Солдаты связали девушке руки впереди, сняли плащ и обыскали. Из набедренного кармана её штанов они извлекли Книгу Судьи, а из-за голенища сапога — маленький нож. Рогул повертел нож в руках и отдал одному из соратников. Плащ, меч, книгу и пояс с серебряной пряжкой варн забрал себе.
Во время боя девушка убила двоих и ранила троих человек, один из которых теперь не мог продолжать путь. Рогул распорядился, чтобы раненому оставили лошадь убитого солдата.
— Продашь её в Гардее и оплатишь лечение, — сказал он. — Я добьюсь для тебя и всех нас помилования у короля.
После этого командующий взял ещё одну освободившуюся лошадь и подвёл её к пленнице.
— Садись, — приказал он и подставил руку, чтобы помочь связанной девушке взобраться на животное.
Но Шайнара не сделала ни шага.
— Хочешь путешествовать поперёк седла, Судья? В этом будет мало приятного, а путь нам предстоит долгий.
Шайнара залезла в седло. Рогул прикрепил поводья её лошади к луке своего седла. И отряд из семи человек, включая командующего, оставляя на горизонте клубы пыли, направился прочь от развалин. А где-то высоко в небе, ныряя в пушистые облака, за ними неотступно следовала маленькая крылатая тень…
* * *
Полуденное солнце припекало. Шайнара облизывала пересохшие губы. Ей всё труднее было сохранять вертикальное положение в седле. Удар коленом в лицо не прошёл бесследно. Кровь из рассечённого лба остановилась и запеклась, но вся область от глаз до подбородка болела так, словно по ней потоптались кони. Девушка осторожно ощупала нос. Каждое касание, усиливаемое тряской от скачки, приносило острую боль, которая уходила куда-то вглубь головы и отдавалась в затылок. Но нос был хотя бы не сломан.
Рогул то и дело оглядывался на пленницу. Увидев, что та еле держится в седле, он приказал отряду остановиться на опушке леса и сделать привал. Шайнару сняли с лошади и посадили на землю.
Солдаты пополняли запасы воды из ручья, вьющегося тонкой струйкой, как змея, среди вывороченных корней. Рогул тоже наполнил свою флягу и, не закрывая её пробкой, поднёс девушке:
— Пей.
Шайнара сделала несколько глотков. Ледяная вода наполнила рот божественной свежестью, унося с собой жар и сухость. Варн вернулся к коню, на котором был закреплён свёрнутый в рулон плащ Тени, и оторвал от него кусок. Рогул смочил ткань водой и протянул пленнице:
— Приложи к лицу.
Орудовать связанными спереди руками было неудобно, но девушка изловчилась и с упоением уткнулась в мокрую тряпку, еле сдержав при этом стон облегчения.
Короткий привал был окончен, и всадники двинулись дальше.
К вечеру погода испортилась. Порывы ветра усилились. Серая мешанина из дождя и тумана летела навстречу всадникам и пробирала до костей. В отряде имелось несколько бурдюков с вином и, чтобы согреться, солдаты то и дело к ним прикладывались.
Рогул избегал ехать по широкому и удобному королевскому тракту. Он не хотел привлекать внимание посторонних к связанной девушке, да и встреча с наёмниками, которые наверняка уже разыскивали телохранителя Железного герцога, чтобы получить награду за его голову, была нежелательна. Варн выбирал малохоженые дороги и за версту объезжал любые города и поселения.
Вот и сейчас отряд двигался по узкой лесной тропе, где лошади могли пройти только в цепочку, а всадникам приходилось наклоняться, чтобы не задевать головой низкорастущие ветви. Но в лесу было хотя бы не так холодно, как на открытой местности. К тому же, вскоре Рогул разглядел пещеру. Она заросла плющом и была незаметна издали — отличное место, чтобы переночевать и укрыться от непогоды.
Пещера оказалась сухой и просторной. Она вместила весь отряд вместе с лошадьми. На земляном полу в ней валялись обглоданные кости какого-то животного, а под потолком висели клочья густой паутины.
Солдаты развели огонь в центре, а пленницу посадили в самый дальний от входа угол. Они ели, пили и негромко переговаривались между собой. Одному из них Рогул приказал накормить девушку.
— У нас самих мало еды, — буркнул тот. Он был толстый и на подбородке имел здоровую бородавку.
— От тебя не убудет, — ответил Рогул. — А она нам нужна живой.
Толстяк встал и направился к пленнице. Он немного шатался от выпитого вина и придерживался за стену пещеры.
— Жри, — сказал он грубо и протянул Шайнаре полоску вяленого мяса.
Но девушка не взяла её.
— Жри! — повторил толстяк громче.
Шайнара отвернулась.
— Так тебе не нравится наша еда, шорва?! — его лицо исказила злоба, и он ударил пленницу по щеке. — Ты убила моего друга!
Сотрясение от удара вновь жуткой болью передалось в затылок.
— Я сказал, накормить её, а не бить! — закричал Рогул и подскочил к толстяку.
Тот посмотрел на него замутнённым взором.
— Она убила Стрифа, — прорычал он, снова замахиваясь.
Рогул перехватил его руку и вывернул ему её за спину.
— Иди проспись! — приказал варн и толкнул толстяка обратно к огню.
Рогул присел перед девушкой на корточки и протянул ей вяленое мясо:
— Ешь.
Но та не взяла еду.
— Это глупо, — сказал Рогул. — Ты же надеешься ещё сбежать. А для этого нужны силы. Ешь.
И он снова протянул ей полоску мяса.
— Ослабь верёвки. У меня затекли запястья, — девушка протянула ему руки.
— Я что, похож на идиота? — Рогул поднял бровь. — Так ешь.
Шайнара взяла вяленое мясо связанными руками и оторвала зубами кусок. Оно было жёсткое, солёное и жевалось с трудом.
Рогул сел рядом и достал из-за пазухи её Книгу Судьи. Он медленно перелистывал страницы, разглядывая портреты приговорённых и читая подробности их казней.
— Ты, конечно, можешь не отвечать на мои вопросы, но, поверь, Жорлаг Орз разговорит тебя.
Шайнара бросила тревожный взгляд в сторону солдат, сидевших у огня.
— Нет, — засмеялся Рогул, — Жорлага Орза среди них нет. Это королевский дознаватель. Он охотится за вами уже много лет и всё безрезультатно. А теперь я сделаю ему такой подарок, что он навечно останется у меня в долгу.
Рогул отцепил от пояса флягу и, сделав глоток, предложил воду девушке. Шайнара заметила, что командующий ни разу не приложился к вину, хотя на его лошади тоже висел бурдюк и во время скачки было слышно, как там что-то плескается.
Девушка взяла воду. Мясо было солёным и ей хотелось пить. В конце концов, Рогул прав — ей нужны силы. Раз у неё не получилось достойно умереть в бою, значит надо действовать дальше. Приговор никто не отменял…
— Я везу тебя в Альвадис, Судья, — продолжал варн. — Ты и это.. — Рогул помахал её книгой, — послужит доказательством моей невиновности в смерти Ибрана Талгата. Но не доставляй мне проблем в пути, иначе я перестану быть любезным и тебе не поздоровиться.
Варн встал и вернулся к огню. Дождь усилился и началась гроза. Раскаты грома гулким эхом отражались от свода пещеры, и лошади пугливо жались друг к другу. Все, кроме ночного караульного, назначенного Рогулом, легли спать. Сам варн сел у стены напротив девушки. Он подложил под шею свёрнутый плащ, и задремал в таком положении. Подобная поза позволяла ему быстро проснуться и вскочить в случае опасности.
Из своего угла, до которого почти не доходил свет от костра, девушка долго изучала командующего. Он носил короткую куртку с нашитыми металлическими пластинами и шнуровкой до самой шеи. Шея… Запрокинутая голова варна чётко обозначила на шее сонную артерию. Шайнара знала — всего один точный прокол в это место, и у Рогула не будет шансов выжить. Девушка оглянулась по сторонам и в полумраке пещеры разглядела на земле, недалеко от себя, трубчатую белую кость толщиной с палец. Двигаясь плавно, чтобы не привлекать внимания караульного, она дотянулась до этой кости и засунула её в расщелину между камнями.
Дождавшись очередного раската грома, Шайнара обломала кость. Теперь у неё был осколок, который легко прятался между ладонями. Но он был недостаточно острый, чтобы наверняка проткнуть человеческую кожу и артерию.
Всю ночь девушка, подкарауливая раскаты грома, затачивала обломок о камень, и к утру, когда гроза закончилась, у неё было маленькое подобие костяного стилета. Теперь оставалось как-нибудь заставить варна приблизиться так, чтобы ей было удобно дотянуться до его шеи. Тень понимала, что у неё будет всего одна попытка и поэтому не стала торопиться, решив выждать подходящий момент.
Но прошло уже три дня, а момент всё не наступал. Рогул не подходил к пленнице на расстояние, достаточное для удара, и даже не заговаривал с ней. Шайнара всё это время не смыкала по ночам глаз. Она надеялась, что, может, ей каким-то образом удастся освободиться.
Но надежды оказались тщетны. Возможность сбежать так и не появилась, а вот организм её настолько сильно требовал сна, что на четвёртый вечер, едва девушку сняли с лошади и прислонили к дереву, как она сразу отключилась…
* * *
Очнулась Шайнара от того, что кто-то взял её пальцами за подбородок. Она открыла глаза и увидела перед собой всё того же толстяка с бородавкой на лице. Девушка сжала ладони и с облегчением почувствовала, что костяная заточка на месте, и никто её не нашёл, пока она спала.
В этот раз толстяк был пьян сильнее прежнего. Его слюнявый рот был так близко, что Шайнару передёрнуло от отвращения.
— Кажется, она не хочет тебя, Бром! — захохотал у него за спиной другой солдат.
— Захочет… — ответил тот заплетающимся языком и двумя руками попытался разорвать одежду на груди девушки. Но крепкая ткань не поддалась пьяному солдату с первого раза, и Шайнара с силой оттолкнула его. Тот не удержался на ногах и плюхнулся на попу.
Солдаты загоготали.
Шайнара бешено крутила головой по сторонам. Как она могла отключиться и потерять контроль над ситуацией?! Где Рогул?!
Варна нигде не было видно, зато четверо солдат стояли полукругом позади Брома, и подначивали его задорными выкриками. Глаза их горели, а распалённые вином тела жаждали удовлетворения.
— Ах ты, шорва! — толстяк снова полез к девушке, осыпая её ударами по щекам.
Шайнара закрывалась связанными руками, но не делала попыток ударить в ответ. Она не хотела выдавать наличие у себя заточки. Ей ничего не стоило убить Брома прямо сейчас, вогнав ему в шею своё тайное оружие. Но эта судьба предназначалось Рогулу. Она Тень Ордена и главное для неё — исполнить приговор.
От группы солдат отделился высокий жилистый мужчина с колючим взглядом и тонкими изогнутыми в кривой усмешке губами. Он оттолкнул Брома смачным пинком под зад:
— Ты слишком долго с ней возишься, — он грубо поднял Шайнару на ноги. — Парни уже заждались.
— Я первый… — начал Бром, пытаясь подняться, но его снова откинули.
Двое солдат сбросили с себя пояса с оружием и тоже приблизились к девушке. Шайнара стала вырываться, но шесть сильных мужских рук легко удерживали девичье тело. Они не церемонились с её одеждой. Послышался треск разрываемой ткани…
— Что здесь происходит?! — раздался голос Рогула. Он восседал на коне и смотрел на солдат сверху вниз. Те отпустили свою жертву и встали по стойке «смирно». Все, кроме одного — того, который отобрал девушку у толстяка.
— Парни устали и хотят развлечься, — небрежно бросил этот солдат варну.
Рогул спрыгнул с коня. Его взгляд скользнул по надорванной на груди девушки одежде, которую Шайнара наскоро запахнула, едва её отпустили.
— Ты не был таким смелым, Керк, когда у неё в руках был меч, — сухо сказал Рогул и обвёл всех взглядом. — Она нужна нам невредимой. Кто её тронет, будет иметь дело со мной.
— Мортан тебя подери, Рогул! Из-за неё мы все стали изгоями. Стриф и Кюр мертвы. Мы можем хотя бы отомстить за них? Пустим эту драль разок по кругу, ничего с ней не случится!
Варн подошёл к нему вплотную и, понизив голос, произнёс:
— Ты стал слишком много разговаривать, Керк…
— Мы давно уже не на службе, — вызывающе ответил тот. — Какого хадриса, ты всё ещё считаешь себя командующим?!
Рогул отступил, согласно кивнул и отвернулся, а потом с разворота ударил Керка в челюсть. Тот растянулся на земле, варн прыгнул на него и, не давая опомниться, принялся избивать кулаками, пока у солдата лицо не превратилось в одно кровавое месиво.
Рогул поднялся и ещё несколько раз пнул Керка в бок.
— Есть ещё недовольные? — обратился варн к остальным.
Солдаты промолчали. Рогул посадил девушку обратно под дерево, и все занялись своими делами. Но Шайнара видела, что, когда Керк очнулся, солдаты стали украдкой переговариваться друг с другом, бросая то на варна, то на неё злобные взгляды.
Наступила ночь. Рогул отправил караульного спать, сказав, что сам побудет на страже. Когда в лагере воцарилась тишина и со всех сторон послышался мерный храп, варн подошёл к девушке и поднял её на ноги.
— Не шуми, — сказал он тихо и повёл её к лошадям.
Животные паслись, освобождённые на ночь от сёдел и поклажи. И только Бурст не распрягался хозяином с того момента, как тот вернулся. Рогул запрыгнул в седло и, усадив пленницу перед собой, покинул спящий лагерь.
Бурст был выносливым конём с крепкой широкой спиной. Весь остаток ночи он без устали нёс двух седоков и, когда забрезжил рассвет, они были уже далеко от лагеря.
— Почему ты не отдал меня им? — спросила Шайнара, когда конь перешёл на шаг. Она сидела боком перед передней лукой седла, удерживаемая с двух сторон руками варна, держащими поводья. Костяной стилет всё ещё был зажат у неё в ладонях, но неудобная посадка не давала девушке изловчиться для удара.
— Ты хорошо сражалась, — ответил варн. — Это отребье не заслуживает твоего тела.
— А кто заслуживает? Ты?
— Я не беру женщин силой.
— Ну, конечно… Может, просто силы не хватает?
Теперь, когда они остались одни, Шайнара специально подбирала такие слова, чтобы вывести Рогула из себя. Ей надо было возбудить в нём желание проучить её. Ведь для этого ему придётся остановиться, а ей сменить позу и вот тогда… Она завершит начатое.
Но варн пропустил её колкость мимо ушей.
— Ты же просто наёмник из «грязных народов»! — продолжала докапываться Шайнара. Она помнила, что командующий не терпит, когда его соплеменников называют «грязным народом». — Думаешь, приблизился к герцогу, так сразу стал миртанцем?
— Зачем мне быть миртанцем? — спокойно ответил Рогул. — Я варн и не стыжусь этого.
— Ну да, обычный выродок из «грязных народов», — всё наглее действовала Шайнара.
— И что же ты знаешь о «грязных народах», Судья? — Рогул оставался невозмутимым, будто не слышал оскорбления.
— Всё самое гнусное в Миртании связано с вами. Всё, что вы умеете — это грабить и насиловать. Варвары на большее и не способны…
Рогул остановил Бурста и сбросил девушку на землю.
— Дальше пойдёшь ногами, — сказал он. — Мой конь заслужил отдых.
— Вы, как помойка, которая собирает всю мерзость Срединного королевства, — не унималась Шайнара, следуя рядом с конём. — Как больной нарыв, который надо выжечь.
Рогул смотрел на неё из седла, но в лице не менялся.
— Ты говоришь об азарах, Судья. А я варн, — спокойно отвечал он свысока.
— Не вижу разницы.
— Азары — шакалье отродье, — Рогул сплюнул. — Варны знают, что такое честь…
На горизонте появились всадники. Их было двое. Рогул спрыгнул с коня, но было уже поздно — Шайнара закричала, что было силы. Всадники услышали её и стали приближаться.
— Это было лишнее, — прошипел Рогул и грубо завязал ей рот перекрученным платком.
Всадники поравнялись. Девиз на их щитах гласил «Превосходство во всём», значит, это были люди лорда Соврата Чёрного, за землями которого начинались королевские угодья. Видимо и Альвадис был уже близко…
— Эй ты, — крикнул один из всадников Рогулу, покосившись на пленницу.
— Это моя невеста, — ответил тот.
— А почему она связана?
— Так, не хочет же. Но я заплатил её отцу щедрый выкуп и имею право.
— А если ей развязать рот? — встрял другой щитоносец.
— А если вам ехать, куда ехали? — в тон ему ответил варн.
Воины переглянулись, спешились и достали мечи…
Бой был не долгим. Рогул вышел из него победителем, и два свежих трупа лежали у его ног.
— Их смерть на твоей совести, — бросил он девушке, вытирая окровавленный клинок об одежду одного из убитых. — Хотя тебе, наверно, не привыкать.
Шайнара стащила связанными руками платок со рта.
— Я не убийца. Я палач, — произнесла она, с горечью глядя на мёртвых воинов.
— Не вижу разницы, — ответил Рогул точно с той же интонацией, с какой девушка заявляла, что не видит разницы между азарами и варнами. — Ты также отнимаешь жизни.
— Я казню по справедливому приговору, — возразила Шайнара.
Рогул усмехнулся.
— Разумеется… Чего ещё ждать от Судьи, кроме одержимости… — сказал он вслух сам себе.
Варн забрал одну из лошадей убитых и подвёл её к девушке:
— Надо отдать должное вашему Ордену. Он хорошо воспитывает своих адептов. Ни сомнений, ни страха, ни жалости. Я уже видел это… Десять лет назад один из ваших Вольных убийц, — (он специально выделил последнее слово), — уже покушался на жизнь Железного Герцога.
Рогул сощурился, вспоминая подробности. — Это была девушка… Длинные, чёрные, как смоль, волосы… Зелёные глаза…
«Алхена» — пронеслось у Шайнары в голове. Так вот почему, Велиар Хрут говорил, что герцог хорошо знает её внешность.
— Ибран Талгат по-настоящему увлёкся ею, — продолжал Рогул. — Я предупреждал его. Но он ничего не хотел слушать. Он помешался на ней, а эта… тварь… думала лишь о том, как половчее лишить его жизни… В тот раз я отвёл беду, но вы посеяли в сердце герцога такой страх, с которым даже я не смог справиться. Ибран Талгат облачился в тяжёлые доспехи и не снимал их целыми днями. Я думал, у него это пройдёт. Но с каждым годом его страх только усиливался. Герцог говорил, что ваш Орден не успокоится, пока не убьёт его. Я обещал Ибрану Талгату, что ни один Судья не доберётся до его тела, а он мне не верил. И оказался прав… А я не смог защитить его…
Рогул замолчал.
— Так, тебя надо пожалеть? — с издёвкой спросила Шайнара.
— Хватит уже дерзить, Судья. Ты не в том положении.
— А что ты мне сделаешь? Убить — не убьешь, я нужна тебе живой. Что ещё? Может, слова о чести из уст грязного наемника годятся только, чтобы подтереться ими?
В следующее мгновенье в руке Рогула оказался нож. Он приставил лезвие к горлу девушки, а та победоносно улыбнулась — ей удалось-таки вывести его на эмоции. Он стоял так близко, что она могла бы нанести свой заготовленный точный и смертельный удар. Вот только его нож у её горла этому пока мешал. Но ничего, она ещё подождёт…
И тут Рогул, ничего не говоря, свободной рукой разжал её пальцы и достал спрятанный между ладоней костяной стилет. Улыбка моментально сошла с губ девушки. Так он знал?! И как давно?
Варн убрал нож и подсадил пленницу в седло. Теперь, когда Шайнара была безоружна, она прикусила язык, и оставшийся путь они проделали молча.
* * *
Мешок, надетый на голову, не пропускал свет. Шайнару вели, удерживая с двух сторон под руки, и шаги её провожатых звонко отдавались по мраморному полу…
За четыре дня до этого Рогул привёз пленницу в Альвадис, столицу Миртании. Он сдался первым попавшимся навстречу королевским гвардейцам и потребовал, чтобы они доложили о нём Жорлагу Орзу — главному дознавателю. Больше девушка не видела варна. Её саму все эти четыре дня продержали в темнице.
— Вот она, Ваше Величество, — услышала Шайнара противный трескучий голос, и кто-то снял с её головы мешок.
Девушка огляделась. Она находилась в просторном зале, с высокими сводчатыми потолками, мраморными фризами и колоннами. Окна украшали мозаики из драгоценных камней и слоновой кости. Вдоль стен тянулись столы из чёрного дерева, декорированные золотыми завитушками. И за этими столами, которые ломились от обилия еды и вина, сидели люди в самых роскошных одеяниях. Они ели, пили и смеялись. А за центральным столом восседал юноша лет пятнадцати и голову его венчала ослепительная корона. Шайнара поняла, что оказалась на пиру в честь коронации принца Эрмино, а это значит, что старый король всё-таки умер…
По левую руку от юноши находилась женщина. Шайнара не сразу признала в ней королеву Семиору Благословенную. За эти несколько лет, что прошли с момента их последней встречи в суде Гельдорана, она очень изменилась. Забота о больном сыне выжала из неё все силы и сделала из красивой статной женщины настоящую старуху. Хотя, глядя на юного короля сложно было сказать, что он неизлечимо болен. На его щеках играл румянец, а глаза блестели, как лесная ежевика после дождя.
И вдруг Шайнара чуть не вскрикнула от неожиданности — справа от короля сидел… Карлем собственной персоной. Он был одет в тонкую атласную рубашку, бархатные штаны и расшитый серебром жилет. Их глаза встретились, и он едва заметно кивнул ей.
Из-за спины девушки вышел Рогул. Он держал в руках вещи Шайнары: тёмно-синий плащ, меч с навершием в виде головы дракона, пояс с серебряной пряжкой и Книгу Судьи. Варн склонился перед королём и положил предметы на пол.
Из-за спины девушки вышел ещё один человек. Он был худой, высокий, с неестественно жёлтым цветом лица. Противный трескучий голос принадлежал ему:
— Ваше Величество. Я считаю, что все обвинения с господина Рогула могут быть сняты. Он доказал свою непричастность к убийству Вашего дяди.
— Да, — ответил юноша, сделав изящный жест в сторону телохранителя Железного герцога. — Корона снимает вину с господина Рогула.
— Ваше Величество, — продолжил человек со скрипучим голосом, — теперь, когда у меня есть одна из этих преступников, что именуют себя Вольными Судьями, я обещаю, мы покончим с этим проклятым Орденом.
Карлем что-то шепнул юному Эрмино на ухо и тот сказал:
— Нет, господин дознаватель. Она не отправиться в ваши застенки. Эта преступница принадлежит моему кузену, и он будет делать с ней, что пожелает.
У Шайнары от удивления чуть глаза на лоб не полезли. Она, конечно, помнила о планах Карлема забрать престол, но как ему удалось за такой короткий срок не только вернуть себе права наследника Железного герцога, но и стать практически «своим» для юного короля? Во всяком случае, Карлем вёл себя достаточно фривольно с царственной особой, словно всю жизнь прожил при дворе, и они были хорошими друзьями. Может, это открывшиеся способности полудрака ему как-то помогают в этом?
— Но Ваше Величество, лорд Азор Талгат, — (Шайнара впервые услышала, как звучит имя Карлема, данное ему при рождении), — лишь недавно вернулся в Миртанию. Он слишком долго был в чужих краях и не знает наших проблем. Бандиты, именующие себя Вольным Орденом, наводят страх и ужас на самых верных и достойных ваших подданных. Мы, конечно, все очень ценим то, что лорд Азор сделал для нас… Его лекарство — настоящее чудо и Вы, Ваше Величество, прекрасно выглядите, но… — главный дознаватель сделал паузу, — у меня намного больше опыта в этом деле. Я смогу выбить из этой преступницы такие признания, которые позволят нам раз и навсегда разделаться с этим тайным Орденом.
Карлем снова что-то шепнул юному королю. Тот поднял руку, останавливая речь главного дознавателя.
— Достаточно, Жорлаг Орз. Я уже сказал своё слово. Эта преступница принадлежит моему кузену.
Шайнара тайно ликовала и ей даже показалось, что она услышала скрежет зубов дознавателя. Карлем поднялся с места и обратился к Жорлагу Орзу:
— Я нисколько не сомневаюсь, господин дознаватель, что Ваши методы могли бы поспособствовать поимке и других преступников, именующих себя Вольными Судьями. Но, поверьте, я справлюсь не хуже. Эта убийца отравила моего отца. И я отомщу ей за него так, что каждый дюйм её тела будет молить о пощаде.
Карлем говорил так убедительно, что, не знай Шайнара его, она бы ему поверила.
— Я могу помочь… — снова начал Жорлаг Орз.
— Не надо, — оборвал его Карлем. — Я отвезу её в замок своего отца и там совершу правосудие.
Главный дознаватель поклонился и отступил, но Шайнара всем нутром чувствовала, как в нём клокочет ненависть и злоба.
Король распорядился, чтобы стража передала девушку людям лорда Азорта Талгата. Тот остановился в самом богатом квартале Альвадиса. Он снял все комнаты в гостевом доме с видом на королевский замок и идти до туда было недолго.
Стража вывела Шайнару на улицу. Девушка еле сдерживала улыбку — ещё немного, и она будет свободна, ведь понятно, что «люди лорда Азорта Талгата» — это переодетые члены Ордена.
Но не успели её вывести за ворота, как начальника стражи догнал королевский дознаватель.
Он отвёл его в сторонку, и они о чём-то долго переговаривались. Рогул, освобождённый приказом короля, в этот момент тоже вышел из замка. Он увидел знакомого и, приветственно махнув, остановился поговорить.
Когда начальник стражи вернулся, он приказал своим подчинённым вести пленницу за ним и, свернув с первоначального маршрута, быстрым шагом направился в другую сторону. Шайнара почувствовала неладное. Она завертела головой, но во дворе замка не было членов Ордена. А Карлем в это время был на пиру, развлекая гостей байками о «своём сложном детстве, проведённом в чужих землях».
Только Рогул проводил взглядом девушку. Но даже, если он и понял, что произошло, ему не было до этого дела. Он получил своё оправдание, и дальнейшая судьба Судьи его не интересовала.
Шайнару завели за неприметную маленькую дверцу в основании мощных стен, за которой сразу повеяло холодом и сыростью. Подземелье замка освещалось факелами, вставленными в медные кольца. Шайнара слышала где-то шум воды. Её долго вели вдоль камер с железными решётками, пока, наконец, не втолкнули в помещение, один взгляд на которое бросал в дрожь.
Это была пыточная камера, заставленная самыми разнообразными сооружениями. Здесь были дыбы, раздвижные столы с хитрыми механизмами, стулья с шипами, крюки для подвешивания и прочие предметы человеческого гения, призванные наполнять сердца ужасом, а тела жуткой болью.
Шайнара вспомнила, как Карлем говорил, что способности полудрака позволяют ему чувствовать людей каким-то особым чутьём. Она мысленно закричала о помощи. Но, видимо, сверхчувствительность Карлема не распространялась так далеко. Никто не пришёл Шайнаре на помощь. Где-то наверху, уверенный в том, что отвёл от Тени беду, Карлем кружился в танце с фрейлинами, стремительно приближая то время, когда он сможет полностью осуществить свои грандиозные планы. И только один маленький рукокрыл бешено метался над крышами Альвадиса, не находя себе места…
Стража удалилась, оставив пленницу в пыточной камере. Кроме Шайнары и главного дознавателя здесь присутствовало ещё три человека. Один из них, настоящий великан, был одет в фартук со следами крови. Другой, уже в летах, сидел за столом и что-то писал. Он носил знаки отличия королевского сыска, как и главный дознаватель. Третий человек стоял у входа. На нём был красный плащ гвардейца, а из-за пояса торчали два кинжала.
Жорлаг Орз сделал знак великану в фартуке, и тот привязав руки девушки к крюку, свешивающемуся с потолка, поднял её над полом. Во рту у этого палача не было ни одного здорового зуба, а в глазах не отражался разум. Он всё время улыбался, как большой ребёнок, и мычал.
— Но Его Величество приказал передать её в руки лорда Азорта Талгата, — сказал пожилой дознаватель, сидевший за столом.
— Улицы Альвадиса могут быть опасны даже для королевской стражи, — промолвил Жорлаг Орз, — особенно, если начальник этой стражи мне задолжал… Поэтому он скажет, что её соратники напали на него и отбили преступницу.
— Но…
— Это не ваша забота, господин Варнав, — перебил Жорлаг Орз. — Я беру на себя всю ответственность за это. Его Величество будет мне благодарен, когда я покончу с Вольными Судьями. А что касается молодого Талгата… — Жорлаг Орз присел на стул, — то я не верю ему…
— Конечно сын Железного герцога появился весьма неожиданно для всех нас, — ответил дознаватель Варнав, — но он предоставил неоспоримые доказательства… И это его лекарство… Он настоящий кудесник. Вы же видели, как чувствует себя наш король?
— Господин Варнав, Вы знаете, почему я стал главным дознавателем? — Жорлаг Озр сощурился. — Потому что я не верю в счастливые совпадения.
— О Вашем чутье, господин Орз, ходят легенды, — пожилой дознаватель встал из-за стола и поклонился, — но даже старые псы иногда ошибаются.
Он вышел из пыточной.
— Проследи за ним, — сказал Жорлаг Орз гвардейцу с кинжалами за поясом, — если старик сглупит… останови его.
Тот молча кивнул и юркнул за дверь.
Главный дознаватель повернулся к девушке.
— Я не садист, — промолвил он. — Мне не доставят удовольствие твои мучения. Но вот ему, — Жорлаг Орз со змеиной улыбкой показал на палача в фартуке, — ему нравится пытать людей. Его можно даже не кормить особо, только дать возможность кому-нибудь причинять боль. Я правильно говорю, Харон?
Палач радостно замычал и закивал головой, разбрызгивая во все стороны слюни.
— Он знает толк в этих развлечениях, девочка, — продолжал Жорлаг Орз. — Он будет отрезать от твоего тела кусочек за кусочком. Но ты не умрёшь. Нет. Ты будешь медленно сходить с ума от боли. Она не оставит тебя ни днём ни ночью, и рано или поздно ты всё нам расскажешь.
Главный дознаватель открыл лежащую на столе книгу.
— Но ты можешь избавить себя от ненужных страданий. Просто отвечай на мои вопросы, — он взял перо и приготовился записывать. — Кто ты? Кто обучал тебя? Где находится Орден? Кто вам покровительствует?
Шайнара висела на крюке и боролась с нарастающей ломотой в плечевых суставах.
Жорлаг Орз кивнул Харону. Палач разрезал ножом одежду на спине девушки, а потом подошёл к жаровне и раскалил на огне металлическую цепь. Удерживая один её конец руками в толстых варежках, другим концом он ударил девушку по обнажённому участку тела.
Шайнара сжала зубы. Харон ударил ещё раз. И она закричала.
— Нет нужды противиться, — увещевал своим скрипучим голосом Жорлаг Орз, — Никто и никогда уже не узнает о тебе.
Палач ударил снова… и снова… Раскалённый металл врезался в кожу, разрывая её и оставляя белые волдыри. Когда Шайнара теряла сознание, ушат ледяной воды в лицо приводил её в чувство, и пытка продолжалась.
— Ты всё равно умрёшь, девочка, — говорил Жорлаг Орз. — Но это можно сделать быстро и безболезненно. А можно мучительно и о-очень долго…
Шайнара не отвечала. Она задыхалась от боли. Харон опустил её на пол и дал отдышаться.
— Где находиться Орден? Кто его покрывает? — повторил главный дознаватель, приблизившись.
Но Шайнара молчала.
— Что ж, Судья. Ты считаешь себя выше королевского закона? Тогда займи подобающее тебе место!
Харон поднял истерзанную девушку и посадил её на пыточное кресло, закрепив запястья и лодыжки деревянными колодками.
— Вот он истинный трон Миртании, заставляющий содрогаться врагов престола, — сказал Жорлаг Орз, и в глазах его появился восторженный блеск.
Шайнара думала, что у неё не выдержит сердце. Вернее, она НАДЕЯЛАСЬ на это. Но увы. Харон хорошо знал своё дело. Он чутко дозировал пытку, где надо растягивая, а где надо, укорачивая воздействие. Ей вкручивали в руки винты, подпаливали ступни ног, душили шипованным ремнём. Давали небольшой перерыв, а потом начинали всё сначала…
Но даже в таких условиях мысль предать Орден не находила себе пристанища в её голове.
«Алхена, Карлем, Сибурд, Анок, Барламо, Ивар, Руден…» — повторяла про себя Шайнара имена, как молитву, и с каждым разом, с каждой новой болью, раздирающей её плоть, всё яснее понимала, что никакая сила не сможет разорвать её связь с Орденом и заставить предать его. Ведь Орден — её жизнь, её душа, её смысл, её суть… Она не представляла себя иначе.
Когда девушка в очередной раз была на грани отключения, Жорлаг Орз сказал:
— Ладно. Пусть отойдёт пока. Я проголодался. В конце концов, сегодня же в замке пир! Да здравствует король Эрмино!
Палач восторженно что-то промычал в ответ, и они вместе покинули пыточную камеру, выставив у дверей стражу.
Шайнару трясло. Она молила, чтобы смерть забрала её. И та забрала… Но не её…
Девушка услышала, как грузно рухнули на пол тела стражников за дверью, а следом в камеру вошёл Рогул. Ничего не говоря, он освободил запястья и лодыжки пленницы из зажимных устройств и, подхватив её обессиленное тело на руки, вышел в коридор.
Быстрым шагом он удалялся в противоположную от входа в подземелье сторону. Где-то за спиной послышались крики. Стража обнаружила пропажу. Рогул перешёл на бег. Крики приближались, но и варн достиг своей цели. Шайнара увидела решётку, под которую уходил бурный поток. Рогул положил девушку на землю, а сам всем телом навалился на деревянный ворот, поднимающий решётку.
— Эта река вынесет тебя за пределы Альвадиса, — сказал он. — Беги.
Голоса и топот ног преследователей становились всё громче.
Шайнара привстала на изувеченных руках, но тут же упала лицом в пол.
— У меня не получится, — только и смогла прошептать она.
Рогул снова поднял её на руки и вместе с ней соскользнул в ледяной поток…