Мы шли назад по той самой лесной дорожке, по которой вчера добирались до нашей полянки. Вчера вечером из-за надвигающейся темноты, усталости или еще чего-нибудь я даже не заметила, сколько здесь деревьев, поваленных недавним ураганом. Целые завалы! А на сломанных соснах даже смола еще застыть не успела. А ведь в официальных сводках Мядельский район даже близко не упоминался в числе пострадавших!
Вскоре мы вышли к лагерю, который, как и большинство, представлял собой довольно жалкое зрелище. Домики постепенно разрушались, и некому было их чинить. С каждым годом детишек приезжало все меньше и меньше, поскольку большинству родителей приобретение путевки за полную стоимость уже давно не по карману. Вот и селилась в разбитых домиках мерзость запустения вместо веселой ребятни.
Как и во всех лагерях, столовая находилась в самом центре, и мы нашли ее без труда. Возле служебного входа крутилась какая-то женщина.
— Добрый день! — приветствовала я ее.
— Здравствуйте!
— Может быть, сможете нас выручить? Мы туристы, тут неподалеку с палаткой стоим. Рыбы уже наловили, а вот картошки на уху нет!
— А сколько Вам надо?
— Ну, в идеале — килограмма два, а так — сколько сможете. Мы заплатим!
— Ой, нет! Два никак не могу! — замахала она на нас руками.
— Ну хоть сколько-нибудь!
— Ладно уж, дам немножко. Только подождите, я сейчас занята, а картошка на другом складе.
В ожидании мы устроились на лавочке возле столовой. Накрапывал мелкий дождик, и вся ребятня попряталась по домикам. Только мы за эти дни так привыкли к дождю, можно даже сказать, сроднились, что совершенно его не замечали. От нечего делать я стала рассматривать всевозможные таблички, в избытке украшающие щербатые стены здания. Там было много чего интересного: режим дня, распорядок общелагерных мероприятий. Но больше всего нам с сыном понравились два объявления, висевшие рядом. Первое из них гласило:
«Купание в водоеме посторонних лиц запрещено!
Штраф 3 минимальных зарплаты!»
Под стать ему было и второе:
«Вход на территорию лагеря посторонних лиц воспрещен!
Штраф 3 минимальных зарплаты!»
О, великий и могучий русский язык! Столько падежов, сколько ни в одном другом европейском языке нет, а все равно не хватает!
Интересно, подумала я, мы ведь тоже подпадаем под категорию посторонних лиц, нарушивших экстерриториальность лагеря, а значит, можем быть оштрафованы. Хотя с другой стороны, нас ведь никто не входил сюда, мы сами пришли.
А что касается первого объявления, так еще здесь все еще интереснее. «Купание посторонних лиц запрещено»! Выходит, самим им, этим лицам, купаться можно сколько влезет. Просто нельзя, чтобы кто-нибудь непосторонний их купал. Тогда получается, что если кто-то, имеющий право находиться на территории, решится все-таки выполоскать в поименованном в водоеме постороннего, то эту процедуру ему нужно будет проделать следующим образом: взять этого самого постороннего, отнести его к водоему и аккуратно обмакнуть, не погружая в воду лицо. Ведь в объявлении о других частях тела ничего не говорится. А иначе точно штрафу не оберешься!
Тем временем наша новая знакомая освободилась, и мы последовали за ней на другой склад. Взяли там немного картошки, и только я стала было совать ей деньги, как она снова замахала на нас руками:
— Что Вы! Мы же все по безналу оплачиваем, как же я смогу деньги взять? Так берите, кушайте свою уху!
— Спасибо Вам большое! — поблагодарила я под энергичное Санькино кивание.
Мы уже собрались уходить, когда она снова нас окликнула:
— Эй, туристы!
Мы обернулись.
— Это, конечно, не мое дело, но не ездили бы вы в сторону Черного озера. Да еще и с ребенком, — кивнула она в сторону Сани.
— А где оно? И что это за озеро такое, что туда не стоит ехать?
— Километров двадцать в ту сторону, — махнула женщина примерно в южном направлении. — Странное место, гиблое. Нехорошая слава о нем ходит. Страсти всякие рассказывают. Да и выглядит оно, скажу я Вам! Кругом болота, топи, вода в нем черная и рыба даже не живет. А какая глубина, никому не известно. Наши, местные, стараются десятой дорогой его обойти. Вот лет пять тому будет, как мужик один там пропал.
Вдруг ее рассказ прервал громкий крик:
— Антонина! Долго ты еще там болтать будешь? Колбасу привезли, принимать надо!
— Сейчас иду, не разоряйся! — ответила она и снова повернулась к нам. — Мне бежать надо.
— Большое спасибо!
— Да не за что! — улыбнулась Антонина. — А может, и глупости болтают про это озеро, но вы лучше держитесь от него подальше.
— Постараемся. До свидания!
— Счастливо!
С картошкой и хорошим настроением мы отправились к нашему биваку. Мы уже немного ориентировались на местности, и поэтому решили пройти наискосок, через лес. К тому же вчерашние случайно найденные боровики мне не давали покоя. Убедив Саньку, что так ближе, я тут же стала шнырять по кустам и зарослям вереска. Грибов действительно было много. Тут и там выглядывали яркие сыроежки, словно капельки золота, светились лисички. Порой попадались и боровички, свеженькие и крепенькие после всех этих прошедших дождей. Санька, правда, совсем не разделял моего энтузиазма и грибы замечал лишь тогда, когда был готов на них наступить. Зато полянка созревшей сладкой черники обрадовала его несравненно больше.
— Ежик, не хочу я с тобой эти дурацкие грибы искать. Давай лучше ты сама их поищешь, а я тут ягоды пособираю!
— С удовольствием, — ответила я и, оставив в чернике ребенка и картошку, помчалась колесить по округе.
Я люблю собирать грибы с самого раннего детства. Родители говорили, что впервые взяли меня по грибы, когда мне было лет шесть, не больше. И с тех пор нет большей фанатки этого занятия, чем Елена Горбачевская. Могу не спать, не есть, а только бегать с кошелкой по лесу. Особенно когда грибов много, как сейчас. Самое забавное, что мне грибы как таковые не особенно и нужны. То есть я могу насобирать их, а потом запросто кому-нибудь отдать. Мне доставляет удовольствие сам процесс. Точнее, то короткое мгновение, когда вдруг среди мха и опавших листьев видишь крепкую коричневую или алую шляпку. И прямо все вздрагивает внутри! А вот еще! И еще! Ну, право же слово, что может быть увлекательнее!
Но сейчас, перелезая через многочисленные упавшие деревья и заглядывая под нижние ветки елок, я не ощущала обычного воодушевления. Из головы не шли мысли об этом Черном озере. Жаль, что Антонина не смогла нам толком рассказать о нем. Что это за гиблое место? Почему?
Симпатичная впереди полянка. Вереск и лишайники. Наверняка боровичок должен быть. То есть будь я на его месте, я непременно бы там выросла. И я нашла. Но только не боровичок, а нечто такое, что повергло меня почти в шок.
Прямо посреди полянки лежали ежиные колючки. Одни колючки, без ежика. По краям на них были даже капельки крови.
Оказывается, наши, то есть ежики, вовсе не так уж неуязвимы и хорошо защищены, как все думают! И кто же это такое сотворил! Я смотрела на эти мертвые одинокие колючки и чувствовала ни с чем не сравнимую жалость. Будто тут погиб кто-то из моих близких. Меня мои друзья и домашние уже так давно зовут Ежиком, что именно Ежиком я себя зачастую и ощущаю. А тут такое!
Сразу расхотелось собирать грибы.
Когда мы вернулись, папа предъявил нам целый кукан, унизанный рыбками. Из них только одна могла считаться относительно крупной, но ведь с берега что-то приличное поймать сложно. Хотя и мелочь, зато много. Уха должна была получиться отменная! Да к тому же еще и ребята рыбы подбросили.
Я хотела было приготовить обед полностью из лесного и озерного рациона, благо Санька набрал черники и обеспечил десертом, но Сережа воспротивился:
— Ты что! Кто же в походе грибы ест?! А если что-нибудь не так, какой-нибудь плохой гриб попадется?
— Откуда же он попадется, если я сама их собирала, а я грибы отлично знаю?
— Знаешь-то знаешь, а вдруг? Не у всех же такие луженые желудки, как у тебя! Ты уже на кефире закалила свое пищеварение, а я не желаю получить расстройство!
Мое пристрастие к кефиру уже давно стало притчей во языцех. Когда-то давно, лет пять назад, мне здорово болел желудок. Гастрит мучил настолько, что я даже снизошла до визита к врачу. Надо сказать, совершенно напрасно потеряла время. Зато методом научного тыка я сама себе нашла прекрасное лекарство. Обыкновенный кефир. Я взяла себе за правило выпивать стаканчик с утра, натощак, и перед сном. Буквально на третий день стало намного легче, а через пару недель гастрит приказал долго жить. А любовь к кефиру осталась. При этом возникла почва для нашего с Сережей конфликта.
Дело в том, что я терпеть не могу пить что-нибудь холодное, из холодильника. Это осталось еще с детства, когда я страдала постоянными ангинами. А гретый кефир, на мой вкус, гадость несусветная. И поэтому я каждый раз возмущалась, когда хозяйственный Сережа прятал кефир в холодильник.
— Но он же испортится. Прокиснет! — отвечал он.
— И вовсе не испортится, даже если прокиснет!
— Но его же пить невозможно, желудок расстроится!
— Ведь ты же его все равно никогда не пьешь, — убеждала я.
— Не пью, — наконец хоть в чем-то муж со мной согласился.
— Ну, а со мной ничего не будет. В конце концов, это ведь мой желудок!
— Делай, как знаешь, — передернул он плечами, но прятать кефир в холодильник перестал.
С той поры возник новый термин: «Ежикин кефир». Часто получалось так, что я вовремя забывала его выпить, и он стоял по два-три дня, превращаясь почти что в газированный кумыс. А мне такой даже больше нравится! В конце концов, если эта пища подходит моему организму, почему бы мне ее не употреблять?
Хотя Сережа продолжает издеваться над моим пристрастием к этому продукту. Даже придумал проект тюрьмы 21 века. Никаких заборов, решеток, охраны. Просто всем заключенным на завтрак, обед и ужин в принудительном порядке подают «Ежикин кефир». Все равно далеко от удобств не смогут убежать, как бы ни хотели.
Ладно уж, грибы почищу и замочу, ничего с ними не сделается. А приготовлю дома. А сейчас ограничимся ухой с коньячком, бутылочку с которым мы запасливо захватили с собой и который уже неоднократно выручал нас по вечерам, согревая янтарным теплом. Правильно говорят, что отличие рыбного супа от ухи состоит в том, что уха принимается вовнутрь вместе с водочкой, а то, что кушается без оной — рыбный суп. Я думаю, что в нашем случае коньяк является весьма достойной заменой.
Итак, времени еще оставалось предостаточно, и я тоже решила присоединиться к рыболовам.