Я, мама, Боба, старик Ливерпуль, дядя Али, Фатьма ханум, Рафис, Расим, Раис, Рамис - все сидим у приёмника. Сейчас папу объявят по радио. И заиграет оркестр. Хотя папу не будет видно, но мы-то знаем: он там на сцене; он дирижирует этим оркестром. Мы все думаем здесь о папе, а он думает там о нас. Хотя ему некогда думать, но это ведь ничего не значит! Папа мой выступает по радио. Такого ещё никогда не бывало!

- Долго ждать, - говорит Ливерпуль.

- Сейчас, сейчас, - волнуется мама.

- Молодец Володя, - говорит Фатьма.

В какой раз мама рассказывает:

- Я и не думала. Он звонит вдруг по телефону, так и так, говорит, только что я узнал, меня будут транслировать. Я кричу: "Что транслировать?" Он отвечает: "Меня транслировать". Я говорю: "Каким образом?" Он говорит: "По радио". А я всё не пойму, ведь впервые… Когда я поняла, так волновалась!

- За такого человека, как Володя, - говорит Ливерпуль, - я с удовольствием выпил бы. За него я готов всегда выпить.

- Опять всё про то! - возмущается мама.

- Нет, за успех, - говорит Ливерпуль. - Я за успех… Я не просто так…

- Да прекратите вы, - говорит мама.

- Сейчас начнётся!

- Нету там ничего, - говорит мой брат Боба.

- Там твой папа, - говорит мама.

- Где же папа, раз там его нет?

- Суета сует, - говорит Ливерпуль.

- Вы опять пьяный? - говорю я.

- Тебя не касается, - говорит он.

- Так-то так, - говорю, - но всё же…

- Понимаешь, это со мной бывает. Не то чтобы каждый день. Но довольно часто. Я не скажу, что всё это здорово. Наверное, это даже плохо…

- Отвратительно! - говорит мама. -…но тут, брат, ничего не поделаешь. Тут такое, брат, дело. Привык я - и всё тут! Ну, ты не поймёшь…

- Понимать-то нечего! - говорит мама. -…в общем-то это скверная штука. А главное, что бесполезная. Толку от этого нету. Ну совершенно нет толку. Нисколечко… Трудно сказать, зачем я это делаю. Но я это делаю. И никому не советую…

- Да прекратите вы! - говорит мама. -…ты, брат, не думай, что я несчастливый. Я, может быть, даже самый счастливый. Я видел свет, много разных людей, а теперь я здесь, с вами… Твой отец плавал на шхуне "Мария"… Это шхуна была, я вам скажу! Таких шхун поискать на свете! Твой отец там плавал юнгой. До великих событий. Потом эти события - он на коня. Командир эскадрона! Как в сказке!

- Замолчите вы! - кричит мама.

- Таких людей, - говорит Ливерпуль, - как твой отец, очень мало на свете.

- Что такое, - вдруг говорит Али, - шкала на Париже?

- О! Париж! - говорит Ливерпуль. - Я там не был…

- Почему шкала на Париже? - говорит дядя Али.

- О каком Париже вы говорите? - говорит мама.

- О самом французском, - говорит он.

- Ой, - кричит мама, - шкала на Париже! Приёмник совсем на другой волне!

Мой брат Боба куда-то исчез. Конечно же это его рук дело! Каждый крутит приёмник. Все ищут волну. Наконец-то! Мы слышим гром оркестра.

- Какая досада! - волнуется мама. - Володю уже объявили!

- Ура! - кричу я. - Ура!

- Уррра!! - кричат братья Измайловы.

- Какая досада, - говорит мама. - Как это можно! Ведь самое главное! - Маме обидно. Она ищет Бобу.

Боба лежит под кроватью. Он чувствует что-то неладное.

- А ну выходи! - кричит мама. - Сейчас же!

Он не думает вылезать.

- Я жду! - кричит мама. - Давай вылезай!

- Оставьте его, - говорит Ливерпуль.

- Я ему покажу! - кричит мама. - Ведь он ненормальный!

- Я спрошу его, - говорит Ливерпуль. Он подходит к кровати и спрашивает: - Ты варёные калоши не ел?

- Не ел… - отвечает Боба.

- Тарелки в суп не крошил?

- Не крошил…

- Затылком ничего не видел?

- Ничего не видел…

- Какой же он ненормальный?! Вы слышите? Дай ему Бог здоровья!

- Ливерпуль, Ливерпуль, - говорит мама, - вы мне ребёнка калечите.

Братья Измайловы поют песни. Под мощный гром оркестра.