Я не умел на коньках кататься. И они лежали на чердаке.
И, наверное, ржавели.
Я очень хотел научиться кататься. У нас во дворе все умеют кататься. Даже маленький Шурик умеет. Мне было стыдно выйти с коньками. Все смеяться будут. Пусть уж лучше коньки ржавеют!
Однажды папа сказал мне:
- Коньки я тебе купил напрасно!
И это было справедливо. Я взял коньки, надел их и вы шел во двор. Каток был полон. Кто-то смеялся.
«Начинается!» - подумал я.
Но ничего не начиналось. Меня пока не замечали. Я вы шел на лёд и упал на спину.
«Сейчас н а ч н ё т с я», - подумал я.
С трудом поднялся. Мне было трудно стоять на льду.
Я не двигался с места. Но самое удивительное было то, что никто, абсолютно никто не смеялся, не показывал на меня пальцем, а, наоборот, Маша Кошкина подбежала ко мне и сказала:
- Дай руку!
И хотя я упал ещё два раза, а всё равно был доволен.
И я сказал Маше Кошкиной:
- Спасибо, Маша! Ты научила меня кататься.
А она сказала:
- Ой, что ты, что ты, я только тебя держала за руку.