Пустыня Аль-Мудаввара, Иордания
Назвать дорогой эту тонкую полоску утоптанной земли, по которой тащился конвой, было большой наглостью. С высоты птичьего полета или с любой скалы из песчаника, которые доминировали над пустынным пейзажем, восемь автомобилей казались странной пыльной аномалией. От Акабы до места раскопок было всего сто шестьдесят два километра, но конвою понадобилось пять часов, чтобы туда добраться, из-за неровностей местности и нулевой видимости для водителей, начиная с третьей машины - из-за облака песка, которое поднимали первые.
Возглавляли колонну два внедорожника хаммер Х3, в каждом по четыре человека. Белого цвета, с красным логотипом "Кайн индастриз" в виде протянутой руки на дверцах, эти хаммеры входили в ограниченную серию, созданную для работы в самых сложных условиях на поверхности земли.
- Просто чудо что за машина, - то и дело повторял сидящий за рулем Томми Айхберг, что до крайности раздражало Андреа. - Да что там - машина! Это просто танк. Она может преодолеть вертикальную стенку высотой в сорок сантиметров и подняться на склон с углом наклона шестьдесят градусов.
- Не сомневаюсь, что она и стоит дороже, чем моя квартира, - заметила журналистка, раздосадованная тем, что не получится сфотографировать автомобиль снаружи, чтобы в кадр не попали Стоув Эрлинг и Давид Паппас, занимавшие заднее сиденье.
- Она стоит почти триста тысяч евро, - ответил водитель. - Зато может проделывать любые трюки, пока в баке есть бензин.
- Так вот почему мы как проклятые таскали эти банки? - съязвил Давид. Это был смуглый молодой человек с приплюснутым носом и таким узким лбом, что брови и кромка волос почти соприкасались, когда он удивленно таращил глаза, что случалось довольно часто. Андреа он нравился, не то что Стоув, несмотря на то, что тот был высоким красивым блондином с длинными волосами, забранными в элегантный хвост: слишком уж он был похож на картинку из инструкции по технике безопасности.
- Разумеется, Давид, - Вот только зачем ты задаешь вопросы, на которые и так знаешь ответы? Это портит твой имидж. Уверенность - знак компетентности. Это ключ ко всему.
- А ты такой дерзкий, Стоув, - парировал слегка уязвленный Давид. - Разумеется, когда поблизости нет профессора. Наверное, сегодня утром, когда он исправлял твои ошибки, ты не был таким самонадеянным.
Стоув вздернул подбородок, словно бы говоря Андреа: "Неужели ты можешь в такое поверить?", но та его проигнорировала и лишь сменила в камере карту памяти. На каждой карточке в четыре гигабайта помещалось шестьсот снимков с максимальным разрешением. Когда карточка заполнялась, Андреа переносила фотографии на жесткий диск ноутбука, специально предназначенного для фотографов, с семидюймовым экраном для предварительного просмотра, и где помещалось двенадцать тысяч фотографий. Она предпочла бы взять собственный ноутбук, но компьютеры были строжайше запрещены во время экспедиции. Единственные разрешенные находились в багаже Форрестера.
- Сколько у нас бензина, Томми? - спросила она, повернувшись к водителю.
Тот осторожно погладил усы. Андреа веселила его спокойная манера разговора, каждую третью фразу он начинал с длинного "Нуууу".
- Припасы - на двух грузовиках, которые едут следом. Там русские военные Камазы. Прочные, как камни. Русские испытывали их в Афганистане. Нууу... потом еще две цистерны. Одна с водой на сорок тысяч литров. С бензином поменьше - тридцать пять тысяч.
- Это очень много.
- Ну, мы же пробудем там нескольких недель. И понадобится электричество.
- Мы всегда можем вернуться к кораблю. Ну, чтобы заказать еще припасов.
- Ну, такого не будет. Нам приказано оставаться в пределах лагеря, как только прибудем на место. Без контактов с внешним миром.
- А если случится что-то непредвиденное? - в тревоге спросила Андреа.
- Мы достаточно автономны. Можем прожить несколько месяцев с имеющимися припасами, но в программе предусмотрены все удобства и даже роскошь. Я это знаю, потому что как главный водитель и механик отвечаю за все транспортные средства. Доктор Харель везет с собой настоящий полевой госпиталь. Ну, и если случится что-нибудь серьезней вывихнутой лодыжки, то мы всего в семидесяти пяти километрах от ближайшей деревни - Аль-Мудаввара.
- Какое облегчение. И сколько же человек в этой деревушке? Двенадцать?
- Этому что, тоже учат на факультете журналистики? - осведомился Стоув с заднего сиденья.
- Конечно, это курс сарказма.
- Уверен, что только его ты закончила на отлично.
Да пошел ты, чертов умник. Хоть бы ты в обморок грохнулся на раскопках, тогда поймешь, каково это - заболеть посреди пустыни в центре Иордании, придурок, подумала Андреа, которая никогда не получала слишком хороших оценок. На некоторое время она обиженно замолчала.
- Добро пожаловать в центральную Иорданию, друзья мои, - торжественно произнес Томми. - Родину самума. Население отсутствует.
- Что такое самум, Томми? - спросила Андреа.
- Гигантский песчаный вихрь. Внушительное зрелище, как говорят. Ну вот, мы уже почти на месте.
Хаммер затормозил. Грузовики начали выстраиваться бок о бок по обочине паршивой дороги.
- Полагаю, что здесь нам придется сделать немалый крюк, - сказал Томми, указывая на экран GPS. - Мы всего в трех километрах от цели, но добраться туда будет непросто. Эти дюны слишком крутые. Грузовикам по ним не пройти.
Когда пыль немного улеглась, Андреа увидела перед собой огромную дюну из розового песка. Как раз за ней и располагался каньон Ястребиный коготь, где, по словам Форрестера, в течение двух тысячелетий скрывался Ковчег Завета. На вершине дюны кружили маленькие песчаные вихри, весело гоняясь друг за другом; словно взывая к Андреа своим шелестом.
- Как вы считаете, можно оставшуюся часть пути пройти пешком? - спросила Андреа. - Тогда я могла бы сделать снимки места наших раскопок. Я пойду впереди машин, чтобы лучше видеть.
Томми озабоченно взглянул на нее.
- Как хотите, но я не думаю, что это хорошая идея. Взобраться на этот бархан будет нелегко. Здесь, в салоне, прохладно, но снаружи сейчас сорок градусов.
- Я буду осторожной. И не выпущу вас из поля зрения. Ничего не случится.
- Мне тоже кажется, что вам не стоит этого делать, мисс Отеро, - заметил Давид Паппас.
- Да ладно, Айхберг. Пусть идет. Она уже большая девочка, - сказал Стоув, выступая больше против Давида, чем в поддержку Андреа.
- Я должен посоветоваться с мистером Расселом.
- В таком случае, сделайте это.
С большой неохотой Томми потянулся к рации.
Двадцать минут спустя Андреа сильно пожалела о своем решении. От дороги путь на вершину дюны сначала пролегал по небольшой впадине двадцати пяти метров в длину, а потом резко поднимался еще восемьдесят метров. Последние пятнадцать имели угол подъема в двадцать пять градусов. Вершина казалась обманчиво близкой. Песок - обманчиво мягким.
Девушка взяла с собой рюкзак с двухлитровой бутылкой воды. Она была выпита еще до вершины. Несмотря на шляпу, голова болела, а также нос и горло. Андреа надела лишь блузку с коротким рукавом, шорты и ботинки, хотя перед тем, как вылезти из машины, нанесла защитный крем с фактором 80. Но всё равно кожу на руках защипало.
Меньше получаса, и я чуть не сгорела заживо. Только бы с машинами ничего не случилось, и нам не пришлось идти пешком, подумала Андреа.
Но, похоже, этого бояться не стоило. Томми четко провел грузовики один за одним до вершины дюны. Для этой задачи требовался умелый водитель, чтобы грузовики не перевернулись. Сначала он занялся двумя КАМАЗами с припасами, поставив их в шеренгу у подножия длинного холма, как раз перед началом крутого подъема. Потом - двумя цистернами. А в это время остальной персонал смотрел на это зрелище из тени хаммеров.
Андреа, в свою очередь, наблюдала за операцией через телевик. Каждый раз, когда Томми ставил одну из машин, он махал рукой стоящей на вершине дюны девушке, и та махала в ответ. Наконец Томми поставил хаммеры у подножия холма, чтобы использовать их в качестве буксира и с их помощью поднять тяжелые грузовики, которые, несмотря на огромные колеса, не обладали достаточным сцеплением, чтобы подняться по крутому песчаному склону.
Андреа сделала несколько снимков, как поднимается первый грузовик. Один из солдатов Деккера вел внедорожник, к которому стальным тросом привязали КАМАЗ. Когда огромный грузовик с трудом поднялся на вершину дюны, до той точки, где стояла журналистка, Андреа потеряла интерес и снова посмотрела в сторону каньона Ястребиный коготь.
На первый взгляд гигантское скалистое ущелье ничем не отличалось от других подобных, которых было полно в пустыне. Андреа увидела две стены на расстоянии метров пятидесяти друг от друга, чуть дальше они раздваивались. По дороге Айхберг показал аэрофотоснимок того места, куда они направлялись, и форма каньона показалась ей похожей на трехпалую лапу гигантского ястреба.
Стены каньона были триста-четыреста метров в высоту на всем протяжении ущелья. Андреа нацелила объектив на вершину скал в поисках места, куда можно было бы подняться и снять общий план.
И тогда она его увидела.
Лишь на секунду. Человека, одетого в хаки, который наблюдал за ней.
Она удивленно отдернула голову и посмотрела туда не через телеобъектив.
Слишком большое расстояние. Она снова навела объектив на вершину каньона.
Пусто.
Она поменяла позицию и прочесала восточный склон ущелья, насколько позволял объектив. Без толку. Кто бы это ни был, он заметил ее с объективом и поспешил скрыться, что не предвещает ничего хорошего. Она размышляла, как теперь поступить.
Разумнее всего было бы подождать и поговорить с Фаулером и Харель.
Она спряталась в тени первого грузовика, к которому уже присоединился второй. Час спустя все участники экспедиции собрались на вершине дюны, у входа в каньон Ястребиный коготь.