– Валька за нами следит. – От солнца затылок у Ленки стал горячим. Она сидела на коленях доктора Свиридова, мяла в руках фабричную куклу.

– Как же он следит? – спросил доктор.

– На яблоню забрался, – ответила Ленка.

Свиридов посмотрел в окно и увидел меня.

– Я картинки вижу про всех, – сказала Ленка.

– И много таких картинок? – спросил доктор.

– Уже девятьсот сорок семь, – ответила Ленка.

– Как же ты их посчитала?

– Они сами считаются. Очень опасно, когда их больше тысячи.

– Ты умеешь считать до тысячи?

– Могу, если вам угодно, взять интеграл. Не хочу быть взрослой. – Ленка поставила куклу на стол. – И ваша игрушка мне надоела.

– Ты не взрослая, – сказал Свиридов. – Ты еще очень маленькая.

– Ну да, – усмехнулась Ленка.

Доктор Свиридов уловил в ее голосе не свойственный детям сарказм.

– Что же ты видела про меня? – спросил он.

– Она не будет с вами дружить, – не сразу ответила Ленка.

– Кто?

– Зоя Михайловна. Два дня назад она приходила к вам с кашлем. Вы не стали ее слушать через стетоскоп. – Ленка легко выговорила сложное слово. – А приложили к ее спине ухо, потому что вам так захотелось. Вы подумали, что у Зои Михайловны нежная кожа, и ее непременно следует касаться ухом.

Пальцы доктора дрогнули, и Ленка от этого еще больше расстроилась.

– Что же случилось дальше? – спросил Свиридов.

– Надо было ей сказать, что она красивая, например.

– Но я так и сделал, – ответил Свиридов.

– Ага, – усмехнулась Ленка. – Вы сказали, что кашель ей к лицу. Но это не совсем то, что было нужно.

– Тебе Зоя Михайловна рассказала?

– Как она могла рассказать, что вы думали?

Вместо того, чтобы удивиться ее словам, Свиридов стал вспоминать Зою Михайловну. Тогда он просто хотел одновременно пошутить и сделать комплимент. Он стремился быть легким и нескучным собеседником. Но Лена оказалась права – вышло действительно не очень ловко.

– Все, что ты рассказала, это… это странно, – наконец сказал доктор Свиридов.

– Вы сейчас пытаетесь поставить неверный диагноз, – нахмурилась Ленка. – Дело не в шизофрении и подобных патологиях. Все гораздо хуже.