После финала. Итоги и перспективы

Совершенно вымотавшийся и несколько апатичный Железнов, свесив ноги, сидел на подиуме и лениво размышлял о том, что было бы неплохо найти в себе силы подняться и все-таки съездить на свой на этаж – подбодрить Оберста горсткой лесных орешков. Соскучился, небось. А заодно проветрить ему комнату после того, как они там с Кешкой надымили, и включить обогреватель – ночью должно быть холодно. Умиротворяющее настроение у Железнова сформировалось несколько минут назад, когда ему позвонил доктор и сказал, что Катя Силуминова пришла в себя, и ее жизни больше ничего не угрожает. «Бог ты мой, как же это хорошо», – державшее Железнова весь вечер напряжение, неимоверное напряжение ответственности за чужую жизнь, отпустило: «Это самое главное сегодня. Все жив ы и здоровы. А в будущем мы подобные вещи исключим. Не допустим. Нас научили. Жестко. Но научили. Не зря за одного битого двух небитых дают…»

Размышляя обо всем этом, Железнов устало наблюдал за броуновским движением – после окончания игры и объявления победительницы – мисс ТВ Россия, в студийном зале стихийно сорганизовался сабантуй – праздник по поводу окончания 33-х недельного марафона. Хаотичным движение казалось на первый взгляд. Разбив павильон на секторы, а секторы, как водится, на квадраты, Железнов достаточно быстро выявил как минимум три центра притяжения, вокруг которых, собственно, и имело место движение. Не «стахановское», конечно же, а с пластмассовыми стаканчиками в руках. И с максимальной плотностью участников сабантуя на единицу площади.

Происхождение двух точек всеобщего внимания и возлияния – пять ящиков на подиуме очень дорогого (судя по блеклости этикеток) шампанского и огромная стальная тележка из супермаркета, приткнувшаяся возле монитора ведущего, ощетинившаяся жерлами разнокалиберных бутылок, смотревших сразу во все стороны, носило для Железнова вероятностный характер: «Или спонсоры, или Рокотов. Или и то, и другое». А вот по поводу третьей оси вращения народа сомнений у Железнова не было – чуть поодаль стояла десятилитровая бутыль американского самогона на колесиках. «Известный почерк», – усмехнулся Железнов. Сашка поискал и достаточно быстро нашел взглядом Няму. Наум в окружении шести-семи заливающихся смехом красавиц пребывал в образе, судя по жестикуляции – в образе самого себя: «Мы – гении…» и пытался отвертеться от обещанной победительнице «американки»:

– А если Ксюша (победила все-таки Ксения Соболева), – кивок в сторону баннера телеканала, на фоне которого мисс ТВ-Россия переживала салют от вспышек фотокамер, – потребует от тебя жениться на ней?

– Да зачем… – моментальное перевоплощение в горбатого Квазимоду со всклоченными волосами, убегающим взглядом и подтягивающего хромую ногу… – ей позориться, – прошамкал Наум. – Скажуть, за такого – за бабки вышла…

– Любовь зла…

– Спасибо. Вы очень любезны, – Наум вернулся в исходное – в обычного Гения в процессе его функционирования. – Тогда свадьба – до заключения всех контрактов, с ее стороны, конечно. Потому как имущество, нажитое в браке, делится пополам.

Совершенно неожиданно в голову Железнову ударила совершенно простая и ясная мысль: «Черт… ведь все закончилось. Закончилась эта гонка за результатом. За рейтингами. От спонсоров…» Железнов спрыгнул с подиума –

«Свобода!» – и уже, было. направился к Науму, чтобы поделиться с ним этой простой, но приятной мыслью, когда услышал за спиной: «Саша! Железнов!»

Обернувшись, Железнов увидел десятка полтора лиц, обращенных в его сторону. Рокотов, находясь в кругу обступивших его журналистов, призывно махал рукой. Произошел безмолвный диалог: Железнов сложил руки лодочкой у груди, скривил рожу, поднял и опустил плечи – «А может, не надо?» В ответ – решительный приглашающий жест Рокотова – «Надо!»

«Черт… не люблю», – моментально пронеслось в голове Железнова.

Уже оказавшись в кругу журналистов, Железнов услышал: «Вот, Александр Железнов, автор формата и креативный продюсер всего проекта. Оставляю его вам. Но ненадолго, – и обернувшись к Железнову. – Саша, как освободишься, найди меня, пожалуйста. Хорошо?»

– Да я, собственно, уже… Если коллеги из прессы не возражают.

– Возражают, Саша. Кроме того, я им наговорил тут про тебя… Они забросали меня вопросами. Журналистов нужно любить.

– А тайно… можно?

Стоящие вокруг журналисты рассмеялись, кто-то вскинул микрофоны.

– Стоп! – вскинул руки Железнов. – Вы не поверите, но я еще не проникся.

– Чем?

– Историчностью момента.

– Тем, что вам удалось…

– Тем, что я стал свободным… недели на три, – с этими словами Железнов жестом предложил журналистам сместиться в сторону тележки с бутылками возле монитора ведущего. Поцокав языком от открывшегося многообразия, Железнов извлек из тележки бутылку сухого красного испанского, предложил окружающим, налил себе, пригубил и выдал: «Поехали».

– А правда, что вы – бывший полковник?

– Полковники бывшими не бывают.

– А как вы придумали формат?

– Я не придумывал. Он – очевиден.

– Вы – не женаты?

– Это зависит от состояния души. Кстати, а вы знаете, как расшифровывается слово «МУЖ»? Есть много вариантов, но мне больше нравятся два. Это – Мелодраматично Утилизированный Жених и – Мозг, Управляемый Женщиной.

– Это кто сказал?

– Сейчас я никого не цитировал.

– А вы знали, кто победит?

– Предполагал. Но болел за другую.

– За кого?

– Ее не было в зале.

– А что случилось с Силуминовой?

– Я с ней еще не разговаривал.

– Говорят, ее увезли на скорой…

– А номер запомнили?

– Какой номер?

– Государственный. Номер скорой.

– Н-е-е-т…

– Вот видите, недостоверными фактами пользоваться нехорошо.

– А в новом сезоне программа будет видоизменяться? В какую сторону?

– Конечно. Но это еще будет обсуждаться. В какую сторону? – Железнов улыбнулся. – В сторону повышения зрительского интереса. Вы же видите, что формат – открытый. Это означает, что наполнение каждого тура мы можем менять – заменить один конкурс на другой. Сейчас думаем об этом. Кроме того, конечно же, постараемся расширить региональное представительство участниц – проводить кастинги там, где мы их еще не проводили. Ну, и еще одно направление – это привлечение телезрителей к голосованию. Как и на каких этапах? Очевидно, что при помощи смс… или интернета. На каких этапах – думаем.

Заметив периферийным зрением, что в зале появился начальник службы охраны, Железнов решил, что пора сворачиваться, есть еще невыясненные вопросы:

– Коллеги, – Железнов примиряюще развел руки, – мне тут тоже пару интервью нужно взять. Пока девчонки не разбежались. Кстати, обращаю ваше внимание на этот факт. Хорошо? Я весь тут. Чуть позже и в индивидуальном порядке. Сколько угодно… Хорошо? Вот спасибо. Не прощаюсь. Я здесь – до конца. Спасибо за внимание и понимание.

Выбравшись на относительно свободное пространство, Железнов поймал ищущий взгляд начальника службы охраны и призывно поднял вверх руку. Смирягин кивнул головой и показал глазами на пустые верхние ряды кресел павильона, амфитеатром окружающих подиум. Уже сидя в кресле и убедившись, что их никто не слышит, начальник службы охраны сразу же, без экивоков, взял быка за рога:

– Александр, мы как-то сразу не подумали, но, собственно, доказательств, то есть отравленного пакета моя служба пока не нашла. Вы там в «Пентагоне» наводили шмон…

– Да все в порядке, Владимир Евгеньевич. Искомый пакет в настоящее время благополучно пребывает в мусорном бачке. На кухне, рядом с моим кабинетом. На самом дне.

– Я дам команду извлечь?

– Да уж конечно. Дайте. А что «герой», молчит?

– Да нет. Раскололся. Вы же знаете, у меня ребята работают из многих структур…

– Я надеюсь, без паяльника в одно место.

– Без. Ему намекнули, что возможно неосторожное обращение со шприцом, который был прицеплен у него на щиколотке. Оцарапался… В общем – заговорил.

– И кто за ним стоит?

– Заказчик? Одна немецкая компания – производитель горнолыжного оборудования. У них с Бородиной уже рекламный контракт подписан.

– Ну, в общем-то, понятно. И что дальше?

– А дальше – это уже не наше дело. Показания Лысенко мы записали на видео. Вызвали профессионалов из госструктур – пусть разбираются.

– Хорошо. И… Владимир Евгеньевич, нам из этого нужно извлечь уроки.

– Мы уже думаем над этим.

– Здорово! Ни одна человеческая жизнь не стоит никакой Игры и никаких денег… Вы продумываете организационные и технические мероприятия. А мы подумаем, как добиться максимальной прозрачности «соревнований». Чтобы исключить прецеденты. Пока так…

Спустившись вниз к подиуму, Железнов наконец-то добрался до Наума и нарвался но профессиональный спор, который он вел с Сашкиной «крестницей» – Янкой Абдуловой, которая по жизни была профессиональным дизайнером:

– Все вы, дизайнеры, пляшете от Малевича! – несколько возбужденно Наум пытался развить какую-то ранее высказанную мысль.

– Что ты имеешь в виду? – Янка улыбалась, и было видно, что она настроена значительно более благодушно, чем ее оппонент.

– Я имею в виду то, что для вас главное – заявить! Что бы вы там ни сотворили, любую хрень – самое главное заявить! Заявить, что это шедевр! Что это смотрится великолепно и доносит до окружающих основную идею! А далее по контексту – предмет заказа.

– Наум, ну а ты-то сам можешь оценить, что тебе нравится, а где халтура? Без чьих-то заявлений?

– Я-то могу! А вот народ вы дурите!

– Все! Хватит! – вмешался Железнов. – Художника всякий обидеть может. Ты бы, Няма, лучше бы оценил Янкину деликатность. В части использования служебного положения в корыстных целях… что вполне тянет на халтуру.

– Ты это о чем? – Наум изобразил «абсолютно непонимающее лицо».

– Я – об отдельных режиссерах, убирающих крупные планы с растерявшихся претенденток. В которых они заинтересованы лично. Ладно. Закрыли тему, – Железнов развернулся к Яне, взял ее за локоть. – Янка, какая же ты молодец! На мой взгляд, ты сегодня была самой лучшей! Полуфинал выиграла ты! Но, к сожалению, это не все поняли.

– Спасибо, Саша, за комплимент. Но и Катя Строева, и тем более Ксюша Соболева сегодня выглядели эффектнее.

– Выглядеть – не значить быть. Ну, да бог с ними, – Железнов положил руку на плечо Наума. – Няма, я уже полчаса хочу поделиться с тобой одной гениальной мыслью!

– Мы – свободны! – глаза у Наума смеялись.

– Няма, ты – гений! Ты научился читать мысли?!.

– Нет, просто это моя мысль. И я хотел поделиться ею с тобой. Ну так что, Саня, рванем куда-нибудь на пару недель?

– Куда-нибудь – это в Новую Зеландию.

– Саня… На дорогу уйдет четыре дня!

– Хоть тринадцать… из четырнадцати.

– Ты бываешь удивительно упрям, как…

– Я знаю. Терпи. Или езжай сам. Куда хочешь.

– Ну, хорошо! Но могу я знать, что там есть такое, что…

– Там… – Железнов нервно выдохнул, – там, Няма… там единственное, ради чего я живу.

На какую-то секунду в глазах Наума возникло непонимание, переросшее в удивление. Все это длилось какие-то мгновенья. До возникновения понимания: «Я никогда не слышал от него чего-либо подобного».

– Конечно же, Саша, мы едем в Новую Зеландию, – неожиданно подсевшим голосом произнес Наум, – если для тебя это так…

– Для меня ничего нет более важного в жизни, Няма.

– А ты не хочешь…

– Нет, Няма, пока – не хочу.

– Тогда – едем!

– Может быть, потом. Да ты и сам поймешь… Ты же – Гений.