есть мочи вонзаю кулаком в снег, рука уходит по плечо. Я задержался и повис. Якуты выручили меня из западни».

Утешил, можно сказать, рассказом!

«Я тоже чуть не погиб там, года три назад, – сказал хозяин, – так, по своей глупости. Я ехал с человеком в двух нартах, третья была с провизией. Нас застала буря на самой горе. Ветер дул с вершины на нас так свирепо, что мы стеснились на полугоре в кучу и не знали, как подниматься. 10 Лишь только он затих немного, якут схватил меня за руки и потащил на выпуклость. Доведя до пол-горы, он бросил мне топор, а сам воротился за моим человеком. Я пополз вверх, вдруг порыв ветра… я крепко прижался к земле, но чувствую, что сил нет, меня тащит с крутизны, еще минута… Я кое-как надавил топор на снег, зацепился и повис; порыв ветра пронесся. Я вздохнул свободно и проворно пополз вверх. Еще сажень – и я на вершине; но другой порыв, сильнее прежнего, дунул мне прямо в лоб и помчал наши нарты, с якутами и оленями, вниз. Я закрыл глаза и, 20 почти без памяти, налегая на топор, прижимался к горе.

Мне казалось, что кругом меня забегали волки и медведи, которых много водится в этом месте. Вдруг сзади кто-то хватает меня. «Медведь!» – подумал я, опустив лицо в снег. Нет, это якут Иван хочет поднять меня. «Жаль мне тебя стало», – говорит он. Я поправился. «Поди спасай других!» – сказал я, сам добрался до вершины и, обессиленный, не чувствуя холода, лег у первых кустов. Через час пришли и нарты. Слава Богу, никто не ушибся».

«Где же тут “глупость”?» – подумал я. 30 Тут же рассказали мне, что зимой не сходят и не съезжают, а спалзывают с горы. Оленей отпрягают и пускают сойти самих, а к нартам привязывают длинную сосну с ветвями и сталкивают вниз с людьми и с кладью.

Путешественник, лежа в санях и опершись руками и ногами в стенки, раза два обернется головой вниз – и ничего.

Особенно такой спуск с гор, покрытых снегом, употребителен на пути в Камчатку. Один, ездивший туда по службе, рассказывал, что тунгус, подъехав к одному крутому утесу, с которого даже собаки не могли бежать, 40 отпряг их и, одну за другой, побросал с утеса. Путешественник пришел в ужас, когда очередь дошла и до той нарты, где он лежал.

«Стой, стой! что ты?» – кричал он в отчаянии из окошечка своих крытых санок. Но тот ответил ему что-то