За 14 дней до выхода в эфир финальной игры «Она мне нравится»

– Юрий Сергеевич, – Генеральный переложил телефон в другую руку, – у нас

– развлекательное шоу, а не предвыборная кампания! Еще раз говорю вам, мы не можем вмешаться ни в процесс формирования пар соревнующихся красавиц, ни в итоги голосования. Да понимаю я, что вас просили! Понимаю, что за этим стоят финансовые интересы ваших уважаемых партнеров!

Генеральный покосился на здоровущую плазменную панель, где в данный момент как раз крутились последние анонсы финальной игры, которые директор департамента маркетинга занес буквально полчаса назад. Анонсы были сделаны классно, в стиле «action» – динамичная нарезка с представлением финалисток и фиксацией их крупных планов («Катя!», «Наташа!», «Юля!», «Маша!»), и с неизбежным вопросом-утверждением: «Никто не знает, кто победит! А может быть, это знаешь ты?!.». Мелькнула мысль: «Олег – молодец! Впрочем, как и всегда. Можно ставить в эфир».

Генеральный был убежден, что у него лучшая команда эфирного промоушена в стране и одна из лучших в Европе.

– Юрий Сергеевич, ну подошлите к нам кого-нибудь из своих помощников, референтов, мы им продемонстрируем весь технологический цикл. Вмешаться невозможно.

В конце концов, для нас – это тоже бизнес, который в данном случае зависит от нашей объективности, если хотите, от нашего невмешательства. Все зависит от телезрителей и судей! И мы не намерены на их место нанимать актеров с периферии, как это часто происходит в низкопробных шоу.

У нас – лучшее шоу сезона, может быть – нескольких сезонов, мы его сами придумали, сами выстроили и выстрадали. Мы рисковали большими деньгами, вкладывая их в пионерский проект с неапробированным результатом. Мы выиграли! Причем создали при этом первый российский формат с перспективой сделать его мировым. И вы теперь хотите, чтобы мы своими руками его дискредитировали?!.

Юрий Сергеевич, вы знаете, что наша принципиальная позиция – это аполитичность, никакой политики, мы хотим нести людям только радость, если хотите, создать мир грез, мир мечты, где человек может забыть про неудачи и неприятности, где человек может немного расслабиться и помечтать. В то же время, мы всегда готовы к любому сотрудничеству. К любому взаимовыгодному сотрудничеству. В данном случае любое вмешательство в проект нам невыгодно! Оно может оттолкнуть нашу зрительскую аудиторию, нарушить то доверие, которое создавалось годами и, соответственно, привести к существенным финансовым потерям.

Генеральный на несколько секунд замолчал, выслушивая аргументы на том конце телефонной трубки.

– Юрий Сергеевич, жаль, что вы меня не поняли. А лицензию вам не отобрать, мы не гоним в эфир порнуху и закон о рекламе соблюдаем. Мы публичная компания, и если вы поинтересуетесь, налогов мы выплачиваем в бюджет столько, что можно приступать к строительству очередной МКАД, – Генеральный встал, привычно держа руку в кармане. – Ну что же, попробуйте. Только учтите, что пятьдесят процентов наших акционеров находятся за пределами нашей страны, причем более тридцати процентов – наши северные соседи. Да-да, они молчать не будут. Хотите объясняться с президентом – ваше право. До свидания. Надеюсь, вы поймете нашу позицию. Всего доброго.

Александр Борисович Рокотов, генеральный директор телекомпании, отключил телефон, бросил его на стеклянную овальную столешницу и на пару минут застыл у широкого окна, из которого открывался великолепный вид на столицу (учитывая, что это был двадцать третий этаж специально отстроенного под телекомпанию здания, расположенного не на одном из семи холмов, на которых стоит столица, но тоже достаточно высоко). Резко развернувшись, Генеральный вернулся за стол, надавил клавишу вызова референта-помощника.

В дверях образовалась Валентина, ухоженная дама средних лет с невыразительной внешностью и большим опытом в сфере коммуникации. – Да, Александр Борисович.

– Валя, найдите мне Железнова. Сейчас. Где бы он ни был. Через двадцать секунд раздался зуммер телефона. Железнов.

– Саша, вы где?

– Ну, как вам сказать, Александр Борисович… врать не хочется… да и правду сказать – тоже. Недалеко, в общем… в заведении, одним словом.

– Вы – не один?

– Ну, да, конечно. В соответствии с тезисом: «Один плюс один и ты не один», продолжать? С Наумом мы. Орты ставим… перпендикуляры то бишь.

– Не понял.

– Пытаемся слепить фабулу сценария. Мышление с Наумом у нас перпендикулярное. Моцарт начинает, Сальери продолжает… и наоборот… никогда не знаем, куда нас занесет. Но иногда получается.

– И кто у вас Моцарт? – чувствовалось, что Рокотов улыбается.

– Обижаете, Александр Борисович, Наум у нас – признанный гений, ему и нимб над головой, а я так… отравить кого – плёвое дело.

– Ладно, Саша, об этом – потом. Хочу пригласить вас на ужин… без Наума.

– Так я не ужинаю. В принципе. Но раз уж такое дело… – Железнов понял, что случилось что-то из разряда «экстра»: генеральный в первый раз приглашал его куда-то, – приму стакан томатного.

– Хорошо, подъезжайте к офису. Вверх не поднимайтесь. Ждите внизу, у моей машины.

– А по телефону никак, Александр Борисович, уж слишком мы в процесс погрузились.

– По телефону – никак, – отрезал Генеральный. – Жду.