Как бы ни была стара и затрепана опера, А.И. Улуханов всегда найдет в ней новые неиспользованные темы и сумеет выдвинуть их на первый план. При этом большой опыт, скопленный им за время своей многолетней режиссерской деятельности, он соединяет с высоким художественным тактом. Ради цельного художественного впечатления он смело ломает либретто оперы и не считается с вошедшими в привычку, давно приевшимися приемами старых постановок.

В результате опера смотрится как новая.

Перед зрителем, приготовившимся увидеть, может быть, в 20-й раз всё то же неизбежное действие, являющееся только предлогом для того, чтобы прослушать любимые арии, неожиданно широко распахиваются двери в преображенный мир оперы.

И зритель, никогда не предполагавший, что в давно заученной им наизусть «Аиде» таится столько скрытых возможностей, невольно подпадает очарованию новой постановки.

Но главное, что, может быть, подкупает в постановках А.И. Улуханова, это их жизненная правда. Ради нее он дробит привычные акты на картины, перебрасывает действие из одного места в другое. Этим он освобождается от пут условностей, казалось бы, неизбежных на сцене: место не стесняет его. В первом акте «Аиды» А.И. Улуханов переносит зрителя из одной залы дворца фараона в другую, тем самым выделяя и подчеркивая драматизм и красочность средней картины, где действие происходит в тронном зале.

На большую высоту поднята также сцена в святилище, в которой А.И. Улуханов дал картину египетского богослужения. Впечатление от этой картины остается неизгладимым. Жрица, которую до сих пор прятали за кулисы, выдвинута им на первое место. Она стоит на возвышении, возглашая однообразную молитвенную фразу, подхватываемую тихими голосами хора. Ее медленное воздевание рук, светильники, которые поднимает и опускает хор, группы танцовщиц - танцующих одними руками, изображая трепет пламени, неподвижный жрец, возносящий безмолвную молитву перед жертвенником, - всё это создает молитвенную торжественную обстановку.

От картины к картине А.И. Улуханов ведет зрителя через жизнь древнего Египта, внушая его мудрую философию, показывая его солнечный преходящий быт и мрачные подземелья его вечных гробниц. Тяжесть камня, нависающего над жизнью, залитой солнцем, чувствуется с первой картины. Сцена за сценой действие приближается к неподвижно хранящим тайну смерти гробницам, чтобы опуститься на их дно.

Этот путь с поверхности жизни в глубину подземелий символически показан в картине суда, где судьи спускаются по каменным ступеням, начинающимся вверху сцены и исчезающим под нею. Суд происходит глубоко внизу, откуда доносятся голоса судилища.

В последней сцене с вечным мраком борется, потухая, светильник, освещающий фигуры Радамеса и Аиды, замурованных в подземельях святилища. Пламя тухнет. Сцену окутывает тьма...

Немалую помощь оказал А.И. Улуханову своими декорациями С. Яроцкий. Он дал незабываемый контраст пестрой подвижной жизни и мертвенного молчания камня.

Молва, 1933, № 281, 7 декабря, стр.3. Подп.: Л.Г. Ср. также: Л.Г., «Беседа с А.И. Улухановым. По поводу постановки “Аиды” в Большом театре в Варшаве», Молва, 1933, № 279, 5 декабря, стр.3. Улуханов Александр Иванович (? - 1941, Львов) - артист оперы (бас) и оперный режиссер. До 1926 г. работал в Советском Союзе, затем ставил спектакли в оперном театре Львова. Гомолицкий был знаком с ним по встречам в Остроге в конце 1920-х гг. См. о нем: А.М. Пружанский. Отечественные певцы. 1750-1917. Словарь. Часть вторая (Москва: Композитор, 2000), стр.101-102.