Группа из трёх молодых журналистов выехала из Москвы, и направилась в сторону известной им деревни, в которой произошло аномальное явление. Со скупых слов редких очевидцев, в небольшой деревушке произошло следующее: температуры упала до минут тридцати градусов. И всё бы ничего, если бы это не произошло в самом разгаре лета. Один парень, из этой троицы, сутками сканировал сеть, узнав о произошедшем из статьи, выложенной на интернет сайте конкурентов. Фото и видео материалов, дополняющих статью, не было, и приходилось довольствоваться лишь устным описанием катаклизма, записанным со скупых слов очевидцев, которые были явно приукрашены конкурентами. Этот парень искал любую информацию, которая могла бы связать катаклизм с этой деревушкой — и он нашёл её; суть заключалась в том, что во время войны где-то в районе этой деревни, немцы строили бункер. Строили силами местных жителей, согнанных со всего района, которых потом, словно отработанный материал, расстреляли там же, в лесу.

Группа журналистов вооружилась тёплыми вещами, взяли с собой еды, спирт, хорошее оборудование для фото видео съёмки, кое-какие простейшие, измерительные приборы — такие, как дозиметр. Делалось всё это с единственной целью — собрать интересный материал и выложить на стремительно теряющем популярность сайте, постапокалиптической тематики. Они доехали до нужного поворота с трассы. Проехав несколько километров, они увидели у дороги свежевыкрашенную табличку: «Въезд запрещён! Заражённая зона!», за табличкой стоит человек десять военных, с оружием, рядом с небольшим микроавтобусом. Фотограф защёлкал своим фотоаппаратом, через тонированное стекло автомобиля. Решили ехать в объезд — через поле. У них получилось объехать блок пост, и вот они уже выехали на ту дорогу, которую перекрывали в самом её начале солдаты. При подъезде к самой деревне, километра за три, навигатор вышел из строя. Цифровая камера тоже потухла, несмотря на новый аккумулятор и гарантию в несколько лет. Замерили уровень радиации — в пределах нормы — пять микрорентген в час, при безопасном минимуме 15–20 мкР/ч. Плёночный, профессиональный фотоаппарат работал, и было решено продолжать экспедицию. Через несколько сот метров дорога оказалась покрыта льдом, и чем они дальше ехали — тем толще был этот лёд. Термометр в машине показывал минус пятнадцать градусов, но чем ближе они подъезжали к деревне — тем холоднее было за окном. Водитель, парень лет тридцати, привыкший лихо управлять новенькой «тойотой» забыл, что едет на летней резине и, разогнавшись, поздно нажал на педаль тормоза. Супермаркет «продукты» неожиданно показался из-за поворота, поросшего покрытыми снегом и льдом деревьями. Машина влетела на большой скорости в белые от мороза стеклянные двери входа, которые должны открываться от датчика движения. Стекла с громким звоном разлетелись на множество маленьких осколков. Машина по инерции пролетела ещё несколько метров, уже в самом помещении супермаркета, по пути сшибая столы с нержавеющими столешницами. В машине сработала система безопасности — раскрылись подушки, смягчившие удар. Водительскую дверь заклинило, и ему пришлось вылезать через дверь пассажира.

— Ваня, ты идиот! — крикнул высокий худой парень, обращаясь к водителю.

— Костян, тебе зубы жмут? — невозмутимо спросил вылезший за ним водитель, всё-таки поцарапавший где-то щёку.

Ваней звали водителя, и хозяина машины, который так же был владельцем сайта, приносившего небольшой, но стабильный доход всей группе. Костя — помощник Ивана, который больше занимался техническим обеспечением сайта. Иван был, по сути, его босс — и раньше Костя не допускал подобного панибратства. Третьим участником группы была девушка — Эльза, которая отвечала за дизайн и фото.

— Ребят, не ссорьтесь! — сказала девушка. — Давайте думать теперь, как нам отсюда выбраться!

— Ну уж нет! — вытянув перед собой ладонь с растопыренными пальцами, категорично заявил Иван. — Нам нужен материал, и мы добудем его! Машине — хана, но что теперь, бегать и плакать вокруг неё? Продам её на запчасти и куплю себе старенькую девятку! А материал эксклюзивный, горячий! Раз уж так вышло, что мы оказались тут — давайте сделаем свою работу, и сделаем её чисто! После публикации этого материала рейтинг сайта возрастёт многократно, следовательно, мы подпишем контракт с новыми спонсорами. А это самое главное для нас!

— Да мы замёрзнем здесь, на фиг! — возмутился Костя. — Тут мороз тридцать градусов ниже нуля, и ты хочешь чтобы мы при таких условиях работали?

— А ты не забыл тематику нашего сайта? Ты не забыл, что главное слово для нас — «Экстрим»? Именно это люди и хотят увидеть, заходя на сайт — байки про Припять давно устарели, тема исчерпала себя! Нам просто необходимо свежее, новое — вот, оглянись вокруг — вот твоя работа, твои деньги, твой хлеб! Я понимаю, что ты привык греться у кулера системного блока, и разглядывать голых теть на мониторе. Но вышло так, что мы сейчас на мели, от нас ушёл спонсор, и нам пришлось уволить восемь человек, за которых мы с вами сейчас и работаем! В багажнике тёплые вещи, три литра водки, консервы и паяльная лампа! Давайте, накидываем шкуры, пьём по двести грамм водки и вперёд — за работу! — последние слова Иван сказал уже голосом начальника, не терпящим пререканий и критики.

Ребята молча полезли в багажник, в котором лежали приготовленные с юмором тёплые вещи. Когда собирались в дорогу, никому не верилось, что действительно может быть место, в котором температура на участке земли в двадцать пять километров различается на шестьдесят градусов. Все сборы проходили в шутливой обстановке, и тёплые вещи взяли исключительно по настоянию Ивана. Единственное, что он не учёл — это лёд на дороге. Шины на его автомобиле были рассчитаны на тёплый климат, проще говоря — летние. Из-за этого тормозной путь машины был довольно длинным, с аварией в его конце. В сети писали, что всех жителей деревни срочно эвакуировали, и они забрали с собой даже придворный скот. Больше не какой информации не было. Ребята оделись, надели рюкзаки с разным скарбом внутри, выпили по стакану водки и только после этого огляделись. Свет одной уцелевшей фары освещал пространство вокруг них, разгоняя поселившийся здесь, в некогда светлом помещении, мрак. Стёкла, как и всё остальное, были покрыты слоем плотного инея, который практически не пропускал через себя свет. Кассовые аппараты, сразу привлёкшие внимание повеселевшего от водки Кости, тоже были белыми, и свет фонаря, попавший на них, отражался разноцветными бликами маленьких ледяных искр. Было красиво, если не считать того, что сейчас разгар лета, и некоторое время назад здесь были люди, делали покупки, что-то обсуждали… денежные ящики были распахнуты, внутри — покрытая инеем мелочь, белыми бархатистыми блинчиками аккуратно сложенная в отведённом для неё отсеке. Купюр не было.

— Да, чувак, это тебе не Чернобыль! Умные люди сразу похватали самое ценное! — весело заметил Костя.

Они прошли по полкам с продуктами — почти всё было выметено начисто. Лишь самая дешёвая еда присутствовала на прилавках — хлеб, соль, печенья, овощи, молочные изделия, еда быстрого приготовления. В подсобке удалось обнаружить несколько бутылок самой дешёвой водки, которую практичный Константин сразу припрятал в рюкзак. Эльза, обычно молча выполнявшая работу, и в этот раз молча находила правильный ракурс, и делала по несколько фото сразу. Синяя фотовспышка освещала магазин. Отснятые пеналы с плёнкой, словно опустевший, отстрелянный магазин от автомата, она убирала в специальный карман на поясной сумке. Иван возился у машины, видимо не оставив ещё надежду уехать отсюда без посторонней помощи. Элла подошла к нему, и принялась фотографировать разбитую машину.

— Машину то зачем фотать? — возмутился изучающий двигатель Иван.

— Вань, извини, я понимаю, что это твой боевой конь, раненный в бою. Но эти фотографии будут нонсенсом — разбитая машина в покрытом инее супермаркете!

— Погибший! — мрачно поправил девушку Иван.

— Кто погибший? — не поняла Эльза.

— Ты говоришь «раненный в бою» — нет, не жевать больше этому коню травку на лугу! Коробка слетела с крепления, и поддон разбит — масло вытекло. И ведь не заделаешь дыру — там трещина по всей коробке пошла. Ещё слетел левая полуось — её вырвало из «гранаты». Эту поломку я тоже не смогу устранить своими силами.

— Мне очень жаль, Вань, извини, может я, действительно зря делаю эти фото? — искренне сочувствуя, спросила девушка.

— Да нет, ты всё правильно делаешь, ты молодец — работаешь и приспосабливаешься к условиям! Ты снимай дальше, я пойду, посмотрю, что там Костян творит!

Костя занимался мародерством. Он вошёл в азарт и, бросив на пол рюкзак, судорожно осматривал ящики и шкафы в подсобном помещении. Несмотря на неспешность эвакуации людей, многие вещи они всё же оставили, надеясь на скорое возвращение. И Костя набивал и без того округлившийся рюкзак всякой мелочью.

— Ты что творишь?! — крикнул неожиданно для Кости появившийся Иван.

— Да я это, тут много нештяков, многое можно заснять, кое-что оставлю на память, в качестве сувениров!

— А не много ли сувениров, дружёк? — строго спросил его Иван, начавший вытряхивать содержимое рюкзака на пол.

— Вано, ты чего, ты чего делаешь? — в отчаяние заголосил тот.

Иван безжалостно вытряхивал из рюкзака вещи. Затем он присел у приличной горы с барахлом, и начал раскладывать вещи — Костины он убирал обратно в рюкзак, а вещи, явно ему не принадлежащие он клал рядом, на пол.

— Я могу ещё понять, если ты возьмёшь банку тушёнки или батон хлеба — их всё равно спишут после такой заморозки. Но нафига тебе часы? — и он достал из кучи барахла наручные часы, сделанные ещё в СССР.

— Это, это так, на память! — оправдывался Костя.

— На память! — передразнил Иван. — Я тебе бланж на память поставлю. Ты много зарабатываешь, достаточно для того, чтоб купить эти часы. Я понимаю, что ты привык в интернете скачивать халяву, брать то, что видишь и то, что нравиться, но здесь всё по другому, тут тебе не сеть! Имей уважение к людям, работавшим тут! У нас честный сайт — такова наша политика!

— Другие придут и возьмут! — с затаённой обидой произнёс Костя.

— Другие? Пусть берут что хотят, пусть сам этот магазин по кирпичам разберут — но чтоб лично ты не единой вещи не брал здесь, понял? Иначе иди на хрен — иначе ты уволен!

— Не, Вань, ты чего! — завопил он. — Я больше не буду. Ты начальник — «твой слово» — закон!

Через недолгое время они вышли из магазина, Эльза продолжала щёлкать фотоаппаратом. Они внимательно осматривали окрестность, между тем мороз пробрался под дорогие куртки и свитера, и ребята начали мёрзнуть. В деревне стояла абсолютная тишина, и хруст от их шагов казался необычайно громким.

— Может, в дом какой-нибудь зайдём? — предложил Костя.

— Давай попробуем, только замки ломать не надо. Будет открыто — зайдём, закрыто — дальше пойдём! — сказал Иван.

— Не околеем мы тут? Нам бы печку найти, дровишек, погрелись бы мальца!

— Нам если чего до дороги добежать не далеко. А там — с каждым шагом будет на градус теплее! Так что не пропадём, дружище! — успокоил Константина начальник.

Они подошли к добротному деревянному забору, за которым стояла крепкая, не так давно срубленная, изба. Дверь оказалась открыта, на удивление Кости, который даже запрыгал от радости. Изба изнутри тоже была покрыта инеем. Всё — стены, пол, потолок, печь. Они обошли небогатую, но имевшую в себе всё необходимое для жизни, избу. Промёрзшее дерево под ногами скрипело, издавая неприятный звук. Иван обратил внимание, на угол, в котором не было инея. Он подошёл поближе, чтоб рассмотреть его получше. В углу висела нетронутая инеем икона, лик святого, с суровым взглядом, казалось, смотрит святой прямо на Ивана. Он инстинктивно перекрестился, хотя не был верующим. В этот момент что-то грохнулось за стеной.

— Что там? — спросила его подошедшая сзади, Эльза.

— Икона; — отрешённо ответил Иван. — Вот, мороз её почему-то не тронул!

— А что там грохнулось, за стеной? — Эльза смотрела на Ивана круглыми, испуганными глазами.

— Не знаю, может лопата…

Раздался звук двигателей. Этот звук наполнил пространство вокруг, отражаясь от предметов и домов.

— Кто-то едет! — шёпотом сказал Костя.

— Да, много машин, грузовых машин! — продолжил Иван.

— Бежим! — предложила Эльза.

— Куда? — спросил Костя.

— Спрячемся где-нибудь!

— Нас по следам найдут! — сказал Иван.

Они медленно вышли на крыльцо — их следов почти не было видно — лишь небольшие контуры человеческих ног, впечатанные в слой инея.

— Валим, туда! — Иван показал направление за дом, и вся группа ринулась туда.

Шум моторов стих, колонна — а это была именно колонна — остановилась возле супермаркета и, судя по всему приехавшие люди изучали останки разбитой час назад машины. Были слышны крики, но крики не похожие на те, которые можно услышать в городе — на стройке, при разгрузке грузовых машин, на футбольном поле. В этих приглушённых криках было что-то… какая-то резкость, злость, слепая уверенность. Это были команды, которые, видимо, отдавал подчинённым, руководитель. Ивану послышалось, как он слышит молодой голос, который что-то лопочет скороговоркой. В этом голосе был страх, испуг, растерянность. Ребята спрятались за сараем, в котором хозяева дома хранили дрова.

Они просидели в своём укрытие час, надеясь, что приехавшие в составе колонны машин люди, уйду. Но те и не собирались уходить, было похоже, что их ищут. Они выпили на троих пол литра водки — поскольку без движения конечности окоченели. Водка слегка согрела их промёрзшие тела. Они сидели молча, каждый про себя проклинал этот въедливый и всепоглощающий холод. Тут из-за деревянной стенки сарая резко возник человек, в белой одежде. Неожиданность его появления смогла бы вызвать остановку сердца, если б товарищи были трезвы. Человек был в зимнем маскхалате, наброшенным на цифровой зелёный камуфляж. В его руках чернел автомат, на голову натянут противогаз.

— Кто такие! — закричал тот.

Он именно закричал, и от его крика ребятам стало не по себе, несмотря на то, что голос этого солдата приглушался мембраной воздушного клапана.

— Кто, блядь, такие, пристрелю же ща! Отвечать!

По тону можно было понять, что человек находиться на грани нервного срыва, и он действительно мог в таком состоянии без труда нажать на курок.

— Мы журналисты! — сказал Иван.

Солдат сильно ударил прикладом Ивана в живот. Иван согнулся.

— Какие нахуй журналисты? Ты что мне по ушам прогоняешь? Я вас спрашиваю, кто вы?

— Мы журналисты, в натуре, братан, делаем заметку для интернет-сайта! — сдавленно проговорил Иван.

От автомата разило порохом, «стрелял недавно!» — заметил Иван. Солдат смотрел на них сквозь стекло противогаза бешеными глазами, переводя взгляд с одного на другого. Рядом с ним появился второй, как близнец похожий, солдат. Его маскировочная накидка была перепачкана кровью.

— Что тут у тебя? — спроси он у первого, не обращая никакого внимания на ребят.

— Вот, — ткнул автоматом бешенный солдат в сторону ребят, — Говорят что журналисты! — ответил он.

— Ваше корыто из магазина торчит? — спокойно, не сводя автомата с ребят, спросил второй.

— Да! — ответил Иван. — Резина летняя, занесло!

— Документы есть?

Иван, распрямившись, достал из внутреннего кармана документы на машину и права, и протянул их солдату. Не каких знаков различия у них не было, и понять, кто перед ними стоит, простой солдат или офицер — было невозможно. Тот осторожно взял документы, пол минуты держал их в руках, внимательно изучая.

— Ладно, нечего вам тут делать, пошли с нами! — наконец сказал он, убрав документы вглубь белой накидки.

Ребята шли первыми, и чувствовали, как смотрят им в спины два чёрных ствола. Они подошли к магазину — перед ним в ряд выстроились машин двадцать, в основном грузовики. У одной машины была разорвана металлическая обшивка кузова, словно гигантская рука металлическими когтями сжала кузов. Из рваного железа торчали покрытые инеем провода, куски микросхем и каких-то приборов. Иван, служивший в армии, без труда узнал установки стоявших неподалёку машинах установки «ГРАД», «Смерч». Рядом он увидел две громадины «Искандер-М», раскрашенные зимним камуфляжем. Сопровождающие, подвели ребят к старшим. То, что именно эти люди являются здесь старшими, можно было понять по их возрасту, который выдавали морщины, спрятанные за побелевшими по краям, стёклами противогазов. Было видно, как перед этими людьми вытягиваются в струнку все остальные. Изучив документы, старшие о чем-то тихо разговаривали между собой, как вдруг неподалёку застрочил крупнокалиберный пулемёт. К нему сразу присоединились несколько автоматов, и ребят быстро повели в сторону затонированного микроавтобуса. Открыв дверь, солдаты бесцеремонно втолкнули ребят внутрь — в салоне было холодно и темно. Пахло бензином и кровью. Привыкнув к темноте, они увидели, что на полу лежало несколько окровавленных тел. На них была та же одежда, что и у солдат, только до неузнаваемости изодранная и перепачканная кровью. Элла попыталась открыть дверь и вырваться наружу — но дверь не поддалась. Кабина была огорожена металлом, и спросить что-либо у водителя было невозможно. Машина резко тронулась, и ребята вцепились в торчащие из потолка ручки. Они ехали недолго, но время, проведенное в машине, показалось вечностью. Эллу стошнило в угол. Через некоторое время стошнило и Костю. Наконец машина остановилась, резко, и ребятам снова пришлось вцепиться в ручки. Вокруг машины кипела суета — кто-то кричал, командным тоном отдавались короткие распоряжения, слышался топот тяжёлых ботинок, рокот двигателей тяжёлой техники. Заработал «ГРАД». Свист выпускаемой установкой снарядов слегка оглушил ребят, через некоторое время земля слегка вздрогнула, и до ушей донёсся звук разорвавшихся снарядов, достигнувших своих целей. Стрельба продолжалась минуту, потом снова воцарилась суета. Иван подёргал дверь микроавтобуса — похоже, замок двери срабатывал только снаружи. Минут через пятнадцать снова стало тихо, резко. И вновь засвистели ракеты. Потом машину неожиданно подбросило, никто из компании не успел схватиться за ручки — все упали прямо на пол. Раздался чудовищный грохот. Такой звук можно услышать летом, во время грозы. Он обычно бывает через некоторое время после молнии, и называется просто: гром. Но это гром был многократно сильнее летнего. Сильный звук словно прострелил тела журналистов-нелегалов, все внутренности словно вздрогнули от прошедшей через тело звуковой волны. Затем машина, в которой находились ребята, снова тронулась, и они ехали уже минут двадцать до следующей остановки. В машине, по мере движения, снова стало тепло, это вначале порадовало ребят, но через некоторое время тела трупов, которые были сложены штабелем в другом конце машины, начали оттаивать, и салон постепенно заполнялся специфическим запахом. Костю снова вытошнило. Машина остановилась, побледневших ребят вывели на улицу. Теперь их окружали солдаты, в обычной летней зелёной форме, с нашивками триколора, но без шевронов, обозначающих род войск. Светило солнце и было достаточно тепло, и ребята выглядели нелепо в своём зимнем облачении. Но никто не смеялся, солдаты молча смотрели на них, не сводя с ребят стволов оружия. Подошёл подполковник, и вежливо начал:

— Я — Сергей Петрович, под-пол-ков-ник дивизии «РВСН», проводившей в районе войсковые учения! — заговорил мужчина, причудливо, на распев, растягивая некоторые слова. — Кто вы, как узнали о нашем полигоне, и как попали сюда?

Они поочерёдно представились. Говорить, когда на тебя смотрит с десяток стволов, было трудно, но Иван вступил в диалог с подполковником, на правах старшего команды:

— Мы нашли информацию в сети, о деревне, в которой некое аномальное явление — похолодание до минус тридцати градусов. Мы нашли деревню на карте, пользуясь спутником и методом исключения — и сразу приехали, наскоро собрав тёплые вещи. Разбили машину — из-за обледеневшей дороги я не справился с управлением и въехал в помещение магазина. Затем мы пошли осматривать деревню, с целью составить представление о картине происходящих здесь явлений. Потом пришли солдаты! — и Иван кивком головы указал на ближайшего бойца.

— Что ж, картина яс-на! Но никаких аномалий в районе не-бы-ло! Всего лишь испытание нового оружия, сек-рет-ного! Мы конфисковали у вас фотоаппаратуру и другие вещи, которые нам придётся уничтожить, из-за возможного их за-ра-же-ния! За отснятые вами фото материалы, вам заплатят!

— Но позвольте, товарищ подполковник! — слегка повысил голос Иван. — Какое заражение, мы измеряли уровень радиации, он был в рамках нормы, не больше чем в столице!

— Да, всё так, но здесь идёт речь о другом уровне заражения, радиация здесь не причём! Сейчас мы отвезём вас в военный госпиталь, где вам придётся пробыть неделю на кар-ан-тине. Вы напишите свой отчёт об увиденном, и своё мнение, с учётом вновь открывшихся вам фактов. С каждого будет взята подписка о не-разг-ла-шении, вся информация о посёлке приравнивается к государственной тайне. За разг-ла-шение которой следует уголовное преследование с последующим наказанием, в виде лишения свободы или расс-тре-ла! После всего, вам будет выдана новая одежда, мы отвезём вас в Мос-кву, и переведём деньги из фонда министерства обороны, которые окупят потерю машины, и многие другие ваши рас-хо-ды! Так же вам будет зап-ла-чено за проделанную вами работу.

— Расстрельную статью ведь давно отменили, о чём вы вообще говорите?! — возмутился Иван.

— А вы уже прикидываете последствия? — хитро прищурившись, спросил подполковник.

— Нет, я никому ничего не скажу, и мои товарищи тоже!

— Я очень надеюсь на это! Сейчас вы можете позвонить родным, я дам вам телефон. Вы скажите, что на неделю улетаете в Сочи, по заказу главного теле-ка-на-ла!

— Товарищ подполковник, — продолжил Иван. — Мы никуда не поедем на этом автомобиле! — и он указал на тонированный микроавтобус.

— Что вы, извините за эту оплошность, но это было вынужденной мерой, других машин не-бы-ло.

— Кто эти солдаты?

— Это бойцы, нарушившие приказ, и по своей глупости, попавшие в зону поражения!

— В зону поражения чем?

— Слишком много вопросов! Вы не в том положении, чтобы их задавать. А я не в том, чтоб отвечать на них. Давайте довольствоваться тем, что имеет каждый из нас! Обо всём увиденном вам придется за-быть. Либо вам помогут забыть! — многозначительно произнёс подполковник.

Их везли, затем они летели на военном самолёте, затем опять долгий переезд на машине. Машины и самолёт были такими, что посмотреть за окно не было возможности, либо не было окон, как таковых, либо на них был слой непроницаемой тонировки, наклеенной снаружи.

В госпитале их хорошо кормили, брали на анализы кровь, мочу, делали рентгеновские снимки, снимали показания у каждого по отдельности и у всех вместе, задавая одни и те же вопросы по много раз. Оказалось, что в этом госпитале лежит боец, участвующий в той операции военных. Ивану удалось разговорить его, но не с целью получения материала — писать об этом у него отпала всякая охота, да и военные пообещали хорошую материальную компенсацию. Он хотел решить для себя — что же произошло там, в этой деревне. Солдат рассказал, что было задание найти объект — законсервированную лабораторию и взять объект под охрану. Они приехали — об аномальном похолодании их предупредили. Достигнув объекта, они разбили палатки, наладчики и операторы занимались спецтехникой. Проснувшись утром, они не досчитались одного солдата. Окровавленные следы на снегу привели к дыре в земле — вентиляционному каналу подземного строения. Подполковник приказал заминировать объект, на случай захвата его неустановленным противником. Пропала связь. Дежурный по лагерю открыл огонь, по человеку, бежавшему между деревьев. При осмотре места никаких следов обнаружено не было. Следующей ночью раздалась пулемётная стрельба. Роту подняли по тревоге. Дежурные уверяли, что не стреляли. Да и по звуку выстрелов было слышно, что пулемёт не наш. Кто-то сказал, что стреляли с немецкого «MG». Утром, недалеко от палаточного лагеря нашли стрелянные гильзы, производства тридцать девятого года. Рядом нашли труп человека, неопознанной мутации, расстрелянный кем-то из пулемёта. Военврач, осмотрев тело, пришёл к выводу, что на момент смерти от попадания в голову, тот был уже мёртв, давно мёртв. Солдат, рассказывающий об этом, видел его тело — и по его словам это было нечто. Одежда была старой и рваной, напоминавшая чем-то немецкую форму старого образца времён Отечественной войны. Из окончаний пальцев торчали толстые когти, как у хищных птиц, но больше и острее. Зрачков глаз не было — лишь жёлтые белки глаз. Тело было обтянуто синевато-белой кожей, покрытой струпьями и пятнами. Вместо крови неизвестная жидкость, маслянистая, чёрного цвета. Многократные пулевые ранения были плотно затянуты кожей, тело словно поглотило эти пули, сжав плоть в месте пулевых отверстий. Никаких следов вокруг снова не было. Кто стрелял из пулемёта, и откуда взялся этот мутант — осталось загадкой. Тело было перенесено в спец. палатку, из которой оно бесследно исчезло следующей ночью, когда началась беспорядочная стрельба. Дежурные сообщили о нападении на лагерь. Солдат видел, как в свете фонаря, запитанного от дизельного генератора, пролетело огромное существо, с перепончатыми крыльями, в центре которых был человек. Его ноги оканчивались когтистыми лапами, несоразмерно большими самих ног. Руки были как у того мутанта, найденного утром. Они всю ночь отстреливались, по приказу подполковника, целясь в голову. Они воевали с неведомыми созданиями до утра. Измотанные, с расстрелянными боекомплектами, они подсчитывали убитых. Один из солдат уверял, что видел пулемётчика — здорового мужика в грязной камуфлированной форме, с пулемётом «MG» в руках, отстреливающего тварей. Убитыми они потеряли восемь человек, пять из которых бесследно исчезло. Подсчитали потери мутантов — семь существ, пеших существ, и одно, с огромными «динозавровыми» крыльями. Один из пеших мутантов оказался их пропавшим ранее товарищем, но до неузнаваемости изуродованным — у него была пришита страшная голова собаки. Подполковник принял решение об оставление занятой позиции. По дороге обратно было совершено нападение крылатым мутантом, когти которого без труда прорезали стальную обшивку машин. Так же было пешее преследование — толпа существ, передвигающихся геометрически неправильно с неимоверной скорость. Существа запрыгивали в машины, выдёргивали солдат и перегрызали, либо вырывали когтистыми лапами артерии в горле. После часового боя удалось отбиться от преследования, с потерями в шесть человек, и двумя изуродованными и неспособными передвигаться своим ходом машинами. Через ещё час пути на них напали снова. В этот раз потеряли три машины для перевозки личного состава, троих солдат и двоих водителей. По приказу подполковника солдаты прятались под машинами и вели огонь оттуда. Крылатое существо, прорвав тенты лапами и вцепившись в раму автомобиля, поднимало тяжёлый грузовик на несколько метров вверх, после чего резко отпускало. С трудом, оставшись почти без патронов, им удалось прорваться к деревне. Там они нашли нас. Проехав некоторое время, подполковник вышел на появившуюся связь с базой и по зашифрованному каналу передал руководству данные о сложившейся обстановке. Руководство отдало приказ на уничтожение лаборатории. После чего произошёл подрыв. Всю технику, принимавшую участие в этом походе, утилизировали, поскольку учёные нашли следы некого заражения, которое не действовало на людей. Это заражение стало новым для учёных, все данные засекретили.

Через два дня разговорчивого солдата забрали, сказав, что переводят его на стационарное лечение в психиатрическую больницу. Компания журналистов, подписав кучу расписок, сдав почти всю свою кровь на анализы и получив солидную сумму компенсации, вернулась в Москву. В этот вечер в сети, на стремительно теряющем популярность сайте, посвященному постапокалипсису, появилась новость о заброшенной ракетной военной части в городе Краснодар. Эта новость существенно подняла рейтинг сайта, у которого появились спонсоры и много новых сотрудников, рыскающих на казённых машинах по стране с фотоаппаратами в поисках горячих фотоматериалов. Руководитель популярного сайта, купивший новую машину «Е» класса, заявил, что тема постапокалипсиса актуальна в наше время, и наша страна является неисчерпаемым источником информации на эту тему. Его главный помощник по технической части, Константин, был найден мёртвым на тротуаре перед своим домом. По версии следствия он покончил с жизнью, выпрыгнув из окна своей квартиры, расположенной на десятом этаже…

* * *

Яркая зелёная трава заполняла огромный луг, в центре которого стоял небольшой, новый храм.

— Точно здесь? — спросил облачённый в деловой костюм, Николай Терехов.

— Точно! — чуть растерянно, отвечал Симак, разглядывая сооружение.

— Да точно, езжай, не боись! — чуть грубовато толкнул в плечо Дмитрия-Винта, Левинц, заметно поднабравший в весе за последнее время, быть может, из-за того, что наконец бросил курить.

— Поехали уже! — поторопил водителя старший лейтенант в форме полицейского.

— Ну, как скажите, господа! — усмехнулся Егерь. — Поехали, Дим! — сказал он водителю.

Микроавтобус медленно покатился по новому асфальту, в направлении строения.

— Батюшка? — спросил Егерь, перекрестившись перед входом.

— Да? — оглянулся мужчина в чёрной рясе, со смолянисто-чёрной бородой.

— Аскет? — растерянно спросил Серёга, оглядывая священнослужителя.

— Наёмник? — удивился Терех.

— Раб Божий Рафаил! — ответил тот. — А «наёмники» уже уехали — работа закончена, храм построен! — так говорил он о рабочих, чьими руками и было возведёно небольшое строение.

— Так ты ведь… — Борис замолчал на полуслове, его оборвал священнослужитель:

— Был. Рафаил — это новое, наречённое имя! Теперь я служу Господу!

— А как же люди, которых ты… — и вновь отец Рафаил перебил наглого мирянина:

— Покаяние, сын мой, покаяние! Оно многое может дать человеку!

В храме стояла здоровая, гранитная плита, на которой было длинным списком выбито множество имён. Над доской висела икона.

«Это имена тех, чьи души за свою жизнь Аскет отправил на небеса!» — догадался Симак. — Он молиться за них, каждый день!»

Рафаил оглядел лучистыми, добрыми глазами собравшуюся вокруг него компанию:

— Я смотрю, у вас ожидается пополнение? — весело спросил он у Симака, указывая на заметный животик Алёны.

— У нас тоже! — сказал Борис, указывая на Свету.

— Это очень хорошо! — одобрил Рафаил. — Приходите, окрестим ваших деток!

— Обязательно! — пообещал Симак.

— Как вообще живёте? — спросил Рафаил. — Ты как, Николай?

— Нормально всё, вот дочка со мною приехала! Операция прошла удачно, и теперь с ней всё в порядке! Город отдал ментам… — он осёкся, посмотрев на Мишина. — …Полиции — пусть она за порядком следит!

— А сам чем занимаешься? — спросил Рафаил.

— Не поверишь! Егерь я!

Все весело рассмеялись, услышав эту новость.

— Да! — продолжал егерь, — Теперь у меня своё охотхозяйство, ну, есть ещё соответствующий магазинчик «охота-рыбалка»!

— А ты как, Сергей? — спросил он у Беркута.

— Нормально всё, батюшка! У меня тир, который я открыл с помощью Николая Петровича, и магазин автозапчастей! На жизнь денег хватает, ещё и на благотворительность остаётся!

— Благотворительность — это хорошо! — похвалил Рафаил. — Ты один живёшь?

— Встретил девушку, уже почти год вместе! Вот, как раз обвенчаться на днях хотели! Эта девушка и есть дочь Николая Петровича! Симпатичная, молодая девушка, которая стояла рядом с егерем, подошла к Сергею. Они взялись за руки.

— Приезжайте ко мне, тут и обвенчаетесь! А ты как? — спросил он у старшего лейтенанта Мишина.

— Зарплату повысили, премии получаю, машину купил, дом строим, жена вон тоже, на сносях!

— Я, — ответил Симак, поймав на себе взгляд священнослужителя, — Квартиру, что сгорела — продал, добавил денег, которые «кто-то» перечислил на мой банковский счёт, и купил себе большой дом в Подмосковье. Нам нравится. Иногда ездим с Борисом по старым нашим делам — копаем!

— Да, я не как не могу отучить Андрея от этого дурацкого поиска! — возмутилась Алёна.

— А кто такой Андрей? — спросил Винт, но тут же сам всё понял.

— У меня тоже всё в ажуре! — сказал Левинц, — Мы со Светкой продали хату, и отстроили дом, по соседству Симаком! У нас с ним интернет-магазин по поисковой аппаратуре! Так же мы открыли свой музей боевой славы, в котором мы собираем отреставрированные трофеи — на законных основаниях, ведь у нас теперь есть свой собственный адвокат! Живём без нужды — после всех домашних затрат, лишние бабки остаются, на кабак!

— Кабаки — это дело плохое, нужно тебе с этим завязывать! — посоветовал, хитро подмигнув, батюшка.

— Как твои дела? — спросил он у Дмитрия.

— Нормально, Егерь разделил все магазины в городе, бывшие когда-то собственностью Чеха, по братве. Мне достался небольшой, продуктовый магазин. Иногда, я сам работаю как охранник — а то по вечерам подвыпившая публика бывает довольно агрессивна, когда говоришь, что водку мы не продаём.

— Я рад, что у вас всё хорошо! Ну и слава Богу! Храни вас Бог!

КОНЕЦ