Лешек Дезидерий Владислав Городецкий был гениальным архитектором, элегантным франтом, бесстрашным путешественником, удачливым охотником, интересным и ироничным собеседником, человеком эклектичным и неожиданным. Во всем. Гордый и независимый, храбрый и мудрый, предприимчивый и инициативный. В нем было что-то и от неудержимых испанских конкистадоров, и от поразительно разносторонних художников Эпохи Возрождения.

Он любил женщин и новый на то время строительный материал — бетон.

Родился в Российской империи, а умер в Иране.

Развлекался на сафари в Азербайджане, Персии, Афганистане, в далекой Кении и на Алтае — и ценил утонченную роскошь уютных интерьеров.

Самое знаменитое свое сооружение начал с пари и блестяще выиграл его: через два года в особняке, построенном на совершенно не подходящем, по мнению специалистов, крутогорье, для ошарашенных гостей был дан банкет, на котором угощали мясом зажаренного на вертеле кабана. Но не собственноручно забитый зодчим зверь всех поразил, а сам Дом с химерами — магнетически притягательный, неповторимый.

А еще Городецкий спроектировал и возвел прекрасную виллу в Евпатории, охотничий замок в Петергофе, главный железнодорожный вокзал в Тегеране и дворец для иранского шаха, фабрику углекислоты и искусственного льда в Симферополе, торговые ряды, бойню и гимназию в Черкассах, филигранную караимскую кенассу, романтические склепы и мавзолеи для аристократов Киева, сахарный завод, больницу, не брезговал заниматься канализацией… И ни одно здание не было серым или невыразительным, для всех хватило его неисчерпаемой фантазии!

Но больше всего поражает воображение драматически пронзающий небо костел святого Николая в Киеве. Готика. Своды не просто стремящиеся ввысь, а словно навеки соединенные с небом. В этом соборе ощущаешь себя не забытой на дне мироздания песчинкой, а дивной жемчужиной, жаждущей омовения и полета к совершенству. Даже если душа вся в грязи и в пороках…

О, к чему только не приложил свои руки и неудержимую фантазию архитектор Лешек Дезидерий Владислав!

Но ко дворцу в Барвинковцах он имел лишь косвенное отношение. Его завистливый преемник, молодой архитектор Григорий Василай, побился с метром об заклад, что его дом будет восприниматься знатоками как произведение самого Городецкого. Лучшее произведение. Шедевр. И усиленно распускал слухи, что проект сделан не кем иным, как автором знаменитого Дома с химерами.

Да, Василаю удалось подражание эклектическому использованию старинных стилей, их объединение вышло тревожно-гармоничным, дворец нравился всем, но судьба самого строителя и его близких в этом доме сложилась трагически.

Хотя заказчиком выступал Барвиненко, архитектор строил его и для себя, потому что обручился с младшей дочерью Игната Филипповича. Старался для той, которая вскоре должна была стать, но так и не стала его женой.

Все удивлялись: зачем было сносить старый дом — крепкий, мог бы еще столетия простоять. Разве что место очень красивое. Подъезжаешь к Барвинковцам, смотришь с холма: по левую сторону — городок, по правую — сосны и ели старого парка. Между деревьями — крыша господского особняка. Фасад обращен к дороге, а из окон с другой стороны — неслыханно прекрасный вид: река, крутые берега, зелень, цветы.

Барвиненко из поколения в поколение интересовались хвойными породами, привозили какие-то экзоты даже из-за океана. Поэтому парк постепенно стал вечнозеленым оазисом среди обычной для этих мест лесостепи.

И, казалось, вечнопрекрасным и вечносчастливым будет дворец. Тайна имени настоящего его создателя должна была вскоре раскрыться. Но не была раскрыта никогда.