Месяц спустя Юлька улетела в Прагу. Обычным рейсом, имея в паспорте месячную чешскую визу.

‒ Ты там за бойцами присматривай, ‒ напутствовал Юльку перед отлётом Александр Юрьевич. Ваня Бандура, хвала богам, без приказа не любит работать, а Коля Ставицкий слишком вертлявый. Всё ему бегом да бегом. Рекомендую узду набросить сразу. Чтобы потом не пришлось исправлять ситуацию и с ноги восстанавливать статус кво. Я их, на всякий случай, о штрафах тоже предупредил. Но лишний раз напомнить не забывай. Дисциплина прежде всего. Пасти едете не дебила, хоть и со странностями парень. Есть немного. Особенно, когда хотелка под алкоголь надуется… Тогда у него частенько планка падает. Есть сведения, что Райковский, помимо богемного отдыха с проститутками, попробует купить жильё в Праге. Если это случится, я смогу сковырнуть этого самовлюблённого бездельника с его места и посадить своего человека. Короче: фоткайте, пишите видео. Аппаратуру я вам хорошую подогнал. Ну и для тебя задание не пустым будет. Присматривайся, прислушивайся. Любая мелочь потом пригодится. Ну и, по возможности, лицом своим не свети. Найди возможность. У вас, у женщин, много всяких штучек-дрючек в репертуаре есть. Я о макияже.

‒ Найдём, Александр Юрьевич. Лицом светить не буду. Обещаю, ‒ Юлька шутя подала Климашонку руку. ‒ А вы тут за моим Юркой присмотрите. Устаёт сильно. Исхудал в щепку. Нельзя так надрываться. Он мне нужен.

‒ Не боись, дочка. Я его скоро в Москву откомандирую. Товарищ обещал пробить встречу со вторым лицом Роскосмоса. Поедет, проветрится. Смотришь и дело сдвинется. Пока они там в столице членами меряются, кто из них настоящий президент, мы тут, внизу, помаленьку раскачаем наш завод. Людям зарплата, мне прибыль. Выгорит с министерством, вагоны строить начнём вместо скотовозок. Чтобы как у людей.

В Праге, было сыро и холодно. На такси доехали до Вацлавской площади, поменяли в арабском обменнике доллары и уже после этого пошли устраиваться в забронированную гостиницу Radisson Blu Alcron на Степанской улице, в двух минутах ходьбы от знаменитого памятника Святому Вацлаву.

Номер показался Юльке царским. Большая светлая комната, огромная двуспальная кровать, ванная в кафеле печенькиного, как подумалось ей, цвета. Всё чистенько, всё блестит. Сравнивать, впрочем, было не с чем, поскольку из памяти можно было вытащить только узкую скрипучую кровать с продавленной панцирной сеткой в интернате и чуть получше в тюрьме…

Да, ещё была их с Юрой кровать. Пожалуй, лучшее место не земле, как казалось Юльке. Особенно, когда Юра засыпал первым и Юльке выпадала удача тихонько лежать, уткнувшись носом в его бок.

‒ Ничего, это не на долго, ‒ утешала она себя, глядя как вошедшие в её номер ребята тестируют микрофоны и авторегистраторы. ‒ Возможно, этот чёрт и не выдержит целый месяц. Да и работа, через два на третий, тоже не сильно утомит. И город нужно будет посмотреть. Исходить, истоптать, засмотреть до дыр, чтобы потом приехать сюда с Юркой, снять вот этот номер, пить кофе, смотреть на небо через вот это широкое окно и ни о чём не думать, кроме как о том чувстве, которое когда-то вырвало её из холодных лап смерти и которое теперь, изо дня в день согревает её сердце, позволяя надеяться на счастливое будущее. С ним. С единственным. С чувством, которое даже не любовь, а что-то гораздо, гораздо больше. Больше чем её жизнь.