – клирик оглядел соратников, натягивая поглубже капюшон, – Отсюда обязательно нужно выбраться до темноты.
– К чему такая спешка? Рыжий еле держится на ногах, маг же вообще еле в сознание пришел...
– Нужно. Выбраться. До. Темноты, – запахиваясь в плащ, устало повторил монах. – И лучше тебе не знать, почему.
Файтер только пожал плечами, но мечи в охапку сгреб.
– Народ, выдвигаемся. Богослов первый, за ним вор и колдун, я замыкающий. Ступать строго друг за другом... Да побыстрее!
Лис на всякий случай еще повздыхал, но поднялся и зашагал следом за клириком. Пришедший в себя маг последовал его примеру, а наемник на секунду оглянулся назад. Но одной короткой секунды хватило, чтобы заметить, как ненасытная топь жадно чавкнула и проглотила зазевавшегося молодого ворона: в воздухе остались кружиться только несколько черно-синих перьев. Боец поудобнее перехватил рукоять меча, а другой рукой подтолкнул вперед замешкавшегося мага: мол, парень, поторопись. Лис, вопреки обыкновению, не стал задавать лишних вопросов и упираться, а молча ускорил темп. Надо – значит, надо.
Клирик не обернулся и не поднял капюшона, а потому никто не видел его горестной усмешки. Мертвые Топи уже встречали дорогих гостей.
Шли долго. Иногда проваливаясь в мутную жижу по щиколотку, иногда по колено. Несколько раз монах останавливался и то оглядывался назад, то, прищурившись, сверялся с солнцем. И всякий раз торопил друзей вперед.
Нужно обязательно выбраться на остров до темноты.
После захода солнца станет поздно.
Как бы путники не торопились, но они явно опаздывали. Светило неумолимо клонилось к болотам, делая полосу надежды все тоньше и тоньше. Понемногу, однако, под ногами стало суше, и теперь никто не проваливался в зеленоватое месиво. По крайней мере, так глубоко, как раньше. А когда солнце коснулось ровным краешком горизонта, над головами друзей, хрипло выкрикивая насмешки, на восток пролетели вороны. Наемник глухо чертыхнулся, провожая их взглядом.
Клирик обернулся:
– Где-то рядом должна быть старая гать. Если, конечно, они еще не утопили ее.
Услышав про гать, лис приободрился и даже начал насвистывать какую-то мелодию из репертуара бродячих менестрелей. Самое страшное – неизвестность – осталось позади, и теперь хорошее настроение понемногу возвращалось к нему.
Шагов через сто файтер провалился по колено. Пытаясь выбраться, увяз еще больше, и теперь по пояс застрял в топи. Воришка и маг ринулись было ему на помощь, но монах цепко схвати их за руки. «Ни шагу дальше!» – казалось, говорили его глаза. Парни бросили тревожные взгляды на друга, но подчинились безмолвному приказу.
Наемнику показалось, что болото под ним ворчит что-то, шевелится и все сильнее, все крепче обхватывает его ноги. Из мутной жижи высунулась костлявая лапа и вцепилась в черный рукав.
– Проклятье!!! – рявкнул боец и рубанул по лапище все еще оголенным клинком. Где-то внизу глухое ворчание перешло в утробное рычание, но болота немного ослабили хватку.
– Быстрее, – клирик рывком вытащил друга из трясины и, не заботясь ни о чем больше, снова устремился к одному ему известной цели. Маг, вор и наемник поспешили за ним, стараясь не смотреть назад, туда, где болота погружались в вечерний сумрак.
Когда солнце до половины скрылось за рваной кромкой горизонта, квартет ступил на узкий деревянный помост. По нему друзья припустились бегом, а их сапоги глухо застучали по ненадежным, полусгнившим бревнам. Первым теперь бежал вор, умело огибая ветхие участки и предупреждая друзей. Казалось, что болото прислушивается к учащенному дыханию, торопливым шагам и коротким окрикам лиса, чтобы, пропустив в глубину, сомкнуться вокруг вязкими волнами.
Вдруг рыжий обернулся. По лицу его пробежала тень облегчения.
– Смотрите! Остров, там, впереди!
В полусотне шагов из топи поднимался островок, весь заросший крупными кустами, а в глубине – и тоненькими деревьями. Друзья с надеждой переглянулись, обретая второе дыхание. От солнца осталась только узкая бледная полосочка, да и ее норовили скрыть грязно-серые, угрюмо нависающие облака. Но до спасительной суши осталось так немного, только несколько десятков шагов, что каждый успел про себя поверить, что они спасены, что болота отпустили их... Хотя бы на этот раз. И тут случилось что-то, что вдруг отбросило обратно к нулю все возраставший шанс на победу.
В спины уперся хищный взгляд.
Квартет застыл, не в силах двинуться с места. Кто-то сильный приказал им стоять на месте, и они замерли. Их цель – островок посреди мертвой топи – отдалился сразу на стони тысяч миль, хоть и был в тридцати шагах.
Файтер, остановившийся как раз возле прогнившего насквозь бревна, снова провалился по колено в утробно чавкнувшую жижу. Маг дернулся было на помощь, но осел под вперившимся в него взглядом. Руки его безвольно опустились, глаза опустели. Прорвать магией это страшное воздействие оказалось невозможно.
Замешательство длилось минуту, вторую. Так бы и сгинул квартет в гиблых болотах, навсегда бы остались они здесь, не живые и не мертвые – нежитью, призраками... если бы не резкий, внезапный крик: кто-то взвизгнул, высоко и пронзительно, и этот звук разорвал тишину, в одно мгновение рассеяв наваждение. Кричали отчаянно, не ради спасения, а во имя жизни. Наверное, это был чей-то последний вскрик.
И лопнули нити, связывавшие по рукам и ногам четверых друзей. Наемник, грязно ругаясь, стал вырываться из плена трясины, вор уже протягивал ему руку, чтобы помочь. Совсем по капельке, по сантиметру топь отпускала мечника, чем тот не преминул воспользоваться. Вскоре он уже стоял на деревянном помосте, отряхиваясь и благодаря воришку за посильную помощь. Магу было сложнее всех – он до последнего боролся в своей голове с инородным колдовством, не перестав сопротивляться уже тогда, когда трое его друзей замерли безвольными изваяниями. И от этой короткой, (оказалось, такой бесплодной!) внутренней борьбы парнишка устал больше, чем от долгого перехода и утренней работы.
Только клирик остался в той позе, в которой его настиг леденящий взгляд. Пытаясь что-то вспомнить, он судорожно сжал рукоять меча, а другой рукой потер старый шрам на предплечье, благо что под плащом никто не заметил этого короткого, случайного жеста, порожденного воспоминаниями. Давно заросшую рану подернуло холодком, а в пальцах кольнуло, словно мелкими иглами, и монах едва заметно вздрогнул – вот то, что было оставлено ему на вечную память.
Друзья поспешили к острову, страшась оглядываться на просторы Мертвых Топей. Где-то глубоко под ногами разочарованно ворчал болотный демон, ныряя в мутную глубину, а впереди, на островке, коротко, с опаской каркнул ворон. Страх отступил, и на его место пришла смертельная усталость – враг опаснее любой нежити, любых солдат или бурь.
Солнце село. С последним его лучом квартет ступил на твердую землю, и тут же чавкнули пробудившиеся болота.
– А я уже подумал, что я стану одним из местных призраков, – выдохнул вор, обессиленно опускаясь на блеклую траву. В другое время он бы обошел стороной такую жалкую зелень, но сейчас пройдоха был на вершине блаженства, валяясь на сером и пыльном островке посреди гиблых топей. Лис поднял голову... и испуганно вздрогнул.
Разрывной арбалетный болт типа «одуванчик», направленный в сторону его собственного живота, никак не вязался с окружающим пейзажем. Медленно, стараясь не делать резких движений, воришка оглядел опушку и нервно сглотнул. Он насчитал дюжину «одуванов» и заметил еще пару арбалетов, заряженных обыкновенными болтами.
– Народ! – затравленно позвал он. – Наро-о-од, очень не советую дергаться или шуметь...
Наемник, прищурившись, проследил за взглядом воришки и даже присвистнул, окинув опытным глазом ближайшие кусты. Он заметил кое-что любопытное и про себя удивился, что на лучниках очень знакомая ему форма.
– Парни, рыжий прав. Не дергайтесь, а?
Клирик, не откидывая капюшона, запахнулся поплотнее в свой плащ и повел плечами, не проявляя никаких эмоций. Маг попытался было что-то сколдовать, но попытка его не увенчалась успехом: парнишка совсем выбился из сил во время дневного перехода и противостояния болотному хищнику. Сопротивление оказалось бесполезным. Добравшись до спасительного острова, после стольких испытаний, четверо друзей угодили на прицел гвардейцам наместника.
– Не, так дело не пойдет! – возмутился лис, тряхнув головой. Парень, оказавшись в такой знакомой и много раз пройденной ситуации, почувствовал наконец себя в своей тарелке. – Интересно, почему я не удивлен? О, благородные доны, искренне радуюсь нашей встрече. Уин, Век, Хью – давно не виделись, ребята! Напомните мне, где мы встречались в последний раз? На площади? Или у собора? Так или иначе, если сегодняшняя встреча состоялась, то это значит, что в прошлый раз Госпожа Удача улыбалась все-таки мне...
Солдаты сделали шаг вперед, выйдя из-под тени перелеска. Этот монолог мог бы продолжаться до бесконечности, но в разговорчивого пройдоху полетела невесть откуда взявшаяся еловая шишка, и оратор получил заслуженный втык.
– Отложим обмен любезностями до другого раза, если ты не против, – прошипел клирик, отряхивая руки.
Рыжик наклонился, чтобы поднять снаряд для ответного залпа, и из-под темной рубашки выскользнула на свет серебренная рыбка на тонкой, изящной цепочке. Что-то беззлобно пробормотав, лис машинально потянулся, чтобы убрать талисман обратно, но тут же отдернул руку: рыбка была ледяной. Хотя – вор точно помнил – минуту назад она ничем не отличалась от самого обычного камешка.
Гвардейцы шагнули еще ближе, и до наемника донесся такой знакомый, бросающий в дрожь, самый страшный сейчас звук. Тихий щелчок арбалетного защитного затвора. И вдруг...
– Стойте, стойте!!! Отставить! Убрать оружие. Три шага назад. Вольно!
И, о чудо, грозные самострелы разрядились без выстрела, а дюжие парни-стрелки снова скрылись в леске. Опасность миновала, и квартет выдохнул спокойно. Один за другим друзья, обессиленные, оседали на жухлую траву: люди, какие бы они не были, все же не нежить. Однако наемника снова что-то насторожило. Опять подкралось это чувство тревоги, совершенно необоснованное, но оттого не менее яркое. Хотя, постойте...
Голос был женский!
Этот приказ был отдан женщиной, здесь нет сомнений.
Маг, скомкав на ладони заклинание, едва заметно кивнул файтеру, подтверждая его мысли. Клирик и вор переглянулись. Да, властность и решительность могли обмануть постороннего человека, но те, кто всю свою жизнь провели в опасностях и передрягах, обращают внимание на каждую мелочь.
Итак, откуда здесь взяться женщине?..
Вдруг резко запахло рыбой, а из-за какого-то чахлого куста появилась... гадалка с городской площади! Столичная цыганка деловито кивнула страже, и гвардейцы один за другим растворились в бледной зелени.