Ночь, выбранная для проведения операции, выдалась ясная, звездная. Это не слишком устраивало Углова. Он предпочел бы бурю, дождь, под который так крепко спится. Но откладывать дело из-за погоды Кирилл не стал. Хорошо, что луна особо не сияла, присутствовала на небе лишь в виде тонюсенького серпа.

Когда оперативники селились в гостинице, они выбрали комнату на первом этаже, хотя лучшие апартаменты находились на втором. Углов предвидел, что у них может возникнуть необходимость скрытно, без излишнего шума, уходить и возвращаться в свое временное жилище.

Кирилл и Ваня дождались, когда часы покажут два, тихо открыли окно и выбрались наружу. Дружинина с ними не было. Он еще вечером вооружился подзорной трубой и засел на чердаке дома, стоявшего неподалеку от дворца.

Оперативники встретились у ограды парка, в заранее оговоренном месте.

– Все штатно, все улеглись, – шепнул Дружинин. – Наш друг после ужина еще час посидел у себя в лаборатории – там горел свет, – потом лег. Так что теперь у них темно.

– Что ж, пошли, – сказал Углов.

Друзья перелезли через ограду и направились к черному ходу. При этом они старались держаться в тени аккуратно подстриженных деревьев и кустов. Здесь тоже задержки не было. Дружинин, неплохой специалист по замкам любого рода, открыл дверь без всяких затруднений.

Оперативники миновали комнаты слуг, поднялись из полуподвала и оказались в гостевом крыле дворца. Вскоре они остановились. Углов нажал на ручку, и дверь открылась. Она даже не была заперта.

«Что-то слишком легко все у нас идет, – подумал подполковник. – Не нравится мне эта легкость, нехорошо это!»

Но вслух он ничего не сказал и шагнул в темноту, давая дорогу товарищам. Когда все трое оказались в первой комнате, Углов закрыл дверь.

Он заранее изучил расположение комнат, которые занимал Сен-Жермен. Ему не нужно было зажигать свет, чтобы понять, куда надо идти.

Помещение, куда они попали, служило графу гостиной. Отсюда можно было пройти налево, в спальню Сен-Жермена, а через нее – в лабораторию. Дверь справа вела в библиотеку, еще одна – в крохотную комнатку, которую занимал слуга.

Шторы на окнах были задернуты не до конца. Звездное небо давало слабый отсвет, позволяющий кое-что различить. Когда Углов махнул рукой налево, товарищи поняли его команду.

Дверь в спальню тоже была не заперта. Войдя, Углов различил посреди комнаты кровать, завешанную балдахином. Он сделал знак Ване, и тот встал у окна. Дружинин остался стеречь дверь.

Подполковник подошел к кровати и резко отдернул балдахин. Он думал увидеть графа, спящего без задних ног. Однако ошибся.

Едва Кирилл отодвинул полог, как Сен-Жермен сел на кровати, взглянул на надворного советника совершенно ясными глазами и сказал:

– А, это опять вы!

В ту же секунду свеча, стоявшая в изголовье кровати, сама собой зажглась. Углов увидел, что его противник был в ночной рубашке, в чулках и панталонах, без парика. В таком виде Сен-Жермен еще больше напоминал какую-то птицу.

– Вы что, граф, нас ждали? – спросил надворный советник.

– В каком-то смысле, – ответил Сен-Жермен. – Астральные вибрации сообщили мне о вашем приближении. Однако я не думал, что вы появитесь так скоро.

– Ладно, нечего нам заливать про астральные вибрации, – сказал Дружинин, покинул свой пост возле двери и подошел поближе. – Думаю, дело в другом. Вы умеете чувствовать опасность. Весьма ценное качество при вашей главной профессии.

– Какую же из них вы считаете таковой? – с усмешкой спросил Сен-Жермен. – Ведь их у меня много. Я алхимик, астролог, дипломат, историк.

Углов с некоторым удивлением отметил, что граф вовсе не выглядел испуганным или хотя бы растерянным. Он отнесся к ночному визиту оперативников так, словно к нему зашли поболтать старые друзья.

– Полагаю, будет правильным считать вас прежде всего шпионом и отравителем, – ответил Дружинин, повернулся к Углову и деловито спросил: – Где будем его допрашивать? Прямо здесь или в его лаборатории? Там, пожалуй, лучше будет. В прошлый раз он попробовал напоить нас своими ядами. Теперь мы сами сможем это сделать. Да и печь пригодится. Например, если мы захотим использовать раскаленные щипцы.

– Какое тонкое рассуждение! – с усмешкой проговорил граф, опередив руководителя группы. – Но вы напрасно меня пугаете, господа. Я вижу, что вы по натуре вовсе не палачи, не стремитесь мучить свою жертву ради боли, вида крови и страданий. Вы – люди вполне разумные, просвещенные, с которыми можно вести утонченную беседу. Поэтому будет правильным перенести этот наш разговор в гостиную.

– В прошлый раз наш просвещенный разговор закончился тем, что вы попытались нас отравить, – заметил Углов. – Поэтому я не знаю, стоит ли соглашаться на ваше любезное предложение.

– Ну так уж сразу и отравить! – Сен-Жермен покачал головой: – Человек не умрет от одного глотка цикуты. Да и мышьяк не столь опасен. В худшем случае вы потеряли бы сознание. Однако даже такой беды не случилось. Вас спас тот молодой человек, который стоит сейчас у меня за спиной.

Граф не обернулся к Ване, однако у того возникло полное ощущение, что Сен-Жермен смотрит ему в глаза.

– Ну так что, господа, может, все же перейдем в гостиную? – вновь предложил граф. – Там нам будет удобнее.

Углов опять отметил, что хозяин вроде бы не боится ночных гостей.

«Он в самом деле не напуган или умело скрывает страх? – размышлял руководитель группы. – Если не боится, то допрос будет нелегким».

– Хорошо, – сказал он. – Вы не боитесь нас, а мы – вас. Так почему бы не перейти в удобное место?

Граф накинул камзол, взял свечу, загоревшуюся чудесным образом. Они перешли в гостиную и уселись вокруг стола. Свечу граф поставил прямо перед собой.

– Я бы с удовольствием угостил вас прекрасным бордо, которым меня снабдил герцог, – сказал Сен-Жермен. – Однако неохота будить Кристофера. Кроме того, я подозреваю, что вы не станете пить ничего из моих рук.

– Да уж, верное предположение, – сказал Углов. – Не беспокойтесь, мы как-нибудь обойдемся без бордо. Давайте перейдем к делу. Вопрос тот же, что и в прошлый раз. Верно ли, что вы получили от императора Карла задание отравить нашего государя Петра Алексеевича?

– Даже не знаю, что вам сказать… – начал было Сен-Жермен, но Углов прервал его:

– Хватить юлить! – твердо сказал он. – Вы правы в том, что мы не очень любим пытать подозреваемых. Но если потребуется, если вы продолжите водить нас за нос, то мы прибегнем к этому. Отвечайте коротко: да или нет?

– Хорошо, отвечу: да. Вы удовлетворены?

– Теперь расскажите, как вы выполнили это задание, – потребовал Углов. – Где вы нашли исполнительницу? Где взяли конфекты? Давайте рассказывайте!

– Но мне совершенно нечего рассказывать! – воскликнул Сен-Жермен. – Ведь вы забыли задать еще один необходимый вопрос. Стал ли я выполнять поручение императора Карла? А если бы вы его задали, то я ответил бы: нет, не стал.

– Но как же так? – спросил Углов.

Он был растерян. Его товарищи, как видно, тоже.

– Не понимаю причины вашего удивления, – заявил граф и пожал плечами: – Да, император Карл был разгневан на своего царственного родственника, русского императора, за казнь своего внука царевича Алексея. Еще он опасался возможного союза России с Турцией. Поэтому Карл Шестой и говорил со мной относительно возможности, скажем так, преждевременной смерти императора Петра. Но все это не носило характера обязательного задания! Я, конечно, понял желание своего вельможного покровителя. Но оно не было высказано явно. Я всегда мог заявить, что не так понял императора Карла.

– Но ведь он все-таки заказал вам убийство царя Петра. Почему вы не пожелали выполнять его? – спросил Углов.

– Потому что предвидел плохие последствия таковой исполнительности, – ответил Сен-Жермен. – Ежели бы стало известно, что русский царь убит – а вы сами видите, что так оно и вышло, – то царские слуги со временем добрались бы до меня. Да, вот как вы. Я испытывал большие сомнения в том, что в таком случае император Карл стал бы меня защищать. Ведь я ничем не могу доказать, что получал от него такое поручение. А царям всегда удобнее свалить вину за всякие неблаговидные дела на кого-то из своих подручных. Поверьте, я знаю многих государей гораздо лучше вас. Мне слишком хорошо известно, что это за люди!

Углов не знал, что на это сказать. Он искоса посмотрел на Ваню.

«Не врет?» – спрашивал его взгляд.

Полушкин в ответ лишь пожал плечами, что можно было понять примерно так: «Вроде нет. Не совсем понятно».

– Почему же вы бежали тогда, в Вене? – спросил Углов. – Чего ради разыграли эту сцену, погрузили нас в гипнотический сон?

– Так я только что объяснил причину! – воскликнул алхимик. – Русский император все-таки был убит, хотя и не мной. Вы это узнали. Бассевич рассказал вам о моей беседе с императором Карлом, а тот вполне мог выдать меня русским палачам. Я не хотел рисковать. Лучше полагаться на самого себя, на собственные таланты и удачу!

– Да уж, талантов у вас хватает, – иронически заметил Дружинин. – Но мне непонятно вот что. Зачем вы раскрыли эту тайну голштинскому советнику? Чего ради обнаружили себя? Слишком много мозельского было выпито?

– Вовсе нет! – отвечал Сен-Жермен. – Я тогда завел этот опасный разговор с советником германского герцога, чтобы выяснить у него, не давал ли кто-то еще подобных поручений кому-либо? Бассевич известен как человек несдержанный. Если бы он что-то знал о подобных планах других государей, то наверняка проболтался бы.

– А вот это уже враки! – неожиданно громко заявил Ваня Полушкин, потом повернулся к Углову и уверенно сказал: – Он что-то скрывает. Не могу понять, что именно, но очень важное. Это какая-то подробность того разговора с советником.

Углов резко развернулся к графу. Глаза его сузились.

– Ага, значит, нам все-таки есть что скрывать, – медленно произнес он. – Стало быть, была и другая причина, почему ты бежал тогда из Вены! Давай, граф, признавайся сейчас, если не хочешь познакомиться с русскими палачами в Преображенском приказе! Мы сейчас вытащим тебя из дворца и увезем в Петербург. Ты кончишь свои дни в застенке, на дыбе. Так что, будешь говорить или нет?

Несколько секунд Сен-Жермен смотрел на Углова, потом искоса взглянул на Ваню, своего разоблачителя. Он словно был в нерешительности, не знал, как поступить. Потом лицо его изменилось. Как видно, граф принял решение.

– Что ж, я скажу, – также медленно, наподобие Углова, ответил Сен-Жермен. – Сейчас вы услышите то, что вам нужно. – Тут он внезапно встал, широко развел руки и воскликнул: – Тьма! Да наступит истинная ночь!

Тут-то и произошла необъяснимая вещь. В комнате и правда стало так темно, что Углов не видел буквально ничего. Он потерял ориентацию в пространстве, не знал, где находится граф, где – Иван и Игорь, в каком направлении надо двигаться. Кирилл слышал, как мимо прошелестели крылья гигантской птицы, где-то вскрикнул Ваня, стукнула створка окна.

Потом наступила тишина. В ней постепенно что-то стало выступать из тьмы. Свеча на столе уже не горела, но все же близилось утро. Небо за окном стало сереть. В этом слабом свете Углов различил стол, кресло по другую его сторону, окно. Вот только человека, несколько секунд назад сидевшего в этом кресле, в комнате уже не было.

С пола поднялся Ваня, ухватился за голову и пожаловался:

– Этот чародей саданул меня чем-то по затылку. Похоже на кастет или еще какую-то железку. Он, как видно, все время ее в руке держал.

– А сам граф куда делся? – спросил Углов.

Тут Кирилл почувствовал, что у него тоже болит голова, да так, что сил нет ее повернуть.

– Выпрыгнул в окно, куда еще, – отвечал Ваня. – Видимо, понял, что с Игорем ему не справиться, а со мной можно.

Дружинин держался за ручку двери, но все-таки стоял на ногах.

– Голова сильно болит, – пожаловался он.

– У всех болит, – простонал в ответ Углов. – Так что же, получается, он опять нас обдурил? Второй раз подряд, да?

– Именно так и получается, – согласился Ваня. – Он, видно, начал вводить нас в транс сразу, как только мы вошли в эту гостиную. Я чувствовал, что он что-то такое делает, но думал, что это не так страшно, надеялся, что смогу его остановить. Но вот не смог.

– Надо нам поскорее отсюда убираться, – заключил Углов. – А то граф вызовет стражу, и возьмут нас здесь тепленькими.

Обратный путь оперативники проделали, мягко говоря, не в самом быстром темпе. Они двигались медленно, едва переставляли ноги. Если бы в этот момент появились стражники, то Углов и его друзья вряд ли смогли бы справиться с ними. Однако и во дворце, и в парке пока было тихо. Никто не помешал оперативникам перелезть через ограду и вернуться в гостиницу. К этому времени головная боль у всех троих уже прошла, вернулась способность рассуждать и действовать.

Поэтому, оказавшись в комнате гостиницы, Углов сразу спросил:

– Ну и что теперь нам делать? Ловить сбежавшего графа или бежать самим? Кто мы сейчас: охотники или дичь?

– Мне кажется, что все еще охотники, – ответил Ваня. – Судя по тому, что граф так и не вызвал стражу, он опять ударился в бега. Нам снова придется его преследовать. Только теперь я уже не знаю, куда направиться.

– Да, похоже, ты прав, – согласился Углов. – А куда поехать, решим. Лондон, Мадрид, Ганновер, Рим – все места переберем. Полгода будем искать, пусть даже целый год, но все равно найдем! Когда мы поймаем графа в третий раз, клянусь, я его уже не упущу! Никакой гипноз ему не поможет!