Когда я через какое-то время позвонил Стасу и рассказал о наших приключениях, то он пообещал в самое ближайшее время разобраться с делами и поехать в Некрасово с нами снова. Оказалось, что Серегу снова затянули дачные дела, и он в ближайшее время никак не сможет составить нам компанию.

Нам со Стасом предстояло ехать туда на выходные вдвоем без Сереги, и это значило, что ночевать нам можно было только в палатке. Дело в том, что мы с Серегой в тот момент общались только по копательской теме, и у нас не было даже мысли о том, чтобы попросить его дать нам ключи от бытовки. Просить об этом человека, который не мог пойти с нами, означало бы использовать его и его доброту, воспользоваться удобством ночевки в бытовке ценой того, что он мог подумать о нас как о потребителях – нет, об этом не могло быть и речи. К тому же, ночевка в палатке летней ночью ничем не хуже ночевки под более солидной крышей.

Таким образом, мы со Стасом договорились поехать в Некрасово на два дня с ночевкой в палатке. Чтобы не повторяться, просто укажу, что мы ехали снова на электричке и так же шли пешком от станции к Некрасово с рюкзаками. Во второй раз та дорога уже не показалась мне тяжелым испытанием, но все-таки времени она забрала довольно много. Лишь в середине дня мы были на месте и могли начать копать. Погода стояла отличная, сухая и теплая. За это время лес проветрился и подсох, поэтому гулять по нему было одно удовольствие. Мы со Стасом в первый день обошли почти все старые места, где я ранее бывал без него и, как экскурсовод, показывал: «Вот тут мы давно нашли немецкую каску, вот здесь Серега с Шипиловым выкапывал патроны от Маузера, вон там были гильзы от гаубицы, а вот здесь были только осколки от мин и куски колючей проволоки». Стас только ходил и охал от предвкушения будущих находок. После моего рассказа о том, как мы тут с Серегой выкапывали фляжку, он тоже захотел выкопать такой трофей, желательно целый и с крышкой, чтобы потом отмыть, продезинфицировать и впоследствии использовать по прямому назначению.

Это стало прямо его сверхценной идеей и, когда Стас брал в руки металлоискатель, то сразу переключал его из режима «все металлы» в режим «цветной металл». Поскольку у Стаса до сих пор своего прибора не было, мы по очереди так и пользовались моим.

Всю субботу мы прошарились между речкой Добреей и дачами за Некрасово, ходили в самые разные стороны от бытовки, которая была для нас ориентиром и точкой отсчета направлений. В густой листве и в относительно неизвестном лесу дальность обзора не превышала 20 метров, и мы ходили практически наугад, искали любые следы боев. Верхового железа нам не попадалось, редкие ямы были похожи скорее на случайные воронки от взрывов, а так истово желаемых блиндажей все не находилось.

Наступил вечер, и нам надо было выбирать место для ночлега. Мы решили выйти куда-нибудь на высокое ровное место в лесу, где стояли бы старые деревья, и можно было бы спокойно устроить лагерь. К счастью, в глуши за Некрасово таких мест с избытком, как, впрочем, и заболоченных низин, которые после дождя превращаются в непроходимые хляби.

Мы поставили палатку, разожгли костер и просто проводили время за питьем чая и поеданием всякого печенья, конфет и халвы, которые Стас предусмотрительно захватил с собой. Смотрели на огонь, прихлебывая из горячей кружки, вели разговоры на исторические темы, не обходилось без политики и обдумывания вслух социальных вопросов. Но что мы тогда обо всем этом могли знать, чтобы судить объективно? Мне было 22 года, Стасу на тот момент было 30 лет. Вокруг нас неслись 2000-е годы, и многие наши сверстники, его и мои, гнались за карьерой и зарплатами в офисе. Редко кто из них задумывался о той войне, интересовался немецкими или советскими раритетами, и уж тем более давал себе труд в изучении истории. В глазах у моих однокурсников было только желание поскорее отучиться и устроиться получше, желательно в быстрорастущую отрасль PR или в традиционно престижную сферу телевидения. Интернет в тот момент только начинал представлять из себя то, что мы видим сегодня, и мои практически постоянные записки-отчеты о наших выездах по войне, которые я размещал на все том же своем сайте, привлекали очень маленький сегмент аудитории. Чем меньше круг людей, приверженных военной археологии, тем быстрее расползалась информация о любой активности. Форумы «Тризна», «Райберт» и другие менее известные представляли собой клуб по интересам и тусовку для обмена мнениями. Каждый раз я копировал тексты со своего сайта и выкладывал на этих форумах для своей аудитории, и эти записи всегда вызывали довольно высокий интерес у форумчан. Меня все время спрашивали и в темах, и в личных сообщениях: когда же будут новые отчеты о выездах?

Надо сказать, что эта мода писать отчеты о копательских поездках как раз в те годы была на самом пике. И до того, как я впервые взял в руки лопату, люди выкладывали тексты с описанием поискового процесса и фотографии с результатами. Так, у всех на слуху был сайт поискового отряда «Нейтральная полоса» из Санкт-Петербурга с их трэшовым описанием поездок в район Мясного бора и раскатыванием блиндажей, а также сайт «Петербургский кладоискатель», особенностью которого было наличие фотографий «ударных находок»: пистолет Люгер с немецкой десантной каской на отвале свежей земли; десятки мин и снарядов, только что вытащенных из целых ящиков; почти целое и по виду стреляющее оружие, выкопанное из синей глины на «Невском пятачке»; остатки грузовых и легковых машин вермахта с описанием того, как их доставали из глубин леса и приволакивали в город. Из наших ближайших знакомых весьма преуспели в составлении и публикации копательских отчетов ребята из отряда «Дорога под землю». У них постоянно пополнялся коллектив, некоторые уходили, но, в основном, народ прибывал, и каждый старался отметиться своим видением нашего общего увлечения любительской военной археологией. Все это и многое другое было темой наших разговоров у костра.

Утро воскресенья началось весьма заурядно – мы спали столько, сколько хотелось, без спешки позавтракали, посидели еще у костра, наслаждаясь теплой и сухой погодой, звуками леса и вкусным воздухом с привкусом хвои, прелых прошлогодних листьев и легкой лесной сырости.

Когда мы свернули лагерь и закинули на плечи рюкзаки, то оказалось, что от вчерашней легкости не осталось и следа. Накопившаяся усталость от марш-бросков и блуждания по лесу дали о себе знать. Ноги были ватные, руки с трудом держали лопату – хотелось просто лежать на пенке у костра и пить чай без остановки.

Но мы со Стасом решили не сдаваться и все-таки прошли еще с пяток километров извилистой траекторией по лесу до обеда. Но удача нам все так же не улыбалась. Было ощущение, что мы в поисках раритетов углубились уж совсем далеко от тех мест, где они лежали.

Привал на обед мы сделали у Серегиной бытовки. Хоть у нас и не было ключей от домика, но мы просто зашли на территорию участка и воспользовались столом и скамейками, на которых было так приятно рассесться. Развели тут же костер на традиционном месте, стали доедать все съестное и допивать чай со сладким, чтобы не везти все это обратно домой.

Так еще прошли пару часов, солнце ушло за тучи. Подул легкий ветерок, который мигом избавил теплый воздух от комаров и мошек, которые заедали нас, не переставая, вот уже второй день. Стало совсем хорошо и, если бы не необходимость ехать назад, то мы наверняка остались бы здесь на природе еще на несколько дней.

Однако мы были совершенно пустые: Стас не нашел ни фляжки, ни кружки, а я не нашел за эти полтора дня вообще ничего такого, что стоило бы положить в карман. Поэтому мы волевым усилием стряхнули с себя лень, утрамбовали полегчавшие рюкзаки и решили пройтись там, где еще ни разу не бывали – покопать в непосредственной близости от деревни Некрасово!

Как оказалось, рядом с Некрасово есть целый поселок с садовыми участками, к которому ведет дорога с твердым покрытием. Он расположен по правую сторону от дороги Минское шоссе-Некрасово. Не доезжая несколько сот метров до деревни, там есть съезд направо в чащу. Мы с дороги увидели основательные дачные домики, старые деревья и решили пройти прямо туда. В первом же перелеске мы наткнулись на огромные ямы, в большом количестве разбросанные на большой территории. К ним вели окопы, все это было хитрым образом переплетено так, что при желании солдаты могли пройти по всему этому укрепрайону, не выходя из окопов. Справа чуть дальше от этого перелеска шла грунтовая дорога в поля и в низ, на съезде был установлен шест с табличкой «Скотомогильник». Увидев это предостережение, мы избрали направление влево, и вот так, лесом, проверяя потихоньку место металлоискателем, двигались в сторону дачных участков.

Железа в этом перелеске было очень много: осколки мин, гильзы от винтовок Мосина и Маузера, мотки колючей проволоки, части механизмов, шестеренки различных размеров, рычаги, петли и так далее. Было видно, что это место было в эпицентре боев на протяжении большого периода времени. Оглянувшись назад, мы увидели дорогу от Некрасово на Минское шоссе и поняли, что иногда совершенно не нужно лезть вглубь леса, чтобы найти войну.

Я отдал металлоискатель Стасу и решил без рюкзака пройтись налегке подальше в лес, чтобы посмотреть, что же там может быть. Не успел я пройти и 100 метров по лесу, как наткнулся на грибников. Мужчина и женщина, оба средних лет, мирно и неспешно ходили по лесу с плетеными корзинками в руках. Я поздоровался с ними, мы перекинулись парой фраз и я спросил у них, встречались ли им тут в лесу следы войны.

– А как же, – охотно откликнулся мужчина, – там дальше у садовых участков весь лес изрыт, там колючая проволока торчит.

Я поблагодарил его за информацию и пошел назад к Стасу. Он в это время раскопал какое-то место, похожее на военную помойку, наполненное крышками от дополнительных зарядов к миномету. Когда он закончил с этим местом, не найдя там ничего ценного, я рассказал ему о грибниках и их «наколке», и мы решили идти туда.

Судя по часам, мы располагали совсем небольшим запасом времени, чтобы покопать у дач. Хотелось успеть на шестичасовую электричку, чтобы не ждать предпоследнего или последнего поезда на Москву. Поэтому надо было действовать быстро.

Мы схватили рюкзаки и пошли в ту сторону, которую показал мне грибник. Вот мы прошли старый лес, где действительно я пару раз зацепился брюками за колючую проволоку, торчавшую из-под земли. Затем пересекли гравийную дорогу, ведущую прямо к дачам, и проследовали в тот самый лес. И действительно, он был весь изрыт на манер того перелеска, что попался нам первым. Но ям тут было гораздо больше, они были глубже. Траншеи вели от ям куда-то в тыл, и эти траншеи чем-то напомнили мне тип фортификации, который я видел в лесу у Батюшково недалеко от того места, где нашел немецкий жетон.

Солнце уже окончательно ушло за тучи, небо стало серым, и лес как-то сразу потерял все свои летние цвета. Все казалось приглушенным, а учитывая густую крону деревьев над головой, в некоторых местах, например, под елками, и вообще было темно, почти как ночью. Тем не менее, мы определились с оставшимся временем и начали по очереди обследовать лес с металлоискателем. Почти сразу Стас нашел в бруствере одной большой ямы остаток алюминиевой ложки. Это было так называемое черпало, как известно из старой шутки: «Ложка состоит из трех деталей: черпала, держала и перемычки». Так вот, это было старое потертое алюминиевое «весло», принадлежность которого, к сожалению, определить не удалось. Возможно, это была советская ложка с войны, а может, это была и послевоенная алюминиевая ложка, которую потерял колхозник, дачник или грибник. Пока Стас остался размышлять над находкой, я схватил металлоискатель и пошел просвечивать остальные ямы. Сигналов было довольно много, по мере выдвижения от ям к предполью их было все больше. Наблюдалась такая же картина, как и на линии фронта у Батюшково. Проверка вскапыванием показала, что тут тоже много стреляных гильз, осколков мин и снарядов, а также остатков сгнивших консервных банок из жести и банок из алюминия.

Так мы со Стасом попеременно вырывали друг у друга металлоискатель, пока наш энтузиазм не остыл, и предпоследние силы показались на исходе. В этот момент Стас решил передохнуть и попутно организовать легкое чаепитие перед решающим броском к станции «Дровнино». Ну а я помог собрать хворост для костра, отдал ему в ведение свой шведский котелок и пошел попытать счастья на брустверах последний раз.

Я ходил минут двадцать и вот уже услышал, как Стас начал звать меня на чай, оповещая о том, что вода в котелке вскипела. Я отозвался, что сейчас подойду, а сам решил сделать последнюю петлю вокруг блиндажа на самом краю этого укрепрайона на настройках «все металлы».

Внезапно металлоискатель подал очень четкий и продолжительный сигнал. Я сразу узнал его – так звенит цветной металл. Переключил прибор в режим «цветные металлы» и проверил место: и правда, сигналит, как цветной металл. В последний раз у меня так звонил немецкий жетон, я это запомнил потому, что мы с Серегой потом проверяли звучание алюминиевой немецкой фляжки – и звук был совершенно таким же.

Я взялся за лопату, аккуратно снял дерн земли и, примерив лопату рядом с предполагаемым местом находки, аккуратно воткнул «Фискарс» на полный штык. В самом конце хода инструмент наткнулся на что-то твердое и прочное. Я вытащил лопату и воткнул ее рядом в десяти сантиметрах от первого места, и она снова в самом конце хода уперлась в предмет. Так я сделал несколько раз по горизонтали, потом прощупал землю сначала за предполагаемым местом залегания, а затем перед ним. Казалось, что предмет имеет форму прямоугольника и длинной стороной он был обращен как раз ко мне. Я оставил копание, немного отошел назад и присмотрелся к месту. Оказывается, я копал прямо на бруствере заплывшего окопа, и лопата уходила в этот бруствер почти на полную длину штыка. Ну что ж, подумал я, если это что-то прямоугольное, то это уже не каска. Уже жаль… Но прямоугольную форму может иметь и мина, и снаряд. При этом предмет, что скрывался сейчас от меня на глубине примерно 30—40 сантиметров от поверхности земли, на всем своем протяжении имел одинаково ровную поверхность. Хм, что же это?

Разрыв землю прямо над предметом, я заметил следы ржавой земли. Что свидетельствовало о том, что находка совсем скоро увидит свет. Затем я сгреб комья земли из шурфа и увидел ребристую полукруглую поверхность, так хорошо знакомую из фильмов о войне.

«Стас! Ста-а-а-с! Эу-у!» – закричал я, и Стас откликнулся таким же образом. Я думал, что он подойдет, но он не шел. Я снова звал, а он все равно не шел, только откликался в ответ.

Тогда я двумя-тремя движениями лопаты выковырял предмет из земли, отряхнул его от земли легким обстукиванием лопаты и поставил на бруствер. Это был немецкий футляр для хранения и переноски противогаза, попросту говоря противогазный бачок. Он был целый со всех сторон, крышка была закрыта на защелку. Судя по легкому весу, он был пустой. Взял, оглядел его со всех сторон, снова положил на бруствер и отошел на несколько шагов, чтобы насладиться картиной: мрачный темный лес вокруг, остатки немецкой траншеи, на бруствере лежит металлоискатель, рядом воткнута лопата, посередине свежеразрытая яма, у которой на бруствере стоит настоящий немецкий противогазный бачок. Ура!

Пяти минут мне хватило на то, чтобы убедиться в отсутствии других металлических предметов поблизости. До этой находки я излазил весь пятачок со всех сторон, и после того, как вот тут обнаружился бачок, вряд ли что-то могло под землей вновь появиться, верно?

Через две минуты я пришел к Стасу, держа в руках трофей. Стас уже начал пить чай и, когда увидел бачок, то просто поздравил меня с находкой и предложил поскорее допивать чай и идти к станции. Но я отметил про себя, что он необычно равнодушен. Так проявилась зависть?

Я поставил бачок на видное место, налил себе чая из котелка и прилег на траву рядом с костром. После чего быстро рассказал Стасу о том, как и где я сделал эту находку и замолчал. Мой план по трофеям на эти выходные выполнен, я получил мощнейший заряд позитивной энергии от этой находки. Мы сидели и смотрели на бачок в тишине какое-то время. Потом я завернул его в пакет, положил в рюкзак и сверху побросал все вещи, разобрал металлоискатель и положил его на самый верх.

Наш поход окончен, и теперь предстоит нелегкая дорога домой. Уже вернувшись в Москву, я той же ночью долго отмывал бачок от земли: сначала в ведре теплой воды, потом счищал ржавчину в растворе щавелевой кислоты. Бачок оказался и вправду пустым, и у стального гофрированного корпуса внутри находилась проставка из алюминия, вот она-то и звенела в режиме «цветной металл». Когда я отмыл и очистил бачок со всех сторон, оказалось, что дно у него немного прогнило, а на ребрах крышки и на той стороне, которая была внизу, имеются сквозные мелкие дырки.

Я поставил находку на шкаф, и, спустя примерно месяц, когда железо постояло при комнатной температуре, от противогазного бачка отвалилось еще немного железа, обнажив свищи в металле. Так я постепенно терял предмет, и вместе с утратами внешнего вида угасал и мой интерес к нему. В один прекрасный день я убрал эту антуражную штуку подальше с глаз долой, уж больно чужеродно и депрессивно выглядела эта ржавая штука в интерьере городской квартиры.