1. Двойники появляются и исчезают

Этот странный случай, произошедший с камергером шведского короля, бароном Зульцем, показался ему столь необъяснимым, что он постарался возможно подробнее записать его в своем дневнике.

«Я встретил, – писал барон, – у входа в парк моего отца в его обычном костюме, с палкою в руках. Я поздоровался, и мы с ним долго говорили, направляясь к дому; уже войдя в его комнату, я увидел в постели крепко спящего отца; в этот момент призрак исчез; через несколько минут отец проснулся и вопросительно посмотрел на меня».

Среди тех, кто так или иначе соприкоснулся с подобным феноменом, кто оказался действующим лицом его или жертвой (провести различие здесь невозможно), есть люди, чьи имена вошли в историю, хорошо известны.

В 1810 году, когда Байрон, находясь в Греции, лежал с приступом жестокой лихорадки, люди, хорошо знавшие поэта, несколько раз видели его на лондонских улицах.

Статс-секретарь Пиль писал Байрону, что в те дни он дважды встречи его на Сен-Жерменской улице, причем один раз видел, будучи вместе с братом самого Байрона.

Отвечая на это письмо, Байрон писал с присущим ему сочетанием серьезности и иронии; «Не сомневаюсь, что мы можем – как, это нам неизвестно – раздваиваться: причем возникающий при этом вопрос о том, какой из близнецов в данное время действителен, а какой нет, предоставляю на ваше решение».

Вопрос о реальности двойника, заданный Байроном как бы вскользь, достаточно противоречив и парадоксален, чтобы не вернуться к нему еще раз. Тем более в свете тех фактов и сообщений, речь о которых пойдет дальше.

Как-то во время поездки Марка Твена по Канаде в день, когда ему предстояло выступление, в Монреале в его честь был дан прием. Там среди присутствовавших он заметил миссис Р., давнюю свою знакомую, которую потерял из виду лет двадцать назад. Он видел ее совсем рядом, разговаривающую с другими приглашенными, но что удивило и несколько озадачило его, она даже не поздоровалась и не подошла к нему.

Вечером, когда он готовился к выступлению, ему передали, что какая-то дама хочет видеть его. В посетительнице он узнал миссис Р., которая выглядела и одета была точно так же, как когда он видел ее днем.

– Я сразу узнал вас, – галантно заметил Твен, – как только вы появились сегодня на приеме.

Миссис Р. была крайне удивлена:

– Меня не было на приеме. Я только что, не позже, чем час назад, приехала из Квебека.

«Ее не было ни на приеме, ни даже в городе – заключал Твен свою запись об этом событии. – И тем не менее я видел ее там, видел совершенно ясно и безошибочно. Я готов поклясться в этом. Я совершенно не думал о ней в тот момент, как я не думал о ней в течение многих лет. Но она, несомненно, думала обо мне в то время. Возможно, ее мысли, пролетев то расстояние, которое разделяло нас, принесли с собой такой четкий и приятный образ ее самой. Мне представляется это так».

Запомним это соображение, высказанное писателем: интенсивная и эмоционально окрашенная мысль могла породить, вызвать к жизни появление такого двойника.

Не укладываются ли в эту схему и не дополняют ли ее другие случаи?

Как-то в студенческие годы известный ирландский поэт Йитс узнал новость, которую ему очень нужно было срочно передать своему приятелю, живущему в другом городе. Он собирался написать ему, и в то самое время, когда он интенсивно думал об этом, его приятель увидел вдруг Йитса среди большого скопления народа в холле гостиницы, где он тогда жил. Не сомневаясь в его реальности, приятель попросил Йитса зайти к нему позднее, когда разойдутся собравшиеся. После этого, по рассказу его друга, двойник исчез, но появился снова в полночь, сообщив ему ту новость, которую сам Йитс хотел передать ему. При этом сам Йитс, находившийся в другом городе, не имел ни малейшего представления о происходившем.

Приведу еще один случай, зафиксированный в исторических источниках и повествующий об Альфонсе де Лигори (1696-1787), настоятеле одного из католических монастырей. Как-то в 1774 году во время многодневного сурового поста, находясь в своей келье, он впал в забытье. Когда же вышел из него, объявил, что присутствовал у смертного одра папы Климента XIV. Тем, кто слышал его, это представилось делом совершенно невозможным – резиденция папы находилась на расстоянии не менее четырех дней пути. Однако рассказ Альфонса де Лигори неожиданно подтвердили другие лица, присутствовавшие при кончине папы. Они видели его при последних минутах папы, а затем во время погребальной службы, причем некоторые даже разговаривали с ним, не догадываясь при этом, что общаются не с самим настоятелем, а с его двойником.

Известно множество достаточно документированных подобных случаев, относящихся не только к прошлому.

Двойники появляются и в наше время. Назову один такой случай. Он произошел с очень сильным экстрасенсом – А. В. Мартыновым.

Вот как рассказывает о том, что произошло с ним, он сам:

– В Крыму, под Феодосией, есть завод «Электроприбор», где одно время я часто бывал в командировках.

Второго апреля 1982 года находился я в Киеве и как раз в тот день вспомнил, как я бывал там, и очень хотел бы оказаться в тех местах снова. И вот в тот день, когда сам я, повторяю, был в Киеве, под Феодосией, именно в тех местах, о которых я думал, которые вспоминал, меня на улице встречает хорошая моя приятельница по туристским походам Ирина Игнатьевна, которую я знаю много лет. Бросается ко мне, расспрашивает, что я и как. Я (или, вернее, мой двойник) подробно рассказывает обо мне. Говорит, в частности, что теперь у меня в Ленинграде появился телефон, и называет его номер. Она записала его. Другим человеком, который встретил меня, вернее моего двойника, там в тот же день, был военпред завода. Ему нравятся мои стихи, и мы стояли и долго беседовали с ним о стихах. Так рассказывал он мне потом.

Но самым удивительным было вот что: когда я вернулся из Киева в Ленинград, недели через две мне телефон действительно установили. И только тогда мне стал известен его номер. Оказалось, это был тот самый номер, который мой двойник дал за несколько недель до этого.

Как был одет мой двойник? Я поинтересовался этим. Он был одет так же, как был одет я в то время в Киеве.

Через месяц-другой я поехал в командировку в Феодосию, как давно хотел. Мне там говорят: «Ты опять приехал?» Когда я стал убеждать, что не приезжал я, мне никто не поверил – меня видели, а ни в какую мистику они не верят.

Что объединяет эти случаи? Мартынов очень хотел попасть под Феодосию. Знакомая Марка Твена думала о встрече с ним и с волнением ожидала ее. Байрон, болея вдали от родины, очевидно, вспоминал о ней и о Лондоне, который покинул. Общее для всех этих случаев – сильный эмоциональный настрой, желание оказаться в тех местах. Не этот ли настрой послужил тем импульсом, который породил двойников, вызвал их к жизни?

 

2. Опасные контакты. Рискованные встречи.

Среди свидетельств о прижизненных призраках особое место занимают показания о встречах с «оригиналами».

Любопытен эпизод, связанный с П. А. Вяземским. Случай этот важен не только тем, что там произошла встреча поэта с собственным двойником, но и тем, что двойник этот оставил князю некий текст, т. е. реальный, физический след своего присутствия. Рассказ этот сохранился в записи петербургского епископа Порфирия (Успенского), записанного им со слов самого поэта. «Однажды, – рассказывал Вяземский, – я ночью возвращался в свою квартиру на Невском проспекте, у Аничкова моста, и увидел яркий свет в окнах своего кабинета. Не зная, отчего он тут, вхожу в дом и спрашиваю своего слугу: „Кто в моем кабинете?“ Слуга сказал мне: „Там нет никого“, – и подал мне ключ от этой комнаты. Я отпер кабинет, вошел туда и увидел, что в глубине этой комнаты сидит задом ко мне какой-то человек и что-то пишет. Я подошел к нему и, из-за плеча его прочитав написанное, громко крикнул, схватился за грудь свою и упал без чувств; когда же очнулся, уже не видел писавшего, а написанное им взял, скрыл и до сей поры таю, а перед смертью прикажу положить со мною в гроб и могилу эту тайну мою. Кажется, я видел самого себя пишущего».

Встреча с двойником завершилась исчезновением (уничтожением) двойника и тем, что сам Вяземский потерял сознание. Обратимся к еще одной такой встрече.

Случай этот произошел в гвардейском полку старой русской армии. Рассказ приводится со слов очевидца, офицера той части:

В полку ожидали приезда вновь назначенного полкового командира. В один из вечеров увидали, что приготовленная для него квартира освещена. Полковой адъютант, дав знать товарищам о приезде начальника, поспешил ему представиться. Его примеру последовали и другие офицеры. Когда все собрались в зале, полковой командир вышел из кабинета, поговорил с офицерами и, сделав некоторые распоряжения, отпустил всех домой. На другой день утром вновь дали знать о приезде полкового командира, и удивленные офицеры опять собрались по-вчерашнему в зале. Опять вышел командир из соседних дверей, говорил то же самое, что вчера, отдал те же приказания и в сопровождении адъютанта, продолжая разговор, направился в кабинет.

Подойдя к дверям, он вздрогнул и, остановясь, спросил адъютанта: «Видите ли вы?» Получив утвердительный ответ, командир сделал рукою знак офицерам подойти. Когда все приблизились, то увидели: за письменным столом сидел другой командир полка – его двойник. Тогда действительный командир быстро подошел к своему двойнику, и, когда последний моментально исчез, он мертвый упал на пол. Случай этот, записанный адъютантом и засвидетельствованный подписями всех присутствовавших офицеров, хранится в полковом архиве.

Как видим, события развивались по той же схеме, что и в первом случае. При встрече двойник исчезает, аннигилирует, сам же «оригинал» подвергается какому-то сильному воздействию – «упал без чувств», а в последнем случае гибнет. Очевидно, такая встреча человека и его двойника может быть опасна или даже гибельна для обоих.

 

3. Порфироносные двойники

Мысль об опасности, а может, и о гибельности таких встреч подтверждают и другие случаи. Приведу те из них, которые связаны с именами, хорошо известными в истории России.

Из «Воспоминаний графини А. Д. Блудовой»:

«Один из родственников деда моего, князя Андрея Николаевича Щербатова, рассказывал как очевидец об известном, неразгаданном явлении перед смертью Анны Иоанновны. Вот как рассказывал мой дед. Его товарищ был дежурным со взводом солдат в карауле, вечером за несколько дней до смерти Анны Иоанновны. Это было во дворце на Фонтанке у Аничкова моста, в том самом месте, где теперь Троицкое подворье, в покоях митрополита московского. Караул стоял в комнате подле тронной залы; часовой был у открытых дверей. Императрица уже удалилась во внутренние покои. Все стихло; было уже за полночь, и офицер уселся, чтобы вздремнуть. Вдруг часовой зовет на караул, солдаты вскочили на ноги, офицер вынул шпагу, чтоб отдать честь. Он видит, что императрица Анна Иоанновна ходит по тронной зале взад и вперед, склоняя задумчиво голову, закинув назад руки, не обращая внимания ни на кого. Часовой стоит как вкопанный, рука на прикладе, весь взвод стоит в ожидании; но что-то необычайное в лице императрицы, и эта странность ночной прогулки по тронной зале начинает их всех смущать. Офицер, видя, что она решительно не собирается идти дальше залы, и не смея слишком приблизиться к дверям, решается наконец пройти другим ходом в дежурную женскую и спросить, не знают ли намерения императрицы. Тут он встречает Бирона и рапортует ему, что случилось. „Не может быть, – говорит герцог, – я сейчас от императрицы, она ушла в спальню ложиться“.

– Взгляните сами: она в тронной зале.

Бирон идет и тоже видит ее.

„Это какая-нибудь интрига, обман, какой-нибудь заговор, чтобы подействовать на солдат!“ – вскричал он, кинулся к императрице и уговорил ее выйти, чтобы в глазах караула изобличить какую-то самозванку, какую-то женщину, пользующуюся некоторым сходством с ней, чтобы морочить людей, вероятно, с дурным намерением: императрица решилась выйти, как была, в нудермантеле; Бирон пошел с нею. Они увидали женщину, поразительно похожую на нее, которая нимало не смутилась. „Дерзкая!“ – вскрикнул Бирон, и вызвал весь караул. Молодой офицер, товарищ моего деда, своими глазами увидел две Анны Иоанновны, из которых настоящую, живую, можно было отличить от другой только по наряду и по тому, что она взошла с Бироном из другой двери. Императрица, постояв минуту в удивлении, выступила вперед, пошла к этой женщине и спросила: „Кто ты, зачем ты пришла?“ Не отвечая ни слова, та стала пятиться, не сводя глаз с императрицы, отступая в направлении к трону, и, наконец, все-таки лицом к императрице, стала подниматься, пятившись, на ступеньки под балдахином. „Это дерзкая обманщица! Вот императрица! Она приказывает вам, стреляйте в эту женщину“, – сказал Бирон взводу. Изумленный, растерявшийся офицер скомандовал, солдаты прицелились.

Женщина, стоявшая на ступенях у самого трона, обратила глаза еще раз на императрицу и исчезла. Анна Иоанновна повернулась к Бирону, сказала: „Это моя смерть!“ Затем поклонилась остолбеневшим солдатам и ушла к себе.

Это один из самых достоверных рассказов о привидении. Офицер, который был очень близок к деду, сам передавал ему все подробности недолго после этого не разгаданного случая».

Неизвестно, что поняла, что почувствовала императрица в миг встречи со своим двойником, но слова ее: «Это моя смерть!», исполнились вскоре и точно. Существует ли связь между этим и тем, что она увидела своего двойника? Догадку эту подтверждает еще один случай – точно так же завершилась встреча со своим двойником другой русской императрицы, Екатерины Великой. Об этом со слов своих подданных, вхожих во дворец императрицы, упоминал Людовик XVIII в своих «Воспоминаниях».

«За 2 дня до смерти (следовательно 2 ноября 1796 г.), – писал он, – фрейлины, дежурившие у дверей спальни ее величества, увидели, что государыня, в ночном костюме и со свечой в руках, выходит из своей спальни и идет по направлению к тронной зале и входит туда. Сперва они были очень удивлены таким странным и поздним выходом, а вскоре начали тревожиться ее продолжительным отсутствием. Каково же было их изумление, когда они услыхали из спальни государыни звонок, которым обыкновенно призывалась дежурная прислуга!

Бросившись в спальню, они увидели государыню лежавшею на кровати; Екатерина спросила с неудовольствием, кто это ей мешает спать. Фрейлины замялись, боясь сказать ей правду; но императрица быстро заметила их смущение и в конце концов заставила-таки рассказать себе подробно все происшествие. Живо заинтересованная рассказом, она приказала подать себе одеться и в сопровождении своих фрейлин отправилась в тронный зал. Дверь была отворена – и странное зрелище представилось глазам всех присутствующих: громадная зала была освещена каким-то зеленоватым светом.

На троне сидел призрак – другая Екатерина!…

Императрица вскрикнула и упала без чувств. С этой минуты здоровье ее расстроилось, и два дня спустя апоплексический удар прекратил ее жизнь.

Описанное событие имело стольких свидетелей, что было невозможно скрыть его, и я был одним из первых, кто узнал об этом».

Приведя эти эпизоды, я вовсе не исчерпываю ими случаи появления двойников исторических личностей, известных в русской истории. Есть, например, запись современника о том, что «недавно до кончины императрицы Елизаветы Петровны Шуваловы Петр Иванович и Иван Иванович и многие другие видели призрак императрицы Елизаветы Петровны, гуляющей в Летнем саду и в других комнатах, когда наверное знали, что она в своих покоях находилась…». И опять, мы видим, за появлением двойника императрицы следует ее смерть.

Появление двойника, особенно когда это относилось к царственной особе, не могло не ставить окружающих в некоторое затруднение. Единственное, что оставалось им, это констатировать, что произошедшее выходит за рамки понимания и того, что вообще дано знать человеку. Утверждение это остается справедливым и по сей день.

 

4. Двойник ленина посещает Кремль

В отличие от правителей, управлявших Россией до большевиков и веривших в существование души и в иные планы бытия, коммунисты, столкнувшись с подобной ситуацией, попали в значительно большее затруднение. Я имею в виду ситуацию, когда на глазах у всех по залам и служебным помещениям Кремля прошелся безгласный двойник Ленина, за чем также последовала его смерть.

Изложу версию этого события, как слышал ее ребенком.

Рассказывал нашему соседу какой-то его родственник, появлявшийся у него время от времени, пока он не исчез окончательно в годы Большого Террора. Был он совершенно лыс, а может, брил голову и одет был в полувоенную гимнастерку и галифе. Впрочем, так ходили тогда многие. Появление его сопровождалось всякий раз застольем с водкой. Так было и на этот раз. Не помню, почему оказался я тогда в их комнате. Может, играл с его сыном, а может, мои родители, уйдя куда-то по делам, оставили на это время меня на его попечение. Такая взаимная выручка среди соседей существовала в Москве в те трудные годы.

Я не слушал, о чем говорили они за столом, и, наверное, не запомнил бы и этого, если бы сосед не стал шумно убеждать своего гостя, что, мол, может не опасаться говорить и при мне: «Он мал еще и ничего не понимает!» Именно эта фраза, видимо, показавшаяся мне обидной, и насторожила меня, заставив прислушаться.

Когда же потом по детской непосредственности я стал рассказывать дома, что мне привелось услышать, родители встревожились и просили никому не пересказывать этого, забыть. Наверное, и эта реакция помогла мне запомнить то, что услышал я в тот день в комнате соседа.

– Я служил тогда самокатчиком, – говорил гость, – развозил пакеты на велосипеде из Кремля и обратно. На улице холодно уже было, я зашел в караульное помещение, стал за печкой погреться. Начальник, не русский, не видел меня, наверное. А мне слышно было оттуда, как он по телефону говорил. Спрашивает: «Почему Ленин без охраны в Кремль прибыл?» Потом, видно, сам отвечает кому-то на том конце: «Нет, никакой с ним охраны нет. Один он. Я проверял. Хорошо. Позвоню в Горки». Говорит, чтобы соединили его с Горками, откуда Ленин приехал. Что ему там сказали, не знаю, только опять он звонит тому, с кем разговаривал: «В Горках сказали, что Ленин никуда не уезжал! Говорят, на месте он. Да. Точно». И назвал фамилию, с кем говорил в Горках. Забыл я, известная тогда фамилия. Что тут началось! Я за печкой стою, ни жив, ни мертв. Лишь бы не увидели меня. Подумают, что нарочно подслушивал, подослал кто. Но не увидели. Я улучил минуту и выскочил. Такое вот дело.

– А что, – подхватывает сосед более понятную ему тему. – Увидели и шлепнули бы. И правильно бы сделали, – убежденно заключил он. – Не слушай, чего не надо! Пей!

Таков тот скудный проблеск информации о событии, которое не могло, очевидно, не вызвать величайшей растерянности среди тех, кто окружал Ленина. Двойника Ленина, внезапно объявившегося в Кремле, видело, очевидно, достаточно много свидетелей, чтобы случай этот возможно было бы просто замолчать. Но люди, видевшие его в тот день, не догадывались и не могли знать, что в действительности настоящий Ленин безвыездно находился в это время в своей резиденции в Горках. Чтобы правда о странном этом, немарксистском эпизоде не вышла наружу, нужно было утвердить всех в мысли, будто это был действительно Ленин. Так появилась официальная версия внезапного, неведомо зачем, приезда его в Москву и появления в Кремле. Версия эта отражена в воспоминаниях вдовы Ленина Н. К. Крупской и личного его охранника А. Бельмаса. И она, и охранник сопровождали якобы Ленина во время этого визита. Если бы это было действительно так, логично было бы ожидать, чтобы оба рассказа их совпадали. Однако кричащие несовпадения наводят на мысль о не очень согласованной попытке построить некую версию события, которого в действительности не было.

Так, Крупская пишет, будто из Москвы Ленин и она вернулись в Горки только на следующий день, ночевали в Москве. Охранник утверждает – вернулись в тот же день. Крупская: «Ехали мимо Сельскохозяйственной выставки». Только мимо. Охранник утверждает, будто Ленин посетил выставку.

Немаловажное обстоятельство – сама психологическая недостоверность такого немотивированного визита. Крайне маловероятно, чтобы Ленин, поступавший в жизни всегда мотивированно и целенаправленно, совершил эту явно бесцельную и необъяснимую поездку только для того, чтобы безмолвно пройти через многочисленные помещения и комнаты Кремля, сесть в машину и тут же уехать. Даже если представить себе все-таки, что это мог бы быть сам Ленин, то для него подобный поступок весьма нехарактерен.

Можно предположить, что, кроме создания легенды о посещении Кремля, были приняты и другие меры, чтобы люди, узнавшие об одновременном пребывании Ленина в Горках и в Кремле, не смогли бы разгласить этого. Какими могли быть эти меры, можно только догадываться.

 

5. Призраки и двойники в стенах лабораторий

К случаям, о которых говорил я до сих пор, вполне применимо определение «спонтанный» и «произвольный».

Применимо в том смысле, что никто из тех, чьи двойники возникли неожиданно, сами не стремились к этому.

Не прилагали усилий. Да не могли, наверное, и представить себе ни таких усилий, ни что такое вообще возможно. Тем не менее, как и другие феномены, проявление которых (по незнанию нашему) представляется нам произвольным, появление двойника может быть результатом и вполне направленного, осмысленного действия. Косвенно об этом свидетельствуют некоторые из экспериментов и – самым прямым образом – практика шаманов, колдунов и вообще людей, наделенных паранормальными способностями.

Говоря об экспериментах, связанных так или иначе с темой двойника, второго «я», я назвал бы опыты, которые проводил в свое время известный психиатр В. Л. Райков. Участник эксперимента, экстрасенс, выделял из своего тела то, что он называл «астральным двойником», видимым только ему.

После чего он приказывал «двойнику» переместиться в соседнее помещение. Находившаяся там другая участница опыта, предварительно погруженная в гипноз, в тот же момент фиксировала появление в комнате «двойника» и описывала его внешность, совпадающую с тем, как выглядел сам экстрасенс. Само собой до этого ни внешность его, ни содержание эксперимента известны ей не были.

Опыт был усложнен. Участнице, по-прежнему пребывавшей в состоянии гипноза, давалось задание взять иголку и уколоть «двойника», видимого только ей. Она делала это, но не без колебаний, поскольку «двойник», очевидно, воспринимался ею как реальный человек. И всякий раз экстрасенс, находившийся, как было сказано, в другом помещении, точно фиксировал момент и место укола на своем теле. Ощущения, судя по всему, носили ясно выраженный болевой характер, так как несколько раз он даже вскрикнул. Не могу не упомянуть об еще одном варианте формирования такого «фантомного двойника». Обычно, проводя диагностику, целитель-экстрасенс, медленно ведя ладони вдоль тела пациента, точно определяет малейшие отклонения, называет изъяны и недуги человека. Таким образом, он может определить даже пломбы в зубах, назвать малейшие шрамы на теле и т. д.

Но то же самое возможно, оказывается, делать и не на самом пациенте, а на его «фантомном двойнике».

Только взглянув на человека, а иногда даже ни разу не видя его, зная только имя, экстрасенс мысленно строит перед собой его как бы «фантомного двойника». И диагноз, такой же точный, как если бы перед ним был реальный человек, появляется по мере того, как он водит рукой вдоль пространства, в котором он воздвиг такого двойника и которое окружающим представляется пустотой.

Оказалось, однако, что такой «фантомный двойник» представляет собой не только психическую, но и энергетическую, физическую реальность. Об этом засвидетельствовали опыты профессора А. В. Чернецкого в его лаборатории. Когда к такому мысленно построенному «двойнику» реального человека подносили прибор, регистрирующий поля, окружающие живые объекты, стрелка его четко реагировала на поле, окружавшее «фантом». С этой целью использовался датчик для измерения напряженности электрических полей. Стоило, однако, экстрасенсу также мысленно разрушить, размыть «фантомного двойника», как прибор тут же переставал показывать наличие поля. Двойник дезинтегрировался, исчез.

Какова может быть физическая сторона такого преднамеренно созданного фантома? Как считает доктор наук Б. И. Искаков, человек действительно способен излучать своего, как он называет, информационно-энергетического двойника. Такой «лептонный двойник» строится из микролептонного газа, состоящего из нейтрино и фотонов, и может иметь массу порядка 10-10г. По словам Искакова, «лептонного двойника можно рассматривать как своеобразный аналог разумного существа из разряженной материи».

 

6. Творящие двойников по своей воле

Как и в других случаях, когда мы встречаемся с разного рода феноменами, способность по желанию создавать собственного двойника демонстрируют люди, так или иначе причастные к паранормальному, знакомые с магической практикой. Это может быть шаман, колдун, жрец или священник той или иной веры либо человек, живущий даже в миру, но обладающий такими способностями, Теодор Драйзер оставил запись о странном случае, который произошел с ним однажды. Один из его приятелей, посетив писателя, то ли в шутку, то ли всерьез пообещал несколько необычным образом явиться к нему вечером того же дня. Через несколько часов Драйзер действительно внезапно увидел своего приятеля, стоящего в дверях его кабинета. Однако, едва изумленный писатель попытался приблизиться к нему, двойник исчез.

Существуют и более отдаленные свидетельства о подобной способности.

Император Веспасиан, рассказывает Тацит, будучи в Египте, решил вопросить божество о будущем империи.

Приказав удалить всех и один войдя в храм, он с удивлением заметил позади себя неведомо как появившегося «одного из египетских сановников по имени Базилид, лежащего, как он знал, больным на расстоянии нескольких дней пути от Александрии. Он справился у жрецов, не был ли Базилид сегодня в храме, у прохожих – не видел ли кто его в городе, наконец, послав всадников, удостоверился, что Базилид был в это время за 80 миль».

Калиостро тоже, очевидно, способен был по собственному желанию создавать двойника и даже отправлять его с какими-то поручениями. Догадаться об этом можно по некоторым из бумаг, оставшихся после его смерти. Так, там обнаружено было письмо лионских масонов, которые благодарят его за то, что он, Калиостро, появился среди них. Однако, если судить по дате его появления, упоминаемой в письме, то оказывается, что Калиостро в то время находился весьма далеко от Лиона, в Лондоне. Интересно, что, с готовностью демонстрируя другие свои способности, этого своего умения он не только никому не показывал, но никогда не упоминал о нем.

Другой не менее странной личностью, жившей в то же время, что и Калиостро, был человек по имени Пинетти. Под этим именем он был известен при дворах прусских королей, шведского короля, короля Франции Людовика XVI. Для современников это был иллюзионист, человек, который вызывал изумление всех, кто присутствовал на его сеансах. Правда, многое, что делал Пинетти, и сегодня не может быть объяснено в рамках престидижитаторства и ловкости рук. Но какую еще личину, кроме личины фокусника, мог бы принять в ту эпоху человек, наделенный, как говорим мы теперь, паранормальными способностями? Маска эта была, по сути дела, единственной, которая могла бы защитить его от подозрений в чернокнижии и обвинений в чародействе.

В 1800 году, когда Пинетти прибыл в Петербург, император Павел был уже наслышан о нем и его чудесах от придворных, присутствовавших на его сеансах в Париже, Стокгольме или в Берлине. Пинетти был приглашен во дворец к семи часам вечера. Однако когда в овальном зале, где собрались Павел и те, кого счел нужным пригласить император, часы медленно пробили семь раз, Пинетти не появился. Не было его и через минуту, и через десять минут, и даже через полчаса. Такого не мог позволить при дворе никто. Пинетти имел наглость явиться ровно час спустя после назначенного срока. Когда же собравшиеся высказали ему крайнее свое неудовольствие, он, удивленно вскинув руки, предложил всем посмотреть на часы. На всех часах стрелки стояли на семи, в том числе на тех больших, которые час назад пробили семь раз. Однако ровно через минуту, когда Пинетти завершил свои извинения, часы снова показывали то время, которое было в действительности – восемь часов.

Другие вещи, которые демонстрировал он, привели зрителей в не меньшее изумление. Вот почему только сомнение в том, существуют ли вообще для этого человека пределы возможного, могло заставить императора подвергнуть его тому испытанию, которое было назначено.

На следуующий день Пинетти было предложено явиться за гонораром в полдень лично к императору, в его кабинет. Сложность такого визита заключалась в том, что по условию, предложенному императором, охране было приказано вообще не впускать во дворец ни одного человека. Однако на другой день, не полагаясь на стражу, император приказал запереть все ворота и все входы дворца и положить ключи ему на стол. Это было проделано.

Без пяти минут двенадцать сквозь литую решетку закрытых ворот была просунута депеша, тотчас же переданная в кабинет императора. Это было сообщение начальника департамента полиции о том, что Пинетти из дома не выходил. Император едва успел прочесть это сообщение, как Пинетти уже входил в его кабинет. (Ситуация невольно напоминает подобное же испытание, которому Сталин полтора века спустя подвергнет Мессинга и которое тот, как и Пинетти, блестяще выдержит.) Между Пинетти и императором состоялся якобы следующий разговор.

– Вы опасный человек, – заметил Павел.

– Только чтобы развлечь ваше величество.

– Не собираетесь ли вы покинуть Санкт-Петербург?

– Да, если только ваше величество не пожелает продлить мои выступления.

– Нет.

– В таком случае я уеду через неделю.

Накануне отъезда Пинетти просил уведомить императора, что покинет столицу России завтра тоже в полдень через все пятнадцать городских застав. Весть об этом тут же стала известна жителям, и на другой день у каждой из застав стояла толпа любопытных. В полдень на каждой из пятнадцати застав полицейские чины и собравшиеся видели Пинетти и карету, которая увозила его. Более того, в докладе, представленном императору департаментом полиции, сообщалось, что отъезд Пинетти и его паспорт были зарегистрированы на всех пятнадцати заставах города. Надо думать, что, получив это сообщение, император лишь утвердился в правильности своего решения.

Действительно ли мог этот человек, чье имя окружено легендами, формировать по желанию собственных двойников? С ним ли самим или с его двойником разговаривал император в своем кабинете, где Пинетти появился необъяснимым образом? Сейчас, два века спустя, ответить на этот вопрос невозможно. Как невозможно, впрочем, найти и какое-то другое объяснение тому, что произошло. Тем более что известны и другие сообщения, подтверждающие такую способность.

Как одно из недавних таких свидетельств приведу запись французского путешественника П. Д. Гэсо, посетившего вместе с четырьмя своими спутниками в 1950 году Гвинею. Во время пути они остановились у местного колдуна Вуане и расположились спать в его хижине. Напротив меня, пишет Гэсо, спит колдун. Вдруг слышится скрип открываемой двери. «На пороге стоит Вуане в коротком бубу, в коротких штанах, с непокрытой головой.

Но ведь он здесь, у моих ног, на своей циновке. Он лежит на боку, повернувшись ко мне спиной. Я вижу его бритый затылок. Между нами на земле стоит лампа, горящая тускло, как ночник. Я не смею пошевелиться и, затаив дыхание, смотрю на Вуане. Он какое-то мгновение колеблется, наклоняется, проходя под гамаками, и медленно укладывается в самого себя. Вся эта сцена разыгрывается за несколько секунд.

Утром, когда мы с Вуане остались наедине, я спрашиваю его:

– Ты не выходил сегодня ночью?

– Выходил, – отвечает он спокойно.

И еле заметная ироничная улыбка появляется на его губах».

Практика создания двойников издавна известна была и сибирским шаманам. Об этом говорит хотя бы эпизод, связанный с якутским шаманом Кычаканом. Современники рассказывали, что, когда власти попытались его арестовать по какому-то поводу, он объявился одновременно в семи местах. И никто не мог сказать, какой Кычакан настоящий, а какой лишь его фантом, двойник.

Об умении тибетских лам вызывать к жизни собственных двойников упоминает в своих записях Александра Дэвид-Нил. Однажды, когда, находясь в Тибете, она вместе со своим поваром-тибетцем подходила к палатке, они оба увидели знакомого ламу-отшельника, который сидел у входа на складном стуле, видимо, поджидая ее.

«Это не удивило нас, – пишет она, – потому что лама часто приходил поговорить со мной. Повар сказал только:

– Римпош пришел. Я пойду и быстро приготовлю ему чай.

– Хорошо, – ответила я, – приготовь чай и принеси его нам.

Он отправился делать это, а я продолжала идти, направляясь к ламе, все время глядя на него в то время, как он продолжи сидеть неподвижно. Когда мне оставалось несколько шагов от палатки, передо мной возникла как бы туманная дымка, подобная занавесу, который медленно отодвигался в сторону. И внезапно ламы не было больше. Он исчез.

Немного погодя пришел повар, неся чай. Он удивился, видя, что я одна. Чтобы не пугать его, я сказала: он приходил, только чтобы сказать мне кое-что. Он не смог остаться на чай.

Потом я рассказала самому ламе об этом видении, но он только посмеялся и не ответил на мой вопрос. Тем не менее он повторил это еще раз. Мы разговаривали с ним на дороге, когда он внезапно исчез. При этом поблизости не было ни дома, ни палатки, вообще никакого укрытия».

Как можно догадаться, собеседником исследовательницы на пустынной дороге оказался, очевидно, не сам лама, а его двойник. При этом он столь точно, столь искусно имитировал, повторил самого ламу, что у нее не возникло ни малейшего подозрения или сомнения.

Таким образом, двойник может возникать не только спонтанно, непроизвольно, как видели мы до этого. Он может быть вызван к жизни и в результате чьего-то осмысленного, направленного действия.

Но всегда ли только человек может стоять за этим?

Вот странное сообщение из поселка Дальнегорска на Дальнем Востоке. Зимой 1989 года, в один из дней, когда над поселком наблюдалась особая активность неопознанных летающих объектов, в квартире г-ки К. произошло следующее происшествие, которое я приведу без комментариев. Живет она вместе с мужем и двумя детьми на первом этаже пятиэтажного дома. Вот как рассказала обо всем она сама: «После 18 часов я отправила своих детей Петю (4-й класс) и Аню (5-й класс) в универсам.

Где-то через 20-30 минут раздался звонок в прихожей.

Я открыла дверь, и в прихожую вошли мои дети, но странно одетые – в серебристого цвета комбинезоны, а на голове было что-то вроде шлемов. В том, что это были мои дети, я не сомневалась – их лица, рост, цвет глаз, голос.

Они молча стояли и смотрели на меня. (За все время они не сказали ни слова и не издали ни звука.) Я стала на них ругаться, почему так долго ходили в универсам и почему ничего не купили? Что за наряд? Дети молчали.

Не обращая внимания на меня, прошли мимо меня в комнату, я следом за ними. Они подошли к стенке, стоящей направо в комнате, и стали что-то делать, вроде как фотографировать – были слышны щелчки и видны вспышки света.

Так, много раз щелкая и совершая вспышки, они обошли всю комнату по периметру и остановились у дверей из комнаты в прихожую. Я подошла к ним ближе и снова стала ругаться – почему мать разыгрываете? Схватила шланг от пылесоса (пылесос стоял рядом, так как я делала уборку дома) и замахнулась на них, пытаясь ударить. Не помню, ударила или нет, т. к. оказалась на полу. Быстро вскочила – голова сильно болела, а на лбу огромная шишка. Я стала снова на них кричать – мать бьете?

Они стояли молча и смотрели на меня как-то странно, зло и недобро. Тут я почувствовала что-то не то, наверное, это не дети мои. В это время раздался звонок, я пошла открывать дверь – на пороге стояли мои дети с покупками и нормально одетые. Я смотрела на них, ничего не понимая, а затем сказала, что в комнате стоят такие же дети, как вы. Мои дети разделись, смотрели на этих „детей“, а те стояли и смотрели на них. Затем „дети“, синхронно повернувшись, пошли вдоль стенки к окну и исчезли, как будто растворились».

И еще одна деталь, как бы заключительный аккорд этого происшествия. Когда после этого Аня подошла к телевизору и включила его, на экране появилось статичное черно-белое изображение ее матери с пылесосом.

– Мама, тебя по телевизору показывают!

Но пока та шла в комнату, изображение стало таять и через секунду исчезло. На экране появилось обычное цветное изображение передачи, которая шла в то время.

 

7. Живущие своей жизнью

Как бы то ни было, оставляя в стороне случай, приведенный выше, можно констатировать, что существует, очевидно, какой-то набор приемов, применяя которые, человек может вызвать появление своего двойника. Причем те, кто применяет эту практику, могут принадлежать к разной системе вер, к народам, сколь угодно удаленным друг от друга. Эта общность магической практики восходит, насколько можно судить, и к некоей общности представлений, связанных с феноменом. Я имею в виду представление, по которому человек имеет не одну, а несколько душ.

У тюркоязычных племен Сибири одна из этих душ, «сюр», и есть призрак, двойник человека. Двойник этот может существовать отдельно от самого человека, вне его тела. Несколькими душами наделяли человека и древнекитайские философские школы. В существовании у человека, по крайней мере, двух душ уверены были и индейцы Америки. То же представление о двух душах бытовало и в Древнем Египте. При этом одна из них представляла собой как бы копию человека, его двойника. Это можно видеть на некоторых древнеегипетских изображениях – человек и рядом его двойник, точная его копия.

Читатель заметил уже, наверное, что, говоря о двойниках, перебирая различные случаи, я не могу отделаться от несколько навязчивой установки как-то систематизировать их, найти некий общий смысл и значение. Когда А. В. Мартынов рассказывал о своем двойнике, я думал, каким сознанием, каким осознанием своего «я» мог быть наделен его двойник, встречаясь, разговаривая с разными людьми? Понимал ли он, мог ли понимать свою «ненастоящность»?

Куда исчезает, куда уходит двойник, когда его нет для окружающих? Возвращается ли он в тело человека, своего «хозяина», да и хозяин ли ему человек? Остается ли такой двойник среди людей, просто перестав быть видимым ими? Прекращает бытие или удаляется куда-то еще, в иные, запредельные пласты реальности? Почему, как и полтергейст, двойник может иногда знать вещи, неизвестные другим, неизвестные даже самому человеку, от которого он «отошел»?

Очевидно, само осознание, само восприятие двойником мира должно отличаться от того ограниченного и замкнутого, в котором пребывает собственно человек. Да и можем ли мы вообще вообразить себе бытие подобного существа, когда оно становится автономным, независимым от человека?

На мысль о таком отдельном, независимом существовании наводит, в частности, довольно рискованный эксперимент, который провела как-то Александра Дэвид-Нил во время своего пребывания в Тибете.

В магической традиции Тибета существует практика создания как собственно двойников, о чем я говорил, так и неких сущностей, так называемых «тульпа». Подобно двойнику, «тульпа» имеет внешность человека, и его поведение неотличимо от поведения и поступков обычного человека.

«Считается, – писала А. Дэвид-Нил, – что практика эта чревата опасностью, если тот, кто прибегает к ней, не достиг высокого уровня духовного и интеллектуального озарения и не осознает в полной мере характер тех психических сил, которые используются при этом.

Как только „тульпа“ оказывается наделен жизненной силой в достаточной мере, чтобы играть роль реального существа, он начинает стремиться освободиться от контроля своего создателя. Это, говорят тибетские оккультисты, происходит почти механически, подобно тому, как ребенок покидает материнскую утробу, когда тело его развилось достаточно, чтобы стало возможным самостоятельное существование. Иногда такой фантом становится как бы мятежным сыном, и тогда, рассказывают, происходит беспощадная борьба между такими чародеями и их созданиями, которые причиняют вред, ранят и даже убивают тех, кто их создал.

Тибетские маги рассказывают также о случаях, когда „тульпа“, будучи послан с некой миссией, не возвращался обратно и начинал собственные странствования в качестве полубессознательной, опасной и исполненной зла куклы. То же самое, говорят, может случиться, когда создатель „тульпа“ умирает, не успев растворить его. Как правило, однако, фантом либо сам исчезает в момент смерти своего создателя, либо исчезает постепенно, как гибнет тело, лишенное пищи. В то же время другие „тульпа“ изначально бывают ориентированы на то, чтобы пережить своего создателя, и создаются специально с этой целью».

Отдавая дань своей «обычной недоверчивости», продолжает Дэвид-Нил, и желая проверить эти утверждения, она сама решила провести подобный эксперимент. «Тульпа», которого задумала создать она, должен был быть монахом, невысоким, толстым, веселого и безвредного нрава.

«Я закрылась в келье и принялась за соответствующие упражнения по мысленной концентрации и другие ритуальные действия. Через несколько месяцев призрачный монах появился. Его облик постепенно становился все более четким и жизненным. Он стал как бы гостем, живущим в моей комнате. Какое-то время спустя я прервала мое уединение, отправившись в путь вместе с моими слугами и палатками.

Монах присоединился к нам. Несмотря на то, что мы все время были на открытом воздухе, проезжая верхом целые мили, призрак не исчезал. Я могла видеть толстого монаха постоянно, и мне не приходилось думать о нем, чтобы он появился. Без моей команды фантом совершал различные действия, которые были бы естественны для человека, который путешествует. Например, он шел, останавливался время от времени, смотрел по сторонам.

Иллюзия была главным образом чисто визуальная, но несколько раз я почувствовала как бы легкое касание его платья, а однажды его рука коснулась моего плеча.

Черты, которыми я мысленно наделяла мое творение, когда создавала его, постепенно претерпевали изменения.

Полный и круглощекий, он стал вытягиваться, лицо его приняло лживые, насмешливые и злобные черты. Он стал более беспокойным и нахальным. Одним словом, он вышел из-под моего контроля.

Однажды пастух, принесший мне масло в подарок, застал „тульпа“ в моей палатке и принял его за ламу.

Мне бы оставить призрак в покое, пусть следует своему пути, но присутствие этого нежелательного компаньона начало действовать мне на нервы, превратилось в постоянный кошмар. Кроме того, я собиралась начать путешествие в Лхасу и ум мой должен был быть спокоен и свободен от забот. Я решила растворить фантом. Мне удалось это только после шести месяцев упорной борьбы.

Порождение моей мысли упорно цеплялось за жизнь».

Не составляет труда представить себе и другой исход эксперимента. Дэвид-Нил могла бы оставить призрак в покое, перестав обращать на него внимание. Очевидно, тогда «тульпа» продолжил бы свое уже независимое бытие, затерявшись среди людей, неотличимый от них. О том, что такой ход событий не исключен, Александра Дэвид-Нил сама писала со слов других тибетцев. При таком раскладе какие-то фантомные существа и чьи-то двойники могут, очевидно, пребывать в мире вне контроля и даже вне знания о них тех реальных людей, от которых они отделились. Двойник Мартынова, появившийся под Феодосией, как прекратил он свое существование? И прекратил ли? Такие спонтанно возникшие или намеренно создаваемые двойники, обретшие бытие и волю к жизни, меньше всего будут стремиться оказаться узнанными, вызвать недоумение и т. д. Можно предположить, что такой двойник постарается раствориться, затеряться среди людей, не догадывающихся, что их собеседник, сосед по купе, знакомый – не настоящий человек, а энергическая – назовем это как угодно – копия какого-то реального человека. Такие фантомы, двойники тем более неотличимы от обычных людей, что, согласно свидетельствам, бывают наделены и полной физической реальностью.

Таким порождением, наделенным самостоятельной жизнью, может быть фантом, имеющий облик не только человека. Колдуны народа коми издавна творили таким образом призрачных зверей, чтобы сбивать с толку чужих охотников, занимающихся промыслом в неположенном месте. При этом создание таких призрачных тварей иногда принимало у колдунов характер даже соперничества, поединка. В поединках шаманов тоже упоминаются такие фантомные, призрачные звери.

Так что приемы, бытующие в Тибете и о которых рассказывает Дэвид-Нил, не являются чем-то исключительным в магической практике.

Обязательно ли, однако, чтобы все такие порождения мысли оказывались средоточием зла, как можно понять это у Дэвид-Нил? Думаю, что нет. Ведь, кроме безблагодатных целей и средства создания их, должны быть и другие. И тогда такое творение будет присутствовать в мире с другим знаком и другой заданностью. Но и они, думаю, будут стараться обнаружить свое присутствие как можно меньше. Именно поэтому так единичны, так редки упоминания, которые можно было бы принять за подтверждение такого свободного бытия этих сущностей.

Тем не менее есть сообщения, которые могут быть поняты именно таким образом.

«Как-то А. С. Пушкин, – рассказывал современник, – беседовал с графом Ланским. Речь зашла о религии, и оба наперебой принялись подвергать ее едким и колким насмешкам. Вдруг в комнату, где они были, вошел молодой человек, которого Пушкин принял за знакомого Ланского, а тот – за знакомого Пушкина. Подсев к ним, он начал разговаривать и мгновенно обезоружил их доводами в пользу религии. Оба страстные спорщики, они не знали, что сказать, и, замолчав, как пристыженные дети, заметили ему, наконец, что, видно, они были не правы и теперь совершенно изменили свои мнения. Тогда он встал и, простившись с ними, вышел. Некоторое время поэт и граф молчали, когда же заговорили, то выяснилось, что ни тот, ни другой не знали гостя. Когда позвали многочисленную прислугу, бывшую в доме, все стали говорить, что в доме никто посторонний не появлялся и в их комнату – вообще никто не заходил. Тогда только оба они признались друг другу, что таинственный гость их при самом своем появлении внушил к себе какой-то страх, обезоруживший их возражения».