Сегодня речь у нас пойдет об «Откровении Иоанна Богослова», или по-гречески «Апокалипсисе». Это единственная пророческая книга в каноне Нового Завета, которая обычно производит несколько ошеломляющее впечатление на читателей. Об «Апокалипсисе» написана громадная литература, и все же, несмотря на великое множество толкований, смысл книги до сих пор окутан тайной и до конца не разгадан. Это и понятно, ибо, согласно учению Церкви, мы сможем окончательно понять этот смысл лишь в конце мира, когда история человечества подойдет к концу. И действительно, «Откровение Иоанна Богослова», представляющее собой облеченный в символическую форму видений рассказ о победе Агнца-Христа над древним змеем-дьяволом, повествует о судьбах Церкви на протяжении всей истории вплоть до обновления мира и наступления Царства Славы Господней.

Мы помним из Ветхого Завета, что слава Яхве означала Самого Бога в проявлении Его величия, могущества, сияния Его святости, действенной силы Его существа. Связь между славой в этом ее понимании и Иисусом Христом есть важнейшее откровение Нового Завета. Полное же проявление Божественной славы Христа произойдет только в день Второго Пришествия, о котором и рассказывает «Апокалипсис». Именно тогда, как сказано в Евангелии от Марка, люди увидят «Сына Человеческого, грядущего на облаках с силою многою и славою» (Марк, 13:26), Который явит Свою славу окончательным завершением Своего дела, которое есть одновременно и суд, и спасение.

Выражаясь словами о. Сергия Булгакова, мировая история изображена в «Откровении Иоанна Богослова» как величайшая мировая трагедия, где небесные воинства вместе с земной Церковью воюют с драконом и его ангелами, зверь и блудница борются со святыми, Христос ведет брань и побеждает дракона, и все это завершается картиной преображения мира. В «Апокалипсисе» в иносказательной форме дано объяснение многих тайн Священного Писания. Здесь заканчивается действие Промысла Божия об искуплении человеческого рода, которое началось еще в раю обетованием о Семени жены, Которое сотрет главу змия. Это последняя книга Библии, которую она завершает, ставя точку в библейском рассказе об истории тварного становящегося мира, который имеет свое начало, описанное в книге Бытия, и имеет свой конец, изображенный в «Апокалипсисе». Дальше на смену падшему миру придет новый, обновленный мир, и люди увидят «новое небо и новую землю» (Откровение, 21:1).

Автор «Апокалипсиса» сам называет свое имя в первых строках книги. Это Иоанн, раб Иисуса Христа, брат и соучастник скорби и терпения и царствия подвизавшихся во Христе (Откровение, 1:9). Свыше ему было велено передать малоазийским Церквям видения, которые он видел в воскресный день на острове Патмос, куда он был сослан за проповедь христианства. Но кто же этот исполненный пророческого духа Иоанн?

Церковная традиция видит в нем любимого ученика Христа, автора четвертого Евангелия и посланий, апостола Иоанна Богослова. Такого мнения держалось большинство ранних отцов Церкви – Иустин Философ, Ириней Лионский, Поликарп Смирнский, Мелитон Сардийский и другие отцы. Однако в III веке Дионисий Александрийский поставил авторство апостола Иоанна под сомнение, указав на различия в языке и стиле между «Апокалипсисом», с одной стороны, и четвертым Евангелием и посланиями Иоанна Богослова, с другой.

Вот что пишет по этому поводу о. Сергий Булгаков: «“Духовное” Евангелие от Иоанна все светится, проникнуто миром, благодатью, любовью; напротив, “Апокалипсис” весь горит, исполнен бурь и откровений, волнует, потрясает». Однако при этом о. Сергий все же не отрицает авторства Иоанна Богослова, но считает, что мы имеем дело как бы с двумя образами одного и того же апостола. Первый – возлюбленный ученик, возлежащий на персях Учителя на Тайной Вечери, стоящий у креста и усыновляемый с него Божией Матери; он весь тишина и любовь, и нежная ласка. Второй же – тайнозритель, с огненно расплавленной душой, Воанергес, сын громов, который хочет низвести огонь на землю, чтобы покарать непокорных самарян. И сейчас еще ряд протестантских богословов утверждает, что автором «Откровения» был либо живший в I веке Иоанн Пресвитер, либо вообще некий пророк из Эфеса. Но большинство библеистов, по крайней мере, православных, все-таки осталось верным церковной традиции, считая Иоанна Богослова автором «Апокалипсиса». Есть также гипотеза о том, что, в отличие от Евангелия и посланий, Иоанн Богослов написал «Откровение» не на греческом, а на арамейском языке, и кто-то другой позже перевел книгу на греческий, что якобы объясняет несхожесть ее стиля с Евангелиями и посланиями.

Как бы там ни было, в силу этих сомнений каноничность «Откровения» довольно долго оспаривалась, и в Новый Завет книга была включена много позже всех остальных. Как знают те из вас, кто ходит в Церковь, за богослужениями «Апокалипсис» не читают. Это объясняется тем, что богослужебный устав, очевидно, сложился раньше, чем «Откровение» вошло в библейский канон. Обязательное включение книги в канон Нового Завета было окончательно подтверждено только в VII веке, и только тогда закончились споры о подлинности и каноничности «Откровения».

Ученые спорят и о дате создания книги. Как ясно из текста, Иоанн писал ее, находясь в заточении на острове Патмос во время гонения на христиан. Но о каком именно гонении идет речь? На этот вопрос возможны два ответа. Либо во время гонений при Нероне в 64 году, либо во время гонений при Домициане около 95 года. Сторонники более ранней датировки ссылаются на тот факт, что разрушение Иерусалима и его Храма, последовавшее в 70-м году, в «Откровении» не упомянуты. Сторонники более поздней, опираясь на свидетельства Иринея Лионского, Евсевия Кесарийского и Иеронима, утверждают, что сам дух книги гораздо более соответствует эпохе царствования Домициана, чем Нерона.

И в самом деле, при Нероне гонения на христиан имели скорее локально-политическую подоплеку – Нерон свалил на них ответственность за пожар Рима. При Домициане же гонения приняли всеобщий и ярко выраженный политический характер. К этому моменту римская власть, несколько десятилетий почти не замечавшая христиан, вдруг обнаружила их и начала жестоко преследовать именно за религиозные убеждения.

Чем можно объяснить такую ненависть языческого Рима, спокойно допускавшего почитание самых разных богов? Причину этого, по мнению наиболее авторитетных историков, нужно искать в самой сущности римской государственности. Как всякое античное государство, Рим имел своих богов, свою национально-политическую религию. Это был до мелочей разработанный ритуал жертвоприношений и молитв, культ, имевший, прежде всего, государственно-политическое значение. Считалось, что от соблюдения его зависело благосостояние империи, победа над врагами. Пусть даже это и был символ, в который в ту смутную эпоху почти никто не верил. Другого символа для выражения и сохранения единства, для воплощения своей веры в себя у Рима не было. И потому отказаться от него значило презреть Рим и стать бунтовщиком. От своих подданных Рим требовал лишь одного: внешнего участия в этом государственном культе как выражения лояльности. Сжечь несколько зерен ладана перед изображением отечественных богов, назвать императора Господом (Нерон еще не претендовал на такие почести, но Домициан уже требовал их – его любимым титулом был Dominus et Deus noster: Господь и Бог наш), исполнить обряд – вот все, что нужно было от каждого гражданина и, исполнив это, он был свободен искать подлинной веры и смысл жизни, где угодно.

И вот от исполнения этого, казалось бы, простейшего долга и отказались христиане, навлекши на себя самые жестокие гонения. Это не был ни бунт, ни осуждение государства как такового, ни даже сопротивление его отдельным порокам. Христиане не могли признать императора Господом, совершить даже внешнее поклонение идолам, хотя бы и без веры в них. Ведь для христиан весь смысл их веры был в том, что пришел и воцарился в мире единственный и настоящий Господь, Иисус Христос. Бог отдал Христу всю власть над миром, и отныне Он был единственным владыкой человеческой жизни. Христиане принимали и государство, и общество, но только в ту меру, в какую они не ограничивали господство Христа, не заглушали исповедования Царства Божия.

Вполне понятно, что на этом историческом фоне главная цель «Откровения» – укрепить веру и стойкость христиан во время всеобщих жестоких гонений – обретает совершенно особый смысл и должную историческую перспективу. И ничто не могло осуществить эту цель лучше, чем рассказ о Церкви воинствующей, ведущей борьбу под предводительством Христа с силами зла и неверия и, наконец, побеждающей их, равно как и предсказание и изображение наступившего Царства славы для всех племен и народов, сохранивших верность Христу. Поэтому «Апокалипсис» – это не только книга предупреждения и угроз, но, прежде всего, веры и надежды и даже – больше того – книга утешения. Именно так ее воспринимали на протяжении многих веков.

Как справедливо заметил о. Александр Мень, «Апокалипсис» всегда имел и сейчас имеет как бы тройной адрес, его видения проецируются на три пласта истории. С одной стороны, это время создания книги, эпоха гонений и мученичества ранних христиан. С другой – предсказанный Христом в Евангелии конец мира, ни дня, ни часа которого не знают даже ангелы Божии. И, наконец, это еще и любой поворотный период истории, эпоха ломки старого и рождения нового, всегда делающая «Откровение» необычайно актуальным. Недаром же человеческая мысль, крупнейшие художники, писатели, мыслители, да и великое множество обычных людей обращались к «Апокалипсису» именно в такие эпохи. Так, например, было в момент крушения Римской империи, так было в XVII веке, когда заколебался традиционный средневековый взгляд на мир, так было у нас в 1917 году, так произошло и в недавнем прошлом в период наступления посткоммунистической эры.

По своему жанру «Апокалипсис» самым тесным образом связан с древнееврейской традицией апокалиптической литературы. Мы уже говорили о ней в связи с Ветхим Заветом. Есть смысл ненадолго вернуться к этой традиции и вспомнить, что она расцвела во II–I веках до и. э. как своеобразный ответ на предсказания пророков о приходе Мессии и наступлении Его царства, которое понималось многими иудеями как земное царство Израиля. Однако история складывалась таким образом, что еврейскому народу, поочередно попадавшему под власть персов, греков и, наконец, римлян, было крайне трудно надеяться на это. И вот тогда и возникло представление о том, что история делится на два периода. Нынешний век безнадежно плох и не может измениться, а потому остается только ждать его конца. И лишь грядущий век принесет с собой исполнение пророчеств, и только тогда осуществится царство Мессии.

Новый век должен наступить благодаря непосредственному вмешательству Бога в ход истории, и оно будет сопровождаться вселенской катастрофой. Это будет день гнева Господня и день Его суда над миром.

Соответственно, вся апокалиптическая литература обязательно обличает греховность нынешнего века и предсказывает суд Бога и блаженство будущего века. Причем все это, как правило, изображено в форме таинственных видений и откровений, представляющих собой попытку описать вещи, не поддающиеся описанию, и высказать невыразимое. Особая зашифрованность текста объяснялась еще также и политическими соображениями – прямо говорить о крушении существующего порядка было опасно, и автор подобных книг мог навлечь на себя преследования власти. Недаром же авторы апокалипсисов, как правило, скрывали свои настоящие имена, пользуясь псевдонимами, обычно именами известных в библейской истории людей – Еноха, Моисея, Исайи и т. д. Таким образом от писаний пророков, тоже предсказывавших будущее, апокалиптическая литература отличалась тем, что пророки верили, что Бог осуществит Свой замысел в рамках истории – как бы плох ни был современный мир, он может стать лучше, если люди подчинятся власти Бога. Апокалиптики же не верили в возможность улучшения мира и ждали его конца, уничтожения, после чего только и должен родиться новый мир.

Отметим ряд общих мест, постоянно повторяющихся идей и картин, свойственных апокалиптической литературе. Мессия предстает здесь не как добрый евангельский пастырь, но как грозный и гневный Божественный Судья. Его приходу предшествует возвращение на землю пророка Илии. Наступление мессианской эры обычно уподобляется мукам, которые женщина испытывает при родах. Последние дни изображаются как время ужасных бедствий для всех людей. Тогда произойдет космическая катастрофа – звезды исчезнут, солнце померкнет, луна покроется кровью, небо обрушится и земля возгорится. Ненависть и вражда воцарятся среди людей. Затем начнется Суд Божий, и грешники будут осуждены. В последние дни все евреи рассеяния соберутся в Святой земле, и Новый Иерусалим, уготованный в небе святой град, спустится на землю. Мертвые воскреснут, и мессианское царство будет длиться либо вечно, либо до новой войны и окончательной победы верных Богу. В новом веке земля будет приносить необычайно богатые урожаи, войны прекратятся, воцарится всеобщий мир, и даже хищные звери станут ручными. Не будет ни горя, ни болезней, и сама смерть исчезнет с лица земли; все люди станут праведниками и будут жить по законам Бога.

Все это в той или иной форме присутствует в «Апокалипсисе», но все это радикальным образом переосмыслено. Принципиальная новизна «Откровения» – в его христианском взгляде на мир. Оттолкнувшись от иудейской традиции, автор «Апокалипсиса» создал нечто абсолютно новое, самую таинственную и грозную из книг Нового Завета, которую называют Евангелием Иисуса Христа, воскресшего из мертвых.

«Апокалипсис» открывается грандиозным видением. Господь предстал перед Иоанном в образе Сына Человеческого, чтобы открыть ему грядущий ход истории человечества и тайну конца мира, показав в пророческих откровениях главные моменты борьбы Церкви с духом Антихриста и ее окончательную победу. Как мы помним, именем Сын Человеческий Иисус обыкновенно называл Себя в Евангелиях. Это таинственное выражение указывает на трансцендентный аспект Его Лица, в то же время как бы прикрывая Его. Согласно библейской традиции, выражение Сын Человеческий часто было синонимом слова человек. «Что есть человек, что Ты помнишь его, и сын человеческий, что Ты посещаешь Его» (Псалтирь, 8:5). Однако у апокалиптиков это выражение обрело новый смысл. У Даниила Сын Человеческий, грядущий с облаками небесными и получающий от Бога власть, славу и вечное владычество, предвосхищает свойства Мессии в ветхозаветном понимании и делает его причастным Божественному миру, подчеркивая его трансцендентность. В Евангелиях же Сыном Человеческим Христос называет Себя Сам ни более, ни менее 70 раз. Возможно, Он выбрал это выражение вследствие его двойного значения: допуская общепринятый смысл (человек), оно заключало в себе намек на иудейскую апокалиптику. В этом апокалиптическом значении его и употребляет Иоанн Богослов в «Откровении» – оно ассоциируется с Христом, Которому надлежит прийти в славе, чтобы судить мир.

Автор «Откровения» пишет: «Я, Иоанн, брат ваш и соучастник в скорби, и в царстве, и в терпении Иисуса Христа, был на острове, называемом Патмос, за слово Божие и за свидетельство Иисуса Христа. Я был в Духе (т. е. на меня снизошел Дух) в день воскресный и слышал позади себя громкий голос, как бы трубный, который говорил: Я есмь Альфа и Омега, Первый и Последний; то, что видишь, напиши в книгу и пошли церквам в Асии (т. е. Малой Азии)… Я обратился, чтобы увидеть, чей голос, говоривший со мною; и, обратившись, увидел семь золотых светильников. И посреди семи светильников подобного Сыну Человеческому, облеченному в подир (т. е. длинную белую одежду первосвященников) и по груди опоясанного золотым поясом. Глава Его и волосы белы, как белая волна, как снег; и очи Его как пламень огненный; и ноги Его подобны халколивану, как раскаленные в печи (халколиван – точно не определенный металл, выражающий силу и прочность. – о. Сергий Булгаков), и голос Его как – как шум вод многих. Он держал в деснице Своей семь звезд, и из уст Его выходил острый с обеих сторон меч; и лицо Его – как солнце, сияющее в силе своей» (Откровение, 1:9-16).

Итак, Дух снизошел на Иоанна; он находится в состоянии экстаза, и в своем видении, отрешившись от времени и пространства, он проникает в тайны будущего, в тайны вечности. Голос Бога, который слышит Иоанн, звучит подобно звуку трубы. Это совсем не случайная деталь. В библейской книге «Исход», рассказывающей о даровании десяти заповедей, мы читаем: «Были громы, и молнии, и густое облако над горою, и трубный звук весьма сильный» (Исход, 19:16). Подобный глас обычно возвещает эпифанию, богоявление, как в Ветхом Завете, так и здесь в Новом.

Знаменательно, что Иисус Христос, Которого видит Иоанн, теперь уже является не в смиренном и кротком облике Богочеловека, но во всей Своей небесной славе. Этому соответствует и Его внешний облик. Мы видим Его в окружении семи светильников. Светильник в Библии – символ присутствия Бога, а число семь – символ полноты. Потому семь звезд, которые Христос держит в руках, знаменуют собой абсолютную полноту мироздания. Явившийся в славе Сын Человеческий облечен в подир, ритуальную одежду первосвященника. Но известно также, что подир носили и цари, а в книге Даниила в него был облечен и вестник Бога. Таким образом, восставший из мертвых Иисус Христос является здесь одновременно в трех обличьях – как пророк, священник и царь, открывая людям тайны Бога, выступая как посредник между Богом и человеком и осуществляя власть над миром.

«Глава Его и волосы белы». Белизна волос обычно связана с преклонным возрастом человека, здесь же она символизирует извечное существование Христа как Второй Ипостаси Бога-Троицы, а также Его Божественную чистоту, Его безгрешность. «Очи Его как пламень огненный» и «ноги Его… как раскаленные в печи». Знакомый уже по Ветхому Завету образ огня, сопровождающий богоявления, символ славы и святости Бога, влекущий к себе и устрашающий. Этот мотив развивается и дальше. «Лицо Его – как солнце, сияющее в силе своей». Очевидно, Христос явился теперь в том виде, какой Он принял на горе Фавор в момент Преображения, показав ученикам славу Свою, как поется в тропаре этого праздника.

Семь светильников, среди которых появился Христос, – это еще и христианские общины. Причем и тут смысл этого образа неоднозначен. С одной стороны, это конкретные церковные общины, которые существовали тогда в Малой Азии – в Эфесе, Пергаме, Смирне и других городах. Сейчас все они разрушены, но тогда они, очевидно, играли важную роль в Церкви. Но, с другой, стороны, что гораздо важнее, семь светильников – это символ полноты вселенской Церкви не только в прошлом, но и в настоящем, и будущем. Поэтому-то обращение к каждой из названных в «Откровении» малоазийских церквей на свой манер актуально и сегодня. Оно как бы проецируется и на наше время. По мнению большинства толкователей, изображая свойства и дела каждой церкви и в соответствии с ее ревностью и верностью предсказывая ее судьбу, Христос говорит нам и о нас самих.

Вот, например, слова, обращенные к ангелу (т. е. предстоятелю, или главе) Ефесской церкви: «Ты много переносил и имеешь терпение, и для имени Моего трудился и не изнемогал. Но имею против тебя то, что ты оставил первую любовь твою. Итак, вспомни, откуда ты ниспал, и покайся, и твори прежние дела; а если не так, скоро приду к тебе и сдвину светильник твой с места его, если не покаешься» (Откровение, 2:2–5).

Так бывает и сейчас: люди, пришедшие в Церковь, поначалу исполнены рвения, но постепенно их пыл слабеет, и они оставляют свою первую любовь. А это может привести их ко греху и к отпадению от Церкви. Недаром же в другом месте, Лаодикийской церкви, Христос говорит: «Знаю дела твои; ты ни холоден, ни горяч; о, если бы ты был холоден или горяч. Но, как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих» (Откровение, 3:15–16).

Эта поистине жуткая угроза соответствует тому страшному состоянию теплохладности, духовного омертвения, в которое может впасть и впадает как отдельный человек, так порой и целая церковь. И потому слова Христа «кого я люблю, тех обличаю и наказываю. Итак, будь ревностен и покайся» (Откровение, 3:19), – обращены к каждому верующему.

А потом, вслед за посланиями к семи церквям, перед тайнозрителем, как обычно называют автора «Откровения» в богословской литературе, открывается ряд таинственных видений, изображающих, «чему надлежит быть вскоре» (Откровение, 1:1). По словам о. Александра Меня, это не просто история будущего, но метаистория, или как бы сущность исторического процесса, явленная в борьбе Христа, Агнца Божия, с духом антихриста, которая продлится до конца мира.

Видения «Апокалипсиса» имеют седмеричную последовательность:1) снятие семи печатей; 2) семь трубящих ангелов; 3) семь знамений; 4) семь чаш гнева. Мнения толкователей относительно последовательности этих видений разошлись. Эти четыре седмерицы видений можно понимать как четыре этапа последних дней мира. Но возможна и иная интерпретация. Иоанн четыре раза возвращается к одним и тем же событиям, возвещая будущее в различных образах. Большинство современных ученых придерживается именно этой точки зрения, указывая, что каждое из видений подводит к концу истории. Нужно также помнить, что в «Откровении» различные переходы времени – настоящее, прошлое и будущее – даны в едином моменте созерцания. Будущее рассматривается как уже свершившееся в планах Бога, но оно лишь постепенно реализуется в истории.

Череда таинственных картин вполне закономерно открывается видением Церкви Небесной, торжествующей, которое дано Иоанну, чтобы показать неизменность Божиих судеб. Сквозь открытую в небе дверь Иоанн видит Божий престол и сидящего на нем Бога Вседержителя во славе, в блеске, подобном блеску драгоценных камней. Это видение напоминает видения Бога-Яхве в Ветхом Завете с той существенной разницей, что теперь все Свои действия Бог осуществляет через распятого и воскресшего Христа. Двадцать четыре старца, сидящие вокруг престола, – очевидно, представители народа Божия, избранные от всех племен и представленные по числу колен Израиля и числу апостолов. Кристальное море вокруг престола символизирует прозрачную для Бога Вселенную. Престол несут четыре виденных некогда пророком Иезекиилем животных. Эти четыре животных, двадцать четыре старца и тьма тем ангелов соединяются в общей благодарности за искупление человека. В руке Всевышнего книга, запечатанная семью печатями. В ней написаны сокровенные судьбы мира и Церкви. Снять печати и раскрыть тайны книги может только Агнец Божий, закланный, но живой, т. е. Иисус Христос. Семь рогов Агнца есть знамение Его силы, а семь очей – всеведения.

И вот Агнец поочередно снимает первые четыре печати, и на землю один за другим являются четыре всадника на белом, рыжем, вороном и бледном конях. Они несут бедствия: войну, междоусобицы, голод и смерть. По снятии пятой печати Иоанн видит души убитых за слово Божие, вопиющих к небу о суде над гонителями Церкви. Однако они должны потерпеть еще немного, пока число их не будет полным и к ним не присоединятся последние мученики за Христа. По снятии шестой печати следуют грозные космические катастрофы, которые наводят ужас на всех живущих на земле – солнце стало мрачным, звезды упали с неба, небо скрылось, свившись как свиток, и всякая гора и остров сдвинулись со своих мест.

Вслед за тем внезапно наступит затишье ветров, которое у пророков знаменует дыхание Божия гнева. В этот момент таинственный ангел поставит на челе верных особую печать, знак избрания, которая отличает их от противников Агнца. Число избранных – 144 тысячи, по 12 тысяч от каждого колена, символизирующее полное число избранных Израиля. Кроме них, огромное множество святых поют славословия перед Божиим престолом. Так изображена небесная торжествующая Церковь святых, состоящая из иудеев и язычников, которые выдержали испытания. Снятие седьмой печати сопровождается безмолвием на небе и появлением семи ангелов, готовящихся трубить перед наступлением великих событий. Конец мира и наступление Царства Божия уже совсем близко.

Затем Иоанн увидел вторую седмерицу видений, которая также подводит нас к концу истории. Поочередно по гласу труб первых четырех ангелов истреблению подверглась третья часть деревьев, моря с их кораблями и обитателями вод и светил небесных. После пятой трубы некий дух, упавший звездой на землю, вновь вышел из кладезя бездны, выведя оттуда тучи саранчи для пятилетнего мучения людей, не имевших на челе печати Бога. (Может быть, саранча, как предполагают некоторые комментаторы, – это вооруженное войско, а согласно другому толкованию, – страсти людей). Звук трубы шестого ангела освободил четырех демонов, посланных умертвить третью часть людей. Затем Иоанн узнает о явлении двух великих свидетелей Бога, которые будут пророчествовать 1280 дней, т. е. 42 месяца. (Согласно толкованию отцов Церкви, это Енох и Илия.) По истечении этого срока зверь (антихрист) сразится с ними и убьет их. Их трупы будут лежать на улицах Иерусалима три дня, а потом Бог воскресит их и возьмет к Себе. Звук седьмой трубы возвестит начало вечного царства Христа на земле и последнего отчаянного наступления сил зла на Церковь.

Третья седмерица видений вновь подводит читателя к концу истории. После гласа седьмой трубы перед взором Иоанна последовательно развернулись семь видений. Первое из них – Жена, облеченная в солнце. Это сама Церковь. Луна под ее ногами означает все преходящее, а двенадцать звезд на главе – двенадцать апостолов, т. е. соборное единство Церкви. Но Жена в некоем таинственном смысле – также еще и Богородица. Она должна родить. (Как пишут комментаторы, Церковь духовно рождает своих чад.) Но тут из моря выходит огромный красный дракон, готовый пожрать дитя Жены. Однако родившийся младенец восхищен к небу, а Жена бежит в пустыню, где остается три с половиной года. Между тем борьба добра и зла, света и тьмы, Агнца с духом Антихриста нарастает. Во втором видении Иоанн видит зверя, выходящего из морской пучины. У зверя члены барса, медведя и льва, а также десять рогов и семь голов. Это Антихрист. Он будет послушным орудием Сатаны в его борьбе с Церковью. Он будет богохульствовать сорок два месяца (символическое время, тайна которого не раскрыта), но ради избранных сократятся дни, а духа их он не сломит.

Третье знамение. Зверь, выходящий из земли, т. е., возможно, из подпольных тайников безбожной мысли и лженауки. Он кроток на вид, как агнец, но речи его полны отрицания и хулы. Это лжепророк Антихриста, чародей, творящий чудеса демонической силой. Он утверждает богопочитание Антихриста и изготовляет его живую статую, поражая смертью всякого за отказ ей поклониться. По его распоряжению покупать и продавать смогут лишь люди, заклейменные печатью Антихриста. Печать означает выраженное в математической форме, в числах имя Антихриста – 666. Тайна этого имени, несмотря на многочисленные попытки его расшифровать, осталась нераскрытой. По мнению католических толкователей, трижды провозгласив творение без субботы и мир без Творца, оно содержит в себе тройственное отрицание Бога.

Затем Иоанн видит Агнца на святой горе, окруженного сонмом избранных Богом душ от каждого из духовных колен Божиих. Это девственники умом и телом, которые до конца предали жизнь Агнцу и достигли спасения. В пятом видении Иоанну являются три ангела, возвещающие миру приближение великих событий. Шестое знамение изображает наступление Судного дня и кончины мира. Сидящий на светлом облаке Сын Человеческий с золотым венцом на голове и острым серпом в руках является вместе с тремя ангелами-жнецами. И наконец, в седьмом видении Иоанн видит семь ангелов с золотыми чашами, исполненными гнева Божия.

Это одновременно и переход к последней седмерице видений. Семь чаш гнева, излитые на землю, поражают ее карами, отчасти напоминающими, но превосходящими суровостью египетские казни. Четыре первых карают верноподданных царства Антихриста, которые еще больше ожесточаются и хулят имя Бога карающего. Три последние чаши вылиты на столицу империи Антихриста и приводят к ее разрушению. При излиянии седьмой чаши в Небесной Церкви уже громко звучит «свершилось», что означает падение Вавилона и суд над городом, столицей империи Антихриста, средоточием всех мерзостей земли. Вавилон утопает в роскоши и разврате, упивается кровью мучеников за Христа и соблазняет к богоотступничеству все народы земли. В его описании в «Откровении» просвечивают черты языческого Рима, центра борьбы с ранними христианами. Но в то же время языческий Рим – лишь прообраз грядущей великой державы зверя и ее яростной, но тщетной борьбы с Агнцем.

Великая блудница (Вавилон) изображена в книге в виде жены, сидящей на звере (Сатане) и имеющей семь голов и десять рогов. Семь голов – это, видимо, семь холмов Рима, но также семь царств, которые по пророчеству Даниила суть Египетское, Ассирийское, Халдейское, Персидское, Греческое, Римское и, наконец, царство Антихриста. Десять рогов – это десять царств, которые образуются после падения Рима и подготовят временное торжество Антихриста. Но агнец победит его.

В последних главах «Апокалипсиса» рассказано о наступлении Царства Христа. Иоанн видит торжество Агнца-Христа и Его Церкви, изображенное в виде их брака. В Армагеддоне (по-еврейски гора Магиддо), городе гибели, месте последней битвы земных царей с Богом, зло окончательно ниспровергнуто в решающей схватке с Антихристом и его лжепророком. Сатана закован в цепи и заперт в бездне на тысячу лет. По окончании этого срока Сатана будет вновь выпущен на свободу и станет возмущать против Бога отдаленнейшие народы земли. Он поведет на брань несметные полчища, Гога и Магога, как их называет Иоанн, заимствуя эти имена у пророка Иезекииля, т. е. весь враждебный Богу мир. Они осадят город святых, но огонь упадет с неба и попалит их, а Сатана будет низвергнут в преисподнюю навеки.

Все толкователи согласны, что тысяча лет – число символическое и не должно непременно означать тысячу земных лет. Но откуда, с какого события начинается их мистический отсчет? Некоторые богословы думают, что он начинается с суда над Антихристом и что по свершении суда кончина мира будет отсрочена на целую эпоху. Но есть и другое толкование, принятое, в частности, в православной Церкви. Согласно ему, символическое тысячелетие началось уже с основания Христом Его Царства на земле. Земная жизнь Христа, Его страдания, смерть и воскресение были узами, связавшими Сатану; снятие этих уз проявится в пришествии Антихриста. (Это толкование устраняет кажущееся двоение событий – две войны – и так называемый хилиазм, т. е. ожидание промежуточного тысячелетия царства святых на земле между гибелью Антихриста и выходом Сатаны из темницы.)

За окончательной победой Христа над дьяволом и Антихристом следует всеобщее воскресение мертвых для суда над ними. Раскрытая книга, по которой производится суд, – это книга жизни, куда записана жизнь каждого человека, которого судят по его делам. Сама же смерть и ад низвергнуты в огненное озеро – в мире наступает вечное царство Христа. Все бытие будет преображено, наступит Царство Божие, возникнут новая земля и новое небо.

Всеобщий суд как Божественное очищение твари навсегда изгонит зло, страдание и смерть – тем самым Бог «творит все новое» (Откровение, 21:5). Мир вновь вернется к той чистоте, которую он имел до грехопадения.

Один из ангелов возносит Иоанна на великую и высокую гору и показывает ему великий город, святой Иерусалим, сходящий с неба, от Бога. Это Церковь Божия, вступившая в новое состояние по обновлении неба и земли. Теперь это единая, торжествующая Церковь, соборное единство праведников с Богом. В этом святом граде уже не будет особого храма, так как вся Вселенная станет единым храмом, а жизнь вечная будет непрестанным богослужением. В горнем Иерусалиме не будет никакого светила для освещения, ибо свет славы Христа будет освещать все. Все будут объяты этим невечерним нетварным благодатным светом. В Новом Иерусалиме все спасенные от всех народов будут блаженствовать в нерушимом мире и славе.

Вечность этого царства изображена в виде «реки воды жизни, светлой, как кристалл, исходящей от престола Бога и Агнца» (Откровение, 22:1). Это образ бесконечного излияния благодати на святых в небесном граде. Второй образ-символ – «древо жизни, двенадцать раз приносящее плоды» (Откровение, 22:2). Оно похоже на то, которое росло в раю. Но теперь древо жизни наделено еще более прекрасными плодами, которые дают бессмертие и блаженство.

Посреди города стоит Божий престол, и верные «узрят лице Его, и имя Его будет на челах их» (Откровение, 22:4). Лицезрение Бога и отражение Его славы на верных Ему будет наивысшим блаженством жителей Небесного града Иерусалима.

Толкователи «Апокалипсиса» считают, что если в Евангелиях раскрыта любовь Бога к людям, в посланиях изложены основы веры, то в этой последней книге Нового Завета дана надежда каждого христианина. Недаром же «Откровение» кончается воззванием к Богу, полным тоскующей любви: «Ей, гряди, Господи Иисусе!» (Откровение, 22:20). Эти слова повторяют арамейское приветствие, которым апостол Павел завершил «Первое послание к коринфянам»: «Маранафа» (1 Коринфянам, 16:22). В них венец всех надежд и ожиданий.