ЗНАЧЕНИЕ ОСТРЫХ СИТУАЦИЙ

Взаимоотношения людей в любой отрасли деятельности не бывают бесконфликтными. Ведь у каждого человека — свой, особый характер, свои интересы, идеалы. Один легко подчиняется авторитетам, у другого чья-нибудь попытка командовать им вызывает протест. Не всегда удается достаточно тонко, дифференцированно подойти к каждому человеку, и потому работа с людьми неизбежно бывает связана с определенными конфликтами. Тем более работа тренера, руководящего большими спортсменами, ведущими мастерами. С такими игроками работать значительно сложнее, чем с баскетболистами среднего звена или новичками.

Игрок-звезда — это всегда сложный, противоречивый характер, из-за него всегда возникают проблемы, многие из которых не находят быстрого решения, приводят к конфликтам. И тем не менее именно в этом прелесть тренерской работы: управлять интересными, сложными характерами, выдающимися мастерами баскетбола.

Бывает и так, что тренер сам вырастил игрока, сделал его в баскетболе выдающейся личностью, и тем не менее это не облегчает дальнейшей работы с этим спортсменом и не ликвидирует неизбежность столкновений. Повторяю, в тренерском деле конфликтные ситуации даже с такими спортсменами, которых сам вырастил, неминуемы.

Конфликты неприятны не только тем, что создают сложную ситуацию в команде. Они еще приводят к повышенной затрате нервной энергии как тренера, так и игрока. И тем не менее наряду со своими сложностями конфликтность — процесс управляемый, как и вся тренировочная работа. Тренер должен использовать необычную ситуацию и, разрешая конфликты, направлять усилия подопечных на улучшение спортивных результатов. При тактичном и справедливом решении спорного вопроса у игрока и тренера возникает чувство удовлетворенности, что в немалой степени способствует тому, чтобы команда и спортсмен, вступивший в конфликт, выступали лучше.

Конечно, конфликты бывают совершенно разные, и роль тренера при этом тоже различна. Главное, не нужно бояться конфликтов. Когда они возникают, не надо спешить с окончательным решением. Тренер должен прежде всего успокоиться, обдумать ситуацию и наметить путь использования конфликта в интересах дела. А затем высказать свое заключительное слово.

В команде могут возникнуть конфликты между игроком и тренером, между двумя игроками, между тренером и капитаном команды. Обратимся к фактам. Ну вот, скажем, последний конфликт в команде ЦСКА. Он наиболее памятен мне, потому что я его в какой-то степени искусственно поддерживал. В этом конфликте участвовали, кроме меня, два игрока: И. Едешко и В. Милосердов. В чем же он заключался?

Иван Едешко был уже признанным авторитетом, носил звание заслуженного мастера спорта, олимпийского чемпиона. В сезонах 1972 и 1973 годов он входил в основной состав сборной команды СССР. И тем не менее Едешко не попадал в стартовый состав команды ЦСКА. Я знал, что он на меня обижается. В какой-то степени руководители федерации баскетбола и тренерского совета пытались оказать на меня давление. Доказывали, что Едешко выдающийся игрок, что он обязан играть с С. Беловым в сборной страны, а его, мол, не ставят в стартовую пятерку в команде клуба.

Из каких соображений я исходил? Мне хотелось, чтобы Едешко хорошо играл и в нашей команде, и в сборной СССР. Но мне, как тренеру клубной команды, нужно было использовать в играх и Милосердова, в которого я верил. Кстати, позже он тоже стал игроком сборной команды СССР.

Что же у нас получалось? Милосердов всячески стремился доказать, что он не хуже Едешко, хотя тот играет в сборной страны. Едешко хотел доказать, в первую очередь мне, что я ошибаюсь, не ставя его в основной состав, а также и Милосердову, что лучше его. Иногда этот конфликт на тренировках выливался в острую ситуацию. И все же конкуренция между двумя хорошими игроками способствовала дальнейшему росту мастерства обоих баскетболистов.

 

ИСКУССТВЕННЫЙ КОНФЛИКТ

Вспоминаю период работы с рижской командой СКА. Тогда в ней играл Янис Круминьш, большой мастер, очень много сделавший для развития латвийского и всего советского баскетбола. Это спокойный, добрый, чуткий человек. Он ни на кого не злился, а в баскетболе спортивная злость, особенно в решающих матчах, вещь необходимая.

Чтобы добиться своего, я шел на определенный конфликт с Круминьшем. Находил самые невероятные способы его обидеть, чем-то ущемить. Выискивал у него какие-нибудь недостатки, которых, в общем-то, у него было очень мало. Иногда даже на собрании команды попрекал его этими недостатками, чтобы как-то расшевелить. Если это удавалось, то я и остальные игроки были довольны. «Ну, Ян сегодня должен «озвереть» и показать настоящую игру».

Долгое время Янис на меня обижался, до тех пор, пока он не узнал подоплеку наших конфликтов. Сейчас мы с ним большие друзья, постоянно переписываемся. Обязательно захожу к нему домой, когда бываю в Риге.

Я не боялся конфликтов с ведущими игроками команд. Хотя знал: бывают такие случаи, когда подобные столкновения приводят к серьезным неприятностям для тренера. Порою принципиальный, настойчивый тренер в интересах дела идет на конфликты, требуя от игроков тщательного соблюдения сурового режима, выполнения всех тренировочных заданий и строгого подчинения игровой дисциплине. Это, конечно, не всегда нравится баскетболистам, особенно лидерам команды. И случается так, что игроки, обидевшись на тренера и объединившись, идут с жалобой к руководству...

Тренер в своих интересах может вызвать в команде искусственный конфликт, чтобы создать здоровую, интересную конкуренцию. Ну, например, конфликт звеньев. Такое возможно, конечно, не только в баскетболе.

Помню, в сборной команде страны мы создали две пары защитников и два звена нападения. В одном звене играли Я. Липсо, В. Андреев и М. Паулаускас, а во втором — Г. Вольнов, А. Поливода и П. Томсон. Эти звенья не только во время тренировки, но и на соревнованиях всячески пытались доказать друг другу свою силу, свое превосходство. Оба звена хотели выходить на поле в стартовом составе. Они даже обижались на тренеров, если те давали одному звену играть на площадке дольше, чем другому. Практически в матчах звенья стартовали по очереди, и никто в команде не мог определить, какое же звено называть основным, кто входит в стартовый состав.

Здоровая конкуренция — это хорошо, но она, конечно, редко бывает бесконфликтной. Баскетболисты на тренировках играли друг против друга очень жестко, порою даже грубо. И во время игры и в быту звенья иногда заводили нелицеприятную полемику. Но тем не менее конкуренция звеньев в какой-то степени способствовала улучшению тренировочного процесса и, на мой взгляд, помогла нам завоевать высокое звание чемпионов мира.

Интересно проследить и за следующим конфликтом. К 1965 году в период прихода в сборную команду Паулаускаса Вольнов находился, что называется, в зените славы. Его регулярно признавали лучшим игроком чемпионатов Европы. И действительно, Вольнов был сильнейшим игроком нашей команды. Но постепенно, видимо с возрастом, он утратил некоторые свои спортивные качества, характерные для лучшего игрока, как раз то, что стал приобретать Паулаускас. Между этими баскетболистами возникла заметная конкуренция.

Вначале тренеры содействовали избранию Паулаускаса комсоргом команды. А затем почувствовали, что в волевом отношении он стал сильнее Вольнова, сумел повести партнеров за собой, особенно в трудных ситуациях. Поэтому мы посоветовали ребятам выбрать Паулаускаса капитаном команды. После этого столкновения между Паулаускасом и Вольновым стали более частыми. Тем не менее и этот конфликт пошел на пользу: каждый из баскетболистов хотел доказать, что он играет лучше конкурента, что именно он настоящий лидер команды. И оба игрока приносили максимум пользы сборной СССР.

 

ТРЕНЕРСНАЯ ОШИБКА

Если бы я рассказывал только о тех конфликтах, которые удачно использовал, или о тех, которые заранее, так сказать, планировал, и при этом умолчал о других столкновениях с игроками, то мой рассказ был бы неполным. Поэтому я должен поведать здесь и о конфликте с одним из сильнейших игроков страны, когда мною было допущено послабление, что привело к определенным неприятностям.

Чем сильнее становится игрок, чем больше возрастает его популярность, тем сложнее им управлять. Это, наверное, естественно. Радио, пресса, друзья, поклонники создают вокруг большого мастера этакий ореол незаменимости. Все это приводит к тому, что даже разумный и самокритичный игрок начинает поддаваться самообольщению, самолюбованию. И незаметно подкрадывается «звездная болезнь», чувство незаменимости: без меня, мол, команда не обойдется.

Мы, тренеры, своим особым отношением к игрокам-звездам — излишним вниманием, чрезмерной заботой о них на тренировках, дабы никто их не травмировал, не ударил, чтоб им не стало больно, неприятно, чтоб они не нервничали, — создаем им тепличные условия. Хотим мы того или нет, но как бы сами готовим обстановку, в которой легко потерять чувство реальности, возомнить себя незаменимым.

Сейчас мне хочется рассказать, как в команде ЦСКА постепенно складывались неправильные взаимоотношения с Алжаном Жармухамедовым. Он представлял собой большую фигуру в баскетболе, но допускал определенные отступления от нормы поведения советского спортсмена.

Вначале Жармухамедов на тренировочных играх пробовал спорить с судьями. Чем меньше был авторитет у судьи, тем больше Жармухамедов с ним спорил, не соглашаясь с тем или иным решением. Затем в этих спорах у него начала проскальзывать грубость. Потом он начал пререкаться и с тренером.

Пришлось поговорить с игроком в спокойной обстановке один на один. Я доказал ему, что он не прав. Жармухамедов согласился. Ведь парень он, в общем, спокойный, умный, трудолюбивый. Но иных мер, кроме личной беседы, я, однако, не применил. Думаю, это и была моя первоначальная ошибка. Надо было сразу пресечь все эти нарушения на тренировках и в играх, не дать развиться болезненному самомнению спортсмена.

Сейчас, конечно, легко анализировать и находить ошибки, но тогда мне казалось, что с моей стороны все было сделано.

И вот произошло первое серьезное нарушение. Во время матча в Москве с киевским «Строителем» в 1972 году Жармухамедов получил пятое персональное замечание и, покидая поле, грубо оскорбил арбитра. Это был беспрецедентный случай. Как я среагировал на это? Вместо того чтобы поддержать решение судьи, я вместе с другими игроками начал уговаривать судью смягчить наказание ведущему нападающему команды.

Тренеры сборной страны и работники отдела баскетбола также отнеслись к этому терпимо: дескать, мастер большой, парень отличный, никогда в жизни мухи не обидел, в сборной необходим. Ну, чуть сдали нервы, подумаешь, с кем не бывает... Поговорили, пожурили, и все осталось по-прежнему.

Можно сказать, что и на этот раз для Жармухамедова все закончилось благополучно. Завершился чемпионат страны 1972 года, команда ЦСКА снова стала победителем этого турнира. Обычно победителей не судят, и все мы забыли о неприятностях, причиной которых был Жармухамедов. Но забыли, мне думается, напрасно...

Вскоре Алжан стал олимпийским чемпионом, прибавив этот почетный титул к своим прежним высоким званиям заслуженного мастера спорта, чемпиона Европы и чемпиона страны. Все, казалось, должно было идти хорошо. Но вот прежде спокойного, выдержанного спортсмена начало заносить. Нет, он не отлынивал от тренировок, не терял бойцовской закваски, скорее наоборот.

Во время двусторонних игр Алжан уже не стеснялся в любых ситуациях расталкивать локтями товарищей. Хотя партнерам было и неприятно и больно, это его не волновало. Почти каждый штрафной Жармухамедов оспаривал. Считал, что пробежек он не делает. Удивлялся: как это судья вдруг определил ему, такому большому мастеру, можно сказать, детскую ошибку — пробежку? На замечания партнеров он стал отвечать грубостью, огрызался, обижался на дельные советы. И опять я не пошел дальше спокойных вразумительных бесед с ним один на один.

Две-три тренировки после такой беседы Алжан вел себя нормально, спокойно, а затем у него опять проявлялись черточки зазнайства. Бывали случаи, когда Жармухамедов опаздывал на тренировку, а иногда и вовсе не приходил, объясняя это домашними заботами, о которых не желал рассказывать.

Игрокам тоже была заметна крутая перемена в Алжане. Из застенчивого парня он превратился в самоуверенного, порой грубого человека, ослепленного сознанием своей незаменимости. Об этом говорили и Андреев, и Едешко, и Белов, и многие другие баскетболисты команды. Но ни я, ни кто-либо из игроков, ни команда в целом не сказали ему об этом открыто, в глаза. Здесь я безусловно совершил еще одну тренерскую ошибку в управлении командой, снова не решившись на бескомпромиссный конфликт. Хотя тревожные симптомы требовали вмешательства и тренера, и, наверное, всей команды. Попустительство же привело к новому рецидиву.

На первом туре чемпионата СССР 1973 года в Тбилиси в матче с московским «Динамо» Жармухамедов открыто выразил недовольство свистком арбитра. Это случилось в начале второй половины встречи; когда судьба матча еще не была решена. Баскетболиста, конечно, удалили с поля. Это было сделано совершенно справедливо. И опять моя реакция в данном случае была неправильной. Прежде всего я думал о том, как бы выиграть эту встречу, и даже забыл сделать Алжану внушение. Больше того, в душе я сам был недоволен арбитром, который в спорной, на мой взгляд, ситуации осмелился свистнуть такому великому игроку, как Жармухамедов.

Мое поведение, по сути дела, оправдывало поступок распоясавшегося игрока и давало ему определенные надежды на поблажки в будущем. Хотя после матча, на собрании команды, Алжану было сделано соответствующее внушение и он был дисквалифицирован на одну игру, но тем дело, по существу, и кончилось.

И вот на матче в Таллине против «Калева» произошел новый инцидент. В спокойной игровой ситуации Жармухамедов локтем ударил А. Крикуна по голове. Оправдываясь, он сказал, что Крикун ударил его раньше. Как же, дескать, олимпийский чемпион мог вытерпеть и не дать сдачи? А прежде Алжан терпеть умел. И не раз в борьбе под щитом получал синяки и шишки. Теперь же он стал считать себя настолько великим, что не желал сдерживаться и не отвечать на обиду, хотя бы это было даже в ущерб делу. Для него результат команды, общая победа коллектива — все это потом. Главная фигура — он сам, Алжан Жармухамедов.

За этот проступок Жармухамедова дисквалифицировали на четыре игры. В результате матчи в Каунасе и Тбилиси и еще две игры в Минске — со «Строителем» и «Автомобилистом» — команда ЦСКА провела без своего единственного полуцентрового игрока. Наш центровой В. Андреев был болен, а Н. Дьяченко, выступавший в высшей лиге первый сезон, естественно, еще не мог вписаться в действия коллектива.

Так прощение и покрывательство звезды — с моей стороны в первую очередь — привели к тому, что ведущий игрок подвел команду и не участвовал в большинстве встреч. Мы, правда, стали чемпионами и без Жармухамедова. Но для этого потребовались максимальные усилия всей команды.

Порою тренеры клубных команд находятся в двусмысленном положении: с одной стороны, казалось бы, целесообразно наказать игрока за проступок, а с другой — интересы команды не дают возможности этого сделать. Если бы, скажем, я пришел к руководству ЦСКА и сказал: «Давайте дисквалифицируем Жармухамедова, правда, при этом я не могу гарантировать золотые медали». Я думаю, что вряд ли согласились бы со мной. По совести говоря, я попросту побоялся острого конфликта, потому что такой игрок, как Алжан, пока в команде был один. И только позже выяснилось, что победить можно и без Алжана.

Жармухамедов много пережил после своей дисквалификации, многое понял. Он очень хотел снова играть в большой баскетбол. Он ходил на все тренировки команды, упорно тренировался индивидуально. В ЦСКА ему пошли навстречу, команда протянула ему руку. Сейчас Жармухамедов снова играет в команде и сборной СССР, и играет хорошо, надежно. Думается, что случившееся послужит ему уроком на всю жизнь.

Расскажу еще о некоторых конфликтных ситуациях, которые случались в моей практике. Видимо, такая уж судьба тренера, что не все ситуации ему удается использовать правильно, в интересах дела. Чтобы мои коллеги, молодые тренеры, не повторяли ошибок, я поведаю о своих неудачах. Правда, теперь, имея за плечами большой опыт, я в таких же ситуациях поступил бы, конечно, по-иному.

Когда я делал первые тренерские шаги в команде рижского СКА, лучшим игроком коллектива считался О. Хехт. Это был человек с большой амбицией.

Здесь надо сделать отступление. Я считаю, что нет выдающихся мастеров без самолюбия, тщеславия и амбиции. Эти качества убивать в спортсмене не следует. Наоборот, надо использовать и тщеславие и самолюбие игрока для того, чтобы он сделался еще сильнее, стал лучше других. Мне думается, что каждая звезда, каждый большой игрок прежде всего обладает самолюбием и тщеславием, но, повторяю, в хорошем смысле этого слова.

Так вот, Хехт был как раз таким самолюбивым, весьма одаренным игроком. Кстати говоря, по своим данным (рост более 195 см) он был тогда лучшим центровым команды СКА и сборной Латвии. И вот этот игрок долгое время не поддавался моему влиянию. Можно сказать, был неуправляем.

Хехт делал вид, что не понимает моих указаний на тренировках. Но я видел, что он просто игнорирует меня и хочет показать партнерам, что его авторитет в команде выше, чем тренера. Тем более молодого тренера, который еще ни в чем себя не проявил. Такая конфликтная ситуация с Хехтом меня, конечно, нервировала. Но мне ничего не оставалось делать, как только пытаться убедить игрока в неправильных действиях. Видимо, сила моей логики была недостаточной, а аргументы не убеждали Хехта. Во всяком случае, такая двойственность в управлении командой СКА сохранялась довольно долго.

Расскажу вам о конфликте между О. Хехтом и Т. Гаварсом. Представление о Хехте вы уже имеете. А Гаварс был одним из лучших наших защитников, очень спокойный, даже несколько флегматичный. Гаварс часто опекал на тренировке Хехта. Однажды Хехт, чем-то раздосадованный, ударил опекуна по лицу и, конечно, сразу же был удален мною с тренировки. Это было накануне ответственных матчей с рижской командой «Спартак», в которых определялось, какая латышская команда будет участвовать в чемпионате Советского Союза.

На собрании команды ребята поддержали меня, и Хехт был сурово осужден. Кроме этого, я еще принял решение дисквалифицировать Хехта на этот ответственный матч и играть без него. Игрок-звезда считал, что все это только разговоры и играть его поставят, так как решалась судьба команды, подводились итоги всего сезона. Но я настоял на своем, и Хехт вынужден был пропустить этот решающий матч. Этого он не ожидал, пришел на встречу со спортивной формой в чемоданчике и был уверен, что, в конце концов, я поставлю его на игру.

Ребята этот матч провели очень хорошо — внимательно, собранно, с полной отдачей. Каждый трудился за двоих. Чувствовалось: они хотят доказать Хехту, что и без него могут играть в полную силу и побеждать. Спартаковцев мы обыграли, и команда получила право представлять Латвию в высшей лиге чемпионата страны. Кстати говоря, мы тогда заняли в чемпионате Советского Союза 1954 года почетное четвертое место, и игроки выполнили норму мастеров спорта.

Так что же получилось дальше у нас с Хехтом? После того случая он начал прислушиваться ко мне, к тренерским замечаниям. Но вместе с потерей самоуверенности, амбиции стало постепенно блекнуть и его мастерство. Прежде отличный игрок, он стал играть все хуже и хуже. Анализируя сейчас эту ситуацию, я прихожу к выводу, что допустил ошибку. Вот в чем она заключалась.

Сломав характер Хехта, подчинив его полностью, так сказать, своей, руководящей роли, я вместе с тем убил в нем инициативу, веру в себя. Убил в нем, если хотите, ведущего лидера нашей команды. Пожалуй, не стоило мне во время решающего матча так рисковать интересами команды ради того, чтобы поднять свой авторитет и подчинить игрока своему «я».

С другой стороны, мне думается, надо было найти какой-то компромисс, терпеливо ожидать подходящие моменты, чтобы на жизненных, игровых ситуациях, на примерах из тренировочного процесса доказать Хехту, в общем-то умному человеку, что его поведение неправильно. Конечно же, мне надо было попытаться сохранить лидера — волевого, сильного баскетболиста, с высокими бойцовскими качествами и незаурядным мастерством. Но желание поскорее подчинить этого игрока привело к тому, что мы, по существу, потеряли нужного баскетболиста.

Были у меня позднее конфликты и с другими игроками — и в сборной страны, и в команде ЦСКА. И не раз создавались такие же ситуации, когда на первое место я ставил свое личное «я». Желание все сделать так, как мне хочется, приводило к подавлению воли ведущих игроков, и они быстро теряли уверенность, а вместе с ней и высокие спортивные результаты.

Ю. Корнеев, безусловно, был одним из самых ярких наших баскетболистов и вместе с тем по характеру — самым сложным и трудноуправляемым. В 1965 году сборная собиралась на матчи в США. Корнеев находился в хорошей спортивной форме, но по-прежнему вел себя дерзко, своенравно. Он мог спорить с тренерами, постоянно выдвигать свои доводы, которые в большинстве случаев шли вразрез с моими указаниями. Я посчитал, что его поведение подрывает мой авторитет. Мне казалось, что после замены Корнеева, пусть даже более слабым игроком, восторжествует порядок, повысится тренерский авторитет. Сейчас я бы так не поступил.

Теперь-то я знаю, что в подобных ситуациях тренер должен быть более гибким, терпимым и терпеливым.

 

СПОРТИВНОЕ ДОЛГОЛЕТИЕ

Спортивное долголетие... За этими словами кроется многое из того, что делает коллектив сильным, сплоченным, непобедимым. Никогда еще команда, собранная из одних молодых игроков, не становилась победителем больших состязаний. Опыт, закалка в крупных битвах, вера в себя, мудрость и мастерство, умение повести команду за собой в трудную минуту — все это присуще только настоящим, большим мастерам. Наконец, их всегда боятся соперники. Вот почему тренеры постоянно думают о хорошей, умной пропорции в команде — сплаве молодых и опытных игроков. Нельзя не удивляться спортивному долголетию выдающихся американских баскетболистов. Так, например, Б. Рассел играл до 39 лет, а У. Чемберлен, Б. Коуси и К. Джонс — до 37 лет. Они не уходили потому, что играли лучше других. Я говорю здесь, конечно, о баскетболистах, имеющих комплекс высоких игровых качеств: и техническое мастерство, и тактическую мудрость, и веру в свои силы, и крепкую волю.

Молодые игроки физически могут и превосходить опытных. Но одного этого мало для успеха. Игроки-звезды настолько популярны, их имена настолько привычны зрителю, что он нередко приходит в спортивный зал специально, чтобы увидеть любимого игрока. Ведь игра его обязательно принесет радость и эстетическое наслаждение!

А разве нам не нужно заботиться о зрителях? Нужно и должно. Разве матчи футбольных ветеранов, собирающие полные трибуны, не говорят о том, что и наш зритель помнит и чтит замечательных игроков? Кстати, думается, что и слово «ветеран» мы употребляем не всегда к месту. Да, у нас в стране действительно немало заслуженных людей, ветеранов революции, ветеранов войны и ветеранов труда. Но правильно ли называть ветераном, к примеру, тридцатилетнего баскетболиста, достигшего вершины спортивного мастерства, расцвета духовных и физических сил?

Конечно, с маститыми игроками — игроками-звездами не просто. У них на все свое мнение. С ними очень считаются в команде. Иногда даже больше, чем с молодыми тренерами. И все же нельзя торопить уход опытных игроков из большого спорта. Разве такие замечательные баскетболисты, как В. Торбан, М. Семенов, Ю. Корнеев, В. Муйжниекс, Н. Баглей, Г. Минашвили, В. Зубков и другие, не могли бы еще играть, и хорошо играть, принося пользу команде и радость зрителям? И передавать свой богатый опыт молодым игрокам!

Но мы, тренеры, не смогли помочь им продлить свою жизнь в большом спорте.

А разве правильно поступили тренеры каунасского «Жальгириса», дважды прощаясь с таким великолепным игроком, как М. Паулаускас? Когда команде становилось трудно, к Паулаускасу обращались вновь. И вновь надевал Паулаускас зеленую майку «Жальгириса» и выручал команду. Думаю, очень мудро поступили тренеры сборной команды СССР, снова пригласившие в команду Паулаускаса, который на первенстве мира в Пуэрто-Рико, как и прежде, был и лидером и душой команды.

У тренера есть немало возможностей продлить спортивное долголетие большого мастера. Я уже говорил ранее о сохранении нервной энергии ведущих игроков. А разве нельзя поберечь ее в играх на выезде? Или несколько ослабить игровой режим, готовя игрока для ответственных матчей?

От умения тренера управлять конфликтами в команде, беречь нервы игроков, может быть даже иногда в ущерб своим, зависит многое, и прежде всего спортивное долголетие наших игроков.

Мы еще мало бережем золотой фонд баскетбола — выдающихся мастеров современности. Они нередко уходят, не оставляя себе замены. Ведь вырастить большого мастера — дело сложное и кропотливое! Тут мало найти потенциально выдающегося игрока, разглядеть его в числе многих тысяч молодых, определить возможности для его совершенствования. Надо еще вдохнуть в него веру в свои силы и постараться найти определенные технические приемы, после освоения которых игрок может стать великим баскетболистом.

 

СПОРТИВНЫЙ РЕЖИМ

Еще одна интересная деталь психологического плана. Иногда баскетболисты, особенно именитые, позволяют себе некоторые излишества, и тренерам приходится всячески бороться с этим. Команда, кстати, обычно помогает тренеру в этой борьбе. Я имею в виду отступление от спортивного режима. Вот пример.

Команда ЦСКА ехала в Каунас на матч чемпионата СССР 1973 года. Иван Едешко допустил отступление от режима. Он в поезде выпил две бутылки пива.

Меня страшно удивило и обидело поведение Едешко накануне решающего матча. Я заявил команде, что Едешко будет отчислен и отправлен домой, а у нас хватит сил выиграть этот матч и без него.

После этого, закончив тренировку, баскетболисты собрались без тренера, обсудили поведение Едешко и потом позвали меня. И капитан команды, и комсорг, и все остальные ребята сурово осудили своего товарища, но попросили меня оставить его в команде. Сам Едешко встал и сказал, что виноват. Мол, вчера он не считал, что сделал что-то страшное, но сейчас все понял, осознал и просит оставить его в команде. Теперь он хочет трудом искупить свою вину. Я согласился.

Казалось бы, можно было пройти мимо этой детали, этих двух бутылок пива, и не заострять конфликта. Ведь спортсмен вроде бы ничего страшного не сделал. Но я был уверен, что этот конфликт не только станет хорошим уроком для всей команды, но и поможет еще больше подстегнуть Едешко перед решающим матчем, выявить дополнительные ресурсы в его мастерстве, в его возможностях. И, думаю, здесь я не ошибся.

Действительно, И. Едешко в последних матчах чемпионата — и в Каунасе, и в Таллине, и в других городах страны — играл намного лучше, чем раньше. Я хочу этим сказать, что такой, казалось бы незначительный, факт можно использовать в интересах дела. И даже необходимо использовать. Повторяю: мелочей в тренерской работе не бывает...

 

ХОРОШЕЕ НАСТРОЕНИЕ

Хорошие, крепкие нервы необходимы каждому игроку, начиная от лидеров команды и кончая дублерами. Без этого не будет веселого, боевого настроения ни в повседневной жизни, ни в тренировочной работе, ни в матче, не появится вера в свои силы, в успех коллектива. Оптимизм, присущий хорошей, дружной команде, возникает не по волшебному слову тренера. За ним скрывается большая, продуманная до мельчайших деталей, ежедневная, ежечасная работа внутри команды. Индивидуальная работа с каждым игроком.

Баскетболист пришел на тренировку в плохом настроении. Пройти мимо этого, не заметить — это уже тренерский промах. Выяснить, в чем дело, успокоить, помочь словом и делом, поднять тонус спортсмена — вот задача тренера. Можно сделать это и не самому. Капитан, комсорг команды, лидеры — все они помогут тренеру в важном деле. Ведь здоровый климат в коллективе создает базу для хорошего труда и закладывает фундамент будущих побед.

Или взять взаимоотношения в команде. Сами собой они не всегда складываются благоприятно. Если их не направлять, не руководить ими, то отдельные конфликты могут разгореться настолько, что изрядно измотают нервы игрокам, подорвут дружбу, сплоченность, монолитность коллектива.

Вспоминаю случай в команде ЦСКА. К нам пришел новый центровой игрок В. Петраков. Он впервые попал в клуб высшей лиги, не имел опыта игры в одном составе с высококлассными баскетболистами и кое-что недопонимал в тактике. Наш разыгрывающий А. Кульков — человек непосредственный, горячий, эмоциональный — страшно возмущался недогадливостью новичка и, вместо того чтобы спокойно объяснить, начинал кричать на Петракова, упрекал, ругал его за каждый неверный маневр. Это угнетающе действовало на центрового. Он плохо привыкал к партнерам, команде, ожесточился против Кулькова, перестал с ним разговаривать. Необходимо было вмешательство тренера.

Я побеседовал отдельно с каждым баскетболистом. Петракову сказал примерно следующее: «Не обижайся на то, что Кульков кричит на тебя, — это от его несдержанности, а не от злости. Ведь он искренне хочет помочь тебе понять нюансы большого баскетбола и поскорее приобрести себе полноценного, высококлассного партнера. Просто он не понимает, что сразу невозможно научиться всем премудростям, которые для него уже пройденный этап. Ты не обращай внимания на форму, а воспринимай суть замечаний Кулькова — от этого получишь пользу. А форма его обращения к тебе, уверен, скоро изменится».

С Кульковым мой разговор прошел в другом плане. Я выразил удивление и недовольство его несдержанностью и объяснил, в чем он не прав: «Уж коль считаешь,— сказал я ему, — себя знающим больше партнера и берешься его учить, то будь добр делай это по законам педагогики, а не вопреки им. Объясняй толково и спокойно. А так ведь что получается? Ты раздраженно кричишь, оскорбляешь Петракова, и он, естественно, воспринимает только внешнюю форму твоих замечаний, которая его обижает. Суть их до него не доходит. Тогда уж лучше вообще не поучай — хоть вреда не будет. Пойми, что ты будущий тренер и тебе уже сейчас нужно учиться тренерскому искусству, в частности умению скрыть свое раздражение и спокойно, без оскорблений объяснить непонимающему игроку его задачу».

Беседы подействовали, и Петраков стал общаться с Кульковым, хотя, правда, до полного дружелюбия дело еще долго не доходило. Но поскольку первый шаг к примирению был сделан, я остался доволен, зная, что отношения двух людей не могут сразу же измениться.

Тренер обязан заботиться о настроении баскетболистов, о их заряженности на игру, жажде борьбы. Оставленный без тренерского внимания игрок может «перегореть» еще до начала состязания, и тогда даже от сильного спортсмена будет немного пользы.

Настроение игроков перед матчем во многом зависит от того, как тренер в своем рассказе преподнесет им перспективу встречи с конкурентами. Не нужно преувеличивать силу соперников. С уважением относясь к сильным сторонам их игры, следует найти и слабости, ошибки, уязвимые места в их действиях. Реальная оценка соотношения сил будет способствовать успеху, так как матч в этом случае скорее всего начнет складываться именно так, как предполагал тренер. Подопечные спокойно встретят такого противника, к которому их подготовили, и их вера в победу укрепится. Если же еще на тренировках была правильно смоделирована игра конкурентов и основной состав обыгрывал спарринг-партнера, то настроение баскетболистов, а вместе с ним и эффективность их игры поднимутся еще выше.

Когда баскетболист силен и вынослив, он надолго сохраняет свежесть и задор, тренируясь активно и продуктивно, как бы накапливает нервную энергию. И наоборот, если тренер не сумеет создать прочного фундамента физической готовности, то каждая тренировка будет истощать психологический потенциал баскетболистов.

Умелое построение режима игроков, оптимальное сочетание тренировок и отдыха имеет огромное значение в управлении командой. Посещение выставок, музеев, театров, кино, лекций дает игрокам нервную разрядку. Их нормальный режим с достаточно длительным сном и плюс к этому индивидуальный подход тренера к наиболее экспансивным баскетболистам позволяют готовиться к турниру без лишнего расхода нервной энергии.