Лидерами и активистами созданных в Украине партий и движений, стоящих на националистических позициях, все настойчивее муссируются вопросы вокруг ОУН (Организация украинских националистов) и ее вооруженного формирования УПА (Украинская повстанческая армия). Цель очевидна: попытаться сформировать в обществе, прежде всего у молодежи, мнение, что УПА «вела национально-освободительную борьбу», воевала на два фронта: против «сталинского режима и немецкого вермахта». На этой основе добиться политической и правовой реабилитации ОУН-УПА, их идеологов, руководителей и рядовых участников; создать по образу и подобию ОУН-УПА политические, административные и военизированные структуры, захватить власть и установить диктаторский режим, позволяющий беспрепятственно избавляться от всех неугодных, политических противников и инородцев.
Так, сессия Тернопольского городского Совета еще 2 ноября 1990 г. приняла «Ухвалу», в которой записано:
«…1. Признать национально-освободительными движениями за независимость Украины деятельность УСС (Украинские сичевые стрельцы), УГА (Украинская галицкая армия), ОУН (Организация украинских националистов), УПА (Украинская повстанческая армия)…
2. Создать временную комиссию для изучения материалов каждого конкретного дела с целью реабилитации участников национально-освободительных движений…
…6. Реабилитированным участникам национально-освободительных движений и их вдовам установить льготы…» Автор данного очерка не ставит целью полного освещения деятельности УПА, ее кровавого пути и бесславной кончины. Задача состоит в том, чтобы ответить на один из важных вопросов: вела ли УПА вооруженную борьбу против фашистских оккупантов на территории западных областей Украины, то есть по месту ее формирования и дислокации.
27 июля 1944 г. войска I Украинского фронта, преодолевая ожесточённое сопротивление гитлеровцев, освободили Львов. Покидая в спешке город, немцы даже не успели вывезти секретные материалы гитлеровских спецслужб, располагавшихся на ул. Пельчерского. В результате передовыми частями советских войск было захвачено большое количество секретных документов, свидетельствующих о взаимоотношениях разведки фашистской Германии с главарями ОУН в целом и УПА в частности. Эти материалы хранятся в государственных архивах Украины. В архивах сохранилось и немало документов, добытых партизанскими отрядами на оккупированной фашистами территории, разных отчетов главарей ОУН-УПА, свидетельств очевидцев и непосредственных участников происходивших в те далекие годы событий.
Объем данной публикации не дает возможности привести полное содержание имеющихся документов, поэтому ограничимся их кратким изложением.
Начало вооруженного сговора
Не успев сформировать и организовать УПА, ее руководители высшего и среднего звена по распоряжению центрального провода ОУН незамедлительно стали налаживать контакты с представителями германской и венгерской армий, фашистской разведки и предлагать им свои услуги, прежде всего в борьбе против советских войск. Иначе и быть не могло. Ведь центральный провод ОУН и т. н. штаб УПА были сформированы «вождем» ОУН Бандерой под диктовку немецкой разведки практически из числа официальных сотрудников (офицеров) абвера, СД, гестапо, полиции и их агентуры. Туда вошли С.Арсенич-Березовский, Я.Бусел, Д.Грицай, И.Гриньох, Д.Клячкивский, П.Кравчук, С.Ленкавский, Ю.Лопатинский, А.Луцкий, Е.Логуш, Д.Маевский, В.Сидор, Я.Стецько, В.Чижевский, Р.Шухевич и другие.
В первых числах августа 1943 г. в г. Сарны Ровенской области состоялось совещание представителей немецких властей и ОУН по вопросу совместных действий против советских партизан. В середине августа делегация ОУН для этих же целей выезжала в Берлин. В результате переговоров было достигнуто соглашение, что ОУН-УПА берет на себя обязательство охранять железные дороги, мосты от налетов советских партизан, принимать участие в борьбе с партизанским движением, выполнять и поддерживать проводимые немецкими оккупационными властями мероприятия. В свою очередь немцы обязались: оказывать всемерную помощь украинским националистам в поставке оружия; в случае победы Германии над Советским Союзом разрешить создание самостоятельного украинского государства под протекторатом Германии.
Для переговоров с представителями венгерской армии был назначен член центрального провода ОУН Емельян Логуш («Иванив»), выполнявший в то время функции руководителя краевого провода ОУН «Пивдень».
Приведем текст одного любопытного документа.
«… Секретно.Командир группы УПА Эней.
Приказ № 219 сентября 1943 г. Ставка…».
Командирам и казакам УПА, комендантам и работникам подполья ОУН.
В связи с политической ситуацией и определенными настроениями, требующими от нас чрезвычайного чутья и политической гибкости, —
Приказываю:
1. Прекратить какие-либо агрессивные действия против мадьяр на территории всего военного округа.
2. Договориться на местах с командованием мадьярских подразделений с целью недопущения выступлений одной стороны против другой.
3. В отношении мадьяр необходимо быть приветливыми и предупредительными…
4. Ответственность за выполнение настоящего приказа возложить на командиров подразделений УПА и комендантов подполья ОУН.
Слава Украине.
А события развивались так. Во второй половине августа 1943 г. возле с. Конюшки (Здолбуновский район Ровенской области — А.Ф.) состоялась встреча руководителя отдела разведки т. н. штаба Южного военного округа УПА Андрея Дольницкого, известного в оуновском подполье под кличкой «Голубенко» и «Нема», с офицерами венгерской армии: начальником дислоцировавшегося поблизости гарнизона и представителем расквартированного в г. Дубно подразделения капитаном Буричем. В ходе переговоров была достигнута договоренность о том, что венгерские войска не будут проводить никаких боевых операций против отрядов УПА, дислоцировавшихся на территории Дубновского и Костопольского районов Ровенской области. О состоявшейся беседе с представителями венгерской армии «Голубенко» — Дольницкий доложил своему непосредственному шефу. На основе этих договоренностей был издан выше цитировавшийся приказ «Энея» — Петра Олейника, являвшегося командиром отрядов УПА «Південь».
По распоряжению «Энея» «Голубенко» направился с докладом к командующему УПА «Климу Савуру» — Дмитрию Клячкивскому. Последний одобрил действия «Голубенко» — Дольницкого и предложил продолжить дальнейшие контакты с венгерской стороной. По решению Главного штаба УПА для дальнейших переговоров с представителями венгерской армии был назначен член центрального провода ОУН Логуш. По договоренности с венгерской стороной он встретился с сотрудниками Главного штаба соединений венгерской армии подполковником Падани и майором Вецкенди.
Данные переговоры начались 25 декабря 1943 г. в с. Дермань Мизочского района Ровенской области и продолжались в течение десяти дней. В этот период в с. Будераж Здолбуновского района проводом ОУН был специально организован для венгров вечер художественной самодеятельности и парад отрядов УПА, находящихся в этом районе. Переговоры закончились 3 января 1944 г. подписанием соглашения.
«…1. Венгерское командование не будет проводить никаких враждебных действий против УПА и украинского населения.
2. Подразделения УПА не будут осуществлять политических и вооруженных выступлений против венгерских гарнизонов на Украине…
5. Венгерское командование будет сообщать командованию УПА о действиях советских партизанских подразделений или коммунистической разведки. Командование УПА будет ставить в известность венгерские штабы о всех известных ему передвижениях большевистских партизан.
6. Венгерские гарнизоны могут получать от хозяйственных подразделений УПА необходимое продовольствие. Взамен они будут передавать в УПА соответствующее количество оружия, боеприпасов, а также другие технические и медицинские материалы.
7. Для успешного выполнения настоящего договора и налаживания необходимого взаимодействия командование венгерской армии на Украине и командование УПА обменяются соответствующими военными представителями». [3]
Вскоре после подписания указанного договора Логуш вместе с подполковником Падани и майором Вецкенди самолетом военно-воздушных сил Венгрии вылетели в г. Львов, где встретились с другими представителями центрального провода ОУН и обсудили достигнутые соглашения. Руководство ОУН приняло решение о необходимости закрепления этого договора на более высоком уровне и достижения политических соглашений. В январе 1944 г. делегация в составе: Е.Логуша, Е.Врецьоны, А.Луцкого и В.Мудрого совместно с подполковником Падани вылетела на венгерском самолете в Будапешт, где провела ряд встреч с одним из руководителей генерального штаба вооруженных сил Венгрии полковником Шотани и другими офицерами из высшего командного состава. Шотани заверил представителей ОУН, что регент Венгрии Хорти осведомлен о происходящих переговорах. Было достигнуто соглашение о совместных боевых действиях против СССР, за что венгерская сторона обещала в случае необходимости предоставить возможность эмиграции в Венгрию руководящим деятелям оуновского подполья на Украине.
Характерным примером взаимодействия ОУН-УПА с немецкими войсками является факт замены 13 января 1944 г. немецкого гарнизона в г. Камень-Каширский Волынской области отрядами УПА. Ушедший гарнизон оставил оуновцам 300 винтовок, 2 ящика патронов, 65 комплектов обмундирования, 200 пар белья и другое снаряжение.
В марте 1944 г. партизанами соединения А.Ф.Федорова, дислоцировавшегося тогда в северных районах Волынской области, при отражении вооруженного нападения УПА на один из отрядов был захвачен документ, подтверждающий связь УПА с немцами. Вот его содержание:
«Друже Богдан! Пришлите 15 человек к нам в курень, которые будут работать на строительстве моста. 3 марта 1944 г. я договорился с немецким капитаном Офштом, что мы построим мост для переправы немецких войск, за что они дадут нам подкрепление — два батальона со всей техникой. Совместно с этими батальонами 18 марта с.г. мы очистим от красных партизан лес по обе стороны р. Стоход и дадим свободный проход в тыл Красной Армии своим отрядам УПА, которых там ждут. На переговорах мы пробыли в течение 15 часов. Немцы нам устроили обед. Слава Украине. Командир куреня Орел. 5 марта 1944 года.»
Из документа, определяющего условия тесного сотрудничества ОУН-УПА с немцами в Рава-Русском районе Львовской области и составленного по результатам переговоров 1 января 1944 г. между руководителями банды Магарасем Тарасом и Руденко Семеном — с одной стороны и оберштурмфюрерами СС Отто Рюккерихом и Унбелесом — с другой стороны, и достигнутого между ними соглашения видно, что обе стороны договаривались о сохранении факта переговоров в строжайшей тайне. Это же соглашение свидетельствует о том, что руководители УПА обязывались задерживать и передавать гестапо забрасываемых на оккупированную фашистами территорию советских разведчиков, доставлять добываемые советские шифры, сообщать о дислокации советских и польских (на территории восточных районов Польши — А.Ф.) партизанских отрядов и совместно с немецкими вооруженными силами и полицейскими подразделениями принимать меры к их уничтожению, выдавать немецкой полиции дезертиров из дивизии СС «Галичина».
Сотрудничество УПА с немцами не явилось фактом какого-то местного, единичного порядка, а поощрялось сверху и получило широкое распространение, что вызвало соответствующие распоряжения и указания немецких властей по своей линии.
Так, главнокомандующий полицией безопасности и СД по Украине бригаденфюрер СС и генерал-майор полиции Бреннер 12 февраля 1944 г. ориентировал подчиненные ему разведорганы в западных областях Украины о том, что в связи с успешным проведением переговоров с УПА в районе сел Деражное — Верба (Ровенская область — А.Ф.) руководители УПА обязались забрасывать в советский тыл своих разведчиков и о результатах их работы информировать отдел 1-ц боевых групп, находившийся при штабе германских армий «Юг».
В связи с этим Бреннер приказал: разрешить агентам УПА с пропусками капитана Феликса свободное передвижение, запретить изъятие оружия у членов УПА, а при встрече групп УПА с немецкими воинскими подразделениями пользоваться опознавательными знаками (растопыренные пальцы поднятой перед лицом кисти левой руки).
12 февраля 1944 г. разведывательным отделом 1-ц боевой группы Прюцмана при штабе германских армий «Юг» был издан приказ, в котором отмечалось, что в результате начатых в районе с. Деражное (Костопольский район) и успешно законченных в районе с. Верба (Дубновский район) переговоров немецкого командования с украинскими националистами достигнута договоренность о взаимном ненападении и помощи в вооруженной борьбе с Красной Армией. ОУН-УПА предписывалось также ведение разведки в пользу немецкого командования.
9 февраля 1944 г. в районе сел Башковцы, Тилевка и Угорск Шумского района Тернопольской области передовыми частями Красной Армии была ликвидирована в ходе боевого столкновения вооруженная группа ОУН, которой руководили два немецких офицера. В том же районе была частично ликвидирована банда ОУН численностью около 60 человек, возглавляемая Панасюком. Установлено, что группа Панасюка была переброшена немецкой разведкой (абвером) через линию фронта южнее города Броды Львовской области. При ликвидации указанных банд захвачены немецкая портативная радиостанция, значительное количество оружия немецкого производства. Среди убитых обнаружены трупы семи немецких военнослужащих.
В начале марта 1944 г. сотня УПА, возглавляемая куренным по кличке «Макс», в местечке Подкамень Бродовского района Львовской области встретилась с одним из воинских подразделений немецкой армии. С согласия немцев бандиты разграбили местный католический монастырь и по указанию коменданта СБ «Грозы», являвшегося местным уроженцем, повесили нескольких ксендзов. От командования дислоцировавшегося здесь немецкого гарнизона курень получил 4 станковых пулемета, 300 винтовок, 25 тысяч штук патронов, 3 ротных миномета с 35 минами к ним и несколько военных топографических карт. Данный факт сотрудничества УПА с немецкими военными и разведывательными органами, а также чинимых зверств по отношению к полякам подтверждает письмо начальника гестапо и СД в Кракове оберфюрера (полковник — А.Ф.) СС Биркампа.
15 марта 1944 г. Биркамп сообщил вышестоящему руководству о том, что в районе пос. Подкамень Бродовского района немцами передано бандам УПА оружие, боеприпасы и перевязочные материалы, а также отметил, что «к УПА необходимо относиться как к своим союзникам».
Документ (дело СД-4 № 123/44 от 4 апреля 1944 г.), составленный гауптштурмфюрером СС и уголовным комиссаром СД Паппе, свидетельствует о начале его переговоров с руководителями группы УПА, дислоцировавшейся в Рава-Русском и прилегающих к нему районах.
Командир разведывательной группы немецкого воинского подразделения Лобау, также участвовавший в этих переговорах, рапортом доносил, что руководитель группы УПА при встрече с ним сделал следующее заявление:
«— Участники УПА нашли полное понимание со стороны вермахта (немецкие вооруженные силы — А.Ф.) и сожалеют, что с гестапо еще не достигнуто такого единства. Планы УПА не направлены во вред немецким интересам;
— УПА никоим образом не нарушала немецких коммуникаций и подвоз на Восток, хотя имела такие возможности;
— УПА воюет не против немцев, а только против Красной Армии…»
В ходе неоднократных переговоров с УПА, участие в которых принимали адъютант командира 4-го полицейского полка лейтенант Зефарс, уголовный секретарь СД во Львове Штрейхер, окружной руководитель Рава-Русской полиции безопасности Хагер, капитан полиции безопасности Бухенвизер и другие, Паппе имел возможность несколько раз встречаться с руководителем подразделения УПА.
Во время этих переговоров представитель УПА заверил Паппе, что они готовы выделить в распоряжение немцев один батальон (курень УПА — А.Ф.) для заброски в тыл Красной Армии с задачей срыва там снабжения советского фронта, совершения террористических актов, ведения военной разведки в пользу вермахта. На этом же совещании, в ответ на предложение Рава-Русского руководителя полиции безопасности Хагера, представитель УПА обещал провести в пользу немцев полностью и в срок заготовку и поставку скота, зернофуража, продовольствия.
27 февраля 1944 г. начальник полиции безопасности и СД Галиции доктор Витиска доносил в Берлин штурмбанфюреру СС Элиху и в Краков оберфюреру СС Биркампу о том, что банды УПА избегают вооруженного столкновения с немцами. В тех случаях, когда немецкие военнослужащие захватывались УПА, им предлагалось занять руководящее положение в банде. При их отказе задержанные освобождались и с пропусками УПА свободно возвращались в расположение немецких войсковых частей.
8 апреля 1944 г. уголовный комиссар полиции безопасности и СД Галиции Паппе имел с сотрудником разведывательной группы 1-ц Прюцмана штурмбанфюрером СС Шмитцем беседу о переговорах, которые проводил последний с руководителем банды УПА. В составленной по этому вопросу справке Паппе писал, что Шмитц рассказал, как банды УПА использовались немцами в тылу Советской Армии в диверсионных и разведывательных целях. На основе конкретных фактов Шмитц высказал убеждение, что «банды УПА честно стремятся всемерно поддерживать германские интересы».
Генерал Хауфе предостерегает
Ставшие массовыми и повсеместными переговоры руководителей ОУН-УПА с офицерами подразделений германской армии о совместных боевых действиях против наступающих частей Красной Армии вызывали тревогу в среде высшего командного состава вермахта. И это вполне закономерно. Ведь контакты с представителями немецких воинских гарнизонов и тыловых частей устанавливали, как правило, руководители районных и надрайонных звеньев, отдельных боевок ОУН или небольших вооруженных групп (сотня, курень) УПА. Сведения о подобного рода контактах, положении в среде основной массы оуновцев и их настроениях накапливались в штабах воинских соединений и там анализировалась. В результате командование пришло к выводу, что подавляющее большинство населения западных областей Украины к ним настроено враждебно. Немцы также знали о том, что часть рядовых участников и руководителей низшего звена ОУН-УПА взялись за оружие для борьбы с оккупантами. Все это вызывало недоверие к ОУН-УПА со стороны командного состава германской армии. С другой стороны, не было никаких официальных установок и разъяснений по вопросу ведущихся переговоров как по линии вермахта, так и со стороны абвера. Многие армейские офицеры, будучи в общем осведомленными о негласных контактах представителей абвера и СД с главарями оуновского подполья, недоумевали: «А где же центральный провод ОУН и штаб УПА, каково их отношение к складывающимся взаимоотношениям?»
Учитывая эти обстоятельства, на основе имевшейся обобщенной информации командующий XIII армейским корпусом генерал пехоты Хауфе 29 января 1944 г. издал секретный приказ № 299/44 «Отношение к силам националистической украинской повстанческой армии — УПА (националистическим украинским бандам)». Процитируем основные положения этого документа:
«…Давно установлено, что действия УПА против немцев имеют незначительные масштабы. Немецкие солдаты, попавшие в руки УПА, в большинстве случаев отсылаются обратно в свою часть. У них только отбирают оружие и меняют военное обмундирование на штатскую одежду… Националистические украинские банды ищут контакты с войсками. Имеют место соглашения местного характера. Банды будут продолжать борьбу против советских банд (имеются в виду советские партизаны — А.Ф.) и регулярных красных войск… Все материалы разведки о советских бандах и регулярных красных войсках УПА будет сообщать нам, а также передавать захваченных пленных для допросов.
В своем отношении к УПА в дальнейшем корпус руководствуется следующими положениями:
А. В общем:
Силы УПА борются за свободную Украину и верят в достижение этой цели… В настоящее время они хотят вести переговоры с нами, поскольку рассматривают русских как опасных врагов для настоящего момента.
Из-за неблагонадежности УПА совместные с ней действия в перспективе не являются для нас нужными… Относительно надежности имеющихся соглашений местного характера у нас не существует никаких сомнений.
Б. В частности:
1. Переговоры с отрядами УПА, которые ищут с нами связь, следует вести только через офицеров, имеющих опыт борьбы с бандами.
2. Как можно больше использовать УПА в военных целях:
а) в плане недопущения их борьбы против немцев;
б) в плане борьбы против Красной Армии, советских и польских банд. Для выполнения поставленных нами боевых задач в распоряжение УПА могут быть доставлены в небольших количествах боеприпасы;
в) выдача находящихся в руках УПА немецких солдат, а также солдат армий, борющихся на стороне Германии;
г) получение от УПА сведений разведки о Красной Армии, советских и польских бандах;
д) доставка захваченных УПА в плен военнослужащих Красной Армии, участников советских и польских банд для допросов.
3. Если будет невозможно достигнуть выгодных соглашений с УПА или ее представители в переговорах не будут согласны с пунктом 2 данного положения, то мы будем бороться против УПА и уничтожим ее…»
Нет необходимости комментировать приказ Хауфе. Однако на некоторых моментах следует остановиться. Хауфе с известной долей недоверия относился к ОУН-УПА, и его позиция в этом вопросе значительно расходилась с замыслами абвера и СД. Это, видимо, объясняется тем, что он не был посвящен в тонкости взаимоотношений германских разведорганов с членами центрального провода ОУН и штаба УПА. Так мог появиться 3-й пункт приказа Хауфе, и его нельзя рассматривать как отказ немцев от сотрудничества с ОУН-УПА и поворот к вооруженной с ними борьбе. Именно они стремились в полной мере использовать возможности УПА в борьбе против Красной Армии и советских партизан. А категоричность этого пункта свидетельствует, прежде всего, о сложившихся в период фашизма в Германии моральных принципах и расовых амбициях: «Кто с нами не согласен, должен быть уничтожен».
15 февраля 1944 г. Хауфе подписывает очередной секретный приказ № 531/44 «Взаимоотношения с националистическими украинскими бандами», в котором, в частности, указывается:
«…2. Соглашение, достигнутое с УПА в конце января 1944 г. в районе с. Постойное (33 км. северо-западнее Ровно), было согласовано также в районе г. Кременца и сел Верба, Козин и Березцы (Костопольский район Ровенской области — А.Ф.).
Части, подчиненные штабу (XIII армейского корпуса — А.Ф.), ознакомлены с этой договоренностью, штаб просит поставить об этом в известность войска верхнего района, находящиеся в подчинении штаба 4-ой танковой армии (XIII корпус входил в состав 4-ой армии вермахта — А.Ф.).
Представитель УПА во время переговоров указал на злоупотребления немецких войск, иногда даже с применением оружия, при изъятии у населения скота и продовольствия, что осложняет проведение переговоров… Представителям УПА сказано, что реквизиция скота и продуктов питания уже проводится без применения оружия с немецкой стороны и при участии сельских старост.
3. Задачи УПА — борьба с советскими бандами. При продвижении вперед Красной Армии — нарушение подвоза и уничтожение тыловых служб и коммуникаций. Борьба против немецких подразделений может иметь место в случае, если последние будут проводить реквизиции с применением оружия…».
Копии этих приказов Хауфе направил руководителю германского разведоргана во Львове Витиска и зам. командующего 4-ой танковой армией. Этим Хауфе преследовал цель проинформировать их о складывающихся на участке действий его корпуса взаимоотношениях с главарями местных звеньев ОУН-УПА, а также предостеречь командование армии и львовского подразделения разведорганов о настроениях в среде оуновцев и их отношении к Германии.
На основании полученных от Хауфе материалов зам. командующего 4-ой армией 24 февраля 1944 г. издал приказ № 395/44, которым предписывает командирам подчиненных 4-ой армии частей:
«2. Если в отдельных регионах большие или маленькие группы украинского националистического движения объявят о своей борьбе на стороне германского вермахта против русских регулярных частей или советских банд, то из этого следует извлечь пользу для своих войск. В частности, так настроенные украинские соединения нужно использовать для ведения разведки, особенно против советских банд…»
Копия этого приказа также была направлена руководителю полиции безопасности и СД в Галиции штурмбанфюреру Витиска, который на основе данных, собранных Львовской службой безопасности, и материалов, поступивших из частей и соединений германской армии, действовавших на территории западных областей Украины, направил руководству Главного управления имперской безопасности в Берлине и филиала германской разведки в Кракове доклад о первых итогах переговоров с руководителями ОУН и взаимодействии с бандами УПА в борьбе против советских войск и партизанских отрядов. Но об этом скажем ниже.
ОУН меняет тактику
Переговоры руководителей различных звеньев ОУН-УПА с представителями немецких военных формирований и разведорганов получили широкую огласку и вызвали естественную тревогу оккупационных властей. В этой связи Витиска приказал центральному проводу ОУН принять экстренные меры к упорядочению и ограничению подобных контактов. В одном из документов Витиска так и писал: «…Потребовать от Герасимовского сделать немедленное распоряжение, запрещающее переговоры руководителей подразделений УПА с какими-либо немецкими инстанциями…»
Прозвучавший окрик хозяина заставил спохватиться и самих оуновцев. Такое хаотическое состояние, когда руководители низовых и средних звеньев ОУН-УПА стремились самостоятельно устанавливать контакты и заключать разного рода сделки с германскими вооруженными силами и тем самым зарабатывать авторитет у оккупантов, а по возможности и отрывать «лакомый кусочек», не могло не волновать «вождей» ОУН-УПА, так как это вело к потере их собственного авторитета перед хозяевами и контроля над подчиненными звеньями.
Во-вторых, в УПА начались протесты против переговоров с фашистами со стороны тех, кто был втянут в эти вооруженные формирования под фальшивыми лозунгами «борьбы с вермахтом». Многие рядовые члены УПА поняли, что главари оуновских банд вместо борьбы с гитлеровскими оккупантами пытаются использовать их на стороне Германии против наступающих советских войск и мирного населения. Это обстоятельство, а также приближение линии фронта вызывали недовольство и массовый отток рядовых участников из УПА, способствовали разложению этих формирований. По этому вопросу штурмбанфюрер Витиска 16 марта 1944 г. докладывал в Берлин:
«…Тяжелая политическая обстановка привела к значительному сокращению численности участников банд, их разложению и прекращению деятельности;
— большие потери банд в боях с советскими партизанами;
— попытки обязательного перемещения банд УПА за линию советского фронта для организации борьбы с тыловыми подразделениями Красной Армии и создания препятствий по обеспечению фронта…».
И, в-третьих, широкая огласка сотрудничества, тем более вооруженного, руководителей ОУН-УПА с гитлеровцами, мягко говоря, не сулила им ничего хорошего. С учетом этого они приняли меры, чтобы взять под строгий контроль все контакты с гитлеровцами и поставить заслон разложенческому воздействию на рядовую массу участников ОУН-УПА.
В этой связи бандеровский центральный провод ОУН от имени его политической и военной референтур срочно подготовил официальное обращение к полиции безопасности и СД с предложением об установлении контакта и проведении переговоров по вопросу «совместного сотрудничества в борьбе с большевизмом». Предложение ОУН представители германской разведки одобрили, и 5 марта 1944 г. в г. Тернополе состоялась первая встреча представителя центрального провода ОУН и сотрудника полиции безопасности и СД Галиции Паппе.
Обращает на себя внимание небезынтересное обстоятельство. Криминалкомиссар Паппе в своем отчете о состоявшихся переговорах с представителем ОУН отмечает, что этот «представитель назвался Герасимовским». Однако достоверно известно, что последний в 1941 г. являлся капелланом батальона «Нахтигаль», имел звание обер-лейтенанта абвера, с 1943 г. входил в состав центрального провода ОУН, о чем было известно Паппе. Это свидетельствует о том, что германская разведка даже в своих внутренних документах тщательно скрывала действительную фамилию Герасимовского, поскольку ему отводилась важная роль в контроле за деятельностью центрального провода ОУН и использовании УПА в интересах Германии.
Герасимовский и Паппе постоянно пребывали в г. Львове. Почему же им понадобилось организовать встречу в г. Тернополе? Дело в том, что вблизи Тернополя проходила линия фронта, и Герасимовский давно выполнял задание фашистов по переброске агентуры из числа оуновцев в тыл советских войск, сбору разведывательной информации и вовлечению в УПА западно-украинской молодежи.
Кто же такой Герасимовский? Почему руководитель немецкого разведоргана Витиска обращался к нему как к своему подчиненному? Почему фашисты так тщательно скрывали его подлинную фамилию? Поскольку его фамилия будет и дальше фигурировать, представляется целесообразным более подробно остановиться на этой личности.
Каин в сутане
Под кличкой «Герасимовский» скрывался униатский священник Гриньох. В оуновском подполье он был также известен под кличками Данылив, Всеволод, Диброва, Коваленко, Костецкий, Орлив и др.
Родился Иван Гриньох в 1907 г. в с. Павлив на Львовщине в семье крупного землевладельца. Обучаясь в гимназии, он проявил себя больше светским сорванцом, чем сыном благопристойного родителя. Поэтому отец, чтобы укротить необузданность сына и все же вывести его в люди, стал искать подходы к святоюрским властителям. Когда Иван окончил гимназию, отец подался, естественно, с соответствующим приношением, к князю униатской церкви с челобитной о выделении места в духовной семинарии для своего чада. И господь в лице митрополита Шептицкого смилостивился над Михаилом Гриньохом. Так отрок божий Иван Гриньох ступил на стезю служения всевышнему. Его духовным наставником и учителем был антикоммунист, тогдашний ректор семинарии, епископ Иван Бучко,
являвшийся одновременно помощником Шептицкого и генеральным викарием Львовской епархии.
Установленные в семинарии строгие порядки и нравы, прививавшие идеи национализма, ненависть к стране Советов, послушание и покорность отцам униатской церкви, воспитывали достойных слуг католицизма. Один из выпускников этой семинарии говорил: «В семинарии господствовали иезуитские порядки — подслушивание, доносы. Главное, к чему стремились святые отцы-наставники, — сделать из нас послушных слуг католической церкви, посеять в наших душах лютую ненависть к Советской власти, к советскому народу. Немало воспитанников этого учебного заведения стали добровольцами дивизии СС «Галичина», ряд преподавателей-профессоров — военными капелланами, другие ушли в оуновские банды.»
Проявив послушание и покорность, Иван Гриньох после окончания семинарии был направлен Шептицким в Австрию для углубленного изучения закона божьего. Периодически посещая Берлин, он познакомился с Е.Коновальцем, А.Мельником и другими функционерами ОУН, которые привлекли его к работе в свою пользу на территории Западной Украины. В это же время он попал в поле зрения германской разведки, однако представители абвера ограничились тем, что поручалось Гриньоху по линии провода ОУН, имея возможность в любое время через руководителей берлинского оуновского центра включить его в активную шпионскую работу в пользу Германии.
В 1932 г. Иван Гриньох возвратился во Львов, доложил его святейшеству об успешном окончании учебы и 11 сентября получил место настоятеля церкви Рождества Христова в г. Галиче Станиславского воеводства (ныне Ивано-Франковская область. — А.Ф.). При этом Шептицкий не забыл произнести слова: «Иди, сын мой, верой и правдой служи нашей церкви. Господь милостивый увидит твои старания и послушания, пошлет радости и блага». Одновременно он получил в пользование земельный надел около 30 гектаров.
Исполняя духовные обязанности, Гриньох с первых дней пребывания в Галиче включился в активную националистическую деятельность, создал организацию «Пласт», вовлекал в нее молодежь. Свою деятельность постоянно согласовывал и координировал с Бандерой — руководителем т. н. краевой экзекутивы ОУН. О своих церковных и мирских делах периодически докладывал митрополиту Шептицкому и получал от него соответствующие наставления.
В мире запахло порохом. Руководители ОУН всех рангов с нетерпением ждали германо-польской войны, надеясь за долголетнюю и верную службу фашизму получить из рук фюрера независимость западно-украинских земель, провозгласить на них «самостоятельную соборную Украину» и занять соответствующие посты. С началом военных действий Германии против Польши отец Гриньох бросает свою парафию в Галиче и устремляется во Львов, чтобы не опоздать к дележу портфелей будущей «самостоятельной державы».
Известие о том, что Красная Армия перешла Збруч с миссией воссоединении украинских земель в единой Украинской ССР, главари ОУН восприняли как гром среди ясного неба. Рухнули все надежды и иллюзии. В их рядах началось замешательство. Преданные германскому фашизму, они сразу подались на территорию оккупированной Польши. Бежал с ними и Иван Гриньох. Добравшись до Кракова, он разыскал там бывших своих сподвижников по оуновской деятельности и включился в активную националистическую работу. Вскоре его связали с представителем абвера, и он начал выполнять задания германской разведки по подбору и заброске на советскую территорию шпионов и диверсантов. Чтобы скрыть от окружения свою связь с германской разведкой, он значился священником краковской церкви Честного Креста, где периодически отправлял богослужения. Так продолжалось до весны 1941 года.
Чтобы воссоздать сложившуюся в тот период обстановку в Кракове и представить действительные взаимоотношения между оуновцами, с одной стороны, и германской разведкой и вермахтом — с другой, достаточно привести только отрывки из свидетельств очевидцев и непосредственных участников этих событий.
Бывший военный референт краевого провода ОУН Иван Михалинюк, известный в оуновском подполье под кличкой «Крицяный»: «…Вспоминаю 1939 г., когда в Кракове собралось немало украинских националистов, бежавших из Западной Украины или прибывших из Германии и других стран. Была создана целая система разных украинских бюро, комитетов и лагерей, в которых находились украинцы. Во главе этих институций (учреждений — А.Ф.) стояли известные руководители ОУН Осип Бойдунник, Роман Сушко, Владимир Кубийович и много других немецких слуг, имевших непосредственный контакт с представителями немецкой военной разведки «Абверштелле-Краков» полковником Бизанцем и майором фон Тарбуком. По их заданию Сушко, Кубийович, Бойдунник подбирали соответствующих членов ОУН и, опутав их националистической пропагандой, направляли на ул. Бемскую, 26, на конспиративную квартиру «Абверштелле». Оттуда разными путями члены ОУН, уже как немецкие агенты, шли на Украину с целью ведения шпионской и диверсионной работы, а также для подготовки кадров, которые с началом войны выступили бы против Советской власти. Таким образом, украинские националисты принимали непосредственное участие в подготовке немцами нападения на Советский Союз».
Жена члена главного провода ОУН — Юлия Луцкая, выполнявшая в 1939–1941 годах задания Бандеры и других руководителей ОУН: «Осенью 1939 г. руководители ОУН приняли решение об организации активной подрывной деятельности против Советской власти. В целях сохранения своих кадров провод ОУН, начиная с осени 1939 г., стягивает националистические силы на территорию генерал-губернаторства. В конце 1939 г. я, находясь на Волыни, получила указание нелегально перебраться в Краков, где установила связь с руководством ОУН. Украинские националисты издавна были агентурой Германии. Поэтому не вызывает никакого удивления тот факт, что немцы дали пристанище в 1939 г. украинским националистам, содержали ОУН на свои средства, вооружали и поощряли оуновцев к борьбе против советского государства… ОУН считала немцев своими союзниками в борьбе против Советской власти, и все мы мечтали получить из рук немцев «самостоятельную Украину». Поэтому в довоенное время и в начале войны ОУН пыталась всякими методами доказать свою преданность немцам, помогать им в борьбе против СССР… ОУН гордилась сотрудничеством с немцами, которые, по мнению националистов, были способны разгромить СССР, на что мы все надеялись.
В 1940 г. в Кракове Бандера вел переговоры с представителями немецких кругов. В результате было достигнуто соглашение об активной помощи немцам. Однако следует заметить, что и далее ОУН поддерживала контакты только с вермахтом, а не с правительственными кругами, что свидетельствует о том, что немцы не придавали серьезного значения ОУН. Только военные службы временно стремились использовать организацию для борьбы против Советского Союза».
Как свидетельствуют последующие события, вплоть до капитуляции Германии, оуновцы и в дальнейшем являлись послушными исполнителями воли фашистов.
В марте 1941 г. Бандера, получив указание от шефа абвера Канариса и прикрыв его решением главного провода ОУН, создает мобилизационный отдел по формированию батальона «Нахтигаль», именовавшегося в среде оуновцев легионом имени Коновальца. Отдел возглавили Н.Лебедь и А.Луцкий — члены главного провода ОУН. Совместно с сотрудниками абвера они приступили к формированию батальона, куда отбирали наиболее подготовленных членов ОУН. Их направляли на учебу в Бранденбург, где под руководством немецких инструкторов они овладевали техникой стрельбы из разных видов оружия, подрывным делом, основными навыками рукопашного боя, приемами ведения разведывательно-подрывной деятельности. Вскоре батальон насчитывал около 1000 человек и состоял из четырех рот. Непосредственное руководство формированием осуществляли немецкий офицер Альбрехт Харцнер, «полномочный представитель абвера» Теодор Оберлендер и правая рука Бандеры — Р.Шухевич. Командирами рот и взводов стали приближенные к Бандере члены ОУН Василий Сидор, Александр Луцкий, Юрий Лопатинский, Иван Панькив и другие.
Оставался открытым вопрос о капеллане батальона, хотя Бандера свой выбор сделал. В этой роли он хотел видеть Ивана Гриньоха. Но для этого требовалось хотя бы формальное согласие Шептицкого. Используя имевшиеся нелегальные каналы через советско-германскую границу, Бандера обратился к митрополиту с просьбой о назначении пастырем батальона униатского священника. Как и следовало ожидать, Шептицкий назначил Гриньоха. Такое решение владыки совпадало с интересами абвера и главного оуновского провода.
18 июня 1941 г. «Нахтигаль» был направлен к советско-германской границе в район города Радомно, где капеллан Гриньох привел его личный состав к присяге на верность служения Германии и ее фюреру. Конечно, не обошлось без молитвы в честь «вождя» ОУН и будущей «соборности» Украины. Так Гриньох со словами молитвы и веры в бога готовил свою паству к кровавым злодеяниям на украинской земле.
На рассвете 30 июня 1941 г. фашистские войска ворвались во Львов. В первых шеренгах оккупантов прибыли нахтигалевцы, возглавляемые Оберлендером, Шухевичем и капелланом Гриньохом. Националистическая газета в Дрогобыче «Вільне слово» 16 июля 1941 г. писала: «Около трех часов утра в понедельник 30 июня вошли в город первые патрули немецкой армии. Это были украинцы из батальона под командованием Романа Шухевича. Пошли они прямо к митрополиту Андрею Шептицкому». Выслушав доклад Гриньоха, глава униатской церкви благословил нахтигалевцев и будущее «правительство» Стецько.
Вскоре на специальной коляске из митрополичьих пенатов вывезли Шептицкого, за ним шли Иосиф Слипый, Иван Гриньох, Никита Будка и другие. На некотором расстоянии следовали Шухевич и гауптман Ганс Кох, сотрудник абвера, поддерживавший по заданию Канариса контакты с руководителями ОУН и иерархами униатской церкви. Во дворе Святоюрского собора митрополит отправил богослужение в честь «непобедимой германской армии и ее славного вождя Адольфа Гитлера». «Радуемся освобождению земли нашей от безбожного большевизма, — говорил Шептицкий, обращаясь к душегубам из «Нахтигаля». — От изболевшегося сердца приветствуем освободительницу нашу — немецкую армию и ее вождя Адольфа Гитлера. От всего сердца просим Всевышнего о победе немецкого оружия над большевизмом… Благословляю вас, сыны мои, на святую борьбу во имя правды божьей. В ваших руках судьба народа вашего и наше будущее. Начинайте с богом!» И нахтигалевцы с благословения князя униатской церкви начали… расстреливать, убивать, мучить мирных граждан, выбрасывать младенцев на тротуар из верхних этажей домов. О злодеяниях душегубов из «Нахтигаля» 30 июня 1941 г. и в последующие дни написано немало. Напомним только, что в первые дни оккупации оуновцы вместе с фашистами уничтожили более 3-х тысяч львовян, в том числе 70 ученых с мировыми именами. Среди замученных и расстрелянных оуновцами: почетный член многих академий наук мира Казимир Бартель, известный писатель Тадеуш Бой-Желинский, восьмидесятилетний академик Соловий, профессор Ян Грек, ректор университета, профессор судебной медицины Владимир Серадзкий, стоматолог, академик Антоний Цешинский, профессор-хирург Тадеуш Островский, доктор юридических наук Роман Лонгшамо де Бере с тремя сыновьями, профессор математики Владимир Стожек и многие другие.
Однако владыка униатской церкви не предпринял никаких мер, чтобы прекратить кровавую бойню. Даже тогда, когда жена академика Цешинского, который лично был знаком с митрополитом, попросила последнего оказать содействие в освобождении мужа, Шептипкий цинично ответил, что он «не вмешивается в мирские дела».
А чем был занят в это время отец Гриньох, кроме докладов митрополиту о происходящих во Львове кровавых событиях? Он постоянно встречался с нахтигалевцами и вдохновлял их на чинимые зверства. Как человек, хорошо знавший Львов, располагавший большим кругом знакомств в среде униатской паствы, он постоянно шнырял по городу по заданию своего шефа из абвера Ганса Коха, прибывшего во Львов вместе с «Нахтигалем», и первые недели оккупации постоянно проживал в резиденции митрополита, что давало ему возможность оперативно получать широкую информацию о положении в западных областях Украины. Кох не вмешивался в чинимые оуновцами зверства, он занимался сбором разведывательной информации, способствующей успешному продвижению германских войск на фронте, подбором агентуры для заброски в тыл Красной Армии. И в этом получал неоценимую помощь от капеллана Гриньоха.
В октябре 1941 г. батальоны «Нахтигаль» и «Роланд» абвер отозвал в Германию. Они были размещены во Франкфурте-на-Одере, переформированы в единое карательное полицейское подразделение — «шуцманшафтбатальон-201», его личный состав дополнительно обучен и в марте 1942 г. направлен в Белоруссию для борьбы с партизанским движением. Капеллана Гриньоха, имевшего к этому времени чин гауптмана (получил за успешное проведение карательных акций во Львове), отозвали в распоряжение ведомства Розенберга, а его место занял другой униатский священник германской армии — Василий Лаба, рекомендованный Шептицким. Находясь в ведомстве Розенберга, Гриньох использовался гитлеровцами в работе с советскими военнопленными для ведения среди них профашистской пропаганды и поиска лиц, которые могли быть использованы германскими спецслужбами в разведывательно-диверсионной деятельности против Советского Союза.
В конце лета 1942 г. Гриньох снова прибыл в город Львов в качестве представителя главного провода ОУН и с заданием германской разведки, где он значился под кличкой «Пристер», для контроля за деятельностью оуновских звеньев на территории западных областей Украины. Находившийся в это время во Львове член главного провода ОУН Николай Лебедь не без ведома своих шефов из абвера приступил к формированию будущей УПА. Для того чтобы создать видимость скрытности своих действий от немецких властей, в конце 1943 г. он перенес свой штаб в с. Романив на Львовщине, который там находился до июня 1944 г., то есть до эвакуации немецкой оккупационной администрации. В штабе Лебедя в тот период работали Иван Гриньох и Лев Шанкивский. Весной и летом 1944 г. Гриньох как представитель южного штаба УПА был прикомандирован к германскому разведоргану «Абверкоманда-202», занимался комплектованием из числа оуновцев и заброской в тыл Красной Армии диверсионно-разведывательных групп. При отступлении немцев из Львова бежал с ними в Краков, а затем в Германию.
После окончания войны в 1945 г. Гриньох объявился в городе Мюнхене, где вошел в состав ЗЧ ОУН (закордонные части ОУН — А.Ф.), установил связь с американской разведкой. Как агент ЦРУ он разъезжает по городам Западной Германии, Италии, Франции, где выступает с антисоветскими проповедями, занимается поиском среди эмигрантов нужных американской разведке лиц. В начале 1946 г. Гриньох вместе с Романом Ильницким прибыли во Франкфурт-на-Майне, встретились с офицерами американской и английской оккупационной администрации, а также представителями спецслужб этих стран, отрекомендовались им как руководители «закордонного представительства» якобы существующей на Украине так называемой «Украинской головной вызвольной (освободительной) рады» (ЗП УГВР). Они предложили разведкам свои услуги в добывании шпионской информации о Советском Союзе, на что получили согласие от представителя американских спецслужб.
Бывший агент американской военной разведки и западногерманской разведки Иван Вергун в мае 1955 г. рассказал: «В 1948–1949 годах я работал под руководством сотрудника западногерманской разведки доктора Гроу… Позже я стал сотрудничать с военной разведкой американской армии на территории Германии… Мне известно, что в 1948 г. сотрудником геленовской (западногерманской — А.Ф.) разведки был завербован священник греко-католической церкви Иван Гриньох с целью проведения подрывной деятельности против Советского Союза и Польши. В частности, Гриньох занимался подбором из числа оуновцев и заброской агентуры на территорию указанных стран. Я лично знал в лицо ряд агентов, которых он забросил на Украину и в Польшу».
Летом 1950 г. сотрудник американской разведки Блек, под руководством которого работал Гриньох, предложил ему перейти на работу в разведшколу. До 1953 г. он занимается подбором агентов из числа лиц украинской национальности, их подготовкой и заброской на территорию Украины с заданиями американской разведки. Таков краткий послужной список агента ряда разведок, униатского священника Ивана Гриньоха.
Однако вернемся к событиям начала 1944 года.
ОУН-УПА на службе у германского фашизма
Итак, 5 марта 1944 г. в городе Тернополе состоялась встреча представителя центрального провода ОУН и штаба УПА Герасимовского с сотрудником полиции безопасности и СД Галиции гауптштурмфюрером СС Паппе. Начало беседы было посвящено обсуждению вопроса об обстановке, складывающейся в Галичине в связи с приближением наступающих частей Советской Армии. Герасимовский заявил, что провод ОУН приветствует начавшиеся переговоры и намерен вести их сугубо в интересах ОУН и германской службы безопасности (СД), при этом подчеркнув: «…Наша организация желает, чтобы все переговоры, встречи и последующее после этого сотрудничество проводилось строго конспиративно…». Почему оуновцы так пеклись о строгой конспирации? Тут же Герасимовский сам дает ответ: «…Уступка немцев бандеровской группе и ее официальное и политическое признание дали бы повод нашим противникам назвать нас немецкими союзниками или их агентами и могли бы привести к гибели наших людей…». Вполне понятно, Герасимовского волновало, чтобы не стали достоянием широкой общественности факты его сотрудничества с абвером и участия в составе «Нахтигаля» в убийствах многих безвинных советских граждан.
«…Украинский народ, — продолжал Герасимовский, — является вторым после немецкого народа. Его величие и мощь пробудили в нем справедливое требование государственной самостоятельности. Однако в этом русские отказывали украинскому народу… Наша организация… видит своего единственного врага в лице русских, а вернее, в лице большевиков, для борьбы с которыми направлены все усилия ОУН. Бандеровская группа никогда не рассматривала своим противником немцев. Нелегальная борьба касается только большевизма на востоке.
О вражде к немцам не может быть никакой речи. Украинский народ и провод ОУН поняли, что они могут достигнуть своей самостоятельности только при помощи величайшего государства Европы — Германии. В полном сознании этого украинский народ стоял уже на стороне немцев в первой мировой войне, позже искал и нашел себе поддержку в лице Германии, и, наконец, как в немецко-польской, так и в немецко-русской войне внес свой вклад в пользу Германии. Традиционная опора украинцев на Германию и их дружба с немецким народом, как и прежде, будут основой наших дальнейших взаимоотношений. Нужно покончить с утверждениями некоторых, что бандеровцы якобы рассматривают Германию как своего противника. Политическое развитие на территории Великой Украины (Герасимовский имеет в виду восточные области Украины — А.Ф.) также стало иным, когда Германия после освобождения от большевистского ига в 1941 г. дала согласие украинцам на самостоятельное управление. Бандеровская группа подчеркивает, что украинцы удовлетворились бы государственной формой в виде протектората, но этот шаг украинцев к самостоятельности не был поддержан Германией, поэтому… мы вынуждены работать нелегально. Но в нелегальной работе предусматривалось не допускать антигерманских действий, подготовиться для решительной борьбы против русских…»
Как видим, Герасимовский в ходе беседы с Паппе договорился до того, что «украинцы удовлетворились бы государственной формой протектората», то есть согласился, чтобы Украина стала колонией фашистской Германии со всеми вытекающими из этого последствиями. Видимо, Герасимовского и его сподвижников по центральному проводу ОУН удовлетворяло бы такое положение Украины. При этом он заявил, что «украинцы согласились бы», то есть выступил от имени украинского народа. На такие заявления ни Герасимовского, ни членов центрального провода ОУН народ Украины никогда не уполномочивал. Какое кощунство!
Однако вернемся к рассуждениям Герасимовского в беседе с Паппе.
«…Положение на восточном фронте дает основание ОУН планировать свои действия. Если немецкие власти относятся с недоверием к увеличивающейся численности личного состава бандеровских групп, то это несправедливо, так как военные отряды имеют исключительно одну задачу — бороться против большевизма, как единственного врага украинцев. Военные отряды за этот период ограничивались не только этими задачами, но также проводили акции против тех, кто препятствовал немецким интересам. Основным законом для ОУН было — ничего не предпринимать против немецких интересов… Если же в отдельных местах происходили акты саботажа, возможно, даже случались убийства немцев, то это никогда не осуществлялось по приказу руководства бандеровского провода, а проводилось самочинно украинцами из уголовных побуждений или побуждений личной мести…»
В результате договаривающиеся стороны пришли, как это видно из захваченных документов, к соглашению, которое подлежало утверждению руководителем полиции безопасности и СД Галиции и центральным проводом ОУН. Вот его краткое изложение:
«…1. Требования бандеровской группы к немецкой договаривающейся стороне:
а) в будущем немецкие охранные власти не будут арестовывать украинцев за их нелегальную политическую деятельность, если эта деятельность не будет выражаться в терроре, саботаже и покушении. Если бандеровская группа будет придерживаться своего обещания — активно действовать исключительно против большевизма;
б) немецкие охранно-полицейские власти обязуются освободить всех политических украинских пленных и арестованных (Герасимовский договаривался только об украинских националистах; о коммунистах, советских активистах и антифашистах из числа наших и иностранных граждан не могло быть и речи. Оуновцы сами беспощадно уничтожали таких лиц — А.Ф.), чтобы физически сохранить их для решительной борьбы против большевизма. (Обсуждая этот пункт соглашения с фашистской разведкой, Герасимовский утверждал, что «ОУН хочет показать свою добрую волю и честные намерения с немецкой стороной тем, что она отказывается от украинских политических арестованных, если гестапо и СД заинтересованы в их дальнейшем содержании. ОУН — бандеровская группа достаточно рассудительна, чтобы никогда не требовать освобождения Бандеры. Он может оставаться в руках у немцев, чтобы не нарушить начавшиеся с хорошими намерениями переговоры». Как видим, Герасимовский и в целом центральный провод ОУН были готовы пожертвовать судьбой своего «вождя» — Бандеры, чтобы добиться благосклонности у фашистов и удовлетворить свои политические амбиции. — А.Ф.);
в) немецкая сторона гарантирует оказание своего влияния на официальные украинские инстанции, а также на Украинский центральный комитет (УЦК) и комитеты взаимопомощи, чтобы в будущем они в своей пропаганде не называли ОУН большевистской агентурой, поскольку такие упреки затрагивают честь бандеровской группы, для которой большевизм является врагом № 1; [6]
г) ОУН-б получает свободу действий, в пропагандистской, организаторской и военно-подготовительной работе она не затрагивает немецкие интересы. Подготовительная и военно-организационная работа распространяется исключительно на борьбу против большевизма или на боевые задания, поставленные перед ОУН немецкой стороной;
д) немецкая договаривающаяся сторона дает гарантии, что украинский народ и ОУН-б будут защищены от провокаций и террора со стороны польских организаций».
Со своей стороны центральный провод ОУН взял на себя следующие обязательства:
«а) …ОУН-б соблюдает полную и безоговорочную лояльность ко всем немецким интересам: подвоз (имеется в виду на фронт — А.Ф.), немецкое строительство на востоке и выполнение необходимых требований в тыловых военных районах;
б) ОУН-б предоставляет в распоряжение немецкой договаривающейся стороны собранный ее разведкой материал против коммунистов, поляков и большевизма и дает возможность немецкой стороне использовать эту информацию для проведения карательных операций (на территории западных областей Украины — А.Ф.) соответствующим немецким интересам способом;
в) ОУН-б не предпримет больше никаких самостоятельных и самовольных действий при помощи своих военных отрядов против польских провокаций и террора, направленных в отношении украинцев…»
О содержании и результатах указанных переговоров с представителями центрального провода ОУН управление полиции безопасности и СД в Галиции 13 марта 1944 г. направило командующему полицией безопасности и СД генерал-губернаторства оберфюреру СС Биркампу письмо следующего содержания: «…Герасимовский заявил, что поставит в известность свою вышестоящую инстанцию и о ее решении сообщит через неделю. Со своей стороны он уже сейчас заверил, что его вышестоящая инстанция благожелательно отнесется к сотрудничеству с немцами. Я предлагаю дать мне возможность при очередных переговорах с представителем ОУН-б выдвинуть следующие требования:
1. ОУН-б немедленно прекращает всякий террор против польского населения и всякую деятельность против немецких интересов.
2. ОУН-б обязуется предоставить в распоряжение полиции безопасности и СД все результаты разведки о большевизме, коммунизме и польском повстанческом движении.
С нашей стороны, на мой взгляд, мы можем пойти на следующие уступки:
1. При полной лояльности украинского повстанческого движения прекращаются аресты. Однако даже незначительная наступательная деятельность банд ОУН даст нам полную свободу действовать всеми средствами.
2. Вопрос об освобождении всех украинских политических заключенных не может быть пунктом переговоров. Все же мы готовы освободить из заключения отдельных украинцев, особенно женщин и детей.
3. Прекращается всякая травля украинцев, если они со своей стороны гарантируют полиции безопасности и СД солидарность.
4. Вопросы о дальнейших действиях УПА будут обсуждаться особо.
Я прошу быстрее сообщить решение Главного Управления государственной безопасности, поскольку с уверенностью можно рассчитывать, что представитель ОУН-б, намечаемый на пост министра иностранных дел будущего украинского государства, вскоре снова попросит со мной встречи…»
23 марта 1944 г. в г. Львове состоялась очередная встреча криминалкомиссара гауптштурмфюрера СС Паппе с Герасимовским, который от имени центрального провода ОУН заявил:
«…Существует полная ясность относительно обсуждавшихся вопросов, и все пункты достигнутых договоренностей признаны и приняты со стороны центрального провода ОУН. От соглашения с СД ОУН ожидает очень многого для самой организации и взаимного понимания, учитывая развитие обстановки на великоукраинской территории, в совместной борьбе против злейшего врага — большевизма. В проводе ОУН существует уверенность в том, что полиция безопасности и СД уполномочена со своей стороны признать и принять все обсуждавшиеся пункты в ходе первой беседы…
…ОУН готова немедленно прекратить всякую работу против немецких интересов и террор против польского народа. Относительно террора против поляков ОУН безоговорочно готова передать полиции безопасности его выполнение в украинских местностях и городах… ОУН будет передавать полиции безопасности свои агентурные материалы и доказательства для выявления польских провокаций и террористических актов… и принятия против них карательных мер…
…ОУН готова сотрудничать с немцами против общего врага на всех участках, которые окажутся необходимыми для борьбы… ОУН будет держать свои боевые единицы за линией советского фронта, вредить советскому подвозу и базам подвоза, центрам вооружения, складам и т. п. путем активного саботажа, разлагающе действовать на Красную Армию, прежде всего путем постоянного террора, физического уничтожения сотрудников НКВД и других представителей власти. Мы будем передавать немцам всеми возможными путями (радио, курьеры) сообщения военного и политического характера о положении за линией советского фронта…»
На этой встрече Герасимовский по поручению центрального провода ОУН снова настойчиво требовал от Паппе, чтобы немцы сохранили в строжайшей тайне ведущиеся переговоры и подчиненность ОУН-УПА германским интересам. Это и понятно. Ведь подавляющее большинство молодежи они вовлекли в УПА именно под лозунгом «борьбы с фашистскими оккупантами». Поэтому руководителям ОУН-УПА необходимо было лавировать: строго выполнять достигнутые договоренности с немцами и создавать видимость борьбы с ними. Чтобы как-то сохранить УПА от разложения и дезертирства, они отвлекли внимание этой малограмотной и политически незрелой массы на борьбу с собственным народом под видом «очищения от пробольшевистских элементов» и мирным польским населением, хотя давали оккупантам клятвенные заверения, что они прекращают всякую террористическую деятельность против поляков. Однако имеющиеся документы свидетельствуют о том, что после достигнутых ОУН соглашений с немецкой разведкой УПА и СБ ОУН самыми жестокими методами расправлялись с поляками, грабили их имущество и сжигали дома.
Проследим дальше за ходом переговоров.
«…Для интенсивного ведения борьбы против общего врага ОУН просит, чтобы немцы конспиративным путем доставляли ей боеприпасы, оружие и взрывчатые вещества. Доставка оружия и диверсионных средств через линию фронта частям УПА должна проводиться по всем правилам конспирации для того, чтобы большевистскому режиму не дать в руки козырь, что оставшиеся за линией фронта украинцы (имеются в виду банды ОУН-УПА — А.Ф.) являются немецкими союзниками и их агентами, и реагировать против них соответствующими акциями. Практикующийся немецкой армией метод доставки оружия и боеприпасов для УПА за линией фронта путем выброски из самолетов должен быть немедленно прекращен, поскольку Советы используют это обстоятельство в своей политике против ОУН-УПА. Поэтому мы желаем, чтобы переговоры и соглашения в будущем предпринимались только центром ОУН и чтобы немецкой договаривающейся стороной по возможности была полиция безопасности и СД, так как она знает правила конспирации и понимает, как нужно работать. У других органов и организаций отсутствуют эти знания. Тем не менее ОУН высказала свое удовлетворение тем, что между УПА и немецкой стороной имели место и местные переговоры…»
Паппе со своей стороны гарантировал Герасимовскому следующее:
«…1. При полной лояльности украинского повстанческого движения прекращаются аресты.
2. Полиция безопасности освободит отдельных украинцев (всех женщин, детей и заложников), а также гарантирует физическое сохранение оставшихся в тюрьмах и концлагерях заключенных, хотя освобождение всех украинских политических заключенных не может быть пунктом переговоров…»
28 марта 1944 г. по поручению центрального провода ОУН Герасимовский встретился с руководителем полиции безопасности и СД в Галиции оберштурмбанфюрером СС, старшим имперским советником доктором Витиска на квартире последнего в г. Львове. Докладывая о своей беседе с Герасимовским шефу гестапо группенфюреру СС (генерал-лейтенанту) Мюллеру, Витиска писал:
«…Резюмируя беседу, я поставил Герасимовскому три конкретных вопроса:
1. Прекратит ли ОУН-б всякое разложение украинской добровольческой дивизии СС «Галичина»?
Герасимовский ответил утвердительно.
2. Будет ли прекращено влияние ОУН на украинскую полицию?
Герасимовский ответил утвердительно.
3. Не будет ли ОУН вести пропаганду против проведения немцами новой мобилизации украинцев в армию для борьбы против большевиков?
Герасимовский заявил: «ОУН не помешает. К тому же в украинском народе столько живой силы, что немецкие власти могут проводить мобилизацию, и еще останется достаточно сил для вербовки в УПА, так что оба партнера друг другу не помешают…»
Далее Витиска докладывал Мюллеру:
«…Я категорически указал Герасимовскому, чтобы ОУН-б ограничила террор против поляков и пресекла всякое отрицательное влияние на украинскую полицию и дивизию СС «Галичина». Однако немецкой стороной отмечены факты преследования бандами ОУН поляков, а УПА принимает перебежавших украинских полицейских и военнослужащих дивизии СС «Галичина». Поэтому у нас складывается впечатление, что ОУН не желает честно сотрудничать с полицией безопасности и СД.
Герасимовский ответил, что именно польский вопрос и вопрос о перебежчиках являются наиболее трудными для разрешения. Хотя, как заявил Герасимовский, он неоднократно ставил этот вопрос в штабе УПА, ему отвечали, что все имеющиеся недоразумения и неточности сразу устранить невозможно. Он также отметил, что полиция безопасности, как и прежде, неправильно поступает по отношению к украинским националистам.
Герасимовский заявил, что невыполнение некоторых договоренностей со стороны Полиции безопасности, на которые ОУН возлагала большие надежды, может быть крайне опасно для него как связника. Как он, так и ОУН в целом заинтересованы в скорейшем выяснении позиции Бандеры в отношении переговоров. Организация твердо уверена, что Бандера одобрит переговоры в интересах совместного сотрудничества против большевизма. Однако, как он, Герасимовский, так и его организация считают необходимым получить подтверждение Бандеры. Поэтому он просит дать разрешение представителю ОУН поговорить с Бандерой (который в то время находился под арестом — А.Ф.). Время и место встречи может быть назначено полицией безопасности. При этой встрече может присутствовать представитель немецкой стороны…»
С учетом изложенной Герасимовским просьбы, Витиска просил Мюллера срочно сообщить: «имеется ли заинтересованность выполнять предложение ОУН, чтобы проинформировать Герасимовского».
После указанных переговоров Герасимовский по поручению центрального провода ОУН посетил все группы УПА в Галичине и строго приказал их главарям, чтобы они лояльно относились к немцам, был положен конец всем трениям и возможным стычкам. Таким образом, имевшиеся отдельные стычки между УПА и представителями немецкой армии и властей, которые происходили по инициативе руководителей низовых звеньев ОУН-УПА и под давлением их рядовых участников, были сведены к нулю.
Об этом свидетельствует и доклад начальника гестапо г. Тернополя от 22 мая 1944 г., где указывалось:
«В отчетном периоде в служебном округе политическое положение заметно успокоилось, нападений на рейхсдойче не было. Прекратились убийства поляков. УПА издала распоряжение о прекращении нападений на рейхсдойче. Это указание проводится в жизнь…
В то время как несколько месяцев назад позиция украинцев в селах к рейхсдойче была враждебной, то теперь их даже приветствуют по-немецки…»
19 апреля 1944 г. в г. Львове состоялось совещание руководителей абверкоманд 101, 202 и 305 армейской группы «Юг» по обмену опытом разведывательной работы и использованию в этих целях отрядов УПА. Выступления участников совещания свидетельствуют, что основной базой немецкой разведки на территории западных областей Украины явилась ОУН-УПА. Участники совещания единодушно констатировали, что агентура немецкой разведки, забрасываемая в тыл Красной Армии из числа членов ОУН-УПА, успешно выполняла даваемые ей немцами задания, представляла ценные разведывательные данные.
Обратимся к протокольной записи выступлений некоторых участников данного совещания.
«…1. Руководитель абверкоманды 101 подполковник Линдгардт:
В результате быстрого продвижения русских войск почти невозможным стало привлекать военнопленных в германских целях. Остается единственная возможность — использовать участников УПА… Без связи с УПА осуществлять агентурно-разведывательную деятельность было бы вообще невозможно. Предоставленный в мое распоряжение военным сектором УПА материал исключительно обширен и в большей части годен для использования в военном отношении. В некоторых случаях соединения украинских банд УПА вместе с немецкой армией сражались против Красной Армии и большевистских партизан. Хотя соединения УПА имели большие потери, но на некоторых участках в критический момент они оказали немецкой армии услуги, которые нельзя недооценивать».
2. Начальник абверкоманды 202 подполковник Зелингер: «Организация подрывной работы за линией фронта может быть выполнена только при помощи УПА. В районах, занятых русскими, УПА является единственным их противником. Поэтому укрепление УПА, снабжение ее оружием и обучение определенного количества людей — соответствуют интересам немецкой армии… Нам необходимо охватить всех членов УПА на территории Галиции и после обучения и вооружения их перебрасывать самолетами на русскую сторону или же пропускать большие группы через фронтовые бреши. Для этого есть согласие берлинских инстанций. Я уже продолжительное время имею через посредника связь с Шухевичем и получил от него несколько человек для обучения. Шухевич предложил вооружить все отряды УПА в Галиции и постепенно перебросить их на сторону русских, но я из предосторожности пока не принял это предложение. Все же, по договоренности с Берлином, в ближайшее время на участке фронта Делятин — Станислав, непосредственно на переднем крае обороны, мы вооружим группу УПА около 100 человек и при помощи действующих там немецких частей перебросим и их за линию фронта…»
В заключение процитируем еще один документ руководителя германского разведоргана во Львове Витиска, адресованный в Берлин начальнику одного из подразделений РСХА (Главное управление государственной безопасности — А.Ф.) штурмбанфюреру СС Померенингу от I4 июля 1944 года:
«О моих контактах с представителями ОУН-УПА я докладывал IV отделу и командующему полицией безопасности. По нашим данным, практика работы УПА в этих районах свидетельствует о том, что они больше всего пригодны для С. (диверсионных) поручений… На последней встрече с представителем ОУН, обсуждая комплекс вопросов, узнал, что штаб УПА не возражает передать в распоряжение немецких интересов свои группы агентов-диверсантов и агентов-радистов. ОУН просит, чтобы за участие УПА в борьбе против Советов мы оставляли им вооружение, боеприпасы и медикаменты. Я убежден, что ОУН действительно предоставит нам группы диверсантов и радистов, если мы выполним их просьбу…»
* * *
Такова правда о взаимоотношениях главарей ОУН-УПА с германскими разведорганами, вермахтом и венгерской армией. Не было тех баталий и боев между УПА и немецкими воинскими подразделениями, о которых сегодня пытаются разглагольствовать бывшие оуновцы. Все это является плодом фантазии и самолюбования своим «героическим» прошлым бывших членов ОУН-УПА, пытающихся нажить на этом политические дивиденды, и выплескивается на страницы «демократической» прессы, на разного рода митингах и сборищах. Мы не отрицаем, что локальные стычки между УПА и немцами действительно имели место, но они происходили по инициативе тех, кто, будучи обманутым националистической пропагандой, пошел в оуновские вооруженные формирования для участия в борьбе с оккупантами. Правда, они нисколько не повлияли на взаимоотношения руководителей ОУН-УПА и представителей немецких спецслужб. В противном случае, немцы не стали бы поддерживать с ними такие контакты, а поступили бы самым решительным образом, пользуясь положением хозяина-завоевателя и сообразуясь с обстановкой военного времени.
http://marx-journal.communist.ru/no15/upa.shtml