1

Солнце еще не показалось из-за горизонта. Оно только высветило верхние ярусы кипенно-белых облаков, придав им мягко-желтый канареечный цвет. Над землей стояла сонная тишина. Спокойное рождение нового дня не предвещало никаких признаков предстоящей грозы.

Немецкие артиллеристы торопились с последними приготовлениями: выкатывали из укрытий орудия, которым предназначалось вести огонь прямой наводкой по различным объектам обороны противника. К мощным и тяжелым артиллерийским орудиям и минометам подвозили и укладывали новые и новые ящики со снарядами и минами. На аэродромах в прожорливые бомболюки подвешивали серии бомб. Пехотинцы заряжали автоматы и пулеметы.

До начала артиллерийского и авиационного удара по противнику оставались считанные минуты. «Даже такой опытный боевой офицер, как подполковник Нельте, нервничает», - отметил про себя генерал Мильдер, навестивший танковый полк, который по его решению должен был действовать на направлении главного удара. Нельте то и дело поглядывал на часы, часто курил. Он пытался шутить и улыбался, но тут же сурово мрачнел, сдвигая брови к переносице. Видно было по его лицу, что он боролся с собой, стараясь скрыть это от окружающих. Но это ему не удавалось. И Нельте без причины придирался к своим молчаливым и покорным танкистам.

Приближалось заветное начало, которое с таким нетерпением ждали войска, но высшее командование переносило его ради более основательной подготовки на 18-е, 27-е и, наконец, на 28 июня…

На колокольне сельской церкви, выбранной под наблюдательный пункт дивизии, стояли два генерала: командующий танковой армией Тод и командир дивизии Мильдер. Перед ними простиралась слегка всхолмленная равнина с редкими деревьями. Одинокие полуразрушенные хаты проглядывались сквозь темно-зеленую пену приусадебных садов. И среди светло-зеленого моря полей эти деревни чем-то напоминали Островки, от которых петляли серые прерывчатые ленты прежних проселочных дорог с буйной порослью травы.

- Вторично летом и именно в июне месяце мы, немцы, испытываем свое военное счастье, - сказал Тод. Он подошел и посмотрел в бинокль в сторону противника. Черная колючая паутина проволочных заграждений опоясывала высотки с темнеющими бороздками траншей и зелеными бугорками окопов. Там проходил передний край вражеской обороны. И не будь этих зигзагов, заграждений, вряд ли можно было подумать, что там, на цветущем поле и молчаливых высотах, каждого немецкого солдата подстерегала смертельная опасность.

- История повторяется, господин генерал, - поддержал его Мильдер. - Будем надеяться, что на этот раз она повторится для нас лучшим образом.

- Русские не выказывают никаких признаков жизни.

- Отлично. Они еще спят. Они не ожидают нашего удара.

Тод оторвал от глаз бинокль. Лицо его приняло суровое и жестокое выражение. Он поглядел на часы, поднял глаза к. небу и, будто заклиная, сказал:

- Для многих русских солдат это раннее июньское утро будет последним земным сном. Их ждет вечный сон…

Тод и Мильдер, стоя рядом на колокольне, изредка и сдержанно улыбались друг другу. Еще в начале войны на Восточном фронте они пришли к твердому убеждению, что колокольни русских церквей являются лучшим местом для управления войсками. Прекрасный кругозор для наблюдения и надежная защита от вражеского огня.

Но немецкие генералы ошибались: советские войска не спали.

В дивизии Канашова с разрешения командующего армией батальоны, находившиеся на переднем крае, отошли за ночь на новые рубежи и успели частично подготовить огневые позиции для своей артиллерии. На прежних позициях остались лишь небольшие группы прикрытия и дежурные наблюдатели.

Наши войска торопились как можно быстрее зарыться в землю.

Всю ночь Канашов ездил по передовой, пока не отвели людей и боевую технику в намеченные районы. Вместе с ним находился и комиссар Шаронов. Начальнику штаба Стрельцову и начальнику артиллерии комдив поручил смену и оборудование новых позиций для борьбы с танками огнем с прямой наводки.

Но как ни торопил комдив всех и как ни старались бойцы и командиры быстрее выполнять его приказ, многое сделать не удалось - не хватило времени.

На рассвете Канашов прибыл на свой наблюдательный пункт и, не раздеваясь, уснул как убитый.