Весь остаток весны я учился, потом пол-лета мы сдавали зачеты и экзамены, и я почти не думал о том, куда и когда мне бы поехать покопать. Слишком много было ежедневных забот, и я трудился над вопросами учебы, не поднимая головы.
А в середине июля мне предложили съездить в Киев к знакомым на две недели, и в этот момент у меня снова включился инстинкт копателя. Может, под Киевом удастся покопать по войне?
Ранее я никогда не был в Киеве, поэтому этот город и его окрестности были для меня как белый лист.
Из Москвы до Киева я добрался на поезде в плацкартном вагоне. Как обычно, примерно на полдороге поезд дважды останавливался для проверки состава пограничниками и таможенниками обеих государств. Я ехал со своим огромным копательским рюкзаком, но одет был как гражданский турист. Если бы мне еще приторочить гитару к вещам, то я был бы похож на КСП-шника. У меня в рюкзаке были вещи, одежда, немного еды и, самое главное, металлоискатель в сложенном состоянии и складная саперная лопатка.
Паспортный контроль прошел спокойно, а вот когда пришли таможенники, то они выглядели как ищейки, которым нужно найти что-то для отчетности. Остановившись у одной женщины, ехавшей в одном вагоне со мной, таможенник заставил ее показать содержимое матерчатых сумок. В одной из них он нашел закрытую стеклянную банку с грибами и начал прессовать ее, мотивируя, что, по каким-то правилам, ввоз таких предметов через границу запрещен. Обещал высадить ее из вагона и произвести полный осмотр ее вещей. Я в это время сидел через два купе от нее и видел всю эту неприглядную сцену. Мой рюкзак лежал прямо на нижней койке еще с самой Москвы, я специально выставил его у всех на виду, чтобы он примелькался как можно сильнее. Учитывая внимание таможенника к такой ерунде, как домашние консервы, я уже внутренне начал переживать за судьбу моего путешествия, которое может прерваться, едва начавшись, если этот пес в погонах заставит меня доставать из рюкзака вещи и обнаружит среди них металлоискатель и лопату. Надо будет что-то придумывать насчет поисковиков и официального участия в какой-нибудь вахте. Внешне я сохранял спокойствие и старался всем видом выражать абсолютное равнодушие ко всему, что происходит в вагоне.
Таможенник в общении с несчастной пассажиркой дошел до объявления того, что ей необходимо пройти с ним, когда он закончит проверку всего вагона.
После этого он двинулся в мою сторону. На удивление, он не обратил никакого внимания на меня и мой огромный рюкзак. Дойдя до конца вагона и беглым взглядом прошерстив оставшихся пассажиров, он вернулся к той пассажирке. Они еще препирались 10—15 минут, далее я перестал следить за развитием событий и уткнулся в книжку с мемуарами какого-то немецкого ветерана, в которых он описывал свой боевой путь на Восточном фронте. Чтиво было не очень увлекательным, рассказ ветерана был суховат по стилю и во многих местах необоснованно лаконичен. Зато он очень подробно описывал совершенно не интересовавшие меня вещи, например, состав своего подразделения и отношения, которые у него сложились с камрадами.
Через какое-то время поезд незаметно тронулся, я оторвался от книжки и посмотрел в ту сторону, где был конфликт таможенника и пассажирки – там было пусто. Видимо, он увел ее куда-то разбираться, и на этом сия история для нас закончилась. Я был рад, что в Киев я приеду с полным комплектом. Однако я уже заранее начал беспокоиться о пути назад. Ведь если мне доведется найти что-то и придется это везти через границу, то поводов к беспокойству за встречу с таможней будет побольше, чем сейчас.
Но, повертев в уме все возможные ситуации и теоретические исходы, я махнул на свои беспокойства рукой и решил поспать под стук колес. Так и доехал до Киева.
Описывать свое пребывание в Киеве как туриста и осмотр достопримечательностей я не буду. Сообщу только, что я посетил музей Отечественной войны и Киево-Печерскую Лавру со всеми пещерами. Искупался в Днепре в районе Гидропарка и походил немного по центру.
Поскольку меня интересовало именно копание, то нужно было срочно определиться с направлением или несколькими местами поисков и начать их как можно скорее.
Карта у меня была только мелкого масштаба, но там была указана сеть железных дорог и схема станций метро. Я купил ее еще в Москве, в результате долгих поисков подходящей карты в книжном магазине «Молодая Гвардия» на Полянке. По этой карте я и ориентировался как при перемещениях по городу (там была врезка с картой центра в более крупном масштабе). Никаких отметок я на карте не стал делать, чтобы, в случае встречи с представителями любых органов украинской власти, у них не могли сложиться в отношении меня никакие недобрые мысли.
Приходилось запоминать все, что я заранее узнал про Киев, отмечать про себя детали и хронологию захвата города немцами в 1941 году и главные этапы его освобождения в 1943 году.
Итак, я еду копать под Киевом. Решил встать ни свет ни заря и ехать самой первой электричкой. Ехать решил на юг, чтобы, в случае чего, было проще добираться назад. На юге от Киева рядом с железной дорогой тянется Днепропетровское шоссе. Так что, если я накручу много километров, то у меня будет два варианта, как добираться обратно: на электричке, либо на автобусе или маршрутке. В Киеве метро открывается так же рано, как и в Москве, но первые электрички в интересующую меня сторону начинают движение только в 8 или в 9 часов. Зато они едут со всеми остановками, поэтому у меня в дороге есть еще возможность выйти дальше или ближе от предварительно выбранной станции, в зависимости от того, что на местности я из окна электрички увижу там в реальности.
Первым делом я добрался до вокзала и решил выбрать направление на Триполье. Надо сказать, что указателей на русском я на вокзале особенно не заметил. И вот, купив в кассе билеты туда и обратно, я отправился искать платформу на южное направление. Искал-искал, но на указателях такой информации вообще не было. Я уже начинаю нервничать, поскольку ситуация начинает выходить из-под контроля. Вокруг ходят люди, прибывают и уходят электрички, а я, как пыльным мешком ударенный, читаю вывески и ничего не понимаю. В конце концов, я сдался и решил спросить у кого-нибудь дорогу на платформу южного направления. Решил подойти к старушке, которая скромно стояла в сторонке и ждала свою электричку.
– Не подскажете, где мне найти платформу в южную сторону? – интересуюсь у бабушки.
– «Пивденная»? Так это там, – говорит она мне и показывает куда-то в сторону.
– Нет, – говорю, – мне до станции «Романков», это в южном направлении, – уточняю на тот случай, если она меня не поняла.
– Так, все так, это туда на «Пивденную», – улыбается она мне и снова машет рукой в ту же сторону.
Стою я и ничего не понимаю.
– «Пивничная» туда, а «пивденная» – это туда, – еще раз говорит мне бабушка скороговоркой, – ой, мой поезд, – всплескивает она, подхватывает вещи и убегает.
Пивничная, пивденная – какая разница? При чем ту пиво вообще? Что за станция такая – «Пивничная», и чем она отличается от «Пивденной». Так я думал еще минут десять, но решил не терять времени и все же прошел туда, куда мне показывала бабулька.
Вот платформа, людей на ней набралось прилично: значит, электричка должна придти уже скоро. Осматриваюсь по сторонам и вижу указатель «Пивденная». Если это станция «Пивденная», то мне надо обратиться к схеме железных дорог и найти ее на ней. Дальше уже можно будет определить, где на этой схеме моя станция назначения «Романков». Вот и схема тут же рядом, вот сеть направлений. Вот вокзал Киева, вот направление на Триполье. А вот и станция «Романков», куда мне надо.
Думаю, что если не спросить дорогу еще раз, то я либо не туда уеду, либо вообще никуда не уеду. Решил подойти с вопросом к симпатичной девушке, которая слушала плеер одним ухом.
– Доеду ли я, – спрашиваю, – с этой платформы до ст. «Романков»?
– Не знаю, – говорит она, – посмотрите на схему, – отвечает.
– А это платформа какого направления? – делаю еще одну попытку.
– Это южное направление, на Триполье, – отвечает, ничуть не задумываясь.
– А «Пивничная» где, – задаю вопрос и сам не знаю, зачем мне нужна эта информация, но если бабка что-то говорила про «Пивничную», то более уточненные сведения наверняка приведут меня к правильному ответу.
– А северное это на другой стороне, – отвечает девица.
– Значит, это южное? – переспрашиваю и краем глаза вижу приближающуюся к платформе электричку.
– Да, так, – кивает девица и без тени смущения начинает готовиться войти в прибывающую электричку.
Я еще раз кидаюсь к схеме. Правильно, Триполье вот, а вот, на этой же ветке, моя станция «Романков». Но при чем тут «Пивденная» и «Пивничная»?
Ну, ладно, думаю, бабка могла напутать, она старая. А вот тут девица про южное направление мне подтвердила, к тому же, и сама собирается садиться на поезд туда же. Сверяюсь с расписанием электричке, которое я заранее переписал – надо же, время на билете и на расписании совпадает. И вот еще на лбу электрички указана конечная станция прибытия – «Триполье». Решаю садиться в эту электричку, поскольку по всем признакам она мне подходит.
Вместе со мной в вагон входят почти все, кто был на платформе, но вагон оказывается заполнен лишь на 15%.
Вдруг что-то не то? У меня мелькает последняя мысль перед тем, как двери электрички захлопнулись и она тронулась. Лихорадочно смотрю за окно влево и вправо, из всего вагона я один, по-видимому, еду этой дорогой впервые.
Вот за окном проплывает противоположная платформа и там надпись «Пивничная». И чуть поодаль от нее табло с указателями на двух языках, на русском и украинском. Большими русскими буквами там написано – «Северная» и чуть ниже продублировано на украинском «Пивничная».
Ну, все, теперь все понятно. Хитрый украинский язык решил сыграть со мной шутку. Я еду в правильном направлении, на юг. А юг по-украински – это пивдень. Соответственно, север по-украински будет пивнич. Стороны света так у них называются, понимаешь! Потом мне уже объяснили, что юг украинцы зовут пивдень потому, что в полдень солнце оказывается на юге. А север они зовут пивнич потому, что на севере солнце оказывается именно в полночь. Вот такая, однако, логика.
Запад по-украински будет захид – потому что солнце заходит на западе. Тут даже по созвучию украинский глагол совпадает с русским. А восток они называют схид – тоже очень похоже на русский, вставать-всходить.
Для русского уха украинское название стороны света юго-восток будет звучать «пивденный схид», что неподготовленного человека может привести в замешательство.
После этой истории с севером и югом я уже старался как можно больше внимания уделять всему, что пишут вокруг на указателях, дабы попытаться понять логику и ухватить смысл информации. И главное – не ошибиться в выборе направления!
Успокоившись, я устроился в вагоне поудобнее на деревянной скамейке старого образца. Не успели мы отъехать от первой станции, как остановились на второй. И вот тут в вагон валом повалил народ – так часто бывает и у нас, когда садишься на Белорусском вокзале в полупустой вагон, а на ближайшей станции, которая соседствует со станцией метро, в вагон садятся уже остальные пассажиры, и после этого вагон уже до станции назначения едет набитый битком.
В вагон вошли весьма колоритные люди, я поймал себя на мысли, что теперь очень легко смогу отличить в толпе в Москве русских от украинцев. Поскольку украинцы в Киеве одеваются так же и обладают такими же манерами поведения, как и в Москве. Сложно это объяснить, но интуитивно я все сразу понял. И немного ужаснулся, что, если все те, кто стоит передо мной, – это украинцы, то тогда очень большая часть прохожих в Москве, которая одевается так же и ведет себя так же – это тоже украинцы. А где же тогда москвичи в Москве?
Но вот зашел народ, все свободные места в вагоне оказались заняты. Я сперва хотел было встать, чтобы уступить место для дам. Но потом внимательно оглянулся и заметил, что мужики в вагоне ничуть не торопятся освободить место для женщин и пенсионеров, все сидят на своих местах спокойно. И я остался на своем месте.
Толпа пассажиров была очень разношерстная, среди пассажиров, зашедших на станции, была даже маленькая проворная бабулька с козой. Она не решилась проходить с козой в вагон, а осталась стоять в тамбуре. И все остальные пассажиры принимали эту картину нормально.
Судя по расписанию, до станции «Романков» мне ехать всего минут 30—40. Я специально не стал уезжать подальше – для первого выезда в незнакомом городе и по незнакомому направлению этого должно быть достаточно, чтобы понять суть этой земли.
Вот я вышел из вагона электрички на станции «Романков». Кроме меня там не вышел более никто, если я внимательно смотрел. По крайней мере, на платформе не было никого, кто бы вошел в поезд на этой станции. В общем, когда электричка с гулом быстро удалилась в сторону Триполья, я остался на платформе один. Чуть поодаль шумела автотрасса Киев-Днепропетровск, это довольно оживленная дорога, и в меня это вселяло уверенность, что я тут не потеряюсь. С другой стороны платформы начинался лес, туда вела широкая тропинка. Я бы даже сказал, что это обычная грунтовая дорога на песчаном грунте. Я перешел через железнодорожные пути и пошел по ней прямо в лес. Через минут двадцать я оглянулся и прислушался: опушка леса скрылась из вида, шум от трассы стал слабее. Можно сворачивать с дороги прямо в чащу и исследовать неведомые киевские земли!
Надо сказать, что с самого начала сам лес меня удивил. Здесь нет берез, по крайне мере, мне там встречались лишь сосны. Соответственно, под ногами везде была прошлогодняя рыжая хвоя, которая не дает разрастаться нижнему ярусу кустарников и даже траве. Местами был сырой мох, и изредка встречались густые кусты папоротника. Но, в целом, такой сосновый лес производил впечатление просто неухоженного парка, хотя мне попадались тропинки. Видно было, что по ним ходят нечасто, но таких дорожек в лесу было весьма много.
Я отошел подальше в лес и достал из рюкзака металлоискатель. В лесу было тихо, солнце светило ярко и на небе не было облаков. Прекрасный день, чтобы погулять по лесу с прибором! Пока что мне не встречалось никакого следа войны в виде окопов или блиндажей, но я уже знал, что хорошие находки можно сделать и на ровном месте.
С металлоискателем я ходил по лесу примерно минут сорок, прибор все время давал сигналы, и мне приходилось копать, отвлекаясь на каждый звук. Почва в лесу была песчаная и сухая, копать было легко. Мне попадались современные послевоенные пробки от водочных бутылок, остатки послевоенных банок от консервов и прочий мусор. Сохран железных предметов, которые я выкапывал, удручал: они практически все сгнивали до состояния тонкой бумаги. Несмотря на нынешнюю сухость грунта, видимо, в остальные времена года тут бывает немало осадков, следовательно, верховое железо будет гнилым. А если учесть, что мы имеем дело с песчаной почвой, которая хорошо пропускает влагу на большую глубину, то и выкопанные с приличной глубины предметы будут в плохом сохране из-за постоянного воздействия влаги. Наличия глины в грунте я не обнаружил, и это повергло меня в состояние глубокого сожаления.
Так я ходил по лесу, и периодически мне в этом сосновом лесу попадались непонятные оплывшие ямы. Из-за того же самого песка и отсутствия мощной травы, как у нас в Подмосковье, которая сдерживала бы оседание и оплывание верхнего слоя почвы, края ям были почти разровненными. Что это – результаты мелиорации и работ по окультуриванию леса в мирное время или следы войны? Судя по тому, как ровно росли сосны в том лесу, было очевидно, что это целенаправленная посадка деревьев. Значит, во время войны тут были полустепные холмы с редкими деревьями. Характер местности в этом места очень интересный: то тут, то там были всякие холмы и даже гряды, лес не лежал на ровной тарелке. Ходить по такому лесу было интересно и спокойно, поскольку заблудиться в такой неоднозначной и живописной картине было очень сложно. Несколько раз мне возле оплывших ям попадались очень ржавые остатки консервных банок круглой и прямоугольной формы – это явно были вещи с войны. Однако кроме этого не было вообще никаких свидетельств боевых действий. Ни гильз, ни остатков амуниции.
Вот так, гуляя по лесу, я вдруг наткнулся на глубокую траншею, скрывавшуюся за одним из песчаных холмов. У нее были ответвления для пулеметов, за первой линией была вторая линия окопов. Место, по сути, представляло собой опорную точку стрелкового подразделения. Но ям для блиндажей или хотя бы их следов не было. Да и сами траншеи выглядели подозрительно свежими. Я помахал немного металлоискателем по брустверу, и вскоре стало ясно – это место использовалось в учениях современной украинской армии. Везде на брустверах были гильзы холостых патронов от автомата Калашникова. Гильзы были несвежие, наверное, остались тут с прошлого или даже позапрошлого года. Скорее всего, тут были учения небольшого подразделения.
Я прошел это место, стараясь придерживаться ранее выбранного направления. И тут я наткнулся на целую кучу солдатских подметок, кусков сапог. Она выглядела немного зловеще, и если добавить к этой картине немного фантазии, то можно было бы представить, что это размародеренное военное кладбище или место гибели большого количества солдат. Но, приглядевшись к подметкам, я понял, что это обычная свалка воинской части – там были подметки советского образца, подошвы «на пятаках», и обычная современная дешевая кирза вместо кожи.
Как только мне это стало очевидно, то совершенно иная мысль пришла мне в голову: а что если я хожу по территории военного полигона, находящегося недалеко от военной части? Я гражданин России, в руках у меня металлоискатель – если меня так встретят солдаты или даже гражданские, то можно нарваться не неприятные разговоры и даже задержание с последующими разбирательствами. Надо поскорее выбраться из этой местности и искать более безопасное направление.
Вокруг было тихо, еле слышно шелестел ветер, солнце светило ярко. Пока все так спокойно, я решил подкрепиться припасенными из дома продуктами: на природе аппетит приходит очень быстро, да и тащить более в рюкзаке лишний вес не хочется. Я заприметил уютный пригорок с соснами, вокруг которых росли цепочкой кусты, и расположился там на обед.
Отдохнув и набравшись сил, я достал карту и начал сверяться с местностью. Оказалось, что я, плутая по лесу, незаметно для себя почти до конца прошел этот лес насквозь, и впереди минут в пяти ходьбы была уже другая трасса на Киев – Столичное шоссе. Если двигаться по этому лесу от Киева по направлению к станции «Новые Безрадичи», то там Днепропетровское шоссе и Столичное шоссе сходятся. Значит, идти туда мне нет смысла, все равно придется возвращаться.
Столичное шоссе, по сути, тянется вдоль правого берега Днепра. Если я пойду этим же лесом в сторону Киева, то там у меня будет шанс обследовать довольно обширный участок леса, надеюсь, уже без признаков близкого соседства воинских частей и тактических полигонов.
Так и решил, что надо разворачиваться и идти по лесу в сторону железнодорожной станции «Подгорцы», а там уже будет можно решить, куда и как двигаться дальше.
Пока запаковывал «тормозок», как местные называют набор питания на один день, солнце скрылось за тучами и стало пасмурно. Все-таки без солнца немного сложнее ориентироваться на местности. Ведь пока ты ходишь с металлоискателем и смотришь себе под ноги, то в солнечный день проще держаться направления теней и без особых других ориентиров соблюдать курс. В пасмурный же день теней нет, и в густом лесу можно особенно быстро сбиться с направления и заплутать. Если вспомнить все случаи, как я с ребятами начинал кружить по лесу и внезапно мы выходили на то же место, откуда стартовали – это все были почти серые дни.
Но в этой местности довольно сложно заблудиться, густых зарослей я здесь пока что не видел, а вокруг такая красота, что эти места просто невозможно не запомнить. А раз ты все запоминаешь, то и лучше ориентируешься.
Вот из туч немного покапал дождик, вода немного прибила сухую степную пыль, и дышать стало в лесу еще приятнее.
Так я шагал по лесу через холмы и гряды в направлении станции «Подгорцы», слева шумело Днепропетровское шоссе, слева было чуть слабее слышно Столичное шоссе. Местами лес в виде посадок заканчивался, и передо мной оказывались проплешины, вырубки. Когда я прошел одно такое, особенно обширное, место, то метрах в пятнадцати-двадцати впереди от меня вдруг что-то серое выскочило и помчалось прочь. «Заяц», – я едва успел понять, что это было. Зверек скакал от меня зигзагами, но я четко увидел его огромные уши, его серое и толстое тело, его мощные и проворные задние лапы. «Хорош, красавец!», – подумал я, провожая его вдогонку взглядом. Но он меня вывел из состояния благодушия и немного напугал своим внезапным появлением. Я просто шел по лесу, даже не работая металлоискателем, – так умиротворяюще на меня подействовали картины природы, которые простирались вокруг. Если так недалеко от Киева можно встретить зайца, то, значит, человек в этих местах редко появляется с праздными делами. Значит, можно спокойно гулять дальше, придерживаясь, впрочем, обычных мер копательской безопасности.
К моему удивлению, до станции «Подгорцы» я дошел довольно быстро. По дороге мне не попадалось следов войны, никаких ям или даже намеков на бывшие окопы или блиндажи.
Перед выходом в «цивилизацию» я собрал металлоискатель и положил его вместе с лопатой в рюкзак. Все, теперь я внешне снова выгляжу как дачник или турист-любитель.
Пока я ехал на электричке из Киева, мне очень хорошо запомнилась одна достопримечательность, которую я увидел из окна. Справа по ходу движения примерно в районе станции «Подгорцы» примерно в 2—3 километрах от железной дороги возвышалась необычная гряда холмов. Местами они поросли деревьями, местами на них были полянки с отчетливо видимыми даже издалека пешеходными тропами. В одном месте эта гряда снижалась настолько, что образовывала почти что ущелье, в самом низу которого проходила автомобильная дорога. Она поворачивала от Днепропетровского шоссе направо к этой гряде, затем устремлялась к ней и потом, извиваясь, скрывалась между холмами. Вот в это место я и решил дойти, раз уж мне пока не удалось найти ничего стоящего в районе станций «Романков» и «Подгорцы».
Так, с рюкзаком за спиной, я зашагал сначала по дороге от станции к шоссе, а потом свернул на шоссе и пошел по обочине в сторону Киева. Мимо проносились автобусы, фуры, легковушки. Мне предстояло идти не так далеко, но уже успел подустать за время моего хождения по сосновым холмам. К тому же, стояла жаркая погода. Тучи снова рассеялись, и вновь солнце начало жечь совсем уже настоящим полуденным зноем.
Вдоль трассы Киев-Днепропетровск в том месте все было застроено так плотно, что, если бы сравнить это место с Минским шоссе, то вряд ли было бы можно заметить большую разницу. Единственное отличие украинской дороги от российской – в большем количестве ресторанов и ресторанчиков, таверн и закусочных на километр трассы. Чуть поодаль от трассы, за деревьями, скрывались дачи и поселки, частный сектор и самого разного калибра коттеджи. Тяга украинцев к земле настолько велика, подумалось мне, что они готовы пойти на многие лишения, по сравнению с жизнью в городской квартире, лишь бы только жить на своей земле в своем доме. Один украинец – хозяин, как говорится в известной шутке. И в этой шутке много правды.
Вот так, смотря по сторонам и размышляя об увиденном, сравнивая все это с нашими российскими реалиями, я шагал по трассе. Когда мне надо было уже сворачивать с трассы налево в сторону так сильно манивших меня холмов, я вдруг увидел чуть поодаль справа весьма интересную рощицу. Она располагалась метрах в двухстах от трассы, и была явно не искусственного происхождения, это были не посадки. Поскольку холмы были уже в пределах досягаемости, я решил сделать крюк и пройтись по ней с металлоискателем. Оказалось, что она вблизи выглядит меньше, чем издалека. Это была действительно интересная роща с деревьями самых разных видов прямоугольной формы размерами примерно 150 на 50 метров. В ней, к моей радости, были очень старые оплывшие ямы и даже какие-то подобия стрелковых ячеек. Но, правда, там было и много хлама – то тут, то там попадались кучи строительного мусора, очевидно, натасканные сюда со строек близлежащих коттеджей. Радовало то, что грязи от стоянок туристов и любителей пикников в этих зарослях не было. Мне хватило и тридцати минут, чтобы пройти это место вдоль и поперек с металлоискателем. Отсекая всякий современный мусор, я копал сигналы примерно через один. И уже в самом конце изысканий из-под земли вдруг выскочила очень старая и очень ржавая железка. «С войны», – подумал я, нутром чуя, что эта вещь не могла оказаться здесь по воле колхозников или туристов. Она представляла собой железную скобу правильной формы со скосами по обеим сторонам, посередине скобы было прорезано окошко насквозь, и по обеим сторонам были рифленые насечки. Я аккуратно обстучал эту находку о черенок лопаты: металл везде оказался целым, хотя и очень ржавым. Сколько бы я ни смотрел и не пытался вспомнить или предположить, для чего нужна эта штуковина, так и не мог найти ответа. Я еще походил с металлоискателем рядом с этим местом, но больше ничего подобного мне найти не удалось.
Памятуя о том, что мне нужно еще добраться до холмов и побродить там, я спрятал первую находку сегодняшнего дня в карман и вернулся на прежний курс. Я перебежал шоссе и пошел по дороге к холмам. По пути мне встретился дорожный указатель «Ходосовка» – это как раз в ту сторону, куда мне надо. Моя цель становилась все ближе и все больше, вот я уже подошел к ней вплотную. Оказалось, что эта гряда холмов находится у очень оживленного и обжитого места, со всех сторон там стояли домики, везде были заборы и огороженные территории. Дорога шла как раз между двух холмов, извиваясь и то поднимаясь верх, то опускаясь. С этого места открывалась невероятно красивая картина, достойная пера живописца или фотографа, я в тот момент пожалел, что у меня не было с собой фотоаппарата.
Но вот я прошел этот перевал или седловину между холмами и оказался с другой стороны. Дорога пересекалась с Т-образным перекрестком и дальше шла налево и направо. Я решил повернуть направо в общем направлении к Киеву и пошел в сторону этой самой Ходосовки.
Минут через пятнадцать слева показалось озеро, подойдя к нему поближе, я увидел, что в 10—15 метрах от берега прямо в воде стоит большой железобетонный дот! Рядом на берегу стояли местные рыбачки, дальний берег озера был заставлен автомобилями отдыхающих. Когда я подошел поближе к доту, оказалось, что одна его сторона подверглась разрушению, но крыша у него была целая, а амбразура была направлена как раз в ту сторону, откуда шел я. То есть по направлению движения к столице. Мне стало понятно, что этот дот – один из тех, которые были построены перед войной и даже поучаствовали в обороне Киева. Он входил в систему Киевского укрепрайона (КиУР) и прикрывал юго-западное направление. Его главной задачей было сдерживать наступление и стягивать к себе большие силы противника. Потом я уже узнал, что этот затопленный дот №127 изначально стоял на поле, а озеро образовалось тут после войны.
Другое дело, что немцы в 1941 году старались обходить такие укрепрайоны, оставляя их у себя в тылу и доверяя шедшими вслед за передовыми отрядами основным силам «разбираться» с защитниками дотов. Поскольку озеро представляет собой открытое место, и здесь было очень людно, я решил лишь немного полюбоваться этим дотом с разных ракурсов и затем пошел дальше. Следуя логике строительства подобных линий обороны, если есть один дот, то рядом и дальше должны быть еще такие же долговременные огневые точки. А вместе с ними должны быть и окопы, блиндажи, ходы сообщений и так далее. Я прошел это место и подошел вплотную к опушке соснового леса наподобие того, где я копал сегодня утром. Уже на опушке начинались траншеи и уходили они во все стороны – направо, налево, в глубину леса. Совсем рядом с опушкой уже стояли машины отдыхающих, чуть поодаль в озере купались люди, еще дальше в камышах засели рыбаки. В общем, жизнь кипела. Я потихоньку, стараясь делать все так, чтобы никто меня не заметил, зашел в лес и медленно стал продвигаться вглубь. Когда со всех стороны вокруг меня оказались только деревья, я достал из рюкзака металлоискатель и лопату. Работать с прибором в открытую мне показалось рискованным делом, поэтому я взял в правую руку металлоискатель, как обычно, а левой рукой прижал отверстия для динамика как можно сильнее: так звук от металлоискателя был приглушенным, почти не заметным с расстояния уже в 2—3 метра. Вот так, таясь и озираясь, я начал ходить по этой линии обороны. Примерно за полтора часа такого предусмотрительного копания я нашел лишь несколько гильз от винтовки Мосина, корпус от немецкой дымовой гранаты без начинки и без ручки, множество осколков от снарядов и хвостовиков от мин. Сохран железа и тут оставлял желать лучшего. Я еще походил по этим местам, но уже без особой надежды. Везде в лесу мне встречались уже до боли знакомые ямки, это местные конкуренты-копатели побывали здесь до меня. Поскольку тут рядом рекреационная зона и линия обороны с дотами, то вероятность найти что-то стоящее в столь часто посещаемом туристами и легкодоступном месте стремится к нулю. Возможно, местные копатели за множество поездок в этот район способны найти интересный и нетронутый пятачок и даже накопать тут интересные трофеи. Но у меня нет столько времени и возможности исследовать это место.
Этот однодневный выезд, предпринятый наудачу, к сожалению, не принес интересных находок. Однако я все-таки попал на места боев и лично удостоверился в том, насколько возможно копать под Киевом и что собой представляет украинская земля. Утешаясь такими мыслями, я собрал все вещи в рюкзак и отправился в обратную дорогу. Уже начинало темнеть, а мне еще предстояло добраться до Киева. Я спросил у местных жителей, как мне лучше это сделать, и они посоветовали мне дождаться маршрутки и на ней доехать до одной из окраинных станций киевского метро.
Уже вернувшись домой в Москву, я решил все-таки выяснить, что же такое я выкопал в той роще под Киевом? Оказалось, что я нашел обойму, а если точнее, то пачку от винтовки Маннлихер.
Конструктор-оружейник Фердинанд Фон Маннлихер в 1885 году для своей винтовки разработал магазин с пачечным заряжанием. Эта система также позднее была применена в итальянских винтовках Каркано М1891. Такая система использует неотъемный коробчатый однорядный магазин. Патроны в магазин заряжаются из снаряженной металлической пачки-обоймы, которая остается в магазине до израсходования всех патронов. Когда патроны истрачены, пустая пачка выбрасывается вниз под действием собственного веса через окно в дне магазина. Вот такую пачку я и нашел. Эти винтовки широко применялись в Первой мировой и Гражданской войне, бурные события которой ну никак не могли обойти Украину и ее столицу, в Великой Отечественной «маннлихеры» тоже принимали участие. Других находок, которые позволили бы однозначно отнести эту обойму к какому-то периоду, мне сделать не удалось. Для себя я решил, что если в том районе последние активные события проходили летом 1941 года, то и маркировать находку следует по последней дате – так будет честно.