1
После захвата партизанами военнопленных, дарованных Руммером генералу Мильдеру, последний долго возмущался. «И как я мог входить в какие-то взаимоотношения с этим выскочкой и несерьезным человеком? У него из-под носа увели сотню людей, а он со своим карательным отрядом чуть было сам не был захвачен в плен. А еще набивал себе цену: «Я пехотным батальоном командовал, я тактику знаю». Хвастунишка! Ну, попадись он мне при случае…»
Негодование генерала доходило до того, что дважды он собирался пригласить этого зазнавшегося капитана к себе на откровенный разговор, но чувство личного достоинства каждый раз одерживало верх и он передумывал.
Руммер, видно, сам не очень жаждал встретиться с генералом, - не из-за боязни, что тот его накажет. Руммер не подчинялся ему. У него было много своих начальников, от которых он получал наказания. Но в Руммере тоже заговорило чувство собственного достоинства, и он мечтал в самое ближайшее время исправить свой промах.
Капитан замыслил большую и далеко идущую операцию: нанести одновременный удар и по партизанам и по местному населению, помогающему им. Готовя такую операцию, он зашлет своих агентов в отряд партизан и его штаб. Для этой цели он отобрал уже несколько агентов и будет терпеливо их готовить.
Он, Руммер, еще покажет и этому кичливому генералу и своему начальству, на что он способен.
Конечно, его, Руммера, очень подвел Пузняев, на которого он так надеялся. Без согласования с комендантом района тот разрешил развлечься своим ребятам. Они разъехались по деревням, начали пьянствовать, а партизаны пронюхали. И вот теперь он, Руммер, получил наказание от своего начальства, и к генералу стыдно показаться на глаза. «Я сказал Пузняеву: если он не выполнит моего приказа - расстреляю собственной рукой. Пусть постоянно живет, подлец, под страхом смерти. Он знает: Руммер не шутит и с наслаждением исполняет такого рода обещания».
Руммер лежал, размышляя о всем происшедшем, в крайне меланхолическом настроении. «Чем бы это заняться мне сегодня вечером, чтобы отвлечь себя от мрачных мыслей? Пойду к начальнику особого снабжения», - вспомнил он о молодом преуспевающем майоре, большом любителе шнапса и женщин. Руммер позвонил Пузняеву.
- Господин неудачник, вы? Как идут ваши дела? Вы расстроены? Понимаю, понимаю. Вы человек высокоинтеллектуальный. Может, вы пишете предсмертные стихи? Мне кажется, что язык вам мешает работать. Довольно оправдываться. Все это я уже слышал. Чем больше вы оправдываетесь, тем больше я убеждаюсь, что во всем виноваты только вы. Другой на моем месте давно отправил бы вас к праотцам… Завтра я жду от вас обстоятельного доклада, что сделано по подбору надежных агентов. Конкретно.