– Да, в тех самых легендарных «Крестах», – подтвердила Маша.

– И что, оттуда действительно так трудно бежать? – спросил Углов.

– Практически невозможно. За тридцать лет всего два побега. Причем после каждого начальство учитывало уроки и ужесточало режим. Так что теперь там даже мышь не проскочит.

Оперативники переглянулись, а потом снова повернулись к девушке. Их разговор происходил все в том же ветхом домишке на южной окраине столицы, куда Маша их привезла накануне. Была уже середина следующего дня. Оперативники отдохнули, рана Вани полностью зажила, и теперь их беспокоило только одно – судьба товарища, попавшего в руки полиции. Этот вопрос они и обсуждали, сидя на кухне, Маша пристроилась возле окна, выходившего на улицу, и то и дело в него смотрела.

– Главное, конечно, то, что он жив, – заметил Углов. – Но теперь перед нами встает следующая задача…

– Да, надо понять, что нам делать, – сказал Ваня. – Выходит, Игорь так навсегда и останется в этих «Крестах»?

– Почему же навсегда? – возразила Маша. – Из «Крестов» мы его выручить не сможем. Но ведь его должны судить, а потом отправить к месту отбывания наказания. Для этого арестанта должны вывезти в другое место. Этим мы и воспользуемся.

– Как я понял, у вас есть в «Крестах» свой человек? – спросил Углов.

– Да, среди обслуживающего персонала есть наш единомышленник. И это очень важно. Через него мы сможем установить связь с Игорем. И когда выработаем план побега – сразу ему передадим.

– Чего же мы ждем? – воскликнул Ваня. – Давайте сядем и выработаем этот план!

– Ишь, быстрый какой! – усмехнулась Маша. – Побег из тюрьмы – дело сложное. Сложнее, чем ликвидация какого-нибудь приговоренного чиновника. Тут втроем не сладишь. Кроме основной группы, которая будет освобождать арестованного, нужны еще группы, которые будут отвлекать противника; нужен транспорт, убежище… Все это может дать только организация.

– Ваша, как я понимаю? – спросил Углов.

– Да, наша. Я уже объяснила руководству, какая у нас проблема, – сказала Маша, в очередной раз выглянув в окно. – Сегодня утром они должны были принять решение и прислать сюда человека, который его объявит. А если партия решит вам помочь, то придут люди, которые примут участие в операции.

– И как же ты объяснила, кто мы такие? – недоверчиво спросил Углов.

– Да, тут пришлось поломать голову, – призналась девушка. – Ведь правду говорить вы мне не разрешили; да никто бы и не поверил. Пришлось сочинить целую историю. Вот, слушайте и запоминайте. Мы с вами должны говорить одно, чтобы мои товарищи ничего не заподозрили. Иначе они не только помогать не станут, а как бы хуже не было.

– В общем, перестреляют, как неблагонадежный элемент и наймитов царизма, – усмехнулся Ваня.

– Вроде того. Значит, так. Вы прибыли неделю назад из Цюриха, от наших зарубежных товарищей. Вы намеревались устроить грандиозный взрыв в Зимнем дворце, для чего проникли во дворец и вошли в доверие к моему отцу. Вам почти все удалось, но тут полиция вас выследила. Вашего товарища схватили. За ним числится много боевых дел во имя революции, да и подготовка взрыва, поэтому ему угрожает смертная казнь. Вот почему вы просите вам помочь.

Несколько минут Углов обдумывал сказанное, потом произнес:

– Да, легенда хорошая, все объясняет. А если твои друзья нас спросят, кто именно нас послал?

– Скажете, что Савинков, – отвечала Маша. – Он сейчас в партии самый боевой, не оставляет мысль о продолжении террора. Плохо то, что я сама Бориса Савинкова не видела и не смогу его вам описать. Ну, а вы его, конечно, видеть не могли…

– Вот тут вы ошибаетесь, – сказал Ваня. – Я видел портреты Савинкова, читал литературу о нем, его воспоминания. Так что кое-что сказать могу.

– Вот и отлично! – обрадовалась Маша. – Значит, все запомнили? Когда придут наши товарищи… Ага, вот они идут!

Услышав слова девушки, оперативники тоже выглянули в окно и увидели двух рабочих, судя по тужуркам – железнодорожников, которые неспешно прошли мимо их дома, о чем-то тихо беседуя.

– Куда же они пошли? – удивился Ваня. – Их надо остановить!

И он рванулся к двери.

– Стой! – кинулась к нему девушка. – Не надо их останавливать, это тебя надо держать. Они знают, что я за улицей слежу и их видела. Сейчас кругом обойдут и задами проберутся. Я на зады пойду, их встречать.

Она вышла и, обогнув дом и сараи, направилась к задней ограде. Спустя несколько минут девушка вернулась уже в сопровождении давешних рабочих. Теперь оперативники смогли лучше их разглядеть. Оба были молодые люди, лет по двадцать пять.

– Вот, знакомьтесь, товарищи, – сказала Маша. – Это товарищ Арсений.

Она указала на рабочего, вошедшего первым. Это был человек среднего роста, черноволосый, лицо его было лишено особых примет. Выделялись на нем, пожалуй, только колючие глаза да тонкие, бескровные губы.

– А это Николай, – указала Маша на второго «рабочего».

Николай был выше своего товарища, но было заметно, что не он здесь главный. Это был высокий крепкий парень с голубыми глазами.

– А это товарищи из Цюриха, о которых я говорила, – сказала девушка, повернувшись к прибывшим и указывая на оперативников. – Это товарищ Кирилл, он старший, а это Ваня.

Мужчины обменялись рукопожатиями; все уселись за стол.

– Значит, из-за границы прибыли? – начал беседу Арсений. – Прям-таки решили Зимний взорвать?

– Да, такое задание дала организация, – ответил Углов. Ответил совершенно спокойно, твердо глядя в глаза Арсения.

– И где же у вас взрывчатка? Для такого дела динамита много надо, двумя фунтами не обойдешься. Тут нужен пуд, а то и два…

Этот момент они с Машей не обговаривали; надо было импровизировать. Но Углова трудно было сбить с толку, он умел быстро соображать.

– Взрывчатка уже на месте, во дворце, – сказал он. – Собственно, у нас уже почти все готово для подрыва. То и обидно, что нас взяли, когда мы большую часть работы сделали. А что касается пуда-двух, то тут вы ошибаетесь. У нас не динамит, а меленит. У него взрывная сила больше, так что нужно его меньше.

– И кто же вам дал такое задание?

– Савинков, – веско ответил Углов.

– А, это такой пожилой, с бородкой? – кивнул Арсений.

Углов почувствовал в вопросе подвох. Но не успел все хорошенько обдумать, как Ваня ответил:

– Нет, товарищ, вы его с кем-то путаете. Борис Викторович человек еще молодой, немногим старше вас. И бороды у него никакой нет. Раньше он усы носил, когда у нас в Киеве акции устраивал. А сейчас вообще все сбрил, и так ему больше идет. А вы его спутали, скорее всего, с Черновым или с Пешехоновым.

– Но они нам такое задание никогда бы не дали, – сказал Углов, поддерживая товарища.

Арсений кивнул. Как видно, ответы оперативников его удовлетворили. Проверка была закончена, можно было переходить к делу.

– Мария сказала, что вашему товарищу угрожает «столыпинский галстук», – сказал вожак эсеров. – И если они знают о вашем задании и найдут взрывчатку во дворце, так и будет. Так что мы вмешаемся, поможем вам его выручить. План будет такой. Надо, чтобы ваш товарищ – как его зовут?

– Игорь, – ответил Углов.

– Надо, чтобы Игорь сделал признание. Что он, дескать, раскаивается и, чтобы избежать смертной казни, готов всех выдать и показать место, где спрятана взрывчатка.

– Но место назовет другое, не дворец? – догадался Ваня.

– Нет, не дворец, – подтвердил Арсений. – Он скажет, что зарыл взрывчатку на Аптекарском острове. Сейчас объясню, почему там. Место там дачное, остров еще не везде застроен. Так что спрятать там что-то секретное вполне можно, и эти слова не вызовут у охранки недоверия. А с другой стороны, место все же известное, охраняемое – это им тоже понравится. Но для нашего плана важно и другое. На Аптекарском есть дачи очень важных царских сановников – того же покойного Столыпина, а также губернатора, министра внутренних дел Макарова… Когда Игорь сделает такое признание, он уточнит, что место это трудно описать, он должен показать его сам. Значит, полиция организует его выезд на место.

– Ага, вот тут мы его и сможем освободить! – воскликнул Ваня. – Но ведь они нагонят туда охраны видимо-невидимо! Что же нам, целый бой с ними устраивать?

– Да, охраны будет много, – кивнул Арсений. – Тем более поедут мимо Охранного отделения на Александровском проспекте. Но сражаться со всей этой охраной мы не станем. Мы ее отвлечем. Для этого нам и пригодятся дачи сановников. Как раз в то время, когда карета с вашим товарищем будет проезжать мимо одной из дач, наши люди организуют на нее нападение. Этим как раз будет заниматься Николай.

И Арсений кивнул на своего спутника.

– Но погодите, ведь напасть на дачу тоже трудно! – удивленно сказал Ваня. – Опять целый бой получится!

– Не получится, – заверил его Николай; голос у него был густой, низкий. – Мы ж не серьезно на нее нападем, а вроде понарошку. Стрельбы будет много, а дела – чуть.

– А, так вы будете обозначать нападение! – догадался Ваня.

– Ну да, – снова вступил в разговор Арсений. – У полиции имеется инструкция: если они видят угрозу жизни государя императора или высших сановников, должны немедленно прийти на помощь. Поэтому большая часть охраны кинется туда, где будет Николай и его люди. А мы в это время отобьем вашего Игоря.

– А потом? – спросил Углов.

– А потом катим в условленное место на берег Большой Невки. Там заранее будет приготовлена лодка. На ней переправимся на Выборгскую сторону, к Черной речке. Оттуда выходим на железку, товарищи сажают нас на паровоз, и катим в Финляндию. Там отсидимся. Ну как, годится такой план?

– План просто отличный, – сказал Углов. – Нам бы хотелось участвовать в нападении на тюремную карету, самим отбить нашего товарища.

– Законное желание, – сказал эсер. – Стрелять умеете?

– Я пулю в пулю сажаю, – отвечал Углов. – Ваня стрелок не такой меткий, но оружие держать умеет.

– Оружие есть?

– Да, у обоих, только патроны кончились.

– Патроны мы дадим, – заверил эсер. – С этим затруднений не будет.

– Тогда у меня вот какой вопрос, – сказал Углов. – А почему Игорь должен решить, что ему пора делать признание? И насчет взрывчатки, где она зарыта?

– Так у Марии связной в «Крестах» имеется, – ответил Арсений. – Вы напишете записку, он передаст. Сами своему товарищу все объясните. Вот прямо сейчас садитесь и пишите, а Мария отнесет. А мы пойдем акцию готовить. Тут большая работа нужна. Если никаких осложнений не будет, за два дня все подготовим. Тогда пришлем связного, он скажет, когда, где встречаемся. И тогда вы пошлете Игорю вторую записку, чтобы он был полностью готов.

– Хорошо, – кивнул Углов.

Эсеры поднялись и ушли тем же путем, как появились, – через огород. А оперативники сели сочинять записку Дружинину. Это было делом нелегким – надо было изложить весь план, объяснить насчет взрывчатки, и все это уместить на одном листке бумаги – Маша сказала, что послание в «Кресты» не должно занимать много места.

Наконец, после долгих упорных трудов, текст был составлен и записан убористым почерком Вани на клочке бумаги. Маша взяла послание и ушла, друзья остались одни. Углов сел делать то, что делал обычно, когда не было других занятий и требовалось чем-то заполнить время, – чистить пистолет. Ваня же принялся ходить по домику из комнаты в комнату, нигде не находя себе места.

Когда он, наверное, в двадцатый раз прошел мимо Углова, тот не выдержал и спросил:

– Ты чего маячишь, места себе не найдешь? Может, опять, как в прошлый раз, предчувствие плохое? Ты не скрывай, скажи. А то, может, и не надо нам соглашаться на эту операцию. Может, там что-то не так пойдет?

– Нет, это не из-за операции, – отвечал Ваня. – Про нее я пока ничего не знаю, рано еще. Меня мысль одна мучает. Она мне еще тогда пришла, когда Арсений свой план рассказывал.

– Ну, и что за мысль?

– Я вдруг почувствовал, что у нас есть другой способ освободить Игоря. Без всякого риска, без операций и стрельбы. Этот способ связан с тем, как мы здесь появились. Я чувствую, что есть какая-то возможность. Только никак не пойму, какая…

– Что, предлагаешь прилететь к нему в камеру с помощью временного генератора? А потом взять его обратно? – спросил Углов, откладывая в сторону пистолет. – А что, это возможно! Надо только вернуться в наше время, объяснить руководству ситуацию и перетащить всю аппаратуру в Питер, в «Кресты»…

– Нет, так не пойдет, – покачал головой Ваня. – Я уже думал. Слишком много времени потребует. Помнишь, перед нашей отправкой сколько времени они в оперном все монтировали, а потом отлаживали? За это время Игоря могут казнить. Или на каторгу отправить. Нужно что-то другое…

– Как же ты говоришь, что у нас не хватит времени? – возразил Углов. – Ведь все время у нас в руках! Захотим – и вернемся прямо в сегодняшний день!

– Да, верно! – воскликнул Ваня. – Надо воспользоваться временем. И даже в «Кресты» переносить аппаратуру не нужно! Надо нам ехать в Киев, вернуться в наше время, а потом перенестись опять в Киев – но только позавчера или еще раньше. Вернуться в Питер накануне того дня, когда полиция на нас напала, и предупредить Игоря. Тогда позавчера вечером нас бы в квартире на Лиговском уже не было. И Игорь был бы с нами! Ну, как план?

Углов задумался. Видно было, что отнесся он к Ваниному предложению с предельной серьезностью. Наконец, после долгих размышлений, руководитель группы отрицательно покачал головой.

– Нет, так не пойдет, – медленно произнес он. – В таком случае мы нарушим заповедь, про которую нам говорил Григорий Соломонович. Образуем петлю времени. Помнишь, что он говорил? Мы не можем встречаться в прошлом с самими собой, не должны «стирать», подчищать собственные поступки. Потому что в таком случае мы меняем действия других людей, и могут образоваться разрывы, или наслоения, когда одни и те же сцены могут повториться дважды, или какой-то день может вдруг исчезнуть. Ученые не знают, к каким последствиям это может привести, но они могут быть пострашней атомного взрыва. Нет, вернуться в день накануне ареста и предупредить самих себя мы не можем. Лучше выглядит моя идея – перетащить аппаратуру в камеру «Крестов» и изъять оттуда Игоря. В этом случае петля времени не образуется. Но и тут есть опасность: пока мы будем этим заниматься в XXI веке, здесь, в XX, события уйдут вперед. Скажем, Игоря отправят на каторгу. Если мы его спасем, мы зачеркнем этот вариант развития событий, то есть нарушим другую заповедь – вмешаемся в ход истории. Нет уж, давай действовать без парадоксов и петель, с помощью револьверов и верных товарищей!

– Давай, – согласился Ваня.