Дорога на запад заняла почти пятнадцать дней. И если на Морвийских холмах уже, скорее всего, выпал первый снег, то здесь, на побережье Туманного моря, было ещё по-летнему тепло. Шайнара даже сняла с себя накидку, которую купил ей Морлав Тейн в одном из городов, которые они проезжали по пути. Старик полностью одел девочку во всё новое и богатое, объяснив это тем, что Дора из Латракии, за которую предстояло выдать себя Шайнаре, является всё-таки дочерью лорда, хоть и незаконнорожденной.

Конечной точкой их пути стал портовый город Сульдоран. Здесь Морлав Тейн попрощался с Шайнарой. Дальше ей предстояло идти одной. Девочка не боялась, так как старик уже несколько раз подробно объяснил ей, что и как надо сделать, чтобы попасть в Орден.

Шайнара медленно брела вдоль причала, разглядывая разнообразные морские судна. Были здесь и старые баркасы, и огромные торговые корабли, и просто маленькие лодчонки местных жителей. Моряки сновали туда-сюда, перетаскивая грузы и бранясь друг на друга. Некоторые из них с интересом стали поглядывать на девочку, прогуливающуюся по берегу в одиночку. Поймав на себе пару таких взглядов, Шайнара ускорила шаг.

Вскоре она нашла то, что искала — старую парусную лодку, на носу которой висели деревянные чётки. На лодке было два человека. Один из них выгружал на берег маленькие стеклянные бутылочки, которые потом, сложив в тачку, повёз в город. А другой в это время что-то обмазывал смолой на корме.

Шайнара подошла ближе.

— Чего тебе? — негостеприимно спросил человек на борту.

— Мне надо на Красный остров, — ответила Шайнара.

— А ты разве не знаешь, что высаживаться на Красный остров запрещено по указу короля?

Девочка достала и показала моряку деревянную бусину, которую ей дал Морлав Тейн. На бусине был выжжен тот же знак, что старик поставил ей на левую руку. Моряк молча кивнул и помог Шайнаре подняться на борт. Он забрал у неё бусину и надел к остальным таким же, висевшим на носу лодки. А когда вернулся его помощник, они, не теряя времени, отплыли от берега.

Шайнара смотрела, как волны Туманного моря бьются о борта старой лодки и думала, как теперь изменится её жизнь. А к вечеру на горизонте показались очертания Красного острова.

Девочка и раньше слышала, что место это необычное. Один морвийский лекарь из соседней деревни рассказывал, что только на Красном острове произрастает какой-то очень редкий вид растений, обладающих поистине чудодейственными свойствами, и салат из этих растений ежедневно подаётся на стол самому королю.

Лодка причалила к острову в сумерках. Шайнара высадилась на берег и огляделась. За узкой прибрежной полосой неприступной стеной вставали огромные скалы, покрытые красными водорослями. От Морлава Тейна девочка знала, что скалы эти окружают почти весь остров по периметру, скрывая от случайных глаз то, что находится в центре…

Всё время, пока длилось плавание, люди в лодке молчали и ни о чём не спрашивали Шайнару. Сейчас же один из них (тот что возил бутылки) улыбнулся ей и кивком указал на дорогу, вымощенную жёлтым камнем. Шайнара уверенно зашагала по ней, а её сопровождающие направились в другую сторону.

Дорога из жёлтого камня вела к подножию скалы, которая заметно выделялась на фоне всех остальных и своими очертаниями напоминала голову лошади. Вскоре Шайнара увидела зев пещеры. «Наверно, это и есть проход», — решила она и уже хотела было направиться прямо к нему, как вдруг раздался голос:

— Стой! — и прямо перед ней, словно из воздуха, выросла фигура человека, завёрнутого в тёмно-синий плащ. Капюшон, опущенный на глаза, скрывал верхнюю половину лица человека. Были видны лишь его губы, тонкие и поджатые.

— Кто идёт по Лунной Тропе? — грозно спросил человек в плаще.

— Дора из Латракии, рождённая от ночи и вернувшаяся в неё, — ответила девочка так, как учил её Морлав Тейн.

— Проходи, — сказал страж дороги и вновь растворился во мраке.

Шайнара смело вступила под свод пещеры, а потом остановилась в нерешительности. Пещера была огромна. Она освещалась факелами, закреплёнными на стенах, а справа от входа был выложен очаг, в котором сейчас еле тлели угли. Но Шайнара не увидела прохода, ведущего вглубь острова так, как она ожидала. У противоположной от входа стены разливалось озеро, прохлада от которого распространялась по всей пещере. И девочка здесь была не одна…

Два силуэта, словно тени, отделились от стен и шагнули к ней. Эти люди тоже носили плащи, но багряного цвета и лица их скрывали маски. Одна из фигур знаком показала девочке, чтобы та засучила рукав на левой руке. Увидев маленькое клеймо в виде пламени, она спросила:

— Как твоё имя? — и голос этот принадлежал женщине.

— Дора из Латракии, — ответила девочка, стараясь придать своему голосу как можно больше уверенности.

Вторая фигура открыла книгу и что-то отметив в ней, кивнула.

— Раздевайся, Дора из Латракии, — приказала первая фигура.

Девочка молча повиновалась и сняла с себя верхнюю одежду. Она не знала, чего ей ожидать дальше — Морлав Тейн больше ничего ей не рассказывал. Фигура в багряном плаще приказала раздеться полностью и, когда Шайнара исполнила приказ, другая фигура раздула в очаге огонь и бросила в него всю одежду Шайнары. Девочка смотрела, как жадно языки пламени поглощают ткань и ей было немного грустно от этого, ведь она никогда раньше так богато не одевалась…

— Садись сюда и закрой глаза, — вновь приказала первая фигура и указала на землю. Там был очерчен круг, из которого выходило семь лучей в разные стороны. Шайнара опустилась на корточки в самый центр и прикрыла веки. Она услышала, как раскрылось над ней лезвие бритвы и пряди её роскошных каштановых волос одна за другой стали падать на плечи, от чего обнажённое тело чесалось и покалывало. В это время вторая фигура начала что-то начитывать на незнакомом языке, и Шайнара вздрогнула — голос принадлежал мужчине. Ей стало не по себе. Но она сделала над собой усилие и не открыла глаза.

Стрижка была окончена. Кто-то аккуратно сдул с неё волосы, и в следующую минуту девочка почувствовала, как что-то горячее потекло по её голове и плечам. В воздухе ощутился неприятный резкий запах. Умело играя тембром, голос за спиной продолжал что-то начитывать. И Шайнара чувствовала, как с каждым произнесённым им слогом, силы покидают её. Она отчаянно пыталась сохранить вертикальное положение тела, но тщетно. Девочка потеряла сознание и очнулась лишь тогда, когда кто-то полил на неё ледяной водой.

Шайнара открыла глаза.

— Поднимись, Дора из Латракии, — сказала женская фигура. — Воспламенённые принимают твой дух. Теперь ты должна очистить своё тело, чтобы родиться заново в покорности и служении ИХ Закону. Войди в Озеро Безупречности и перейди под стеной на другую сторону…

Шайнара поднялась с земли. Она инстинктивно провела рукой по волосам, которых там больше не было. Нагая и остриженная, она испытывала такой дискомфорт и унижение в этот момент, что слова о служении закону прошли мимо её ушей и сердца. Этот обряд ничего не значил для неё и всё, чего ей хотелось — это поскорее уйти от пронизывающих взглядов таинственных фигур в багряных плащах…

Шайнара подошла к озеру. Ей предстояло проплыть несколько метров до той части стены, куда ей показали, и где должен был быть проход. Балансируя на одной ноге, девочка другой ногой осторожно потрогала воду. Та была ледяная! Шайнара оглянулась. Фигуры, проводившие обряд, отошли к порогу пещеры и молча наблюдали за ней оттуда. Девочке даже показалось, что одна из них сжимает в руке под плащом меч. Но может, это было лишь её воображение…

Шайнара медленно поставила одну ногу на камень, скрытый наполовину под водой, но потом всё равно поскользнулась и провалилась сразу по шею. И в то же мгновенье, словно тысячи иголок, впились в её тело. Она никогда не встречала такой холодной воды! Даже её родная северная Альва, славившаяся своим непокорным нравом, который не раз опрокидывал в шторм рыбацкие лодки, показалась ей сейчас тёплым домашним ручейком.

Шайнара чувствовала взгляды, направленные ей в спину. А тут ещё судорога начала сводить правую ногу. Девочка замерзала очень быстро. Ещё немного — и её путешествие потеряет смысл… Может вылезти обратно, пока не поздно? Шайнара до крови укусила себя за губу и прогнала предательскую мысль, внезапно возникшую в её мозгу. Как она может отступить? Из-за какой-то воды?! Нет! Она завершит начатое, чего бы ей это ни стоило…

Девочка набрала в грудь воздуха и нырнула под стену. Там действительно был лаз. Но какой же он был узкий! Шайнара, в свои четырнадцать лет, была худеньким подростком, но сейчас она с трудом протискивалась сквозь стену. И вдруг… застряла!

Она сделала рывок… потом ещё… и ещё… Её легкие уже разрывались от недостатка воздуха, а сведенная судорогой нога отказывалась подчиняться… Шайнара не могла продвинуться ни вперёд, ни назад. Ужас охватил её, но она не позволила ему сковать себя. Ещё один рывок…и ещё… из последних сил… И вдруг девочка увидела свет над головой…

Шайнара вынырнула с другой стороны стены и оказалась в другой пещере. Здесь тоже был очаг и сейчас в нём жарко пылал огонь. И этот огонь целиком завладел её вниманием. Она вылезла из озера и, волоча за собой сведённую судорогой ногу, поползла к живительному теплу. И только спустя какое-то время, она смогла как следует оглядеться.

Пещера, в которую она попала из-под стены, имела широкий арочный выход, над которым была выбита какая-то надпись. Впрочем, надписи здесь были повсюду. Шайнара насчитала двенадцать столбов-сталагмитов, на которых были вырезаны различные символы. Одну из стен грота украшал астрономический календарь, по которому, как указатель, путешествовало пятно лунного света, пробивавшееся сквозь отверстие в потолке. Посередине этой необычной пещеры находился большой круглый стол, вырезанный из камня. Вокруг стола стояло несколько кресел, одно из которых сейчас было занято…

На нём сидела девушка лет двадцати пяти, с длинными чёрными, как смоль, волосами, а её тёмно-синий плащ, свисая, небрежно ложился на пол. На потолке прямо над ней примостился маленький зверёк с большими глазами — точно такой же, какого Шайнара видела у Морлава Тейна. На столе лежал свёрток.

— Думала, уже не дождусь тебя, — сказала девушка и бросила Шайнаре этот свёрток. — Надевай.

Дрожащими руками девочка развернула рулон. Пальцы всё ещё плохо слушались её после купания в ледяной воде. В свёртке оказалась одежда: широкая рубаха и штаны до колен с верёвочкой вместо пояса. Все вещи были сотканы из грубой мешковины. Обуви не было. Исподнего белья тоже. Шайнара подумала, что даже самые последние нищенки в Гельдоране одевались лучше. Похоже, прославленный Орден экономит на одежде для своих учеников. Но вслух она, конечно, этого не сказала.

— Меня зовут Алхена, — продолжала девушка, пока Шайнара напяливала на себя выданную робу. Мешковина была жёсткой и совсем не грела.

— Д-дора из Латракии, — представилась девочка, стараясь унять стук зубов.

— Будешь говорить только, когда я разрешу, — оборвала Алхена.

Рядом с очагом лежала охапка дров. Алхена встала, подошла к очагу, возле которого лежала охапка дров, выбрала несколько толстых полешек и подбросила их в огонь.

— Это Первый Храм, — продолжила она, когда прожорливые огоньки пламени вспыхнули с новой силой. — А ты теперь — Призрак Первого Храма. Я — эзра, твоя наставница, и я буду тебя учить.

Алхена показала на каменные столбы с надписями.

— Это главные заповеди Священного Аноба, которые должен усвоить каждый Призрак. Они написаны на языке Первых Воспламенённых. Ты выучишь его и выбьешь на нём свое имя вон там, — Алхена показала на часть приозёрной стены под самым потолком. Она была мелко испещрена письменами. — И только когда ты сделаешь это, только тогда ты сможешь покинуть Первый Храм. Тебе понятно?

Девочка кивнула, хотя ей было ничего не понятно.

— А как я выбью свое имя так высоко? — спросила она.

— Поймёшь со временем.

Шайнара ещё раз посмотрела на практически отвесную стену, по которой ей предстояло когда-то забраться. Основание стены скрывалось под водой ледяного озера, от одного воспоминания о котором, девочку бросало в дрожь.

— Это невозможно, — тоскливо выразила Шайнара свои мысли вслух.

— Невозможно — это сидеть на полу так долго. Вставай!

— У меня ногу свело, — чувствуя себя виноватой, сказала девочка.

Алхена присела к ней и резко нажала пальцами в нескольких местах на больной ноге.

— А-а, — воскликнула Шайнара от неожиданной боли.

Алхена усмехнулась:

— Какой же ты нежный Призрак. Странно, что Магистр Отмеченных определил тебя в Первый Храм, — и она ещё сильнее надавила пальцами. Шайнара стиснула зубы, а потом почувствовала, как боль медленно отступает, а по ноге разливается блаженное тепло.

— Морлав Тейн ничего не рассказывал мне о ваших правилах, — пытаясь оправдаться за свой вопль, произнесла девочка.

Алхена уставилась на неё. И под этим взглядом Шайнаре захотелось растаять и вырасти заново где-нибудь в другом месте…

— Магистр Тейн, ты сказала? Странно. Мне казалось, он давно не набирает Призраков лично… Хотя твоё имя уже несколько лет есть в Книге Отмеченных… Ты ведь Дора из Латракии, так?

Шайнара закивала головой. Но это движение оказалось таким судорожным и нервным, что это не ускользнуло от внимания Алхены.

— Чем ты занималась раньше, Дора? И когда тебе рассказали об Ордене? — спросила наставница, возвращаясь в каменное кресло. Она удобно уселась, положив скрещённые ноги на стол, и продолжила внимательно разглядывать девочку.

— Я — дочь лорда Артода Гельдоранского, — начала проговаривать Шайнара заученный текст.

Но текст этот был маленьким, без подробностей. Морлав Тейн уверял, что никто в Ордене не будет интересоваться подробностями, но выходило почему-то наоборот…

— Меня воспитывала тётя, — продолжала Шайнара, — в замке, что стоит на пяти холмах к югу от Гельдорана. Мой отец…

— Так, значит, ты знатная леди? — перебила Алхена.

— Д-да, — запинаясь, ответила девочка и покраснела до кончиков ушей. Она уже понимала, куда клонит наставница. Ну, конечно, откуда дочь рыбака может знать, как ведут себя леди, что говорят и как смотрят. Ведь, очевидно, что всё в ней выдавало простолюдинку. Она ведь даже не умела читать!

— Я незаконнорождённая, — сказала Шайнара и опустила глаза. Она не могла больше выносить пронзительный взгляд Алхены. Ну, почему Морлав Тейн не подготовил её как следует?! Как она может сыграть чужую роль, если не знает самых элементарных вещей? Странно, что умный старик не предусмотрел этого. Неужели он не знал, что Алхена так легко раскусит её? И что теперь? Неужели это всё?

Шайнара что-то ещё пробормотала про «свою мать» и «проведённое детство», а потом замолчала, уставившись в пол. Алхена по-прежнему не сводила с неё глаз. Время тянулось испепеляющее медленно. Раскрытие её лжи стало неизбежным. И девочка не выдержала. Ей вдруг стало обидно. Сначала раздели, потом обрили почти наголо, а теперь вот мучают ожиданием наказания за её обман. Хватит! Если всё закончится сейчас, тем лучше. Она больше не будет врать и притворяться. Если эти Судьи убьют её, значит так тому и быть. Жаль только, что ей так и не удастся отомстить за брата…

Шайнара выпрямилась и вызывающе посмотрела на Алхену. А та, словно только этого и ждала.

— Как твоё настоящее имя? — спросила она.

— Шайнара из Морвы, — ответила девочка.

— Откуда у тебя на руке знак Отмеченной?

— Морлав Тейн сделал его. Моя семья погибла от рук бандитов. И Морлав Тейн пообещал, что, когда я стану Судьёй, то смогу отомстить за них.

И Шайнара рассказала Алхене всю правду о себе и о встрече с Магистром, ничего более не утаивая.

Алхена слушала, не перебивая, а потом ещё долго молчала, о чем-то сосредоточенно думая.

— Жди здесь, — сказала она, наконец, — и не вздумай покинуть Первый Храм.

Алхена вышла, а следом за ней опрометью вылетел большеглазый зверёк. Шайнара снова опустилась на пол возле очага. Ей всё ещё было холодно. Она обняла колени руками и задумалась. Морлав Тейн не объяснил ей, что её ждёт. Девочка была уверена, что Орден Судей — это что-то вроде школы для мальчиков в Гельдоране, только вместо обучения ремеслу портного или сапожника, её научат искусству профессионального убийцы. Но всё оказалось сложнее…

Дрова в очаге прогорели, и в пещере стало темно. Девочка подошла к выходу и села на пороге. На небе горели звёзды. Слышался плеск набегающих на берег волн. Но ничего особенно с этого места видно не было. Вниз от Первого Храма шла лестница, а от неё расходились две дороги: одна вела налево, другая — направо, а впереди — лишь вид на бескрайнее море.

Шайнаре хотелось есть. Со вчерашнего дня у неё не было во рту ни крошки. Без огня в пещере стало совсем холодно и неуютно. Девочка то и дело растирала замёрзшие руки и ноги. Потом она съёжилась в комочек, пытаясь хоть как-то согреться, и не заметила, как задремала.

* * *

— Призрак! — окрик Алхены разбудил Шайнару. — Встань!

Девочка вскочила, но её руки и ноги занемели от холода и теперь неприятно покалывали.

— Ты не покинула Первый Храм, значит, ты умеешь слушать. Это хорошо. И хоть ты и не из Отмеченных, я стану твоей наставницей и направлю тебя на путь Тени.

Алхена сделала жест рукой, разрешающий девочке говорить.

— Так, меня не убьют? — на всякий случай первым вопросом уточнила та.

— Убьют, если ещё кому-нибудь расскажешь, кто ты есть на самом деле, — ответила наставница, — но, надеюсь, тебе не придётся больше этого делать. Когда ты покинешь Первый Храм, твоё прошлое останется здесь, и никто никогда им интересовать не будет. Ты же станешь Тенью и получишь новое имя.

— Кто такая Тень?

— Та, что исполняет приговоры.

— А кто их выносит?

— Высший Круг во главе с Верховным Магистром. И… достаточно вопросов. Я расскажу тебе, как устроен Орден, когда придёт время.

— Я хочу есть, — сказала Шайнара.

После того, как она поняла, что её жизнь не заканчивается здесь и сейчас, пустой желудок сразу напомнил о себе тянущей и противной болью.

Алхена протянула девочке кусок хлеба и сказала:

— Ешь. Но запомни, хлеб — ничто, Закон — всё. Повтори.

— Хлеб ничто, закон — всё, — протараторила девочка и быстро откусила большой кусок. Но не успела она прожевать его, как Алхена выбила оставшийся хлеб у неё из рук.

— Закон, — чётко повторила наставница, глядя в глаза Шайнаре, — это не месть! Ты НИКОГДА не сможешь отомстить за свою семью…

Девочка прекратила жевать. Кусок застрял у неё в горле — так были сказаны эти слова.

— …потому что тебя больше нет. Ты — Призрак. И ты сможешь покинуть Первый Храм, только, когда забудешь своё прошлое, ибо у Тени нет прошлого. Тебе понятно?

Шайнара не ответила. Как же так?! Ведь она пришла сюда только за тем, чтобы научиться убивать и отомстить! И Морлав Тейн обещал…

— И у тебя теперь нет выбора, — словно прочитав её мысли, продолжала Алхена. — Ибо вставший однажды на путь Судьи, не сможет больше отказаться от него по своей воле.

Шайнара молчала.

— Твоя жизнь теперь принадлежит Ордену. Понятно?

— Но… — начала девочка и тут же получила такой удар по щеке от Алхены, что упала на пол.

— Никаких больше «но», — отрезала наставница, — Закон не приемлет мести. А ты должна стать Законом. Дышать им. Жить им. Теперь это твой путь, и другого уже не будет.

Шайнара потёрла горевшую щеку и поднялась на ноги.

— Меня научат убивать? — спросила она.

— Тебя научат исполнять приговоры.

Девочка удовлетворительно кивнула, но не столько Алхене, сколько своим собственным мыслям. А думала она вот, о чём.

Она притворится и станет тем, кем эти люди хотят её видеть. И она будет прилежно учиться у них. Она видела Морлава Тейна в деле и хорошо запомнила, на что способны Судьи… И она станет такой же. Она обязательно научится. Научится убивать также ловко, как это делал Магистр Тейн. А потом она покинет Орден, разыщет убийц (она почему-то была абсолютно уверена, что легко найдёт их) и завершит начатое. А потом… потом… потом уже будет неважно. Всё остальное будет неважно!

— А теперь, Призрак, слушай меня и запоминай, — прервала её размышления Алхена, — в Первом Храме огонь не должен гаснуть НИКОГДА. Это первое правило.

Алхена показала рукой на топор, стоявший возле очага.

— Бери его и иди за мной. Помощи ни от кого не жди. Никто не помогает Призракам.

Шайнара подняла тяжёлый топор и следом за наставницей спустилась по высеченной в скале лестнице. Обернувшись, она увидела, что из себя представлял Первый Храм снаружи — это был огромный скальный комплекс с несколькими отдельными выходами.

— Каждую ночь с появлением на небе Волчьей звезды ты можешь покинуть Первый Храм, но ходи только в этом направлении, — Алхена показала налево, — туда тебе нельзя, — девушка махнула рукой направо, — и вернуться ты должна до первых лучей солнца. Если встретишь по пути других Призраков, общаться с ними тебе запрещено. Всё понятно?

Шайнара кивнула.

Они шли по узкой извилистой тропе, петлявшей по дну ущелья, а когда вышли из него, то очутились в роще, где росли толстые высокие чёрные дубы.

— Вот, — Алхена показала на одно из деревьев с желтоватыми крапинками на коре. — Эти дубы больны. Их нужно сжигать, чтобы они не заразили всю рощу. Они послужат отличной пищей огню Первого Храма. Приступай. И помни, ты должна вернуться до восхода, — и с этими словами Алхена ушла.

А Шайнара осталась одна, с непропорционально большим и тяжелым топором, растерянная и такая маленькая среди высоких деревьев. Ей, конечно, не раз доводилось видеть, как её отец с братом заготавливали дрова на зиму, но орудовать самой таким тяжелым топором ей не приходилось. Она была растеряна и не знала, с чего начать. В морвийском лесу, чтобы разжечь костёр, достаточно было насобирать хвороста, а здесь — в этой роще было пустынно и голо на земле, словно кто-то старательно убрал все ветки и сучья.

Шайнара выбрала не самое толстое, заражённое желтыми крапинками дерево, и неуклюже стала его рубить. С каждым взмахом девочка чувствовала, как наливаются тяжестью её руки и спина. А что будет, если она не справится и не добудет дров для огня Первого Храма? Шайнара вспомнила, как Алхена ударила её по щеке, но ведь это такая ерунда! Побьет еще раз? А потом?

В памяти всплыло проткнутое копьём тело брата и ей стало стыдно за свои мысли. Шайнара сжала зубы. Она срубит это чёртово дерево! И еще сотню срубит, если понадобится. Удар…Ещё удар… Она научится убивать… Удар… И отомстит… Удар… За всех отомстит… Удар…С другой стороны удар…. За Бреда отомстит…Удар…За отца отомстит…Удар… За Рыжего Фина отомстит… Удар… и за себя…

Раздался скрип, и Шайнара едва успела отскочить в сторону, как дерево, подминая под собой всё вокруг, рухнуло на землю. Ствол едва не задел девочку. Шайнара выдохнула — надо быть осторожней. Она обрубила сучки и, собрав их в кучу, перевязала полоской коры, ободранной с соседнего дерева. Рубить сам ствол у неё не было ни сил, ни времени. Скоро взойдет солнце.

Девочка взвалила на себя вязанку из веток и поспешила в Первый Храм. Обратная дорога шла в горку, и после такой тяжелой ночи каждый метр ей давался с трудом. Но Шайнара всё-таки успела вернуться в пещеру, едва забрезжил рассвет.

Она разожгла огонь в очаге и с тоской посмотрела на свою охапку хвороста. Вряд ли её хватит до следующей ночи, даже если жечь очень экономно.

Вскоре пришла Алхена с большим мешком. Она удовлетворительным кивком отметила наличие огня, хоть он и едва горел, и пренебрежительно посмотрела на вязанку веток, но ничего не сказала по этому поводу.

Наставница принесла еды: тарелку рыбной похлебки и горбушку хлеба.

О, какой же райской показалась девочке эта пища! Но едва она успела доесть, как Алхена выложила на стол всё содержимое своего мешка. В нём оказалось две толстые книги, перо, чернильница и несколько листов чистой бумаги.

Следующие несколько часов, под руководством Алхены, Шайнара изучала символы письменного языка Первых Воспламенённых. У неё хорошо получалось. Девочка даже сама удивилась, как легко даётся ей это обучение. Настолько легко, что вскоре Алхена оставила её одну.

Наступил вечер. Утренняя одинокая похлёбка давно переварилась, и желудок настойчиво просил ещё пищи. Но Шайнара почти не обращала на это внимания, так как веки её слипались. Надо было успеть поспать хотя бы три часа, прежде чем Волчья звезда вновь загорится на небе, и надо будет снова идти за дровами для Первого Храма…

Так Шайнра и проводила день за днём. Её мышцы болели от непосильных нагрузок. Поутру тело просто отказывалось слушаться. Алхена заставляла по сто раз повторять одни и те же фразы. А девочке всё время хотелось только есть и спать.

Однажды скудных запасов дров всё-таки не хватило, и огонь в очаге к вечеру погас. И когда Алхена это увидела, то она не стала ничего говорить, а подошла и молча сбросила Шайнару в ледяную воду озера. И чтобы хоть как-то после этого согреться и просушить на себе одежду, девочке пришлось бегать в пещере по кругу до самой ночи…

Иногда Шайнаре казалось, что она больше не выдержит, но воспоминания о брате отрезвляли её ум и заставляли взять себя в руки.

Шло время, и однажды девочка заметила, как всё легче и легче даётся ей еженощная заготовка дров. Она научилась быстро валить дерево и очищать его от веток. Отрубленную часть ствола она перевязывала самодельной верёвкой, свитой из растущих поблизости вьющихся растений, и транспортировала в свою пещеру. А там уже разделывала на мелкие дрова, которых хватало теперь на самый жаркий огонь, который только можно было развести в очаге. Дров было так много, что девочка стала спать гораздо дольше и чувствовать себя намного лучше.

Иногда Шайнара встречала в роще других Призраков. Их было четверо — мальчишки примерно одного с ней возраста. Она наблюдала за ними издали и немного завидовала, потому что им не запрещено было разговаривать между собой и помогать друг другу.

Шайнара перестала страдать от голода. Порции еды, которыми её снабжала Алхена, не стали больше. Но девочка научилась подолгу смаковать каждую крошку, насыщаясь таким образом даже самым мизерным количеством пищи.

Теперь к приходу Алхены Первый Храм был убран, вдоль стен стояли аккуратно сложенные стопочками дрова, а в очаге всегда жарко пылал огонь, хотя особой потребности в нём не было. Зимние месяцы остались давно позади, да и здесь, на западе Миртании, они были совсем не такими суровыми, чем там, откуда Шайнара была родом.

Девочка спала на тонкой подстилке, собственноручно сплетенной из коры и ветвей. И этого ей теперь хватало, чтобы не мёрзнуть на холодном полу Первого Храма. Бродя целыми днями босиком в грубой робе, тело Шайнары закалилось. Она больше не страдала от холода и совершенно перестала замечать свои аскетичные условия. Ей было комфортно и тепло.

И во многом это ощущение у неё появилось благодаря книгам, которые она теперь могла прочитать. Шайнара никогда не забудет тот день, когда впервые смогла правильно сложить всю фразу из «Слово о Тени». Алхена давно ушла, а девочка всё сидела над этой книгой. Она читала и читала, и никак не могла остановиться. А потом на неё нахлынуло что-то ранее неведанное, и слёзы полились из её глаз, и сердце захотело выпрыгнуть из груди. Ведь никто никогда не учил морвийских детей читать! И девочка даже не догадывалась, какой огромный новый мир скрывается в скромных строчках на белой бумаге. И Шайнара стояла на пороге у входа в этот мир…

Девочка изучила все Правила Призрака, высеченные на каменных столбах, все имена, выбитые под потолком и Книгу об Ордене, что принесла Алхена. И чем больше Шайнара читала, тем отчётливее понимала, как изменилась её жизнь.

Она — Дора из Латракии… Нет! Шайнара из Морвы! Она — Призрак Первого Храма! А значит, она уже часть Великой Истории и самой большой тайны всех Срединных Земель. И скоро она станет тем, кто вершит Правосудие.

Алхена каждый день заставляла её повторять, что Закон — есть всё! Закон не знает гнева, мести и жалости. Но только сейчас Шайнара по-настоящему прочувствовала значение этих фраз. Лишь истинное Правосудие есть справедливость для всех: богатых и бедных, мужчин и женщин, обиженных и униженных. Во славу Закона, подаренного людям Первыми Воспламенёнными…

* * *

Как-то Шайнара спросила Алхену:

— Если Закон справедлив для ВСЕХ, то почему я не должна желать отомстить убийцам своей семьи?

— Шайнара из Морвы могла возжелать справедливости, но ты больше не она, — ответила наставница. — У тебя нет прошлого, лишь настоящее, и оно принадлежит Ордену. Ты выше любого смертного за пределами этого острова. Слово Ордена — твой Закон и ничего больше.

Орден… Чем больше девочка узнавала о нём, тем больше она испытывала благоговейный трепет перед ним. В «Истории о Первых Воспламенённых» было сказано, что когда-то на этих землях обитала древняя раса неких существ. Они были мудры и жили в мире с людьми, строили города и храмы, изучали науки.

Но потом Боги разгневались, и солнце перестало греть землю, как раньше. Еды стало не хватать. Животные умирали, и люди тоже. Первые Воспламенённые создали большой купол, в центре которого полыхал Вечный огонь. Это должно было стать спасительным домом для всех живых существ.

Но некоторые люди не захотели делить припасы на всех. Под предводительством некоего Мортана они захватили Купол и убили всех Воспламенённых.

С тех пор минуло много лет. Климат на земле вновь стал благоприятным. Люди выжили, но лишь немногие из них сохранили память о той благородной древней расе. И эти немногие объединились в Орден. Они стали жить по законам, которые оставили Первые Воспламенённые, и объяснять всем приходившим к ним людям, что земля не должна принадлежать Королю, что каждый имеет право жить там, где ему захочется, растить детей и еду, что насилие не ведёт к победе и что, для того, чтобы процветать, надо объединиться.

В то время Орден располагался за высокими каменными стенами Йольского замка, что стоял в долине у подножия Рудниковых гор. Йольцы отстроили по-настоящему неприступную крепость. И последователи Ордена успешно прятались в ней от произвола королевских наместников и лордов.

Орден принимал всех. Йольский замок расстраивался и становился всё популярнее и популярнее у простого народа. На землях Срединного королевства тогда уже правил король Мортан Четвёртый. Он испугался за свою власть и объявил Орден вне закона. Королевские солдаты осадили Йольский замок, но много лет не могли взять его штурмом. Замок добывал воду глубоко из-под земли и выращивал еду по технологии, оставленной Первыми Воспламенёнными.

Но однажды нашёлся человек, который предал своих братьев по вере и оружию и показал солдатам тайный подземный ход. Имя предателя история не сохранила. Йольский замок был разрушен до основания, а те, кто смогли бежать, потом много лет ещё преследовались и уничтожались королём во всех уголках Срединных Земель.

Когда на престол взошёл Мортан Пятый, никто уже и не слышал об Ордене. Но потом в Миртании начали происходить странные вещи — людей, известных самыми жестокими делами, независимо от их богатства и положения в обществе, стали находить мёртвыми с привязанной к руке алой лентой. Так в народе впервые заговорили о Тайном Ордене Судей…

Никто не знал, каким образом Вольные Судьи узнавали о преступлениях того или иного человека. Но бедняки верили, что если прийти в портовый город Сульдоран и бросить стеклянную бутылочку с жалобой в море, то она каким-то образом непременно попадёт в руки членов Ордена. Вскоре даже залив, на берег которого приходили все обиженные, в народе прозвали Заливом Судей.

Но никто в Миртании и во всём Срединном Королевстве больше не знал, где располагается Тайный Орден, и кто такие Судьи. Все попытки очередного правителя найти их оказывались безуспешными.

Однажды Мортан Пятый наградил своего верного слугу из рода Кризоттов поместьем на берегу Туманного моря, недалеко от Сульдорана. Также король подарил ему и Красный остров. И, о чудо, оказалось, что на этом острове создан исключительный климат для выращивания одной особой травки — мелковорлицы. Эта травка очень сильно влияла на мужскую половую силу и доставлялась в виде ценнейшего подарка королевским особам. Таким образом, род Кризоттов стал богат и всегда желанен при дворе, ведь нигде больше такое удивительное растение не росло.

Многие вельможи завидовали Кризоттам и пытались вырастить в своих садах мелковорлицу, но все их попытки ни к чему не привели. Ведь невдомёк им было, что травка та выращивается по древним и забытым технологиям Первых Воспламенённых…

И так прямо под носом королей, сменяющих один другого, род Кризоттов на протяжении столетий покровительствовал Тайному Ордену. И никто до сей поры не раскрыл этот секрет. Ибо под страхом смертной казни короли запрещали всем судам причаливать к Красному острову. Ведь люди лорда Кризотта, занимающиеся разведением мелковорлицы, утверждали, что любой посторонний человек с материка может занести на своих сапогах какую-нибудь инфекцию на их плантации, и уникальная травка погибнет и возродить её никогда не удастся. Мир и война не раз сменяли друг друга на землях Миртании, но все правители всегда оберегали Красный остров особым указом. Ведь то, что давала мужскому организму мелковорлица, было нужно всем…

* * *

Прошёл почти год с тех пор, как Шайнара прибыла на Красный остров. Её волосы отросли и, хотя они были всё ещё значительно короче той роскошной каштановой гривы, которой наградила её природа, они уже прикрывали шею и небрежно спадали на глаза в виде чёлки.

Тело девочки за этот год тоже значительно изменилось. Оно стало крепким и закалённым и в некоторых местах приобрело характерные женские очертания. Шайнара больше не походила на худого подростка, которого, если переодеть в мужскую одежду и постричь, можно было не отличить издали от мальчика.

Девочка прилежно изучала всё, что требовалось знать Призраку. И ей давно уже хотелось большего. Сидя на пороге Первого Храма, она с тоской поглядывала в сторону дороги, уходящей в противоположную от рощи сторону.

Алхена появлялась в гроте всё реже и реже. Она уже не приносила новых книг и не давала больше никаких физических упражнений. Пребывание Шайнары в Первом Храме стало походить на заточение. Девочка целыми днями металась по пещере, как пойманный зверь, и даже ночные прогулки в рощу не спасали её от раздражающе-томящего чувства. Ей нестерпимо хотелось выбраться отсюда.

Однажды Алхена появилась в Первом Храме и оставила на столе молоток и зубило. А потом, так ничего и не сказав, удалилась. Шайнара бросилась к инструментам, как лев к мясу. Она схватила их, сжала в руках, и сердце её заколотилось часто-часто.

Девочка с разбегу прыгнула в ледяную воду и подошла к стене, наверху которой были высечены имена Призраков, побывавших здесь.

Шайнара попыталась выбраться на стену, но поскользнулась и съехала вниз. Каждый раз, едва ей удавалось зацепиться за какой-нибудь выступ, как она срывалась и падала в воду. Долго находиться в озере не было никакой возможности. Шайнара выбиралась на сушу, грелась у огня и повторяла свои попытки снова и снова.

Днём и ночью девочка штурмовала скользкую стену. Она перестала считать количество падений и сосредоточилась на том, что ей удавалось. Она стала подмечать, как лучше схватиться и сохранить равновесие, как упасть, не подвернув ногу и не ушибившись об острый камень. И с каждым разом ей удавалось залезть немного повыше.

Однажды ночью Шайнара почувствовала, как сердце её наполняет знакомая боль. Она прижалась спиной к столбу, на котором были выбиты Двенадцать Правил Призрака и медленно съехала по нему на пол. Лунный свет, пройдя сквозь отверстие в потолке, привычно скользил по календарю на противоположной стене, но дата, на которую он указывал сегодня, была особенная — в этот день, пятнадцать лет назад, в далёкой северной Морве, в семье одного простого рыбака родились двое детей…

Шайнара вскочила и с остервенением бросилась в ледяную воду. Через час она снова сидела на прежнем месте, держа в одной руке зубило, а в другой — молоток. А под самым потолком, на стене, прямо над озером появилась новая надпись:

«ДОРА ИЗ ЛАТРАКИИ» — гласила она.