За 9 месяцев и 19 дней до выхода в эфир финальной игры «Она мне нравится»
Начало марта. Среда. 19.25
Железнов стоял вплотную к клетке, упершись в нее носом.
Клетку в свое время Железнов заказал высокую, больше полутора метров высотой, и установил ее на своем рабочем столе, справа от компьютера, где-то в метре от него, таким образом, чтобы высоким сторонам, Железнову и Оберсту, было бы удобно и интересно общаться. Оберст видел все, что происходит на мониторе компьютера и, с удовольствием вытянув вперед голову, прислушивался к разговорам Железнова по телефону, иногда пытаясь включиться в диалог. А с другой стороны, Железнову достаточно было протянуть руку, чтобы просунуть пальцы в клетку для дружеского покусывания Оберстом и достаточно было встать, чтобы оказаться с ним «нос к клюву».
– Какой Оберст кра-а-са-а-вец… Оберст кра-а-са-а-вец…
Железнов специально растягивал слова, давая возможность Оберсту «показать» себя: Оберст, сверкая глазками, сидел на верхней жердочке и очень, очень медленно отводил в сторону и вверх левое крыло, обнажая красоту невиданную – внутренняя сторона крыльев Оберста была окрашена в насыщенный темно-красный, почти рубиновый цвет, что на фоне светло-зеленого и желтой головки смотрелось очень и очень…
– Оберст кра-а-са-а-вец…
От старательности Оберст приоткрыл клюв. Он тоже считал себя красавцем. И старался доказать это своему другу, а заодно – и поднять ему настроение.
Настроение у Железнова было – не очень…
Двадцать минут назад у него состоялся достаточно тяжелый разговор с Ольгой Соколовой – женщиной милой, красивой и по совместительству, так получилось, финансовым директором компании, занимающейся производством сериалов для нескольких ведущих телекомпаний.
Железнов стоял у окна и на повышенных тонах разговаривал по телефону, когда в его кабинет без стука решительно вошла Ольга.
– Ирина Владимировна, нет! Девятнадцать (!) ошибок в одной счет-фактуре – это не от нервов! Это – от мозгов! Вернее, от их отсутствия! Это – дремучесть! И некомпетентность! Нет! – увидев входящую Ольгу, Железнов удивился и кивнул головой в знак приветствия. – Прошу вас избавить меня от этого! Все, Ирина Владимировна, у меня встреча. Всего доброго, Ирина Владимировна.
Железнов положил трубку:
– Привет! Неожиданно… Что-то случилось?
– А что, для того чтобы встретиться двум любящим друг друга людям, должно что-то случиться? – Ольга поставила сумку на полустол и двинулась, было, к Железнову для поцелуя, однако остановилась, натолкнувшись на «неродной» взгляд Железнова и скрещенные руки у него на груди.
– Саша, что происходит?
– В мире? Евро падает. Ты в чем деньги держишь?
– Саша! Что за вакуум молчания?!. За последние полтора месяца – от тебя ни одного звонка. Трубку не берешь… Я понимаю, ты человек занятой, но…
– Оля…
– Железнов, нельзя работу любить больше, чем женщину, – Ольга многозначительно улыбнулась. – Тем более что последние полгода нам с тобой было не просто «хорошо», а «очень хорошо»… И ты не смеешь этого отрицать, Железнов! Конечно же, я согласна, элемент эгоизма присутствовал с моей стороны, но это же не повод вот так самоустраняться?
«Очень хорошо… – в какой-то момент разговора с Ольгой в голове у Железнова сквозанула мыслишка сослаться на неимоверную занятость: на работе – завал, по проекту – работы немерено, командировки, к отцу надо съездить… Железнов открыл рот и выдал:
– Оля, мне нечего тебе сказать… Вернее, есть. Оля… Я люблю другую женщину… Не влюбился. А в первый раз в жизни понял, что буду ждать ее всю жизнь. И, наверное, без надежды… Извини, если сможешь…
И сейчас, в очередной раз на автомате произнося «Оберст кра-а-са-а-вец…», Железнов все еще видел пред собой вмиг потухшие Олины глаза, жалкую улыбку, сразу же исчезнувшую гордую осанку красивой женщины. «Ты – урод, Железнов, она же – живой человек, можно же было по-другому… постепенно, пока сама не поняла бы… Хотя, она и приехала потому, что начала что-то понимать».
Ольга, надо отдать ей должное, быстро пришла в себя и «выдала» Железнову по полной программе – кто он и что он, хорошо хоть без мордобоя, хотя в определенный момент Железнову показалось, что и без этого не обойдется.
Во время всего Ольгиного монолога Железнов не произнес ни слова. Человек имеет право высказать все, что он думает. Именно в такой ситуации. И именно в такой форме. Очень эмоционально. И очень нелицеприятно.
Именно обо всем этом размышлял Железнов, когда раздался звонок.
– Саша? Это я…
– А, Маша, добрый вечер, – голос у Железнова звучал без присущей ему энергетики. – Неожиданно. Второй раз за вечер. Вечер неожиданностей… Вы не звонили 34 дня.
– Тридцать пять. Я не звонила тридцать пять дней… А почему – второй раз?
– Маша, как хорошо, что у нас с вами всё не складывается.
– В каком смысле хорошо? – Маша явно не имела возможности понять подтекст.
– Как хорошо, что вы никогда не позволите себе полюбить такого, как я… и у вас никогда не появится желания бросить мне в лицо: «Ненавижу!»
– Вы что, услышали это от любимой женщины?
– Наоборот…
– Как это наоборот? Это вы сказали?
– Маша, вы же знаете, что я люблю вас… И только вас. А услышал я это не от любимой, а от любящей женщины. Хотя… – Железнов на секунду задумался. – Вы же понимаете, а я точно знаю, что градаций в этом вопросе не существует. Раньше я считал, что люблю ее… пока не встретил вас. Это, знаете ли, я теперь понимаю, что есть ванная и есть океан. А она еще этого не знает… или считает меня своим океаном… не знаю…
– Вам плохо?
– Странное чувство. Жестокая честность… или… честная жестокость. В любом случае, я знаю, что я поступил правильно. В общем, лучше, как говорят мудрые, ужасный конец, чем ужас без конца. По-другому – нечестно.
Нечестно и по отношению к Ольге…
– Ее зовут Ольга? Кто она?
– И по отношению к вам… и в отношении себя. Себя-то уж точно не обманешь.
– Так все-таки, кто она?
– Очень красивая, добрая и… как оказалось, несчастная женщина.
– Я другое имела в виду.
– Я понимаю. Ничего не буду говорить о ней. Она этого не заслужила. Ей просто не повезло.
– Это потому, что вы встретили меня?
– Нет… не поэтому.
– Тогда, почему?
– Потому, что я не встретил вас раньше. Тогда она не возникла бы в моей жизни. И ей не пришлось бы испить ту чашу унижения, которую я ей сегодня преподнес.
– Саша, но, может быть, вы поспешили? Вы же понимаете, что вы и я… это нереально.
– Маша! Маша… я все понимаю. Думаю, вы не обижайтесь, что понимаю значительно больше, чем вы. Хотя бы в силу того, что я постоянно об этом думаю.
– Саша, я вам написала правду. Вы что, рассчитывали…
– Маша, в прошлой жизни – я профессиональный математик. Поверьте мне, я точно знаю, что можно просчитывать, а где человечество так и не нашло формул и зависимостей… Маша, а кто ваш муж?
– Вы же не захотели мне рассказывать про Ольгу.
– А вы ответьте мне аналогично. Что это очень красивый, очень умный и заботливый мужчина, которого вы очень уважаете и по-своему любите. И что вы не представляете на его месте кого-либо другого. Ну практически вам нужно лишь повторить мои слова. Так кто ваш муж?
– Саша, зачем вам это?
– Хочу понять вас.
– Что понять?
– Да вас понять, Маша. вас. Повторите мои слова, и я буду понимать, что вы не любите своего мужа. Найдете другие слова, я постараюсь понять – что он для вас в вашей жизни… Так кто ваш муж?
– Я не хочу отвечать на этот вопрос!
– То есть, никто… Маша, конечно же, это ваше право… Но обычно любящая женщина гордится своим мужем.
– Ну хорошо! Я отвечу вам. Да, я могу гордиться своим мужем! У моего мужа – два образования: он получил их в самых престижных заведениях России и Америки! Я не знаю вопроса, на который он не мог бы не ответить! Он многого достиг в жизни. Он занимает достаточно высокую позицию в компании, занимающейся переработкой углеводородов и входящей в двадцатку ведущих компаний страны! Он очень перспективен в этой компании! Он любит детей и меня! В день я получаю от него по пять-десять sms о том, как он любит меня…
– У него, что, мало работы?
– Когда мы куда-то выезжаем, он настолько галантно ухаживает за мной, что не все понимают, что мы – муж и жена!
– Вы что-то не договариваете, Маша.
– Почему вы так считаете?!.
– Да потому, что после всего, что вы рассказали мне, вы не должны были звонить мне… а – звоните. И встречаться со мной не должны были… Что-то не так, Маша. Но это ничего не меняет, Маша… я люблю вас.