Мгла, словно невесомым туманом, облегала старый дом. Стихало карканье надоедливых ворон. Смягчались краски, сглаживались выступы и углы. Дом все глубже погружался в готическую таинственность.
Виктор Кинчев в конце концов возвратился на кухню, откуда начинали обход. По дороге успел надеть пиджак.
Вежливая Надя спросила:
— Что-нибудь выпьете?
— А что у вас есть? — мимоходом бросил следователь, дергая за ручку скошенную металлическую дверцу, странно и неуместно торчащую под стеной.
— Все. Чай, кофе, молоко, соки. Пиво, кола, бренди, вино. Водка.
Но Кинчев пропустил мимо ушей список предлагаемых напитков, он насторожился: дверца не открывалась.
— Это вход в подвал?
— Да.
— Запирается только снаружи?
— Конечно, — Надежда вынула из кармана большую связку ключей, самый длинный сунула в замочную скважину, с натугой повернула. Дверца открылась мягко, без малейшего скрипа.
В подвал вели крепкие каменные ступени. Внизу Щукина легонько щелкнула выключателем, и свет залил огромное помещение.
Читатель детективов привык к гнетущим картинам подземелий: сырая плесень, духота, пыль и паутина. Мыши и крысы.
Но это был совсем иной подвал.
Тепло, сухо, чисто, просторно. Лампочки без абажуров и свежеокрашенные разнокалиберные трубы. Под стенами — ряды старой мебели, штабеля чугунных батарей, металлическая арматура неизвестного назначения. Справа у входа — современная котельная с новенькими трубами и блестящими ручками.
— У вас здесь чисто…
— Разумеется. — Щукина была удовлетворена впечатлением, которое подвал произвел на следователя. — Это я порекомендовала хозяевам Семеныча, нашего школьного сантехника. Он и там, в школе, сделал из болота куколку. Никто не верил, когда он обещал: буду в подвал спускаться в белой рубашке и приличном костюме. Но так и вышло. И здесь — тоже порядок. За две недели все сделал. Один. Только с трубами сварщик помогал.
Кинчев обошел все уголки. Низко склонился над толстой теплой трубой. Покопался во внутренностях старого шкафа. Постучал по стене.
— Та-ак… Та-ак… Интересно… Ну, пойдемте наверх. — Однако сам остался на месте. — Сантехник здесь часто бывает?
— Семеныч? В последний раз спускался сюда две недели назад. Мы договорились вызывать его только в случае неполадок. Но потребности не было. Все работает. Разве что…
— Что?
— Ну, когда унитаз… Булькал что-то. Но ведь ничего не протекает. Вроде бы нечего было и беспокоить…
— Но он приходил?
— Да, мы вместе смотрели унитаз, проверяли — все было в порядке. А потом снова…
— Ваши призраки давно начали появляться? Когда в первый раз?
— Несколько дней назад. Но… они не мои.
— Что вы имеете в виду?
— Лично я ничего такого ни разу не видела. Только зафиксировала небольшую неисправность, то есть… нарушение в работе унитаза. И все.
— Так и запишем. — Кинчев пошел к лестнице.
Надя поплелась следом. Спросила у его спины:
— Что запишете?
— Что чай я буду пить дома.
Распрощался он вежливо, но неприятный липковатый осадок будто осел на всем оборудовании модной еврокухни.
Щукина осталась одна. Достала из верхнего шкафчика банку из-под цветочного чая, вынула из нее и положила на стол бледно-зеленый стикер с торопливой надписью: «Мир огромен, но ты не спрячешься нигде». Села и задумалась.
Тихо. Непривычно тихо в доме.
А за окнами — ранняя зимняя ночь. Черная, как смола.