Звонка из отдела кадров Управления Федерального казначейства по Ростовской области Настя ждала с нетерпением. Она даже мечтать спокойно не могла – настолько принципиальным для ее будущего было поступление на службу в эту государственную структуру.

Обычный для ее характера оптимизм в последнее время работал со сбоями. Все потому, что зебра-жизнь подкинула Насте свою черную полоску. Давно уже подкинула. У Насти даже стало зреть и наливаться пессимистическими соками ощущение, будто пошла она через эту полоску вдоль, а не поперек. Как не ходят обычные смертные люди, далекие от мазохизма.

Началось все с того момента, когда она решила жить отдельно от матери – Ларисы Владимировны, которая, впрочем, сей факт и не очень-то заметила. Лариса Владимировна всегда была очень увлечена вопросами саморазвития и самосовершенствования, и постоянно пропадала на каких-то странных курсах, тренингах и семинарах.

Ее не смущали непостоянные заработки, отсутствие мужчины и даже проблемы собственного ребенка. Для достижения цели все средства хороши. А цель у Ларисы была одна – точнее, она так думала, что одна. Она искренне хотела стать лучше и совершеннее.

Однако, достижение этой цели получалось у нее как-то стабильно плохо. Конечно, если бы она порылась в своих многочисленных конспектах, то без труда убедилась бы в том, что «стать лучше и совершеннее» вообще не может считаться целью. Ибо любая достижимая цель должна быть измеримой. Иначе, как вы поймете, что достигли ее?

Вот если где-нибудь, в какой-нибудь завалящей палате мер и весов, хранился бы эталон «лучшества и совершенства», или, хотя бы, была б известна формула, по которой все эти зыбкости вычисляются, вся суета Ларисы Владимировны приобретала бы смысл. Тогда можно было бы рассчитать, сколько единиц совершенства приходится на каждую Ларису Владимировну, ростом в один метр, весом в один килограмм и прожившую один год.

Но мама Насти, наплевав на основы целеполагания и измеримость собственной эффективности, слепо шла вперед, жадно проглатывая горы книг по психологии и эзотерике, посещая бесконечное множество курсов – от холотропного дыхания до бизнес-тренингов по сетевому маркетингу. И все бы ничего. Возможно, что и звучащие вполне по-шарлатански «Личные встречи с Небесным Ламой» могли бы принести ей какую-нибудь пользу, если бы не забывались напрочь, в трехдневный срок, и их место не занимали вебинары «Как заработать в МЛМ-проекте». А те, в свою очередь, сменялись следующими курсами, так и не отразившись своей теоретической частью в практической жизни беспокойной женщины.

Когда деньги подходили к концу и становилось совсем тяжко, Лариса Владимировна просыпалась от сна ненасытного до обучения разума, шла по многочисленным подружкам и впаривала тем какую-нибудь посредственную продукцию очередной сетевой структуры. Подружки покупали – из жалости. И, с болью глядя на Настю, которую неутомимая мамаша частенько таскала с собой и к подружкам, и на тренинги, совали ей ненужные вещи. И давали деньги в долг – зная, что Лариса эти деньги не вернет. Не тот человек. Не потому, что непорядочная – просто забудет.

Росла Настя неравномерно. Описывать ее жизнь нужно было исключительно зигзагами. Неровными, рваными линиями и даже кривыми прямыми. Если бы заметные характеристики человека – социальные, материальные, культурные – составлял какой-нибудь навороченный генератор случайных чисел, он бы, познакомившись с Настей, сразу бы ее зауважал. Потому что Настя – это было нечто. Кроме явных статистических редкостей, таких как сочетание выдающегося ума и безупречной красоты, щедро политых порядочностью и человеколюбием, были и еще странности.

Одноклассницы не могли понять, как у девушки, одевающейся в дорогущие брендовые шмотки (на самом деле, это были подарки состоятельных подруг и знакомых ее матери, достававшиеся Насте уже не новыми), никогда не было денег – иногда даже на скромный завтрак.

А классная руководительница, учительница английского, очень хорошо знающая плачевное финансовое положение Настиной семьи, не понимала, каким образом ребенок успешно закончил дорогущие курсы Оксфордского английского. Хотя, конечно, заканчивала эти курсы не она, а ее мама. Просто Настя на них тоже присутствовала, и деятельный детский ум впитывал все, как губка. Именно поэтому Настя знала язык превосходно и говорила с безупречным оксфордским произношением.

Еще она, благодаря материнской тяге к знаниям, научилась ставить цели и достигать их, танцевать бальные и латиноамериканские танцы, видеть осознанные сновидения, быстро читать художественную и техническую литературу, вкусно готовить блюда французской и грузинской кухни, гадать на картах Таро, садиться на шпагат и даже вести бухгалтерский учет. Все это, и еще многое другое, давалось ей легко и хорошо у нее получалось.

Единственное, что не получалось в жизни Насти – это отношения с мужчинами. Ну не везло ей на них. Из всего сонма волочащихся за ней парней она всегда выбирала самого подленького и гаденького. Как говорила Лариса Владимировна: «Ну все точь-в-точь, как у меня!». А Насте после этих слов становилось страшно – ей не хотелось повторить судьбу матери. Ей хотелось любимого мужа, собственный дом и троих детей – это обязательно.

Остальное варьировалось в зависимости от настроения и времени года – летом ей отчего-то хотелось троих сыновей, зимой – трех девочек. Весна и осень предполагали детей обоих полов, причем весной было больше девок, а осенью – пацанов. Еще менялись животные, населявшие будущий дом. Когда было холодно, обязательно хотелось теплую и пушистую кошку, а когда тепло – озорную собаку с влажным холодным носом. Да и сам дом иногда был двухэтажным, иногда трехэтажным. Впрочем, порой ее мечта соглашалась и на квартиру – но квартиру шикарную! Где-нибудь в головокружительной высоте современных многоэтажек, с огромной кухней-столовой и хорошими соседями.

Именно поэтому Настя, помня почти все из психологических семинаров, посещенных ее мамой (на некоторых она была вместе с ней, некоторые «проходила» по конспектам и аудиозаписям), решила жить с ней отдельно. Чтобы выстроить собственную жизнь, независимую и другую.

Да и ее тогдашний парень – Артем, вдохновлял на подвиги. Он был необычным – смешным и неординарным. Но неординарным он был до того момента, когда Настя узнала, что причина этой креативности и непохожести – наркомания. У нее были смутные подозрения и раньше – но опыт общения с любителями кайфа отсутствовал, и единственное, что она могла – проверить, нет ли следов уколов на руках, она сделала. Следов не было. Там, где она проверяла. Они были на ногах, и в этом она убедилась не так давно. Сначала она узнала, что пропали ноутбук и все деньги – довольно значительная сумма, которую она копила почти год – для поездки в далекую и заочно любимую, Индию.

Артем свою причастность к пропаже компьютера и денег отрицал, говоря, что в этом виновата хозяйка, сдающая квартиру, или бывшие жильцы, сделавшие себе дубликаты ключей. И Настя даже сначала поверила. Но этим же вечером ее «любимый» отрубился от укола в ванной, предварительно там закрывшись. Приехавшая служба спасения вскрыла дверь, а седоусый врач, похлопав ее по вздрагивающему от рыданий плечу, сказал:

– Беги от него, дочка. Мы тело-то откачаем, но душу ему ты уже вряд ли спасешь. Поверь мне, я таких перевидал. Цена им – три копейки пучок. Выкарабкиваются единицы, и то лишь если родители богатые. Если они в состоянии организовать лечение и переезд подальше от старых друзей, и есть хотя бы малюсенькое собственное желание завязать. Этот с передозом лично ко мне попадает второй раз за последние три месяца. Беги от него, дочка…

Врач ушел, прикрикнув на нетрезвых санитаров, которые никак не могли втиснуться с Артемом на носилках в грузовой лифт. А она сползла по стене, не в силах что-либо делать.

Потом было завтра, и Настя, отпросившись с работы, привезла в больницу Артему фрукты. Того било дрожью, и он говорил, что никакой он не наркоман, и что ему нужны особые лекарства, которые в аптеках купить проблемно. Попросил привести Настю деньги, объяснив, что заначка спрятана в кухне под духовкой.

Она опять поверила, и поехала домой. Под духовкой действительно были деньги – почти две трети пропавшей недавно суммы. Она развернула пятитысячные купюры, одна из которых была некрасиво испачкана фиолетовым чернильным пятном в форме слезы, как раз сейчас стекающей по ее щеке. Эта заметная купюра была среди пропавших у нее денег, значит, и остальные, скорее всего – тоже ее.

Артем перезвонил через час, голос его дрожал и сбивался – он беспокоился, почему не привезли до сих пор деньги. Настя, как в тумане, металлическим голосом ответила, что денег нет.

– Наверное, украла хозяйка, или бывшие жильцы сделали дубликат ключей и забрали деньги вместе с моими…

– Да че ты гонишь… слышь, вези бабло, хуже будет, – с Артема мигом слетела напускная пушистость.

– Не смей со мной так разговаривать, – тихо прошептала Настя и дала отбой.

Телефон звонил еще несколько раз, вызов шел с разных незнакомых номеров – видимо, Артем, в страхе приближающейся ломки, носился по больничке, прося мобильники у разных людей. А Настя тогда впервые испугалась – нет, не за то, что с нее станут требовать ее же деньги. Было, кому за нее заступиться. Вот хотя бы друг детства, добродушный Денис Кораблев, которого называли «Семь на восемь, восемь на семь». Или дядя Витя, сосед мамы по площадке – подполковник полиции. Испугалась Настя того, что Артем мог ее заразить СПИДом.

В панику она не ударилась, и даже Денису звонить не стала. Забежала на минутку к вечно серьезному дяде Вите, рассказала все, и попросила ничего не говорить маме. Как он решил вопрос – Настя не знала, но когда Артема выписали из больницы, тот категорически отказался заходить в квартиру за вещами, и Насте пришлось самой спустить черную спортивную сумку вниз. Артем отдал ей ключи от квартиры, и, пряча глаза, ушел из ее жизни навсегда, так и не сказав ни одного слова.

Ночь перед тем, как получить результаты анализов, Настя не спала, сбивчиво молилась и торжественно обещала, что следующий ее парень наверняка окажется ТЕМ САМЫМ, что он не будет знаться с наркотиками. Он даже пить и курить не будет. Еще она пообещала Богу, что, если окажется здоровой, потратит много денег на благотворительность.

СПИДа у нее не оказалось, как не оказалось и вирусных гепатитов. А вот кое-что, не очень серьезное, по венерологической части нашлось – но Настя было этому чуть ли не рада, ибо морально готовилась к худшему. На деньги, найденные под духовкой, она накупила детских вещей и продуктов и отвезла все это в детский дом. И уже там, глядя в счастливые глаза малышей, поняла, что на самом деле сделала подарок не им, а себе…