Райли попросил Эустакио сесть вместе с ними в кабину. Пока мотор разогревался, тот устроился между ним и Джеком и принялся объяснять, какой дорогой лучше ехать, чтобы поскорее выбраться из города.
— Нам нужно, — указал он прямо перед собой, — к площади Сан-Сальвадор, оттуда — к воротам Святого Роха, а уж оттуда мы выедем на шоссе, ведущее на Кодо.
Алекс кивнул, включил первую скорость и мягко нажал на педаль газа. «Испано-Сюиз» мощностью в сто пятьдесят лошадиных сил, сделав круг, медленно двинулся в указанном направлении.
С той минуты, как заработал мотор, хода назад уже не было. Несомненно, любой, кто услышит рокот мотора, непременно задастся вопросом, куда может направляться грузовик в этот предрассветный час. А потому, если они не успеют выбраться из города через пару минут, то не выберутся уже никогда.
Грохоча по булыжной мостовой, грузовик покатился по улице Санта-Ана, настолько узкой, что кузов машины почти касался балконов первых этажей.
— Как же тут узко! — заметил Джек, выглядывая в окно.
— Дальше будет ещё уже, — сообщил Эустакио. — У ворот Святого Роха.
Алекс повернулся к нему.
— Почему же ты не сказал нам раньше? — упрекнул он. — Мы бы поехали другой дорогой.
Крестьянин покачал головой.
— Здесь все улицы такие же узкие, маэстро. Только Главная улица пошире, но она перегорожена баррикадой.
— Прекрасно... — хмыкнул Райли, выглядывая в окно, когда вдруг услышал, как брезент, закрывавший кузов с беглецами, заскрипел по стене ближайшего дома.
Почти со скоростью пешехода грузовик двинулся по узенькой улочке, пока наконец не достиг площади Сан-Сальвадор. И снова на том же самом месте появились двое часовых-марокканцев в красных фесках, только на этот раз они свернули на ту улочку, откуда в столь неурочный час выехал грузовик.
— Марокканцы... — ахнул Джек, не в силах скрыть предательскую дрожь в голосе.
— Да я вижу, — ответил Райли, не выпуская баранки из рук. — Молчите и не двигайтесь. И лучше даже не смотрите в их сторону.
Галисиец кивнул, стиснув зубы, а крестьянин вжался в сиденье.
Оба часовых вскочили на ноги, поняв, что приближающийся грузовик даже не собирается останавливаться. Один из них, с нашивками сержанта, шагнул вперед, стараясь, однако, не оказаться на пути у машины, и, глядя в кабину грузовика, поднял правую руку, приказывая остановиться.
— Боже! — прошептал Эустакио.
Райли не обратил внимания на приказ солдата.
Не снимая ноги с педали газа, он продолжал движение. Поравнявшись с марокканцами, он лишь помахал им рукой и поприветствовал широкой улыбкой, как будто встретил старых товарищей по оружию.
— Стоять! — крикнул сержант, видя, что водитель грузовика и не думает останавливаться. — Пароль!
Райли снова высунул руку в окно — на этот раз для того, чтобы показать свои наручные часы и постучать по ним пальцем. «Я спешу», говорил этот жест.
Разумеется, он не знал пароля, к тому же не мог позволить себе заговорить, чтобы не обнаружить американский акцент, а потому просто состроил гримасу и проехал дальше.
— Стоять! — снова крикнул солдат, когда грузовик Райли проезжал мимо. — Стой или стрелять буду!
В зеркало заднего вида Алекс увидел, как двое солдат вскинули к плечу винтовки и прицелились.
— Вот черт! — выругался он сквозь зубы и затормозил так резко, что в кузове грузовика возникла какая-то возня. Это не укрылось от взгляда часовых.
— Выйти из машина! — приказал командир — тощий марокканец с трёхдневной щетиной и недоверчивыми глазками. — Рука вверх!
Двое часовых стояли напротив дверцы кабины, держа ее под прицелом своих «маузеров».
— Послушай, приятель, — ответил Райли, высовываясь в окно, словно эти слова могли убедить часового. — Ты что, не видишь, я спешу? Генерал приказал мне переправить заключённых...
— Пароль! — потребовал тот.
— Забыл, — ответил Райли, одарив его самой невинной улыбкой.
— Выйти из машина! — повторил часовой, повышая голос. — Быстра!
— Спокойно, дружище, — произнёс Райли, останавливая его примиряющим жестом. — Я сейчас...
В эту минуту из кузова послышался детский плач, и оба солдата немедленно же повернулись в ту сторону.
Райли не стал терять времени даром. Мгновения замешательства оказалось достаточно, чтобы высунуть в окно пистолет, направив его на часовых.
— Бросай оружие! — крикнул он.
Но те явно не собирались этого делать. Они вновь вскинули винтовки и открыли огонь, ругаясь по-арабски.
Ветровое стекло разлетелось на тысячу осколков.
Райли рефлекторно пригнулся, прикрывшись дверцей, но одна пуля влетела в кабину и, отскочив от стенки, рикошетом задела его бедро, содрав длинную полосу кожи.
В двух шагах от него прозвучали два пистолетных выстрела, и Райли понял, что это Джек открыл ответный огонь.
Недолго думая, он распахнул дверцу, взвёл курок своего «кольта» и, не успели караульные опомниться, направил его на солдат.
Скорее почувствовав, чем увидев смутно белеющие силуэты двух марокканцев, он открыл по ним огонь, разрядив весь магазин.
Стрельба продолжалась всего десять секунд, но грохот в этом тесном пространстве ещё долго отдавался в ушах, словно взрывы петард во время празднования Фальяса в Валенсии, после которого целую неделю все чувствуют себя оглохшими.
Но куда хуже, подумал Райли, пока рассеивался дым, не испытывая никаких угрызений совести из-за двух трупов, это что грохот перебудил весь город, вплоть до последнего младенца.
Их шансы благополучно покинуть город резко сократились.
— Ты как? — окликнул его Джек. Голос как будто доносился издалека, словно Джек находился в нескольких километрах.
Райли поднял взгляд и увидел своего друга возле кабины, в его руке все ещё дымился «Токарев».
— Более или менее цел, — ответил он, ощупывая бедро. — Ногу задело, но кажется, рана не слишком серьезная.
— Можешь вести машину?
— Думаю, да, — ответил он, вынимая из кармана платок и вытирая кровь вокруг раны.
— Тогда валим отсюда, — поторопил его Джек, снова забираясь в кабину. — Скоро начнется заварушка.
Райли ничего не ответил. Вместо этого он рывком захлопнул дверцу, включил первую скорость и нажал на педаль газа.
Эустакио, похоже, был в шоке и чуть ли не в обмороке, но у них уже не было времени им заниматься.
— Уберите эти осколки! — все же приказал ему Райли, когда грузовик медленно выезжал с площади.
— Что? — не понял тот.
— Стёкла! — рявкнул Алекс, указывая на разбитое ветровое стекло. — Уберите осколки!
Через секунду крестьянин вышел из ступора и сообразил, чего от него хочет лейтенант батальона Линкольна.
От ветрового стекла осталась лишь кучка острых стеклянных осколков, которые, шатаясь, свисали с резиновой рамы. Если их немедленно не убрать, стекла обрушились бы прямо им на головы.
— Стой! Стой! — раздались крики справа, и тут же защелкали «маузеры», словно невидимый великан захлопал в ладоши.
— Ложись! — крикнул Джек, обернувшись назад. — Ложитесь все!
Все внимание Райли было сосредоточено на том, чтобы не зацепить стену какого-нибудь дома на ведущей из города узенькой улочке. Настолько узкой, что ее скорее следовало назвать переулком, теперь она стала ещё уже, чем в самом начале. Однако это ещё было не самое худшее.
Как и предупреждал человек, который сейчас съёжился рядом с ним, втянув голову в плечи и побледнев от ужаса, в конце улицы замаячила арка, перекинувшаяся между домами — в прошлые века, она вероятно, служила въездными воротами.
— Стой! — крикнул Эустакио. — Мы здесь не проедем!
— Газуй! — крикнул в ответ Джек.
Райли переключился на третью передачу и помчался прямо к арке, изо всех сил нажимая на педаль газа.
На такой скорости он уже не мог вести машину аккуратно, и теперь ее бока стукались о стены, сбивая фонари, решетки или всё то, что хотя бы на сантиметр торчало из стены.
Узкая арка стремительно приближалась и с каждой секундой казалась все уже.
— Газуй! — снова рявкнул Джек, перекрывая оглушительный рёв мотора.
— И так выжимаю все, что могу!
За спиной снова послышались выстрелы, кто-то в кузове вскрикнул.
— Кто-то ранен! — ахнул Эустакио, в тревоге оборачиваясь. — Кто-то из наших!
— Мы все равно не можем ничего сделать, — ответил Джек.
По ту сторону арки показалась группа солдат, они встали на пути, перегородив улицу и направив винтовки на грузовик.
— Зажигай фары! — крикнул Джек.
Но за секунду до этого Райли и сам нащупал кнопку выключателя, и свет мощных фар «Испано-Сюиза» ударил прямо в лицо солдатам, придав им фантасмагорический вид.
Солдаты-националисты дружно открыли огонь, но, ослеплённые светом фар, промахнулись, и пули градом защелкали по радиатору, бортам и крыше кузова.
Джек в ответ выстрелил по ним из своего ТТ, правда, ни в кого не попал, но вынудил разбежаться.
В эту минуту они достигли арки, и передние крылья грузовика заскрежетали по стенам, оставив на камне белые царапины.
— Держитесь крепче! — крикнул Алекс.
Джек уже хотел спросить, почему он об этом предупреждает, но ответом ему послужил резкий толчок, от которого содрогнулся весь грузовик. Из кузова снова послышались стоны и удары.
— Мария! — крикнул Эустакио, вновь обернувшись. — Ты цела?!
Крыша кузова врезалась в верхнюю часть арки; хотя стальные стержни, державшие брезент, прогнулись, грузовик оказался зажат между стенами и теперь изо всех сил пытался прорваться сквозь арку, как раненый зверь из капкана.
Сзади снова послышались выстрелы, из кузова раздались испуганные крики монахинь и горожан, заглушаемые ревом мотора, который, казалось, вот-вот взорвется.
— Газуй, мать твою! — орал Джек. — Газуй!
Райли изо всех сил давил на педаль газа. Машина хоть и не остановилась совсем, но едва ползла, завывая от страшного напряжения.
Мускулы Алекса натянулись, как стальные канаты, пот стекал со лба, глаза изо всех сил вглядывались в темноту поля, чернеющего по ту сторону чертовой каменной арки, сквозь которую им предстояло как-то протиснуться. Сейчас он способен был думать лишь о том, как преодолеть последнее препятствие, но хотя он изо всех сил давил на педаль, секунды, за которые они пролезали сквозь проклятую арку, показались ему вечностью.
Наконец, грузовик застрял намертво, и, как ни давил Райли на газ, машина больше не сдвинулась ни на сантиметр.
И тут с внешней стороны арки, в считанных метрах впереди них, показались несколько солдат-легионеров. Они тут же вскинули винтовки и открыли стрельбу в упор по кабине.
Все трое бросились на пол, и на головы беглецам обрушился очередной град разбитых стёкол.
Они замерли, крепко прижавшись друг к другу.