19 августа 1914 г.

[…] Сейчас ушел наш земский начальник – Ал. Владимирович Арбузов, поручик запаса кавалерии. Взяли его в ополчение, в дружину, формируемую в Великих Луках. Ничего не было приготовлено. Люди – 1000 человек – хороши. Недавно дали им берданки. Снаряжения, обуви, одежды, еще нет. Назначен заведовать хозяйством. Не может добиться толку…

21 декабря 1914 г. Сейчас передал мне волонтер, окончивший университет, Телегин, приехавший сегодня из действующей армии, окрестностей Варшавы, где он служит в 5-й батарее, кажется, 55-й артиллерийской бригады. Корпусом командует Гурко [13] . Армия 6-я . Командует ею, по словам Телегина, фон-дер-Флит (но он сидит в Петербурге) [14] . Пехота очень слаба составом. В двух баталионах 21-го турк. полка – 400 человек. Пехотная дивизия резервная дралась неважно. Укомплектования запаздывают. В его батарее идет большое воровство. Еще при стоянке в Стрельне батарейный командир продал 2000 пудов овса, который должен был скормить лошадям. Лошади теперь ослабели. Пища нижних чинов плохая. Хлеба мало. Мясо дают почти каждый день с супом. Каши не дают. Роют картофель. Все жаждут мира. В артиллерии потери небольшие. Артиллерии много, но прикрытия ее слабы. Немцы дерутся неважно, наши – тоже. Потери пехоты огромны. Немцы сдаются в плен с радостью. Надежда, что немцы сдадут, большая. Шпионов из местного населения очень много […] Местное польское население относится к войскам сдержанно. По пути к Варшаве, на станции железной дороги, один из офицеров батареи зарубил за грабеж нижнего чина. Ударил сперва хлыстом. Тот хлыст вырвал и сломал. Нижние чины были возмущены и кричали: «зачем нам искать немцев впереди, когда есть среди нас немцы-изменники». Офицер носит немецкую фамилию. Офицера оставили в батарее. Несколько нижних чинов, кажется, расстреляли. […]

21 декабря 1914 г. Приехал А.И. Гучков с передовых позиций. Очень мрачно настроен. Виделся с ним сегодня. Много рассказывал. С продовольствием не справляются в армии. Люди голодают. Сапог у многих нет. Ноги завернуты полотнищами. А между тем масса вагонов с сапогами стоят, затиснутые забитыми станциями. Вожди далеко за телефонами. Связи с войсками не имеют.Убыль в пехоте, в офицерах, огромная. Есть полки, где несколько офицеров. Особенно тревожно состояние артиллерийских запасов. Читал мне приказ командира корпуса не расходовать более 3–5 снарядов в день, на орудие. Пехоте, осыпаемой снарядами противника, наша артиллерия не помогает.(Вернандер мне говорил, что в расчетах о расходе снарядов и патронов ошиблись: снарядов расходовали в три раза более предположенного, а патронов – в 7 раз менее.)Ружья не во всех частях приспособлены к стрельбе – новым придатком [15] . Укомплектования несвоевременны. Одна стрелковая бригада не получала укомплектования 3 месяца. Во время боев, когда германцы прорвались в мешок, на правый фланг прислали укомплектование 14 000 человек – без ружей . Эта колонна подошла чуть не в боевую линию и очень стеснила войска. Один из корпусов не получал укомплектования 1 1/2 месяца. (Вернандер говорит, что ген. Иванов назначил премию (денежную) за сохраненную винтовку и сохранил 300 000 ружей.)

1 февраля 1915 г. Гучков снова приехал, и я провел у него обед и провел часть вечера.Впечатление по армии более благоприятное, но забота не везде равная. Есть корпуса, где все еще голодают. Там были случаи возмутительные: целые роты, вместо контратаки, подходили к германской траншее и поднимали ружья – сдавались. Утомились лишениями и войною. В армии много говорят о том, что надо скорее изменить порядки. Вспоминают японскую войну, с признанием, что тогда порядка было много больше, несмотря на одну железную дорогу.

24 февраля 1915 г. […] Приехал из 10-й армии мой племянник – Нил Куропаткин. Командует 6-дюймовою батареею, полевою 4-х-орудийною. После 400 выстрелов из орудия что-то там испортилось, и батарею надо перевезти на починку в Петроград на 2 недели… Потерь у нее почти нет. Лошади в отличном виде. Люди накормлены.Причины поражения 10-й армии объясняет так: конница была у нас замотала, а частью несла службу в траншеях. Немцы одновременно ударили с двух флангов: со стороны Вержболова и со стороны Лыка. Никто не ожидал. Правофланговый корпус Епанчина, почти без сопротивления, спешно отступил к Ковно, откуда и донес. Правый фланг 20-го корпуса у Гольдапа был обнажен. Со стороны Лыка 26 и 3 сиб. корпуса с недостаточным сопротивлением отошли к Гродно. 20-й корпус из 27 и 29 дивизий и резервный полк Булгакова остался один впереди. Охваченный со всех сторон, дрался упорно. Обозы и парки были отправлены назад. (Нач. дивиз. 3 сиб. кор. – Лашкевич бросил дивизию и бежал в Гродно. То же сделал Епанчин, бросив корпус, и бежал в Ковно.) [16] В 20-м корпусе ели кору. Патронов не хватило. Задержались под Липском, где, вероятно, и погибли. Можно было вполне выручить. К Гродно вовремя подошел 15-й корпус, вновь сформированный, вместо погибшего с Самсоновым. Отличная молодежь. Подошел 2-й корпус. Приказ о наступлении уже был отдан, но его отменили. Говорят, какой-то казак сказал, что Булгаков уже сдался. Связи не было никакой. Как только немцы порвали телефонную связь, ее не восстановили конницею. Командующий армиею Сиверс лежал в обмороке [17] , но не распоряжался. Деятельнее других был ген. Радкевич, к-р 3-го сиб. корпуса (который и назначен командующим армиею). Занимали в Восточной Пруссии отличную позицию. Немцами был учтен уход ко Львову 22-го корпуса у Лыка, который был сменен 28-й дивизией, очень растянувшеюся.По мнению племянника, в этих несчастных боях 10-я армия потеряла до 150 орудий и до 20 000 пленными.

17 сентября 1915 г. 4-й день в Петрограде. Видел много интересных лиц. Общее впечатление: настроение пессимистическое. Раздражение внутренними делами превосходит недовольство ходом военных событий. Бранят всех и все. Распутинской истории придают трагический характер. Ненависть к А. Ф-не [18] все растет. Об армии самые тяжелые вести. Не винят нижних чинов, но указывают легкость сдачи. Оправдывают их тем, что укомплектования посылаются безоружными. За последнее время усиленно вырабатывают снаряды и отчасти патроны, но ружьями и пушками армии не обеспечены.Вчера обедал и провел вечер у А.И. Гучкова. Приехал только что выбранным в Госуд. Совет от Хабаровска. Доволен, бодр физически, но настроен крайне пессимистически. Говорил, что Россию даже после победоносной войны ожидает революция.Об армии, которую объезжает, говорил следующее: «Мы выставили в начале войны 5 милл. человек. Имели 5 милл. ружей. Сочли этот запас достаточным и прекратили выделку и переделали Сестрорецкий завод. Теперь попали в руки заказчиков. Обеспечены 16 т. ружей в месяц. Получили из Японии 400 т. ружей. Это была хорошая помощь. Австр. ружья от пленных не годны: испорчены. Заказано 4 милл. на сроки очень отдаленные. Патроны пойдут быстрее. Особенно удачны снаряды и пулеметы. Заказано пулеметов 20 000 в расчете по два на роту. Тяжелую артиллерию не можем получить. Приехал только что из Риги. Видел один из сибирск. корпусов. Еще силен: 17 тысяч. Но за ним стоит укомплектование к этому корпусу – 6 тыс. человек без ружей.По мнению Гучкова, мы потеряли 4 милл. человек, из них около двух милл. пленными. Потеряли 2000 полевых орудий и 2000 крепостных. Начали войну, имея 6 т. пол. орудий. Теперь 4000. Некоторые полки переменили 4–5 составов.Третьего дня ротмистр Вильницкий, адъютант военного министра, говорил мне, что в армии Смирнова, с выводом двух корпусов в резерв для укомплектования, осталось 9 т. штыков.Фед. Фед. Трепов говорил мне, что в гренад. корпусе осталось 3000 штыков. Конница сохранилась хорошо, также и артиллерия. Все части войск действуют в зависимости от достоинства ближайших начальников. Роль начальников дивизий и полковых к-ров громадна. По мнению Гучкова, офицерский состав очень улучшился с японской войны. Большая сознательность. Самоотвержение. Много героев. На верхах плохо. Нижние чины начали войну с подъемом. Теперь утомлены и от постоянного отступления потеряли веру в победу.Отсутствие патронов, снарядов, явное превосходство противников действуют вредно в моральном отношении, располагают малодушных к сдаче, иногда целыми частями…Всем в тылу распоряжаются Данилов и Забелин. Командующие армиями лишены самостоятельности. Не могут распорядиться ни одним вагоном. Санитарная часть плоха. К наступлению наши войска не готовы.О бывших неудачах Гучков, со слов старших начальников, рассказал: «Больше всех виноват в Самсоновской неудаче Жилинский. Войска попали в болото. Тонули. Паника. В Самсоновскую неудачу, считают, что мы потеряли 240 орудий».Когда немцы вновь перешли в наступление против Ренненкампфа, встретили слабо. Начальствующие лица ускакали в тыл. Войска бежали, Ренненкампф потерял 120 орудий. В боях, где потеряли Лодзь, Шейдеман распоряжался плохо. Был сменен во время боя, вместе со штабом, что внесло беспорядок. Не знали, что делать. Ренненкампф, который со стороны Плоцка должен был отрезать немцам отступление, не нашел мостов. Обещался навести Данилов, и не исполнил. Переправившись, двигался со скоростью 6 верст в день. Обрушились на корпус Мищенко. Осталось у него 4000 человек. Его сменили, но совсем напрасно. Он свое дело сделал. Его не поддержали. Уезжал из Варшавы со слезами. К концу декабря немцы считали, что у них 250 000 пленных русских, и австрийцы, что у них – 60 000 пленных русских. По русским сведениям в плену у немцев – 90 000 русских.