Когда задумываешься над тем, каков главный секрет поэтичности нового романа Олеся Гончара «Тронка», в чем суть его звенящей лирической красоты, в чем главная тема его раздумий, вспоминаешь сквозной мотив, проходящий через все произведение, — мотив времени.
«Который теперь час? Скоро ли начнет светать? — думает Тоня, молодая героиня „Тронки“, и смотрит вверх, где ночная, звездная раскинулась степь. — Там, вверху, Большая Медведица повернулась, повисла. Гроздь Стожар висит непривычно высоко и непривычно блестяще — не ночь ли степная яркости придает? А через все небо… пролег звездный Чумацкий Шлях…» И, вглядываясь в эту ночь, героиня думает: «Все видел он, что было, и все увидит, что будет…»
Что было… Что есть… Что будет…
Это — лейтмотив романа Гончара о людях степи.
Роман «Тронка» — чудесная поэма, высокое раздумье о жизни народной, сказание о времени и людях, чертами которых обозначено минувшее, сегодняшнее и грядущее.
Это произведение преисполнено образной емкости истинной поэзии.
Поэзия — в кристаллах человеческих многогранных характеров.
Поэзия — в самом мировидении художника, в многоцветье красок, в многосложности человеческих отношений, развивающихся в разных планах, переплетающихся в романе.
Поэзия — в языке писателя.
Гончар — живописец слова. Его стиль сродни народным песням, он певуч и щедр на краски. Богатство народной речи вобрано в художественную ткань «Тронки» — это чувствуешь и в афористическом языке, и в самих характерах героев.
Лоно степи, где развертывается действие романа Гончара, где живут и работают его герои, — предмет горячей влюбленности автора. Он любит степь, любит эту родную землю, таящую в себе память великой героической истории народа.
Он видит степь как нечто живое, вечное, многообразно меняющееся. Видит он диких коней, несущихся по степи, видит далекие эпохи… Видит чумацкие мажары, тяжело груженные крымской белой солью и медленно движущиеся через степь…
Он видит и недавнюю войну, прошедшую огнем по степи. Курганы изрыты рвами, а рвы уже позарастали травой — это, видно, были солдатские окопы да траншеи… Степь в таких местах таит в себе мины, а то и бомбы, начиненные смертоносной взрывчаткой… Степи перекопские! Наверное, нет другого места на планете, где тело земли было бы так густо начинено металлом войны, где стрелки компасов так танцевали бы от искусственных аномалий… А теперь — ведут магистральный канал через старую степь, и впереди строителей идут саперы, вынимая из земли проржавевшие мины, тяжелые авиабомбы и целые свалки артиллерийских снарядов, что, как гадюки в гадючнике, дремали в этой земле, скрытые бурьянами. А теперь — вдруг проплывает над ночной степью светлячок и движется, поблескивая, и кто-то кричит на всю улицу: «Спутник! Вон он!..» Звук новых разрывов плывет из евпаторийских южных степей, где в карьерах добывают строительный камень-ракушечник. Встают над степью желто-бурые облака, но это не атомные облака! После того как взрывы раскидают верхнюю часть грунта, откроются под ним пласты морского золотистого камня — остаток доисторических морей.
Олесь Гончар — поэт степи. Он читает ее страницы как страницы вековой истории. Степь Гончара — не просто пейзаж. Она вмещает целый мир чувств и переживаний. Это не фон действия — это субъект исторического процесса: степь, земля, живущие на ней люди. От этого чувства времени, от чувства земли, помнящей прошлое и чающей будущего — гармонический дар художника, поднимающего конкретные детали пейзажа до значения широкого всеохватывающего символа.
Вспомним замечательный эпизод, когда остановился, заглох в степи «москвич», в котором ехала Лина, и она в тени раскаленной под южным солнцем машины ожидала подмоги, за которой отправился к каналостроителям ее отец.
«Отец долго не возвращается: нелегко, видно, было столковаться там в эту горячую рабочую пору. Наконец оттуда тронулась подмога. Степью, напрямик, со страшным грохотом взрывая землю, вздымая тучу пыли, шла та подмога. Лина сначала даже не могла понять, что за чудовище ползет, бешено скрежещет навстречу.
Глазам своим не поверила: танк!
Настоящего танка она никогда не видела, только по кинофильмам и знала, а сейчас это, несомненно, он надвигался, окутанный пылью, огромный, яростный, безглазый, с загребущими гусеницами, с военным еще номером на грязно-зеленом борту. Только вместо башни на нем ребристо поднимается что-то похожее на кран… кто-то смекалистый, приспосабливая танк к мирной жизни, сбросив башню, действительно установил на танке обыкновенный рабочий кран, которым во время ремонта можно поднимать самые тяжелые двигатели. Танк с лязгом развернулся перед „москвичом“, водитель лихо подцепил малыша стальным тросом и легко поволок в сторону канала…»
Этот эпизод — проходной, и деталь эта — танк — тоже проходная. Но она остается у вас в памяти как символ. Мелькнула частность — но вы чувствуете, что этот «гражданский» мирный танк, принявший на свои плечи подъемный кран и спасающий в степи заглохший легковичок, — деталь чрезвычайно емкая по смыслу, это синтез раздумий художника о войне и мире.
Олесь Гончар не признает нейтралитета художника перед природой материального мира. Писатель — активный преобразователь действительности. Поэзия его активна, она служит средством познания жизни с позиций народа.
Роман «Тронка» полемичен. Он направлен против тех, кто проповедует безответственность художника перед обществом, кто хотел бы стащить наше искусство в болото бездушного объективизма. Напряженное, яркое, полное широких раздумий о времени, произведение Олеся Гончара есть образная полемика, полемика средствами искусства против равнодушия в искусстве.
Через весь роман проходит тема нерушимой связи поколений. Встречей отца с сыном открывается он. Старый чабан Горпищенко, степняк, встречает прибывшего на побывку сына, летчика. С достоинством стоит старый чабан, ожидая должной почтительности от сына, опираясь на свою герлыгу… Вот стоят они вдвоем посреди степи: один всю жизнь ходит по земле пешком, а другой полжизни проводит в небе, один с герлыгой, другой — с крылатой эмблемой на фуражке… Отец чувствует гордость за сына, и сын чувствует себя прочно на этой земле.
Олесь Гончар развивает в своей стилистике лучшие традиции нашей литературы. Он реалист в высоком смысле этого слова, — реалист, видящий не просто вещи, но суть вещей, ход времени. Он — реалист высокого, романтического плана. В его стилистике чувствуется восприятие лучших традиций классиков, следование великому Гоголю, автору «Тараса Бульбы».
Вместе с тем «Тронка» — произведение новаторское и по форме своей, и по пафосу.
Перед нами роман в новеллах.
Каждая новелла завершена сюжетно и стилистически, каждая есть законченное произведение. Но совокупность новелл составляет единое многосложное целое, обнимающее собой протяженную полосу исторического движения жизни народа. Перед нами широкая панорама человеческих характеров и судеб. И вместе с тем каждый высвечен, ярко и целостно схвачен в самом своем главном. Путь Гончара — путь концентрированной, сосредоточенной типизации образов. В каждой новелле Гончар безоглядно уходит в данный характер, он сосредоточивается на одном…
«С комсомольских времен сохранилась в ней бурная горячность и острое, бескомпромиссное отношение к людям, сохранилась чистая вера ее молодости — вера, что жизнь, которую она строит, которую со всей страстью утверждает, эта жизнь может и должна быть совершенной, дающей человеку радость и полное счастье. И какую же вызывает досаду, как возмущает ее всякий беспорядок, что еще так часто встречается!.. Хоть бы и канал, это стойбище, куда люди с чудесною новейшей техникой выведены, брошены и забыты. В годы война она сама была трактористкой, знает, что такое высидеть смену за рулем… И вот негде умыться, отдохнуть, похлебать горячей пищи. Разговаривая с рабочими, Лукия внешне спокойна, скупа на обещания, но внутри у нее все клокочет. Такое строительство, самый большой в Европе канал, в газетах о нем пишут, и такое безразличие к этим поистине героическим людям!.. Она уже прикидывает, куда нужно обратиться, с кем говорить, чтобы были здесь кухня, жилые вагончики, газеты, радио, уже зреют в ней те горячие слова, которые она скажет где следует».
Таков портрет Лукии, председательницы рабочкома. В этом портрете — и судьба человеческая, и знак времени: война, забравшая молодость, и нынешние непрестанные заботы. И еще есть одно в каждом из нарисованных Гончаром характеров: ощущение безмерной ценности того, что созидаем все мы, что созидает наш народ, — безмерной ценности людей.
Люди есть цель и мерило исторического развития нашего общества.
В политике нашей партии, в деятельности нашего общества, в работе нашего народа, строящего коммунизм, воплощаются самые благородные идеалы человечества. Наши задачи состоят в борьбе за счастье людей, за расцвет всех способностей и дарований человека. Наш народ, партия ставят перед собой всемирно-историческую цель — построение самого справедливого, самого человечного строя на земле, воспитание человека будущего, развитие всех духовных потенций человека, гармоническое развитие личности.
А если высшим достижением исторического развития советского общества являются люди, в духовном мире которых выражены идеалы общества, то вполне закономерны цели искусства, ищущего художественные средства для изображения той главной исторической цели, которую поставил перед собой народ.
Раскрытие духовного мира нашего современника, советского человека, — это и есть главная сфера исканий Олеся Гончара — художника. Восхищенное изумление перед духовной красотой человека — вот что является нервом нравственной концепции романа, предметом писательской одержимости Гончара, его художнической страсти.
В чем же суть взгляда Гончара на человека?
В утверждении дерзновенной мечты его. В утверждении прочной связи его с матерью-землей, на которой трудится он, с родиной его. Герои Гончара — дети своей степи. Летчик Горпищенко размышляет о них: «И с самой большой высоты вижу я ваши руки загрубевшие и ваши лица, опаленные ветрами, вижу вас в пыли черных бурь и в холодной измороси осенью… Сызмала знаю ваш труд. Знаю, что работа чабанская совсем не такая, как кое-кто ее себе представляет. Быть чабаном — это не просто прогуливаться с герлыгой в степи да кашу чабанскую есть. Чабан — это тот, кто всю жизнь на ногах, кого зной продубливает, осенние ненастья пронизывают до костей. И когда другие еще спят, вы уже с отарами выходите из кошар в мокрую степь, на свои целодневные вахты…»
Через весь роман проходит мысль о труде этих людей: их жизнь, их нравственный облик вызывает у автора уважение и восхищение. Стремительные будни наших людей, их работа по преображению степи, все невероятные скорости нашего времени исходят все из того же начала — из кровной связи людей с родной землей. Три поколения Горпищенко символизируют три эпохи: прошлое, настоящее и будущее, связанные крепчайшей преемственной связью. Вот старый Горпищенко, труженик и родоначальник, получивший в наследство от дедов-чабанов непростое чабанское искусство. Вот сын его — летчик. Иное время, иные скорости… Расстояние, которое когда-то его предки-чумаки проходили за целое лето, он пролетает теперь за один рейс… И все же он глубоко гордится своими предками, мужественными людьми, которые через чуму, через безводье, через степные пожары прокладывали дорогу на крымские озера, несли сюда жизнь…
А вот и третье поколение. Маленький Мишутка, которого дед Горпищенко спросил, будет ли он чабаном, отвечает:
«— Я летчиком буду… Как Петро ваш…» И полетит он выше и дальше, чем Петро. «— Летать, всем летать, — размышляет вслух Горпищенко. — Само не знает, что ему нужно на той Луне, а уже замахнулось… Уже что-то его тянет туда, куда-то оно порывается…»
Так возникает в романе Гончара тема будущего, тема порыва в грядущее, тема ответственности за это будущее. В этом — суть гуманистического звучания романа «Тронка».
Строгий реалист, Гончар всегда остается верен правде жизни, он влюбленно пишет хорошо известные ему подробности и детали жизни своих героев, своим трудом делающих жизнь лучше. Труженики и борцы, они предстают перед нами в своей нравственной и идейной красоте и цельности. Это и председатель рабочкома Лукия Рясная, и капитан Дорошенко, и начальник полигона Уралов, и его жена Галя, это Мамайчуки, Брага, Виталий, Лина Яцуба… Это герои, живущие на земле, но живущие всеми заботами большого мира, это люди, окрыленные красотой мира, красотой труда.
Гончар показывает нам быт и жизнь современных тружеников степи. Но в романе все время, постоянно, каждую минуту ощущается большой мир, сложный, полный драматизма и борьбы, — суровый двадцатый век с его проблемами. Покорение космоса и угроза термоядерной войны, великие скорости и великие планы, великая опасность и великая надежда — вот круг раздумий героев «Тронки» и ее автора.
Гончар пишет о буднях людей, их каждодневном труде. Но в этом каждодневном труде просвечивает будущее, просвечивают очертания подвига, Гончар пишет так, что ощущение героичности, стремления вперед, ощущение грядущего не покидает вас. О чем бы он ни писал — это остается. В пылающих громадах туч на закате видятся ему сверкающие дирижабли. Возникают там, словно на гигантских стапелях, очертания строящихся кораблей, гигантских ракет, а солнце кует в своей мастерской все новые и новые корабли, и они уже плывут по горизонту, празднично чистые, сверкающие, стартово нацеленные в неземные просторы…
В каждом элементе художественной ткани романа Гончара присутствует наше время во всем его драматизме, в мировом противостоянии сил, в боренье старого и нового, бесчеловечного и человеческого.
Гончар описывает разные поколения советских людей. Но общее, что связывает всех героев Гончара, свойственно представителям разных поколений, свойственно всем советским людям: война противна человеческому естеству, и ее можно предотвратить, уничтожить, изгнать из жизни и из сознания, победить созидательным трудом. Эта оптимистическая нота определяет звучание всей симфонии романа. Прекрасно выражена вера советских людей в непобедимость созидательных сил человечества словами маршала, приехавшего в степь на запуск ракеты: «Даже если у меня есть самые наилучшие ракеты, даже если есть сила весь мир завоевать, не хочу я этого. Не нужны мне континенты-пепелища. Я хочу их видеть в зелени и в цвету, хочу под всеми звездами слышать шепот влюбленных…»
Эти слова можно было бы поставить эпиграфом к роману: Я хочу их видеть в зелени и в цвету!
В прочной вере в созидательную силу человеческого труда — секрет неиссякающего оптимизма, наполняющего новеллы «Тронки». Роман напоен ощущением солнца, воздуха, неба, полета. Океан — степь, над ним океан — небо, — вот палитра Гончара. Здесь, на земле, в сложных конфликтах раскрываются человеческие характеры, здесь трудятся люди, здесь когда-то было море, здесь скоро опять будет море, не море — канал, созданный руками человека, преображающего землю. А там, вверху, светлеет небо, волнуя людей своим величием. Там, высоко-высоко, в далекой голубизне проносятся реактивные самолеты, небо от них так и звенит, и хоть солнца еще нет, но его уже чувствуешь, и его уже видят там, вверху, в первых утренних лучах, от которых зарделся белый летящий металл…
В этом — весь Олесь Гончар, поэт, романтик, певец светлого начала жизни, и вместе с тем трезвый, внимательный реалист, хорошо знающий жизнь своих героев.
Олесь Гончар давно уже получил широкое признание читателей.
Мы помним его «Знаменосцев», роман о войне, роман напряженных нравственных раздумий и поисков, роман героического звучания. Со «Знаменосцев» началась всесоюзная известность Гончара-писателя, после «Знаменосцев» мы стали ждать выхода его новых книг.
Потом последовали «Таврия», «Перекоп», «Человек и оружие».
Гончар обратился к истории, затем снова к войне — уже тоже как истории.
В его книгах тема человека и времени звучала все обобщеннее, все эпичнее.
«Тронка» — новый шаг в творчестве писателя.
Это книга о современности, осмысленной с точки зрения величественного движения времени, с точки зрения всемирно-исторической работы наших людей. Роман «Тронка» эпичен в самом лучшем смысле этого слова: в нем есть ощущение времени, ощущение движения истории, ощущение единства личности и общества. Все это делает роман «Тронка», за который автор удостоен Ленинской премии 1964 года, закономерным шагом вперед в развитии всей нашей многонациональной советской литературы.