В один из таких дней Светлана, как обычно «тусовалась» на Чистопрудном бульваре, где к этому времени уже собирались такие же никому не нужные, не совсем здоровые, неухоженные люди. Одни спали на своём тряпье, расстеленном на газоне с молодой ярко-зеленой травкой, а кто и прямо на прогретой солнцем земле. Другие, располагались на бетонных скамейках, где шумно выясняли свои отношения, не обращая внимания на проходивших мимо прохожих, считая себя хозяевами этого, когда-то ухоженного уголка Москвы. С появлением первых солнечных лучей эти люди вылезали из холодных и грязных подвалов, чердаков и подъездов. Становилось это явление похожим на то, когда из мягкой земли, прогретой тёплыми весенними лучами солнца, вылезают ростки сорняков, которым тоже, наравне с благородными цветами, хочется немного тёплого счастья, пусть такого непродолжительного, как это сияющее и греющее весеннее солнце.

Сидя на скамейке, и потягивая дешёвое пиво из банки, Светлана смотрела, как к молодому человеку, сидящему на противоположном ряду лавочек, подошли двое. Ничего бы не привлекло её внимание, если бы не то, что девушка, присевшая рядом с уже сидевшим парнем, кого-то ей сильно напоминала.

– Наверное, она похожа на какую-то артистку. Кто его знает, бывает так, смотришь на человека и, кажется, что ты с ним был знаком, хотя точно знаешь, что видишь его впервые, – думала Света, щурясь от ярких солнечных лучей, – ёлкины, она же похожа на Ленку! Точно! Волосы, черты лица. Ну, копия Ленка, только чуть моложе.

* * *

Максим подробно рассказывал нам с Аликом о поисках сестры. Мы слушали его с большим интересом. Я заметила, что, напротив, на лавке сидит женщина и внимательно смотрит на нас. Допив пиво, она встала и нарочито медленно прошлась мимо нас. Кажется, она смотрит только на меня. Нет, даже не смотрит, а разглядывает, всматривается в меня. Мне показалось, что эта потрёпанная жизнью молодая женщина, и мне знакома. Хотя, я и сомневалась, точно зная, что знакомых среди бомжиков у меня нет, и не было.

Женщина отошла от беседовавших людей, не зная, что ей делать. Это была Света.

– Спросить, вроде как-то неудобно. Мало ли на свете похожих лиц? – думала она, – не спросить, потом совесть замучает. А вдруг!

В жизни почти всё хорошее случается вдруг. Неожиданно решение проблем приходит оттуда, откуда и не догадался бы сто лет! Это зло всегда подступает планомерно, недаром говорят, что «беда никогда не приходит одна, только с горем».

Света прошлась ещё раз мимо нас. Вдруг Алька, достал из джинсов портмоне и, окликнув Свету, предложил ей денежную купюру.

– Девушка, девушка, будьте добры, возьмите.

– Нет, нет, что вы! – испугано махнула рукой Светлана, в пол оборота повернувшись к нему. Но потом резко развернулась и быстро подошла ко мне. – Девушка, вы меня извините, пожалуйста. Скажите, у вас есть старшая сестра? – Алька с Максимом переглянулись. А я от её слов как-то окаменела. Я боялась что-то ответить ей и продолжала, молча смотреть на Светлану.

– Есть! Есть! Они очень похожи! Вы видели Лионеллу? Как она? Где она? – вмешался Алька.

– Лионелла? Надо же имя, какое странное, красивое. Вы не переживайте. Если это ваша Лионелла, то она у меня. Только её Леной назвали какие-то мальчишки, потому, что у неё память пропала. То есть она нормальная, всё помнит, а вот кто она и откуда – никак не может вспомнить! Только и вспомнила, что здесь на бульваре они часто гуляли с каким-то Аликом, я её здесь и нашла.

Алька, закрыл лицо руками.

– Извините, вы, наверное, и есть Алик? – виноватым голосом произнесла Светлана, – не переживайте, пойдёмте, пойдёмте, я вам её из рук в руки передам.

Познакомившись со всеми, Светлана так радовалась этой встрече, словно нашла родственников не своей подруги, а своих близких людей. Показывая дорогу спутникам к пристанищу, где они «кантовались», Света не умолкая, рассказывала то, что знала со слов Лёли о мучительных похождениях в метро, о её жизни.

– Значит, тогда, это точно была Лёля, – сказала я, – значит, я не ошиблась и мне не померещилось.

Мы всей компанией поднялись на второй этаж старого дома, Света распахнула дверь комнаты, где они находились с Лёлей всё это время, но комната оказалась пустой.

– Не может быть, – растерянно сказала Света, – я же просила её никуда не выходить, – подождите, я сейчас, – и она бросилась из комнаты. Света бегала по зданию и громко звала подругу.

– Её нигде нет, – Светлана обессилено села на диван, – что же делать? Что могло произойти? Ничего не понимаю.

Я заплакала, Алик, обняв меня за плечи, стал успокаивать.

– Нам надо прийти в себя. Давайте вернёмся на бульвар, может, мы с ней разминулись, и она там ищет Светлану?

Но и на бульваре Лёли нигде не было видно. Света оставила нас расстроенных и обескураженных около памятника, а сама подошла к громкой кучке своих товарищей, устроившихся на газоне. О чём-то с ними переговорив, она отошла с одним из мужчин в сторону. Он что-то рассказывал Свете, постоянно жестикулируя, и показывая руками то в одну, то в другую сторону бульвара.

– В общем, дело дрянь, – грустно сказала Светлана, закуривая сигарету, – оборвыши, – она кивнула головой на бомжей, с которыми только что беседовала, – сказали, что видели Лену, с Четвертушкой.

– С кем? – удивлённо спросил Алик.

– С такой гадиной, что попадись она мне сейчас на глаза, порвала бы её на куски, – Светлана, с раздражением резко застегнула застёжку молнию на своей синтетической курточке от спортивного костюма.

Мы ещё долго сидели, бродили по Чистопрудному бульвару, не зная, что нам предпринять дальше.

– Конечно, Четвертушка, здесь уже не объявится. Но найти её надо, – было видно, как Света переживает.

– Так! Уже поздно. Сейчас мы все возбуждены, расстроены от того, что пока ничего не можем сделать. Поехали к нам домой? Там обо всём переговорим и всё решим, – предложила я.

Максим замешкался, я поняла, что ему не хочется с нами расставаться.

– Макс, вам есть, где остановиться? – спросила я его?

– Ерунда. Найду гостиницу, – ответил он.

– А что, теперь в Москве так легко найти пристанище? – вмешался в разговор Алька, – едем с нами, останешься у нас. Возражения не принимаются, нам есть о чём поговорить.

– Приятно было с вами познакомиться, вы уж извините, что так всё вышло, – Света стала смущённо прощаться с нами, но видно было, что ей так не хотелось это делать.

– Света, вы тоже едите с нами! И никаких отказов я не принимаю, – категорично заявила я, останавливая поток её возражений.

Мы видели, как Светлане в метро было неловко стоять вместе с нами, хотя одета она была, для своего свободного образа жизни, весьма прилично. За что её и недолюбливали некоторые «оборвыши» вроде Четвертушки, вечно грязной и непричёсанной. Но, заметив её смущение, мы, не сговариваясь, встали вокруг неё, загородив собой от взглядов любопытных пассажиров. Скоро мы оказались на Войковской.

– Мама, папа, познакомьтесь, это Макс, Максим. Я вам рассказывала о нём. А это наша новая знакомая, Светлана. Она нашла нашу Лёлю, – я поторопилась с радостной новостью, потому, что мама, схватившись за сердце, побледнела и стала оседать. Алик и Максим подхватили её и посадили на стул, стоящий рядом.

– Ника! – Алька укоризненно посмотрел на меня.

– Ничего, ничего, где она? С ней всё в порядке? Она жива? – шептала мама посиневшими губами.

– Как? Лёля нашлась? Так, где она? – спрашивал нас папа, и видно было, что возможно и ему сейчас потребуется наша помощь.

– Папуль, сейчас, мы всё расскажем. Пойдём, – я взяла его под руки и повела в большую комнату, усадив его на диване. Рядом с ним ребята посадили маму. Пока я приготавливала для них обоих успокоительные капли, Максим, Алик и Светлана, потихоньку вводили родителей в курс дела.

– Да, да, главное Лёлечка наша жива. Это самое главное, – твердила мама.

Ну, вот все успокоились, мужчины вышли на балкон курить. Мама стала хлопотать на кухне, собирая ужин. Ко мне подошла Света.

– Ника, мне очень неудобно. Но раз появилась у меня такая возможность, разреши воспользоваться вашим душем.

– Прости, я не догадалась сама, не душем, а ванной, – ответила я ей.

– Ника, принеси Светочке, все, что надо переодеться и для сна, – услышала наш разговор мама.

Света покраснела от смущения, – что вы, не надо у меня всё чистое. Вы не думайте, Вера Андреевна, Ника, я не заразная. Я слежу за собой.

– О чём вы, деточка, быстро в ванну, мы с Никой из вас сейчас красавицу сделаем.

Я отвела Светлану в ванную, дав ей махровое мягкое полотенце и такой же махровый импортный халат. Похожий халатик у Светки был в той, прошлой жизни. Опустив своё тело в тёплую ванну с пушистой ароматной пеной, она вдруг заплакала.

Почему в жизни так получается, что в один миг, ты теряешь всё: спокойную налаженную жизнь, родную маму, которая могла бы ещё жить, да жить, веру в любовь, квартиру, свободу, средства к существованию. Почему? Как это всё вышло, что любовь застелила ей глаза? Почему не слушала приятельниц, которые много раз ей говорили, чтобы она не спешила выходить замуж и ни в коем случае не прописывала в квартире Рината? Почему она лишила его жизни, а не постаралась, как-то исправить эту ситуацию по-другому? Так лежать бы в пушистой ароматной пене, закрыв глаза, а открыв их оказаться в своём доме, рядом с любимыми людьми. Но прошлое не вернуть. И забыть не возможно.

– Ничего уже не исправить. Ничего не вернуть, – сказала она себе и стала с ожесточением натирать своё тело, жёсткой мочалкой, словно оно было виновато во всём произошедшем.

Выйдя из ванны, распаренная, с обмотанным полотенцем на голове, она услышала разговор Ники с мамой.

– Бедная девочка. Ника, ей надо обязательно помочь. Она должна поверить в себя, в свои силы. Нельзя Светочку терять из вида. Пусть пока поживёт у нас. Я думаю, Лионеллочка, будет рада этому, когда мы её найдём, – говорила мама, накрывая на стол.

– Обязательно, мамуль. Света хороший человек иначе наша Лёлька не доверилась бы ей. С лёгким паром, хочешь, я тебе стрижку сделаю? – увидев Светлану, спросила я её.

– Да, неудобно, как-то, – застеснялась она, – хлопот вам лишних из-за меня, у вас и так своих дел полно.

– Светочка, не говорите ерунду, садитесь, вот сюда. Вы и так симпатичная, а сейчас, вообще красавицей станете, – засуетилась мама.

Пока я в прихожей у зеркала стригла Светлану, мама накрыла обеденный стол. После стрижки, я отвела гостью в свою комнату и достала новые джинсы, недавно привезённые из Варшавы, комплект белья из «Певекса», блузку с однотонным топом.

– Нет, нет, Ника, я не могу, – смущаясь, стала отказываться Светлана, – Ника можно? – Света кивнула на стоявшую, на трюмо изящную синюю баночку с кремом «Пани Валевска», – сто лет хороший крем в руках не держала.

– Возьми себе, и ещё, – я протянула ей маленький флакончик духов «Может быть», – всё, тихо, тихо, сейчас мы покажем класс преображения. Одевайся и быстро, садись сюда, к свету, – я посадила Светлану ближе к настольной лампе и нанесла на отвыкшее лицо от косметики, тоник, тени, тушь, чуть сиреневую перламутровую губную помаду.

– Вот теперь всё, класс! Ваш выход, императрица, – мы со Светкой торжественно вошли в кухню.

От комплементов мужчин и похвалы мамы Света засмущалась, щёки её зарделись. От чего она стала ещё симпатичней.

Во время обеда все предлагали свой способ поиска Лионеллелы.

– Знаете что, я думаю – все посмотрели на Светлану, – оборвыш мне сказал, что видел как Четвертушка заходила к Лене, то есть к Лёле, когда я ушла. Потом он ни Лёлю, ни Четвертушку больше не видел. Вот я и думаю, что могла сказать эта шалава, ой, извините, – запнулась Света, и прикрыла рот рукой, – Лёле, что та, не предупредив меня, ушла? И ещё, помните, я вам говорила, что Леной её назвали мальчики. К одному из них, она очень привязалась. Ванечкой его звали. Возможно, её побег связан с этими маленькими попрошайками?

– А что за мальчики? – спросил отец.

– Я знаю только то, что она рассказывала. Одного звали Васей, он немного старше Ванечки, к которому она привязалась. Ваня молчал, как и Лёля, – и Света рассказала нам о жизни ребят и Лёли в захолустной квартире. Рассказала всё то, о чём рассказывала ей Лионелла по ночам в заброшенном доме.

– Как второго мальчика звали? – спросил Максим.

– Вася.

Мы с Максом переглянулись.

– Мне кажется, наши истории могут переплестись и надо искать их всех вместе. Вдруг это ваш Вася, Макс? И ещё. Света, как вы сказали, зовут предводителя нищих? – спросила я, тщетно пытаясь вспомнить, где я могла услышать это прозвище?

– Кажется Сиплый, Лёля говорила, голос у него странный такой.

– Где-то я слышала эту кличку. Нет, сейчас не могу вспомнить. Но, точно слышала, – я пыталась расшевелить свою память.

– Давайте, я завтра пошатаюсь по метро. Как говорила Лёля, она вышла на Лубянке это станция «Дзержинская», а до этого, как я поняла, они катались где-то по Серпуховской ветке, – предложила Света.

– Надо разбиться на пары, так будет надёжней, – тихо произнёс Максим, – давайте я завтра спущусь со Светланой в метро, а вы Алик с Никой дежурьте на бульваре.

– А я?! – возмутился отец?

– А вы, Николай Аркадьевич, дежурьте на телефоне, а у нашего телефона подежурит моя мама, – заботливо взяв за плечи свёкра, сказал Алик, – всё, решено. Максим, поехали ко мне, тут недалеко. Завтра вставать рано.

Проводив Алика и Макса, уложив папу спать, мы ещё долго сидели на кухне, женской компанией за горячим чаем, рассказывая друг другу о себе. Я делала маникюр Светлане и рассказывала историю Макса, как пропала Лёля и как я отрабатывала деньги, которые украл Анатолий. Мама со слезами на глазах всё расспрашивала и расспрашивала Светлану о Лёле. Её интересовало, как она выглядела, что говорила, что помнила.

Мне, слушая Светлану, постоянно казалось, что я уже с ней разговаривала. И лицо её мне знакомо. И вдруг я вспомнила!

– Извини мам. Свет, а ведь мы с тобой давно знакомы, – она удивлённо посмотрела на меня.

– Не может быть, у меня память хорошая на лица!

– А ты вспомни, в прошлом году там же на бульваре, мужчина тебя прогонял.

– Ник, нас там кто только не гнал, – задумчиво ответила она.

– Он тебя ещё, прости, мразью обозвал.

– Какой ужас, Ника – вмешалась мама.

– Толстенький такой, ты ещё ему назло чипсами хрустела! Пожалуй, чипсами тогда ты меня достала, вспомнила?

– Честно, не могу припомнить. Но верю тебе. Тёть Вер, вот жизнь! Это же надо круговорот, какой! Значит, нам судьбой было назначено встретиться!

Спать легли мы под утро, когда глаза уже закрывались сами по себе, а разомлевшее тело от задушевных разговоров и чая, так хотело расслабиться на кровати под тёплым, мягким одеялом, а разум желал погрузиться в сладкий сон, который подарит надежду и веру в счастливое завтра.