— Иди к черту, — прерывисто бормочет она и хватается за мою футболку, как за спасательный круг. Мы зашли уже слишком далеко. Я достаю руку из-под ее платья и отстраняюсь, оставляя ее стоять у стены и посылать мне яростные взгляды.

Мы оба пытаемся отдышаться, не сводя глаз друг с друга. Дерьмо. Какая же она горячая. Мой член давит на джинсы, причиняя мне боль. Потираю пальцы правой руки, размазывая по ним воспоминание о ее влажности. Ее глаза находят это, и она мгновенно вспыхивает. Я ухмыляюсь, хотя мне сейчас совсем не до смеха. Ни капли. Ни хрена не весело.

— Не смотри на меня так. И не смей улыбаться. — Она такая красивая, когда сердится. Любые эмоции делают ее совершенное, нежное, милое личико еще прекраснее. Особенно те, что адресованы мне.

— Я зависим от желания погрузить в тебя свой член, малышка. — Я медленно подхожу чуть ближе к ней. Ее щеки снова розовеют. Я балдею от нее. — Если бы ты только знала, каких усилий мне стоит удерживать его в штанах, пока я изнываю от неудовлетворенного желания.

Черт, а ведь я и правда не трахался очень долго. С тех самых пор, как мы познакомились. Это означает хренову вечность по моим меркам.

— Так удовлетвори его, Джереми. — Она, тяжело дыша, смотрит на меня, бросая мне вызов своими изумрудными глазами и дерзким язычком. Я делаю полшага вперед, сокращая расстояние между нами до миллиметров, когда наклоняюсь, чтобы прошептать ей на ухо:

— Когда я войду в тебя, у тебя не останется ни единого шанса, чтобы забыть об этом и двинуться дальше, как ни в чем не бывало. И уж тем более получать удовольствие от секса с кем-то другим. Ты уверена, что готова пожертвовать всей своей сексуальной жизнью ради мимолетного траха со мной? — Знаю, что звучит чересчур самонадеянно, но что я могу поделать, это мой последний шанс заставить ее передумать. Хотя, метод так себе, согласен.

— Ты слишком высокого мнения о себе, — усмехается она, растягивая губы в греховной полуулыбке.

Черт. Я, на хрен, ни за какие сокровища мира не откажусь трахнуть ее, какую бы самодовольную ахинею я тут не нес.

— Именно поэтому ты меня и хочешь, Эвелина.

— Да что ты? — Она язычком увлажняет свои губы, и в моей голове щелкает тумблер. Можете называть его «выключатель совести или здравого смысла». Так что да, я официально сейчас отключаю свою совесть к чертовой матери.

— Не говори потом, что я не предупреждал тебя, — почти рычу я в ее губы.

— Не буду.

Я хватаю ее за запястье и быстрыми шагами веду за собой. Зашвыриваю в гостиную так, что она вынуждена ухватиться за спинку дивана, чтобы не упасть. Слишком грубо. Но вместо того, чтобы возмутиться, она с жадностью наблюдает, как я расстегиваю ширинку на джинсах, остановившись в трех метрах от нее. Я думал, что возбужден до предела, но под ее взглядом мой член каменеет. Буквально.

Если она ждет, что я разденусь сам, а затем раздену ее, и мы сольемся в страстном танце наших голых тел, то сильно ошибается. У меня нет терпения на всю эту хрень.

Я освобождаю свой член из трусов, и начинаю, медленно поглаживая его, делать шаги к ней навстречу. Мои джинсы болтаются спущенными на заднице. Глаза Эви округляются, следя за моей рукой, она сглатывает.

— Даже не пытайся теперь остановить это, — говорю я, подойдя совсем близко, и впиваюсь в ее губы. Я прижимаю ее затылок к себе одной рукой, глубоко трахая языком ее сладкий ротик. Она снова стонет, наслаждаясь этим поцелуем так же сильно, как и я. Это настолько горячо, что я подозреваю, что могу кончить только лишь от этого.

Еще чего не хватало. Нахожу ее ладонь и опускаю ее на свой каменный член. Она тут же обхватывает его, и я вожу ее рукой по всей своей длине. Гребаный счастливчик.

Убираю свою руку, опускаю голову, немного отстранившись от Эви, чтобы посмотреть, как она делает это сама. Я любуюсь картиной, как ее пальчики скользят вверх и вниз по моей длине, делая меня еще тверже. Она сведет меня в могилу.

Не в силах больше терпеть, я разворачиваю Эви и крепко прижимаю спиной к себе. Ее обтянутый платьем зад упирается прямо в мой стояк. Идеально.

Она откидывает голову назад, упираясь ладонями в спинку дивана, и тихо постанывает от прикосновений моих рук к ее возбужденному телу. Мои пальцы обхватывают ее упругие груди, после того, как я спускаю ее бюстгальтер без бретелек вниз до талии следом за платьем. Дьявол, она само совершенство. Она начинает слегка тереться о мой член в нетерпении. Как я смог так долго сопротивляться этому? Серьезно, как?

Мне остается лишь немного приподнять короткое платье, чтобы снова увидеть белоснежное кружево на этой умопомрачительной попке. Мне вчера понадобилось все мое самообладание, чтобы вовремя остановиться в ее раздевании. Черт, да я даже был вынужден уйти на диван, чтобы хотя бы попытаться уговорить свой бунтующий член дать мне поспать немного. Черта с два.

— Ты так хороша, малышка, — почти рычу я, опуская ее трусики вниз. — Охренеть. Безумно хороша. — Скольжу пальцем между складочек ее киски, отчего кожаная ткань дивана начинает скрипеть под натиском ее пальцев, а стоны становятся громче. — Скажи, как сильно ты хочешь меня.

Она мурлычет что-то невнятное, а затем ахает, когда мой палец проскальзывает внутрь. Я начинаю двигать им в ней, затем присоединяю второй. Эви прогибает спину, чтобы обеспечить мне более удобный доступ к ее чувствительному местечку. Она стонет и хватает ртом воздух, когда я массирую его внутри. Я знаю, она на грани.

— Скажи мне, Эви.

— Я хочу, — произносит она, прерывисто.

— Чего ты хочешь, сладкая?

— Я хочу тебя, придурок, — стонет она.

— Насколько сильно?

— Ооо, черт, так сильно, что готова убить. Пожалуйста.

Я смеюсь, затем вынимаю из нее влажные пальцы, и нажимаю головкой на ее узенькое отверстие. Охренительно горячо. Я тихо ругаюсь матом себе под нос, медленно проталкиваясь глубже. Чертовски сложно не кончить сразу же в такой тугой киске.

— Боже, — выдыхает она.

— Да, малышка. — Начинаю потихоньку двигаться в ней, растягивая. Ее мурлыканья ласкают мой слух, пока я наблюдаю, как она вбирает мой немаленький член по самые яйца. — Ты такая влажная для меня. Если бы не это, я бы не смог в тебе поместиться. Дьявол, как же хорошо ты ощущаешься.

Я настолько потерял голову, что забыл надеть презерватив. Со мной такого еще никогда не было. СОВСЕМ. НИКОГДА.

Я должен был почувствовать ее по-настоящему. Это моя хилая отмазка самому себе. Что ж, я сделал это, и это невероятно, но мы не обсуждали этот вопрос, так что мне придется его надеть, так или иначе. Эта мысль мне не нравится. Я хочу ее чувствовать каждой клеточкой своего тела. Только ее. Только я.

Стоны, всхлипы и шлепки наполняют пространство между нами, когда я немного ускоряю темп, но не настолько, чтобы кончить самому. Нет, для меня еще не время. Я собираюсь насладиться моей девочкой сполна.

Моей девочкой?

Да, моей, черт возьми. Как бы то ни было, сейчас она принадлежит мне, и ее удовольствие полностью зависит от меня.

Я увлажняю свой указательный палец ее соками и слегка надавливаю на еще одно ее укромное местечко.

— Что ты делаешь? — она всхлипывает, протестуя. — Я не…

— Шшшш, — перебиваю я. И как только мой палец скользит внутрь, она кончает, громко выкрикивая мое имя. Это самое, мать его, невероятное зрелище из всех, что я видел. Она извивается и стонет, пока ее киска пульсирует вокруг моего члена, впиваясь ногтями в мягкую спинку дивана, ее трусики спущены до колен, а голова поднята вверх с закрытыми от блаженства глазами.

— Дьявол, Джереми, — стонет она, успокаиваясь. — Так хорошо.

— Иди ко мне, — шепчу я, разворачивая ее лицом к себе. Она расслаблена и податлива в моих руках. Я крепко целую ее мягкие губы, ее прохладный язычок, как глоток свежего воздуха. Мне жарко. И мой член все еще стоит колом. Ее трусики соскальзывают на пол, и она выступает из них, понимая, что это еще не конец.

Я беру ее за руку, обхожу диван с другой стороны и укладываю Эви на спину. Она закусывает губу, глядя мне в лицо, пока широко развожу ее ноги. Моя футболка отправляется куда-то за диван, чтобы составить компанию маленькому кусочку белого кружева.

— Ты совершенство, малышка, — произношу еле слышно, не в силах оторвать от нее взгляд. От ее светлых волос, от блестящих глаз, от мягких чувственных губ, которые хочется пососать, от умопомрачительных сисек, от ее стройных ног, от ее влажной, снова готовой принять меня киски. Черт.

Раскатываю презерватив по своему члену, сидя напротив ее широко разведенных ног. Одна закинута на спинку дивана, вторая на полу. Если обычно мне достаточно лишь подумать о ней, как я возбуждаюсь, представьте, что творится со мной сейчас. Я подтягиваю ее попку ближе к себе, и вхожу в нее, наблюдая, как блаженно закрываются ее глаза.

— В этот раз я не буду таким нежным.

— Джереми… — шепчет она.

Мое имя, слетевшее с ее адски соблазнительных губ, посылает по моему телу электрический разряд. Я обхватываю ее за бока и начинаю насаживать на свой член так, как мне нравится, так, чтобы получить, наконец, освобождение, так, чтобы погружаться в нее до самого основания. Ее дыхание такое же громкое, как и мое. Я неистово трахаю ее тугую киску, подстраивая под свой размер. Она запомнит меня, черт возьми. Ее киска запомнит меня. Я на самом деле не шутил, когда говорил, что она больше никого не захочет после этого. Потому что я, на хрен, не хочу никого больше. И я самый настоящий эгоистичный мудак, который не позволит ей уйти, пока я не хочу никого, кроме нее.

— Джереми, — снова стонет она с закрытыми глазами. Ее голова мечется из стороны в сторону, а ладошки сжимают груди, и это зрелище чересчур для меня. Слишком горячо. Я наклоняюсь к ней, опираясь на локти, и втягиваю в рот один из ее сосков. — Да, — отзывается она.

— Я сейчас кончу, малышка, — хриплю я, зарываясь лицом в ее волосы. — Давай со мной.

Она запускает пальцы в мои волосы, поворачивая мое лицо к себе. Я тут же целую ее глубоким и влажным поцелуем. Наши языки сплетаются, Эви прогибается подо мной и стонет мне в рот, когда ее киска начинает сжимать мой член, словно в тисках. Настолько сильно, что заставляет меня бурно кончить почти одновременно с ней.

Это будет странно, если я скажу, что это был лучший секс в моей жизни? Ладно, я сейчас слишком доволен всем произошедшим, чтобы мыслить здраво. Эви тяжело дышит подо мной, держась за мою спину. Наши тела влажные от пота, я целую ее чуть ниже уха.

— Я бы сделал это снова, если бы прямо сейчас официант не вглядывался в нашу дверь, — тихо говорю я.

— Что?

— Тише, малышка. Он ничего не видит, пока мы лежим спокойно. — Паренек из кафе, наверное, пришел, чтобы забрать посуду, а в итоге в недоумении рассматривает опрокинутый столик, и пытается выяснить, все ли в порядке в доме. Очень тактично пытается, надо отдать ему должное. — Все, кажется, ушел. Надо было сделать заказ, пока он был здесь. А то я что-то снова проголодался. Как и мой член, который, похоже, не в курсе, что я только что кончил.

Эви шлепает меня по плечу, отталкивая от себя, и смеется. Обожаю ее смех. Естественный и живой. Как и вся она.

Я встаю, стягиваю презерватив и завязываю его в узел, а затем натягиваю джинсы обратно. Подаю Эви ее трусики, и пялюсь, как она одевает их, а затем возвращает на место бюстгальтер и верх платья. Теперь, когда я знаю, как она выглядит под этими тряпками… Поправляю свой член, принимающий крайне неудобное положение. Снова. Ненасытный ублюдок.

— Что-то не так? — Она замечает мой взгляд на себе.

— Нет. Все хорошо. — Я подхожу, чтобы поцеловать ее, когда она деятельно приглаживает складки на платье. Поднимаю ее подбородок, заставляя посмотреть на меня, и мягко касаюсь ее губ.