Санчо заерзал на скамье. Вот уже две недели он не выходил из "Красного петуха", и напряжение, вызванное вынужденным бездельем, не давало ему покоя. Тот вечер, когда он навестил Варгаса, был его последним счастливым вечером, хоть он тогда и рисковал не на шутку. Ведь его могли схватить еще на улице, когда он лез в окно, не говоря уже о том, как трудно оказалось проникнуть в спальню купца.

Когда он рассказал Кларе о том, что совершил, они долго спорили, потому что девушка не могла понять его побудительных мотивов. Она разъярилась, что Санчо приставил Варгасу нож к горлу, хотя и ненавидела этого человека почти столь же сильно, как и он. Они расстались в ссоре и с тех пор не виделись. Санчо решил, что со временем всё утихомирится, и он сможет поговорить с Кларой о своих чувствах. Перед этой умной девушкой с непростым характером Санчо совершенно терялся, да и со своими друзьями он посоветоваться не мог - в любовных делах они были столь же неопытны.

Завершив дело с гильдией воров, Санчо предложил компаньонам забрать свою долю добычи и расстаться. В отличие от мести Мониподио, ни близнецы, ни Закариас не имели ничего против Варгаса. Эта новая задача была опасной и малоприятной, и, вероятно, не сулила таких же барышей. Все решили остаться с Санчо, даже слепой, с которого в последние дни слетела угрюмость, и он поклялся в вечной преданности Санчо.

- А когда ты восстановишь баланс справедливости, мы займемся более плодотворными делами, правда, парень?

Жалобный голос Закариаса напомнил ему Бартоло, когда тот умолял Санчо остаться с ним в Севилье. Санчо тогда ему сказал, что собирается осуществить свою давнюю мечту: отправиться в Индии и там разбогатеть, чем разбил карлику сердце. Теперь он не хотел, чтобы такое вновь повторилось, и поэтому отчаянно лгал. Он говорил своим друзьям, что когда всё закончится, сколотит такую банду, какой еще не бывало в этом городе.

- О нас заговорит весь город! Да что там город - весь мир!

Они выпили за это, подняв стаканы, даже Кастро в конце концов оказался отличным товарищем. Для Санчо это вино отдавало горьким привкусом лжи, поскольку он собирался оставить им свою часть добычи и отправиться на первый же отплывающий галеон. Он просил Хосуэ уехать вместе с ним, как и Клару. Хотя они отказались, он всё равно решил ехать. Больше всего его мятежное сердце жаждало покорить Новый Свет.

Однако сначала нужно было покончить с Варгасом. Удивление, с которым он услышал это имя, превратилось в убеждение, чем больше он об этом думал. Каким-то образом его жизнь связывала с жизнью купца невидимая нить, с того самого мгновения, когда Санчо случайно опрокинул ящик с золотом и украл одну монету, за что де Гроот бросился его преследовать. С тех пор прошло больше трех лет, но Санчо казалось, будто минуло несколько жизней.

Так же долго тянулось время в последние несколько дней. Он вошел в дом Варгаса с отвагой и высокомерием невежды. Он угрожал уничтожить его, пытаясь вселить страх в его сердце, но то были лишь пустые угрозы. В отличие от Мониподио, у Варгаса не было уязвимых мест. Его предприятия выглядели вполне законными, торговля велась при свете дня. Вдобавок, по словам тех, с кем говорил Санчо, притворившись представителем иностранной компании, Варгас, похоже, почти ушел со сцены. Он посещал мессу и ступени собора, но лишь наблюдая со стороны. Он по-прежнему обладал важными сведениями, так что многие пытались перемолвиться с ним словечком, но, похоже, ничем конкретным он не занимался.

- Говорят, что он торгует пшеницей. Какой пшеницей, Бог мой, если ее нет? - сказал Санчо один из тех, с кем он болтал в таверне неподалеку от собора и чей язык развязался после третьего кувшина вина.

Нападение на Варгаса казалось немыслимой задачей. Закариас предложил свои услуги, чтобы собрать для Санчо информацию, и тот с радостью согласился, когда выяснил, что у альгвасилов имеется довольно точное его описание, без сомнения, предоставленное Варгасом. Санчо проклинал хорошую память торговца и пожалел (не в последний раз), что нарушил принципы Бартоло, приставив нож к горлу Варгаса, когда предоставилась возможность.

"Вот бы сейчас оказаться в саду у Клары, вместо того, чтобы торчать здесь", - подумал Санчо, тяжело вздыхая.

- Что с тобой случилось? - спросил Маркос. - Ты сегодня весь день пыхтишь.

- Всю последнюю неделю, если быть точным, - ехидно поправил его брат.

Санчо бросил в него лежащим на столе огрызком яблока, и Матео легко увернулся.

"Сдается мне, ты думаешь о ней", - высказал свое предположение Хосуэ.

- Что сказал этот негр? - спросил Маркос.

- Он сказал, что вы - два сопливых педераста, - перевел Санчо, не желая говорить правду.

Хосуэ затряс головой, притворяясь напуганным, а близнецы в шутку на него набросились.

- Ты просто проголодался, парень. Это от голода ты так вздыхаешь, уж я-то знаю.

- Кстати, когда мы будем ужинать? - осведомился Матео, вдыхая аппетитный запах похлебки, которую Кастро помешивал на огне.

- Прямо сейчас. Я хотел дождаться Закариаса, но этот старый слепой крот всё где-то бродит, так что мы выпьем этот кувшинчик вина без...

Договорить он не успел: последние слова поглотил внезапный грохот. Дверь, ведущая на улицу, неожиданно рухнула на пол, вырванная из петель, а в ее проеме появились силуэты двоих мужчин, держащих в руках тяжелые железные прутья с крюками на концах. Они тут же отступили, а их место, как по волшебству, заняли двое других, вооруженных мушкетами.

- Ложись! - внезапно крикнул Санчо, бросаясь на пол.

Послышались выстрелы, вслед за ними раздался крик. Первый выстрел разбил кувшин с вином, который Кастро всё еще держал в руках. Трактирщик в растерянности глядел на оставшуюся у него в руке глиняную ручку кувшина, а по его груди расплывалось огромное красное пятно.

- Я...

Не успев договорить, он рухнул замертво. Санчо забрался под стол, потянув за собой Хосуэ и Маркоса, лежавших на полу рядом с ним.

- Наверх! Все наверх!

Вместо того, чтобы бежать за ним к лестнице, Хосуэ обеими руками поднял стол и взгромоздил его на грудь в виде щита, преградив вход. И вовремя, потому что в дерево вонзились две новые пули.

- Наверх, я сказал! - повторил Санчо.

- Матео! Матео! Нет!

Крик Маркоса прокатился эхом по всему трактиру, и Санчо краем глаза заметил, что его вызвало. Матео растянулся на полу с пулей в голове. Маркос хотел снова спуститься с лестницы, но Санчо схватил его за шиворот и втащил в коридор верхнего этажа. Хосуэ последовал за ним, по-прежнему со столом в руках. Здесь не было двери, но Хосуэ втолкнул стол в коридор, перегородив его.

- Что ты натворил! Его убили! Дай мне спуститься, сволочь! - кричал Маркос, совершенно обезумев. Он рыдал, лицо его было бледным, а вздувшиеся вены на висках были похожи на линии на карте.

- Слушай меня! - обратился к нему Санчо, удерживая Маркоса, чтобы он не бросился на импровизированную баррикаду, которую только что соорудил Хосуэ. - Если спустишься, то тебя убьют, и нас тоже. Если хочешь разделаться с тем, кто убил твоего брата, то должен остаться в живых!

Маркос накрыл голову руками, в отчаянии вырывая волосы. Он несколько раз стукнул кулаком о стену, так что костяшки пальцев закровоточили.

Санчо попытался не обращать на него внимания. Хотя в животе у него стоял тугой узел страха, он пытался найти в себе то ледяное спокойствие, которое так ценил в нем Дрейер. Это стоило огромного усилия воли. С другой стороны стола послышались крики стражников, наполнивших таверну и собиравшихся атаковать верхний этаж. Через несколько минут они будут здесь, хлипкий стол, к которому Хосуэ прижимался всем телом, долго не выдержит.

Санчо мерил шагами коридор, чувствуя себя загнанным в ловушку, быстро оглядываясь в поисках того, что могло бы пригодиться. Здесь не было тяжелой мебели, чтобы укрепить баррикаду. Единственным выходом, через который они могли бы вырваться, было оконце в дальней комнате, выходящее на крышу соседнего дома, а оттуда они могли бы сбежать по переулкам, ведущим к крепостным стенам. Но окно было слишком узким. Санчо сомневался, что доже Маркосу удастся через него протиснуться, не говоря уже о Хосуэ.

- Сеньор! Мы нашли золото! Много золота!

- К черту золото! Готовьте таран, чтобы проломить эту баррикаду!

Санчо молча выругался. Им стоило хранить добычу в другом месте. Теперь всё заграбастает альгвасил, а им останутся лишь монеты, что имелись при себе, это если они отсюда выберутся. Он беспокойно кусал губы, когда его отвлекла пара голосов. Первый говорил обычным тоном, и Санчо не мог разобрать слов, но голос невозможно было спутать. Желчь предательства разлилась по телу, а легкие раздулись от ярости.

- Закариас.

Уже успокоившийся Маркос, который сидел, прислонившись к стене и молча смотрел на Санчо, снова вскочил на ноги.

- О, этот слепой сын шлюхи! Это он нас предал...

Но именно второй голос заставил Санчо подскочить. Он был неприятным и тяжелым, с раскатистым "р".

- Гроот! Гроот здесь!

- Кто это?

- Нас пришли не арестовать, Маркос. Это казнь. Если мы отсюда не выберемся, то будем мертвы, даже "Отче наш" прочитать не успеем.

Санчо снова принялся вышагивать по коридору, кусая пальцы и пытаясь поразмыслить. Вскоре он вернулся к Маркосу и взял его под руку.

- Бочка! Бочка, которую мы нашли вместе с отмычками... Ты еще говорил, что она может нам пригодиться. Где она?

- Бочка... в средней комнате. Ты что, из ума выжил?

Санчо не ответил. Он направился в среднюю комнату и тут же понял, почему ее не заметил. Ночевавшие там Матео и Маркос накрыли бочку куском ткани и использовали вместо стола. Санчо сорвал ткань. Бочка едва доходила ему до колен и была наполовину пуста. Этого должно хватить.

- Помоги мне!

С другой стороны баррикады послышались удары. Хосуэ выдержал первый натиск, даже не шелохнувшись, но было ясно, что дерево долго не продержится. Санчо увидел страх в глазах друга и жестом, который не заметил Маркос, велел ему успокоиться. Он побежал в дальнюю комнату и поставил бочку у оконца.

- Вытащи из тюфяка охапку соломы и запали ее, - велел он Маркосу.

Тот несколько мгновений возился с трутом, но находился в таком напряжении, что ему понадобилось несколько попыток, прежде чем он передал Санчо импровизированный факел.

- Тебе руку оторвет, - в ужасе произнес Маркос.

- Иди к Хосуэ, а потом бегите в первую комнату, когда я скажу. И заткните уши!

- Но они же ворвутся!

- Делай, что я сказал!

Маркос подчинился. Санчо держал горячий пучок соломы в одной руке, а другой открывал отверстие в бочке, помогая кинжалом. Оттуда потекла тонкая черная струйка, скапливаясь на полу.

Он услышал в коридоре треск и понял, что стол больше не выдержит.

- Они вот-вот войдут! - донесся до него крик Маркоса.

- Сейчас! - ответил Санчо.

Он побежал к двери и оттуда бросил охапку горящей соломы на растекшийся по полу порох, а потом ринулся к своим товарищам в первую комнату. Без удерживающего ее Хосуэ баррикада тут же подалась, и два человека ворвались в коридор с мушкетами наготове.

Санчо задержал дыхание. Он даже не убедился, загорелся ли порох, прежде чем убежать. Стражники появились в дверях, и мгновение ошарашенно взирали на троицу, растянувшуюся на полу, заткнув уши.

В этот миг пороховая бочка взорвалась.

Впечатление было такое, словно по коридору пронесся ураган. Двоих мужчин отбросило прочь от дверей, и всё вокруг заволокло черным дымом. Санчо крикнул своим товарищам, чтобы вставали, но внезапно обнаружил, что не слышит собственного голоса. Все трое бросились в заднюю комнату, в стене которой - там, где прежде помещалось окошко - теперь зияла огромная дыра. Крыша была сплошь засыпана остатками стены. Они двигались по ней с величайшей осторожностью, боясь поскользнуться - хотя, к счастью, до земли было не слишком далеко. Санчо спрыгнул первым и помог Хосуэ. После этого они вдвоем протянули руки Маркосу.

- Прыгай, мы тебя подхватим!

Мгновение парнишка колебался; однако, когда он всё же решился прыгнуть, раздался новый мушкетный выстрел. Лицо Маркоса исказила боль, его тело застыло в воздухе под неестественным углом, а потом рухнуло вниз. Хосуэ и Санчо подхватили его на лету, не позволив удариться головой о мощеную мостовую. Негр прижал к груди его голову и обеспокоенно взглянул на друга.

"Он дышит, но очень слабо", - сказал он.

- Мы выберемся отсюда, Маркос. Вот увидишь, - сказал Санчо, сжав его руку.

Хосуэ подхватил Маркоса на руки и бросился бежать следом за Санчо. Несколько раз они меняли направление, слыша крики за спиной, улицы здесь были слишком широкими, а благодатные сумерки еще не наступили. Денег у них не было, единственное прибежище было обнаружено, и все ищейки в городе рыскали по улицам, чтобы их найти и убить. И негде скрыться от них, да еще и с раненым на руках.

"Осталось только одно место, где я могу укрыться. Вот только имею ли я право подвергать ее новой опасности?" - думал Санчо, борясь с самим собой.

Они ускорили шаг, в отчаянии слыша, как всё сильнее дрожит мостовая под сапогами преследователей.