Третий тур. 1/4 финала. Выбор мужчины

– Паша, отсчет, – Наум смотрел на Борисова с Железновым, колдующих у Андрюхиного компьютера с «Джульеттой». – Сколько до выхода из рекламы?

– Сто десять…

– Сань, успеваете? – на этот раз вопрос был адресован Железнову.

– Что успеем, то и вывалим, – Железнов головы не поднял, будучи весь в процессе. Однако не преминул озаботиться своим ближайшим будущим. – Марин, сорганизуй кофе, пожалуйста.

В этот момент дверь резко, рывком, распахнулась и со словами: «Саша, что здесь происходит?» – в аппаратную влетела Ленка Керес, главный PR-менеджер телеканала. Железнов про себя называл ее «Командос». Ленка – невысокая брюнетка с отличной фигурой и выразительными глазами, вьющимися волосами, человек энергичный и очень уважаемый в журналистских кругах, со своим, поставленным языком и напористым характером «тянула» на себе всю развлекательную и деловую прессу, а еще – двух маленьких дочерей. Кличку «Командос» заработала исключительно в яростной борьбе с финансистами за увеличение средств, выделяемых на прямое размещение публикаций о телеканале в прессе. Бартер тоже не оставался вне борьбы. Железнов «вёл» Ленкин бюджет и пытался, насколько мог, выдавливать из него максимум по критерию «эффективность – качество». Однако в последнее время он чувствовал, что за взаимной приязнью профессиональных взаимоотношений со стороны Ленки возник некий второй слой.

– Ленка, – Железнов оторвал голову от монитора. – Как хорошо, что ты пришла. У нас «запара». Ты ведь быстро печатаешь, – он не спрашивал, утверждал. – Садись на мое место, я тебе подиктую. Все остальное – потом.

– За внеурочную заплатишь? – Ленка усмехнулась, скинула на кресло короткую шубку, уверенно села за клавиатуру.

– Ленка, ты же из наших… Заплачу, конечно. По советским расценкам. Пятьдесят копеек за лист.

– Иди ты со своими расценками, знаешь куда…

– Знаю… – на автомате ответил Железнов, всматриваясь в графический монитор. Однако смысл фразы Керес пусть и не сразу, но все-таки дополз до сознания Железнова. Он «включился». – Ты имеешь в виду мечту одиноких женщин?

– Саша! – Ленка укоризненно смотрела на Железнова.

– Я имел в виду отдельную квартиру. Куда, собственно, и хотел последовать. В соответствии с твоим пожеланием. А ты – что имела в виду? Ладно, Ленка, некогда, извини, поехали. Надо же и для Дикало что-то написать. Абзац…

Железнов диктовал текст, наблюдая за красивыми Ленкиными руками, краем глаза замечая, что по ходу диктовки она успевает корректировать текст, выстраивая фразы более отчетливо, чем это удалось бы написать им с Андрюхой.

– Камеры, внимание, «качели» перед третьим, не расслабляться! – Наум развернулся в кресле в сторону «колдунов». – Андрюха, скинь мне текст. Текст-то готов?

– Да что текст-то… – Железнов не отрывался от монитора. – Схема – стандартная. Победившие… проигравшие… Графика бы не подвела… получите, – он ударил по Enter и развернулся в кресле к Ленке. – Тебя, что, генеральный прислал?

– Да, позвонил, сказал, что нужно держать ситуацию.

– Чтоб голосочек в прессу не попал? – Железнов улыбнулся.

– Все-то ты понимаешь, Железнов.

– Ну и как… – Железнов поймал взгляд Керес и не отпускал его от себя, – не попал?

– Пока – только возмущенные звонки телезрителей. В основном тех, кто «болел» за Катю Силуминову. Основной вопрос – «кто позволил»? Девчонки – все на компьютерах. Отслеживают интернет.

– Оперативно у вас, – в голосе Железнова чувствовалось профессиональное уважение.

– Мы же – средство массовой информации. Должны всё знать первыми. Танька моя на всякий случай готовит пресс-релиз.

– Пресс-релиз? Да… Отнюдь не случайно слова «пресс» и «пресса» чем-то похожи. Не находишь?

– Не язви.

– И чем давить будете?

– Ну… Высокое психологическое напряжение… Организаторы шоу не исключали, что у финалисток могут быть нервные срывы…

– У них! – Железнов кивнул в сторону «гладиаторской». – Срывы?!.

– Не жужжи. Никто еще не доказал, что ее отравили. Докажут – напишем. Когда все будет ясно. И… если не будет заведено следствие. А тайна следствия… сам понимаешь. Кроме того, Железнов, что бы ты там ни думал, а ничто человеческое им не чуждо. И волнение перед выходом на подиум – тоже.

– Умная ты, – резюмировал Железнов.

– Сам такой, – парировала Керес.

Ленка кивнула на эфирный, где Дикало параллельно изменяющимся картинкам оглашал результаты второго тура:

– О, «брюнетки» показали стопроцентный результат (Катя Строева крупным планом), из пяти блондинок только две вышли победительницами, зато из шести шатенок четыре прошли в следующий круг. И у нас практически не осталось «рыжих», только одна из четырех рыжих участниц – Анна Аржанова – вышла в четвертьфинал…

– Все ищешь формулу красоты? – голос у Ленки прозвучал жестче, чем обычно.

Железнов взглянул на монитор – графика работала исправно, две картинки с обобщенными изображениями победившей и проигравшей участниц динамично изменяли свои очертания в соответствии с текстом: «…среди оставшихся восьми участниц пять имеют длинные волосы и только трое – короткую стрижку. О-о! Наши мужчины предпочитают «крутые» бедра, посмотрите, этот показатель по сравнению с предыдущим туром увеличился на 3 см, но, оказывается, предпочитают не самую большую грудь – этот показатель упал на 2 см…»

– Да нет, не ищу, – равнодушно произнес Железнов. – Хочу, чтобы… – Железнов на секунду отвлекся на графику на мониторе, – …чтобы женщины поняли, что у них есть выигрышного с нашей, мужской точки зрения. Вы ведь у нас в абсолютном большинстве – красавицы, – Железнов улыбнулся Керес.

– Только не все это понимают. И не все понимают, как лучше преподать себя. Вот, собственно, и все… чего я хочу.

– И счастье будет на Земле… – не удержалась от иронии Ленка.

– Ну… Хоть для кого-то. Уже не всё зря.

– Подводка к третьему – «Мужчина и женщина», – на всю аппаратную огласил Наум. – Четыре! Три! Два! Один! Пошла!

На экране пошла нарезка из перемежающихся скандалов между женщинами и мужчинами, страстных поцелуев и нежных взглядов. В общем, мужчины и женщины. Вечная страсть и вечная борьба.

– Что у нас там? Третий тур? «Выборы», – Ленка вытащила телефон из сумки, который выдавал почти неслышный вибрирующий звук, посмотрела, кто звонит, решительно нажала на «Сброс». – «Выборы» – эт-то интересно.

Посмотрим, есть ли сегодня здесь хоть кто-нибудь, кого можно выбрать.

Керес пересела на свободное кресло. На экране Дикало «напоминал» присутствующим в зале и телезрителям об условиях третьего тура: каждая из участниц выбирает из аудитории одного и только одного мужчину, который, на ее взгляд, наиболее близок к ее пониманию мужчины.

– Железнов, – Керес, по-видимому, была не очень довольна собой во время разговора с ним, однако свое раздражение она чисто по-женски опять же решила вылить на Железнова, – а почему ты остановился именно на этом конкурсе? Мог бы придумать что-нибудь и поэротичнее.

– Ленка, ты же умная женщина, – Железнов решил не входить в клинч, а, наоборот, отпустить ситуацию. – Ты все прекрасно понимаешь. У этого конкурса сильный психологический подтекст. Участница должна «попасть» в мужскую аудиторию точнее, чем ее соперница. Какого мужчину выбрать?

Самого мускулистого? Самого среднестатистического? С обаятельной улыбкой? Самого невзрачного? Как аудитория оценит ее выбор? Ведь каждый член жюри – он же просто мужчина, сидящий в этом зале – будет проецировать ее выбор на себя. Сопоставлять. Мог бы он оказаться на его месте? Безоговорочно признает ее выбор, если он «увидит», что мужик «достоин»? Но для этого аудитория должна быть «умной» и «понимать» ее выбор. Либо выбрать самого средненького. Либо самого невзрачного… чтобы любой мог подумать, что у него тоже есть шанс понравиться красавице, если она выбрала «такого»… Тут нужно женское чутье на мужскую аудиторию, интуиция.

Железнов усмехнулся, по-видимому, каким-то своим мыслям и продолжил:

– Наверное, это можно было бы, в конечном итоге, и просчитать. Но, ты знаешь, как бывший научник, я считаю, что это задачка посложнее, чем определить победительницу в конкретной паре, что, собственно, частично и умеет делать наша «Джульетта». Тут нужно формализовать психологию каждого индивидуума из аудитории. Каждого нужно изучать. То есть – это цель отдельного исследования с непредсказуемым результатом. А наши девочки, – Железнов кивнул в сторону подиума, – легко и непринужденно решают ее на интуитивном уровне. Собственно, Ленка, на мой взгляд, в этом и состоит разница между искусственным интеллектом и природным.

– И все-то ты знаешь, – Керес не очень нравились ироничные нотки, обосновавшиеся в ее голосе, но остановиться у нее никак не получалось, – и все-то ты можешь объяснить…

– А я давно пришел к выводу, что обосновать, именно обосновать можно всё. Всё, что угодно! Другой вопрос – принять для себя это обоснование или нет. Ну вот, смотри, – Железнов кивнул в сторону эфирного монитора. – Андрей, кто у нас там?

– Там у нас, – подал голос Борисов, – двадцатый – Чернова, и… – Андрей наблюдал, как Дикало запустил в очередной раз лототрон, – …ни хрена себе! Строева! Двадцать девятый. Да это… Это – почти финал! Во всяком случае, та, кто сейчас победит, будет в финале!

– Почему? – Наум оторвался от мониторов.

– Сопоставимый рейтинг из восьми оставшихся – только у Ксюши Соболевой.

Ольга Чернова, шатенка с длинными густыми волосами, изумительной, очень сексуальной фигурой, в этот раз – в белой тунике, перехваченной на талии поясом, и Екатерина Строева – зеленоглазая брюнетка с холодным взглядом, субтильной фигурой и непропорционально большой грудью – в черном коротком облегающем платье на шнуровках везде, где это только прилично, под аплодисменты аудитории продефилировали от выхода из «Пентагона» до круглой части подиума, разделенной на две части.

– Белый сектор – Ольга Чернова, оранжевый сектор – Екатерина Строева! – ведущий представил участниц самой сильной пары третьего тура – четвертьфинала.

– Оля! По традиции белый сектор начинает первым, – Дикало приблизился к подиуму. – Вы будете делать свой выбор, стоя на месте, или снизойдете?

– Конечно же, снизойду.

Алексей подал Ольге руку, помогая спуститься с подиума, при этом рот у него, как и положено, не закрывался:

– Олечка, ну куда, куда вы направились? Здесь же одни красавцы. Ну, зачем они вам?!. Они всю жизнь будут любоваться только собой и распускать при этом хвост. Олечка, куда вы смотрите?!. Мне кажется, что самые преданные мужчины – это невысокие, в меру упитанные. Как Карлсон, такие, как я… Олечка, что вы там высматриваете?!. Обратите внимание на ведущего!

– Она ведь не выбирает, – Ленка внимательно смотрела на эфирный монитор, – она себя демонстрирует.

– Думаю, она права, – отреагировал Железнов, наблюдая, как Ольга очень эффективно демонстрирует свою прекрасную фигуру и очень аппетитную попку, фланируя вдоль аудитории. – В любом случае, ты же понимаешь, фактор ее красоты будет присутствовать в результатах голосования.

Независимо от того, кого она выберет. Этот фактор присутствует в любом туре. И я склонен считать, что он – во многом определяющий. Независимо от ума, интуиции и прочих достоинств.

– Да уж, – протянула Керес, – это не «среднестатистический» выбор, – Ленка кивнула на эфирный монитор, на котором рядом с Ольгой Черновой стоял высокий, достаточно молодой, где-то около двадцати пяти, человек, тип – «скандинав». – Ишь, какого мужика себе отхватила.

– Согласен. Представительный мужчина. Принцип – «Красивая пара». Посмотрим, сработает ли это в ее пользу.

– Интересно, чем ответит Строева?

– Смотри-ка, это существенно ближе к «народу», хотя к стандартам тоже не отнесешь.

Катя Строева выделила такого же, как и она, субтильного мальчика, практически одного с ней роста, но… Но – с очаровательной, располагающей к себе улыбкой во все лицо.

– Мне кажется, Катин выбор точнее, позитивнее. Да и сама она выглядит более эффектно.

– Андрюха, – подал голос Наум, как оказалось, успевающий не только «рулить» шестью камерами. – А что говорит «Джульетта», если бы они встретились в первом туре?

– Проникся… – сам себе пробубнил Борисов. – Счас… – Андрей смоделировал заданную ситуацию. – Ага. Плюс пять – семь голосов в пользу Строевой.

– А сейчас? – аудитория заканчивала голосовать, на табло высветилось значительно больше оранжевого цвета. – А сейчас – тридцать один/двадцать в пользу ее же, Строевой. Плюс одиннадцать голосов.

– Ну, вот и ответ. Как минимум, шесть голосов за счет более удачного выбора мужчины. Для данной аудитории, конечно же.

– А по поводу эротики… – Железнов наблюдал, как Дикало в очередной раз крутит барабан, вызывая новую пару. – Ленка, ты же знаешь, что грань между эротикой и пошлостью очень условна. Каждый определяет ее сам для себя. Поэтому я и отказался от легкой эротики, хотя идеи были…