один; вдали, уж на загибе, другой – и только. «Да скоро ли кончится этот путь?» – говорили мы, донельзя утомленные жаром. Тагал остановился у первого из домов, у довольно грязных ворот. «Fonda!» – сказал он, указывая рукой во двор. Мы недоверчиво заглянули туда – и что же: опять коляски и лошади. «Что ж это значит: смеются, что ли, над нами?» – ворчали мы. «Fonda!» – твердил упрямо тагал. «Так что ж, что “fonda”? веди нас в отель!» – кричали мы, кто по-французски, кто по-английски. 10 К счастью, вышел какой-то молодой человек и объявил по-английски, что это фунда, то есть отель и есть. «А лошади, коляски – что это значит?» – сердито спрашивали мы. «Хозяин содержит и экипажи», – отвечал он.

Мы успокоились и спрятались под спасительную тень, пробежав двор, наполненный колясками и лошадьми, взошли на лестницу и очутились в огромной столовой зале, из которой открытая со всех сторон галерея вела в другие комнаты; далее следовали коридоры с нумерами. 20 О, роскошь! солнца нет; везде сквозной ветер; но, к сожалению, он не всегда здесь к вашим услугам. У нас, на севере, велят избегать его, а здесь искать. Отель напоминала нам Сингапур: такие же длинные залы, длинный стол и огромный веер, прикрепленный к потолку. Везде задвижные рамы во всю величину окна. Есть и балкон или просто крыша над сараями, огороженная бортами, как на кораблях, или, лучше сказать, как на… балконах.

На нас с любопытством поглядывала толпа слуг-индийцев, 30 большею частью мальчишек. Впрочем, тагалы вообще невысоки ростом и моложавы на вид. «Лимонаду!» – спросили мы, и вся толпа слуг разом бросилась вон, так что пол, столы, стулья – всё заходило в зале. Тут я разглядел, что полы, потолки – всё это выстроено чересчур на живую нитку. Я сквозь щели досок на полу видел, что делается на дворе; каждое слово, сказанное внизу, слышно в комнате, и обратно. Разглядел я еще, что в рамах нет ни одного стекла, а вместо их что-то другое. «Слюда!» – сказал один из нас. «Нет, это 40 жесть, – решил другой, – посмотрите, какая крепкая!»

Слуги вбежали, как лошади, с таким же шумом, с каким ушли, и принесли несколько бутылок лимонаду. Мы жадно напали на лимонад и потом уже спросили, где хозяин и можно ли его видеть. Опять они с оглушительным