Длинный коридор, в нём не тишина, в больнице даже ночью не бывает тишины, я иду усталый, почти шесть часов у стола отстоял, спина как деревянная, а ещё куча дел несделанных…

"Господи! У какого стола? И чего это отстоял, а не отстояла? И вообще, где я? Вот же ж!.."

Впереди за поворотом показывается почти перегораживающий коридор торчащий выступ стойки сестринского поста и над её краем видна шапочка-колпак дежурной постовой сестры. Так! А кто это у нас там сегодня?

— Ба! Какие люди! Мариночка! А ты всё краше и краше! Вот ей Богу, иногда так и хочется откусить от тебя кусочек и мне кажется, что он будет вкуснее пирожного… — А голос то у меня какой, рокочущий, аж внутри всё вибрирует и так сладко тянет, словно струну натянутую за что-то нежное зацепили…

— Доктор! Вот вечно вы со своими шуточками, а потом больные будут шептаться про то, что у нас в больнице каннибализм процветает… Устали?!

Глаза такие заботливые, распахнутые, зелёные, в ресницах чёрных, пушистых и бесенята в них не мелькают, они там строем ходят как на параде… Выскакивает передо мной, в талии пояском перетянута, словно куколка, маленькая такая или это я такая большая, что она мне до плеча не достаёт. А халатик то бесстыжий какой, сверху нагло груди вываливаются и края лифчика видно, а внизу край подола не то, что коленки открывает, там до коленей ещё больше ладони ширины голых бёдер всем на обозрение выставлено! Вот же какая наглая бесстыжая девица! А какие глазки красивые и губки такие яркие. Носик маленький, чуть вздёрнутый с веснушками, которые не портят, а добавляют очарования своей россыпью по переносице и щёчкам…

— А давайте, я вас немного провожу, а то до ординаторской та-а-ак далеко, а мне уколы только через час делать…

Эй! Ты чего творишь? Нахалка! Уже засунула руку и повисла на моей руке и бедром своим круглым трётся, и грудками упругими к плечу прижалась. Вот никакого стыда у девки, кошмар какой! А мы уже в дверь какую-то прошли, тут столы стоят, на них бумажки разные раскиданы… Эй! Э-эй! Чего это мои руки под халатик этой нахалке полезли? А там тело такое упругое, горячее, молодое, булочки попки как-то сами в ладошки прыгнули, а она то, как извивается и из халатика своего винтом выворачивается, колпак вон уже на стол сбросила и мне под халат лезет. А я то во что одета, какие-то салатовые шаровары и рубаха, всё больше на бельё, чем на одежду настоящего доктора похоже… Ты чего делаешь? Мерзавка! Куда руку засунула? А, ну, убери немедленно! Господи! Стыд то какой! А мои то руки уже в лифчик залезли и грудь тискают! А, ну, прекратили оба! А грудь такая тёплая. Упругая, мягкая… А ты чего это, нахалка, стонешь?! Ну, куда ты целоваться лезешь? А язык то мне в рот зачем толкать? И не надо меня под одеждой так гладить! Щекотно же! Жуть какая! И какая я тебе "Пупсенька"?! Ой! А чего эта штуковина так торчит! И почему по всему телу такие волны сладкие, когда это бесстыжая чертовка её своей ладошкой стиснула? Вот ужас то! И чего это я дышу так неровно?… А эта противная девчонка уже считай голенькая, в одном лифчике осталась, попу свою круглую голую отклячила и на корточки присела… Ой! А попа не голая, это у неё трусики такие, что не видно их совсем, да и не трусики это, а срам один, резинка и полоска посредине тоньше резинки и между ягодицами её и не видно, как голая совсем! Вот же никакого стыда совсем! И как только такое носить то можно? Эй! Ты с ума сошла! Ты чего творишь! Дура! А, ну, брось каку! Не трогай! Не сметь! Ты куда его в рот тащишь? Он же у тебя во рту не поместится! Такая хреновина здоровая! Ты зачем его языком облизываешь? И мурчать то чего, ты же не наша кошка Мурка, которая как трансформатор рычит, когда её гладят. Господи! И как же это можно, языком там облизывать? И как руками то его брать смелости хватает? Ой! О-о-ох! Голова поплыла и внутри тепло так, а в животике словно горячее лопнуло и потекло во все стороны… Засунула таки себе в рот! И как только поместилось всё, словно там не рот, а кошёлка безразмерная! И причмокивает ещё… И хвостик рыжий так задорно в такт покачивается… Ой! Что-то мне не хорошо… Скрутило всю, как обручами всю, не вздохнуть, чуть не от затылка гвоздь сквозь всё тело до самой этой елдовины… Сердце сжало, воздуха не хватает, внутри всё не дрожит, а лопнет сейчас, и горячо то как, терпеть уже сил нет… А эта упрямая сосёт и сосёт, только хвостик телепается из стороны в сторону… О-ох!!! Я куда-то полетела, словно вспыхнуло и не знаю уже где, только чувствую, что всё тело трясёт и словно выворачивает изнутри вниз и всё туда в этот ротик ненасытный и ласковый… В голове звон и туман золотистый… Это я, что-ли кряхчу так громко?!.. А эта что делает, вылизывает, не останавливается, руками так по-хозяйски ухватила, язычком и губками со всех сторон… Вот кто бы мне рассказал, не поверила бы…

А по телу словно волны прокатываются, напряжение отпускает, но внутри ещё так сладко и горячо…

— Ш-ш-ш… Мета! Не надо кричать! Сон что ли плохой приснился? — Это Авдей в ухо тихонечко дует и шепчет…

— А я, что кричала?!..

— Сначала вроде стонала тихонько, а потом как закричала… А это нам нельзя! Сама понимать должна! Наше дело тихое, оно шума не любит…

Лежу, хорошо, что темно, а то красная наверно, лицо горит, сейчас кожа лопнет, и от стыда сгорела бы. Ещё трясёт всю, и внутри так сладко и горячо… Ну, Сосед! Ну, скотина, какая развратная! Я тебе устрою!.. Да ничего я ему не устрою! Эти сны мне ещё неделю назад сниться начали, я тогда Соседу допрос учинила, а что толку. Он же меня это всё смотреть не заставлял, я сама в его память залезла. А что он такой развратник и не знала даже… А он смеётся, что настоящих развратников я ещё не видела, а он просто обычный мужчина в самом соку и с женщинами отношения имеет, ну, не самому же себя удовлетворять, как подростку какому… И самое противное, от этих его слов так сладко внизу живота, это же ужас просто! И сейчас всё тело свело, ноги сжаты, а ладошка в трусиках на самом сокровенном дрожит, волосики мокрые, да всё там мокрое, словно описалась… Я в первый раз испугаться успела, подумала, что у меня ЭТИ дни пришли, но оказалось не кровь, что это из-за сна оттуда просто натекло… А какое тело лёгкое и так внутри сладко… Хоть ругаюсь, а такая нежность в теле, что словно летаю где-то… Но всё равно, Сосед как и все мужчины — скотина! Это же как можно, девочке такой миленькой в рот свою штуковину заталкивать?… А он опять скажет, что я сама видела, что никого он ничего делать не заставляет и они сами, а значит им нравится. А он просто не запрещает… И удовольствие не только он получает, им тоже это приятно…

Я в первый раз, словно на лекции оказалась, зал большой, аудитория, а ряды как в цирке амфитеатром. И мы с девочкой, кажется, Оксаной зовут, оба в халатах, ну, студенты — медики, так положено, сидим почти на самом верху, на конце ряда, а дальше кто-то схемы и таблицы на плакатах прямо на столы навалил и под ними по скамейке как норка такая. И мы сидим, вроде лектора слушаем, а у меня в ушах пульс стучит и от неё так сладко пахнет и она удивительно красиво пальчиками прядку падающую от лица отводит и на меня искоса как-то по особенному поглядывает. И не до лектора мне совсем и я руку ей на коленку кладу, а саму трясёт всю, вернее это его трясёт, а я всё сама чувствую, как моя рука её коленку круглую гладит и она не возражает совсем и руку мою не убирает. А я выше рукой лезу, а там горячо, и ткань под пальцами такая тонкая, словно сеточка, но плотная и скользкая. Рука у меня такая нахальная, а выше чулок уже давно закончиться должен, а он не заканчивается, и я так этому удивилась, что даже не поняла, как мы с Оксаной в этой норке уже оба лежим тихонько и целуемся, а мои руки везде лазают и в штанах у меня эта штуковина прижала и лопнуть готова, я ею Оксане в ногу упираюсь, а она смеётся тихонечко и только губы свои сладкие для поцелуев подставляет. А волосы у неё кудрявые, темнее, чем у меня немного, в лицо лезут и мне чихнуть хочется, еле сдерживаюсь, и чтобы не чихать снова целуюсь. В общем, во время этой возни у меня всё в трусы и протекло, когда эта штуковина прямо в штанах брызгать начала. Я потом в туалете его носовым платком вытирала и ругалась про себя тихонько. Я тогда так ничего и не поняла, только вот когда руки мои под юбкой и халатом лазили я эти чулки изучила, они и не чулки оказались, а как рейтузы, до самого верха поверх трусиков надеты. Сосед потом сказал, что это колготки, а я смотрела, там все в них ходят, и они ноги так красиво обтягивают и такие тоненькие. Сосед сказал, что из капрона или полиэстера с какой-то лайкрой, чтобы эластичность больше была, и красивее ножки обтягивали.

А чулки у них уже почти никто не носит, что как он считает неправильно и вредно даже, что в этих колготках парник образуется, особенно если тепло и для женского здоровья вредно очень. Не знаю, вредно или нет, но со стороны красиво, особенно если ножки ровные и они такие тоненькие. А ещё женщины там в таких мини ходят, что у нас под пулемётом бы ни одна не надела, даже не выше колен, а выше середины бедра и молодые так ходят и взрослые серьёзные женщины. Кошмар какой-то. Ну, понятно, что с этими колготками не надо бояться, что края чулок видны будут, но это же не значит, что всем на обозрение себя выставлять нужно…

А потом была свадьба, но не с Оксаной, а с другой девушкой, красивая такая в белом пышном платье до земли, с фатой, прямо как принцесса из сказки. Все цветы дарят, у Медного Всадника фотографировались, на машине чёрной длинной такой ездили и гостей много и все "ГОРЬКО!" кричат, и мне с невестой целоваться пришлось, пока гости вслух считали. А потом мы уехали на пароход пассажирский, он на Валаам и в Кижи шёл, у нас такое свадебное путешествие вышло. Каюта на самом верху из двух комнат, пароход белый весь, всю ночь идёт, а утром мы уже на Валааме и в церковь пошли и стояли там на службе и крестились. Я — комсомолка в церкви стояла и крестилась.

А когда мы на пароход ещё только приехали, нас встречали и хлопали все и мы на трапе целовались, а потом в каюту поднялись и почти до утра там такими неприличностями занимались, что я со стыда не знала куда себя деть. А невеста моя кричала и спину мне всю расцарапала, а потом царапины мазала и извинялась. Хорошо, что у меня с собой свитер был, а то вся спина в зёлёнке через белую рубашку просвечивала бы. А ещё, вроде приличные люди и одеваются красиво, а многие от жадности носят брюки протёртые до белизны на сгибах и не стесняются, а некоторые вообще в рваном ходят, прямо с дырками и в них бахрома белая торчит. И я вместе с невестой моей тоже в таких синих штанах, которые джинсы называются, протёртых и заношенных везде ходили и никого не стеснялись. И меня в этих штанах в церковь пускать не хотели, а невеста у меня хитрая, мы к церкви оба в штанах шли. А уже около неё, она из сумочки юбку длинную достала, штаны подвернула и юбку поверх надела, а на голову, как положено косыночку и такая сразу миленькая стала, и стрижка её ужасная торчать перестала. Но только из церкви вышли, она за забором сразу юбку сняла и снова в сумочку засунула. Парни там какие-то стояли, увидели, что она юбку снимает, чуть головы не свернули, а там штаны, так они бедняги расстроились. А ещё надо мной посмеялась: "Вот видишь, милый! Какая у нас церковь правильная, женщинам в джинсах потёртых можно, а вот вам мужикам нельзя! Правильный подход! Я одобряю!"

А потом я за ней бегал, она смеялась и убегала. Хотя я это всё тоже не совсем поняла, но весело было, никогда в такие догонялки не играла, что кого поймают, того целуют, и долго так, и всё получается каждый раз, что поймать удаётся в местах разных укромных. А потом у нашей жены стал живот расти, и такой стал огромный, она сама худенькая и стройная, вот и живот у неё выглядел как глобус, ну очень большим. И потом мне удалось договориться и меня в родильный зал пустили, только во всё стерильное переодели от макушки до бахил на ноги. Но я не долго там был, меня вытолкали, сказали жена попросила, вот я у дверей родильного зала и ждал, пока мне не вынесли какое-то красное, сморщенное и пищащее, под животом зажим болтается и мне зачем то разведёнными ножками в лицо тыкают и всё спрашивают: "Папаша! Дочка у вас! Убедились?!" Вообще, странно там всё в роддоме этом. В палату к жене не пустили, но потом всё-таки дочку разглядел нормально, её уже помыли и запеленали, щёчки пелёнкой поджаты, такая лапушка, только красная как индеец… Вообще, я одобрила Соседа за выбор невесты, красивая и умница, только рано я радовалась.

— Слушай! А чего вы развелись? Жена умница и красавица, дочка замечательная…

— Да, по дурости. Молодые были и дурные. Вообще, помнишь, что бабушка твоя говорила как-то?

— Бабушка много чего умного говорит…

— Что каждая последующая жена — хуже предыдущей!

— Это как?

— А это народная мудрость, против которой не попрёшь и жизнью проверена. Поэтому семью надо создавать один раз и навсегда и только так. А всё остальное глупость и неправда!

— Так и всё-таки…

— Ну, а что тут говорить. Пробовали потом сойтись, но ни я не прощаю, ни она, в результате не вышло ничего, разбитого не склеишь. Так в результате и разбежались. А вообще, да. Действительно умница и красавица, была самой красивой на курсе, а когда курс полтысячи человек и почти все девчонки, сама понимаешь, что конкуренция огромная. А тут ещё и умная, так к ней никто подойти не решался, а я же хирург будущий, нам положено наглыми быть и не бояться ничего… Да, ладно, не будем об этом…

Вот, что интересно, как и что они в постели делали, я так ни разу и не увидела, кроме тех первых дней на пароходе. Куча воспоминаний про праздники разные, поездки всякие, походы в гости и другие места, да просто прогулки или какие-то моменты запомнившиеся. Жена у нас окулистом стала, там в институте так смешно, если оба супруга на одном курсе, то только один из семьи может специализацию узкую выбирать, а второй должен на терапевтический поток идти. А у меня хирургия, у неё офтальмология, которая тоже вроде как к хирургии относится, в общем, чуть скандал не вышел, но за неё вступился заведующий офтальмологией, а меня оставили, потому, что на кафедре уже меня в ординатуру запланировали… Но нас вызвали на комитет комсомола и стыдили, а мы их спрашивали, как они без лозунгов а с позиций здравого смысла могут это правило объяснить? Короче, как потом оказалось, это один парень так хотел моей жене отомстить, что за ней оказывается до меня ухаживать пытался, а она его отшила. В общем, стали мы оба узкими специалистами. Она в поликлинику пошла работать, такая красивая, аккуратная, халат всегда наглажен, накрахмален и вообще, работа у окулистов какая-то очень красивая эстетически…

Хотя, когда я Соседа пытала, он в какой-то момент мне напомнил, как я маленькая однажды маму с папой в постели увидела, у папки спина голая и мамины ноги вверху качаются, я сразу выскочила, там ещё звуки какие-то непонятные были. Я чего-то лепетать пытаюсь, а этот гад смеётся и говорит, что может как раз в этот момент мне Верочку-сестрёнку делали… Вот потом целый день ходила и понять не могла, как же это папа с мамой такое делать могут? А Сосед ещё издевался, что я у них родилась оттого, что они просто на звёзды вместе смотрели, а сестрёнка с братиком наверно от игры в шахматы. Нет, умом я понимаю, наверно, но представить себе этого не могу никак и не хочу!..

А потом пошли самые разные девушки и женщины. Такое ощущение, что Сосед после развода бросился во все тяжкие. Но я не спрашивала, а вот на разнообразие видов и вариантов, что могут вместе мужчина и женщина делать, познала во всех подробностях. Хотя, очень быстро загул прервался и остались буквально две постоянные партнёрши, видимо чем-то они его зацепили, одна была едва ли не первой после жены и он к ней вернулся, а вторая почти замкнула список похождений. Вот только курс моего постельного воспитания протекал совсем не лекторски, а можно сказать практически, то есть я всё каждый раз переживала сама ощущениями Соседа. К счастью, эти постельные утехи непрерывной феерией пронеслись через меня в течение всего нескольких ночей, вот только вставала я разбитая, словно меня всю ночь цепами на молотильне охаживали. И первые пару дней после этих ночей несколько раз ловила себя на том, что удивляюсь, когда у себя в трусиках этой торчащей штуковины не обнаруживаю. Удивило, но не меня, а Соседа, когда он на третий день меня спросил:

— Мета! Ты ведь все мои ощущения и переживания посмотрела и прочувствовала, и со мной со всеми моими женщинами переспала как мужчина, у тебя не изменилось отношение в девочкам, которые с тобой живут?

— А почему оно должно измениться?

— В смысле ты не стала смотреть на них, как на женщин?

— А я на них разве как на парней смотрю?

— Извини, не очень точно сказал. Я имею ввиду, как мужчина на женщин, в смысле партнёрш…

— Ну, ты и спросил! Как же я могу на них, как на женщин и партнёрш смотреть, если они девушки, как и я? Ты такой смешной иногда…

— М-да… Такого уровня невинной чистоты я даже предположить не мог…

— Чего ты говоришь?

— Нет! Мета! Ты совершенно права! Это я действительно глупость спросил…

Странный он иногда! Как спросит! Интересно, как я могу на девчонок смотреть! Как будто бывают нежности между женщинами… То есть бывают, но это же не то, что между мужчиной и женщиной, а просто дружеские, как подруги, или родственные, мама же меня гладит и ласкает и я с Верочкой нежничаю и обнимашки устраиваем и всем нравится, но от этого же между ножек не мокреет и в животе горячо не становится… Странные они какие-то в своём будущем. Я же иногда разговоры их слышу, вроде всё по-русски говорят, а понять их невозможно! Хотя иногда очень точные слова. Однажды услышала как девчонка на улице кому-то по телефону кричала "Отвянь! Я тебе сказала!" Мне так понравилось! Грубо конечно, но вот точно же! Иногда как прицепится, как банный лист, вот Мишка тот же. Ему сказала "Отстань!", так ведь не отстаёт и снова лезет. А если бы "Отвянь!", вот точно бы не лез больше! То есть это нужно не просто отойти в сторону, это нужно отскочить и быстро увять в уголке тихонечко.

А ещё у них там все с телефонами мобильными ходят. Это же с ума сойти, трубочка меньше папиросной пачки, скруглённая вся и экранчик цветной и картинки показывает. Это ещё Сосед сказал, что у него трубка самая простая, она только телефон и ещё может фотографии или видео делать и музыку играть, а вот в сеть уже не выйдешь, наладонник нужен или смартфон. И слов то у них столько, и всё английские, хотя, это то как раз понятно, Сосед в письме писал, что у них последний секретарь ЦК, который как Сталин, СССР американцам продал, вот везде английский и лезет…

Нет там у них внешне многое очень красиво и удобно, особенно бельё и платья, я насмотрелась, и удивляться уже перестала. У одной девушки дома шкафы полные, она новую обновку всунуть внутрь не может, а как-то стала при Соседе себе платье подбирать, на половине даже бирки-ценники не оборваны. Это она после покупки их так ни разу и не одела, но ведь купила и в шкаф затолкала… Бессмыслица какая-то и так во всём. С Соседом говорила, он со мной во многом соглашался, но сразу сказал, что там таких мало, большинство не думают и бегут, делают то, что им подсовывают. Вот как с платьями, так и с телефонами, Сосед рассказывал, что ему многие знакомые пеняют, что у него телефон старый и кучи функций, которые у них есть, у него нет. А он им пытался объяснить, что не бывает хорошего универсального инструмента, как пятиборец никогда не выиграет заплыв у чемпиона по плаванию. Так и с разными функциями телефона… Поэтому телефон нужен, чтобы по нему звонить, а всё остальное это как бахрома с висюльками на сбруе у коня, для красоты и перед другими покуражиться…

Вот бельё мне действительно очень понравилось, такое красивое и ткани такие на ощупь, скользкие, нежные, а кружева какие! М-м-м-м… И ещё понравились машины. Сосед хоть и говорил, что у него самая обычная средненькая рабочая лошадка, Тойота называется, её в Японии сделали, и он очень хвалит, что ему досталась машина сделанная японцами для себя, ему её знакомый моряк из Йокогамы привёз. Только непривычно, что руль справа и иероглифы в разных местах попадаются. А внутри так уютно, сиденья мягкие-мягкие, она сама снаружи серебристая с коричневым отливом, а внутри горчичная кожа настоящая и всё такое светленькое и панель в темноте синим цветом светится. А когда с ним по трассе ехали, на спидометре стрелка уже сто двадцать километров в час показывает, а в машине только покачивает и музыка играет негромко. Нет, я понимаю, что это ещё и дороги должны быть хорошие…

Вообще, когда Сосед стал память напрягать, когда второе письмо обдумывал и писал, у нас прорыв и случился, я его память увидела, а он мою. Так, что теперь мы с ним иногда даже вроде не разговариваем, я просто чувствую, что это его мысль или желание. Он по этому поводу как-то очень вначале разволновался, а потом посмотрели и вроде ничего страшного не произошло…

Только вот сны эти, он объясняет, что у меня созревание идёт и гормональный фон реализации требует, а так как у меня в голове его мужская память, вот он по теме себе картинки там и выискивает. Ну, не с мужчинами же ему было миловаться… Хотя, Сосед говорит, что в Америке и в Европе таких много, да и у нас уже появляются, так он многие шуточки, над которыми там смеются именно этим мне объяснял, что у них у таких "противный" чуть ли не самое любимое слово… Я спросила Соседа, чего это его Марина мне вдруг приснилась, он смеётся, что мне раньше снились его старые подружки, а Марина из нынешних, вот про них я ещё ничего не видела.

— И сколько у тебя нынешних? — Он помолчал, а потом ответил:

— Всё равно же увидишь, так чего врать то, четыре…

— КОБЕЛЬ!.. — Обозвала его с удовольствием и со спокойной душой завалилась дальше спать. Даже если ещё приснится, всё равно спать нужно, завтра снова по этим буеракам как лосям скакать. И рацию эту проклятущую на себе тащить… И ведь поднимут ни свет, ни заря и как с Соседом не согласиться, что утро добрым не бывает!..

Встали в темноте, собирались почти на ощупь. Комбинезон и ватник провоняли костровым духом, мне это запах нравится, но для леса это не очень хорошо, дедушка говорил, что в лесу пахнуть надо меньше… Но сушить одежду было нужно, так, что делать нечего. В едва наметившихся сумерках проверили место стоянки и буквально через десять минут нас оставили, это Никита с Авдеем ушли на дорогу смотреть. Вернулся быстро и мы перешли пустынную дорогу. Там Авдей остался, наверно следы наши убирал, потом догнал. Я вообще удивляюсь, они носятся вдоль группы туда-сюда без остановки, то один впереди, то другой, то вдруг сбоку выныривает из кустов и снова исчезает. Я то в группе основной второй иду, мне не до того, чтобы по сторонам смотреть, мне бы рацию свою дотащить, у меня наверно из-за того, что она постоянно меня по спине шлёпает скоро спина плоская как стол будет. Как вспомню, какие у Соседа телефоны, в кармане носить можно, ругаться хочется от злости… Впереди мелькает чья-то спина от этого неизменного мелькания голова плывёт и надо время от времени встряхиваться, гипнотизирует, что ли это мелькание…

Наконец форсировали пару ручьёв или речек, поди пойми, сейчас они обмелевшие, но по береговым подмывам и выкинутым наносам плавающего мусора можно судить о том, что уровень воды тут в сезон местами на метр поднимается, если не больше. Но мы перешли по обнажившимся камням и не замочились. Вскарабкались на очередную горочку и я стала разворачивать рацию. Со мной остался только командир, он тоже, оказывается минимальные навыки радиста имеет, но работает очень слабо и медленно, словом, не специалист, вот поэтому меня и выдернули. Довольно ловко накинули на ветку тросик "наклонного луча", подключила всё, но рацию включила только для проверки, до сеанса связи ещё куча времени. Проверка показала, что всё вроде нормально, заряд батарей полный, выставила частоту и выключила. Теперь только ждать вечера, а ведь день только начался. Сидим с командиром в ямке у корней довольно толстой сосны. Говорить не о чём, да и не хочется как-то. Он за всё время меня так ни разу по имени даже не назвал, да, что по имени, даже по званию или фамилии, всё "Радист" да "Радист", главное даже не в женском роде, хотя вроде у этого слова женский род и не предусмотрен. Как у звания "полковник", например, будь ты хоть четырежды женщина, но будешь называться мужским родом звания. Вот "полковничиха" это уже не звание, а наименование жены полковника. Хоть и говорят "радистка", но наш начальник радиокурсов утверждал, что такого слова в русском языке нет, что это безграмотно, а кто я такая, чтобы со специалистом спорить…

По хорошему бы поспала, всё равно делать нечего, а ночью урвать успела часов пять всего, пока то, да сё, вот и проколготились… Да и предыдущую ночь не спали. Вот что за организация, то давай-давай, а то сидим здесь и ждём целый день почти. Но радует, что на место вышли и я скоро свою главную работу сделаю, то есть не зря ноги все эти дни сбивала и этот ящик дурацкий на плечиках своих девичьих пёрла. Даже стоит он, не могу на него без злости смотреть, бандура тяжеленная! Сижу, делаю вид, что такое тупое времяпровождение мне жутко нравится. Этот тоже молчит. Блин! Командир же, дал бы команду и поспали бы по очереди, до вечера ещё часов семь, если не больше, так и будем сидеть, Буку передразнивать… Моя нелюбовь кажется вполне на ещё один местный неподвижный объект перетекает. Ну, что за дурость, ей Богу.

Сидим. Интересно, мне хоть шевелиться можно? Пошевелилась, ишь как зыркает, чуть не прожигает взглядом. Ну, я и сама зыркать умею, не особенно то на меня такие штуки действуют. Желваками заиграл, чуть зубами не скрипит. Он, что совсем идиот? Или правда думает, что я целый день буду неподвижно, как водогрейная колонка на кухне торчать? Вот вся группа нормальные живые ребята и скажут, если что надо и объяснят, если нужно, этот же как хомяк, который мешки защёчные полные набил…

Так мы и просидели целый день, со стороны, словно разругавшиеся вдрызг супруги дулись как мышь на крупу. Я тупо пялилась на открытую панель своей рации, которую уже и раньше люто ненавидела, теперь от этой картинки меня наверно и после смерти тошнить будет. Иногда шевелилась, что вызывало взрыв недовольных гримас на лице старшего лейтенанта, а я в ответ только каменела лицом, всем видом выказывая независимость и волю к свободе и независимости, дескать, я — не статуя и шевелюсь, и буду шевелиться! Уже после обеда, ну, грубо говоря, горячего перекуса, устроенного нам тихонько подошедшим Авдеем, где-то видимо костерок разожгли и чай вскипятили, который хоть немного развлёк и разбавил патоку изнуряющего ожидания, Сосед вдруг выдал:

— Метка! Знаешь, я вот подумал, а может он просто девственник?

— Кто девственница? — я не успела вынырнуть из своих мыслей и не поняла о чём речь вообще…

— Не девственница, а девственник! Ну, лейтенант наш. — До меня туго доходило, что слово "девственница" можно вот так в мужской вариант вывернуть как по звучанию, так и по смыслу. А когда дошло, я наверно стала красной, как помидор…

— Ты с чего это взял?

— Ну, сама подумай, как он себя с тобой ведёт. Да он тебя просто панически боится…

— Скажешь, тоже, боится…

— А как ты ещё непротиворечиво его поведение объяснишь?

— Да, ну… Не может быть! Он же уже взрослый… Ему же лет двадцать пять уже, он же старый!

— Вот напомню я тебе эти слова, когда тебе самой лет сорок хотя бы будет…

— Ну, тебя! Ты, правда думаешь, что он меня боится?

— Думаю… Вот только проверить это можно только наблюдая и со временем. Говорить он с тобой боится, вот и воздвиг такой придуманный барьер, что даже по имени тебя назвать не пытается…

— Он, что, дурак? Можно же просто подойти и спросить…

— Вот ты сказала… Он же тебя боится!!! Вернее не тебя даже, а просто женщину в тебе. С мужчинами ему проще, с ними всё понятно, есть приказы, уставы, звания, а женщины — это стихийное бедствие, которое в этот стройный понятный мирок не вписываются и ломают его самим фактом своего существования…

— Ты к чему это разговор завёл? — Что-то мне не понравилось в нотках прозвучавшего.

— К тому, что на него не злиться нужно, а пожалеть его и простить, как ущербного и слабого…

— Вот уж фиг! Все мужчины заодно!

— Ну, ты ещё заговор всемирный найди…

— Не буду прощать! Гад он!

— Ого! Сколько эмоций из-за несчастного лейтенанта! Нравится что ли?

— Вот ещё!

— Все так говорят…

— Отстань!

— Вот это вместо спасибо! Я её развлекаю, ожидание скрашиваю, а она нас маленьких тапкой! Художника всякий может обидеть! Уйду я от вас!..

— Слушай! Прекрати! Я же сейчас в голос хихикать начну…

— Ладно! Всё молчу!

— Давай лучше кино про лётчиков поющих посмотрим…

Да! Вы правильно поняли, я теперь могу кино смотреть, Сосед вспоминает и я тоже вижу, так здорово! Только не на экране, а словно я среди персонажей не видимая нахожусь. Правда, это не со всеми фильмами получается, только с теми, которые Сосед любил и много раз с удовольствием смотрел. Мне кажется, что я ещё и его эмоции подхватываю. Так, что это у нас наверно самый любимый фильм. Дико, конечно их там всех с погонами видеть, но чего уж…

А эту песню: "Нiчь яка мiсячна…" я частенько напеваю, такая мелодия чудная. Жаль, что она там не целиком, и эпизод, от которого каждый раз ком в горле встаёт и слёзы текут…

Вот так и развлекалась, пока мой цербер истуканом рядом сидел и на часы поглядывал, пока время не подошло. Как мудрецы говорят, всё и всегда рано или поздно заканчивается. Многие вещи хотелось бы поторопить, а другие наоборот растянуть, но увы… Я на сменах уже насиделась, так, что ждать мне не привыкать, только обычно без такого надсмотрщика. И там хоть и без дела, но хоть эфир слушаешь, а он же как живой, даже вроде поёт иногда, не про пойманные музыкальные волны, а про то, что помехи или наводки, всякие свисты и трески иногда в какие-то музыкальные кусочки складываются, а может это просто фантазия со скуки достраивает…

Минут за пять я включила станцию на прогрев. Позывные я наизусть выучила, а текст шифровки у лейтенанта давно готов, на всякий случай приготовила карандаши и листки для приёма. В назначенное время вышла в эфир. Лейтенант держит у моего уха наушник. Почему держит? Потому, что второй сам слушает, а комплект один, вот и слушаем каждый только одним ухом и он вынужден держать у моей головы второй наушник…

Вызывать пришлось три раза, через пять минут каждый раз. Откуда я знаю, в каких условиях тот радист работает, может он вообще там сейчас бой ведёт и отстреливается. Так, что опоздал, значит, были причины. Хотя мы за эти десять минут извелись, больше лейтенант, конечно. Но когда я ответ услышала, чуть не закричала от радости. Подтверждение отправила и стала передавать шифровку. Квитанцию получила, всё, теперь ждать, он там должен расшифровать, прочитать и ответ зашифровать и ответить. Так, что ждём. Основную часть сделали. Только получить ответ. Вообще, такой сеанс не принято проводить. Из-за риска пеленгации радиоперехватом противника в агентурных радиообменах быстрая передача и бежать со всех ног. Но у нас тут всё как-то неправильно. Так, что сижу на попе ровно и не питюкаю! Вот ещё фразочка от Соседа.

Наконец, вышел на связь. Как и думала, передаёт очень медленно, но вот тихо слышно, не сообразила сразу подстройку потребовать, а у него или у меня волна ушла, к счастью не до конца. С нежностью подумала, и поймала ответ Соседа, он же мне свою радиостанцию показывал, про то, какая чёткая индикация горящими цифрами на родной "Брусничке". Да даже несчастная сто восемнадцатая станция в сто раз мощнее и надёжнее того убожества, на котором работать приходится. Расстояние здесь похоже не маленькое, слышимость на единичку, если не хуже, хорошо, что работает медленно, разбираю все знаки, частью даже не разбираю, а угадываю по едва слышимым отголоскам. Волна продолжает плыть и слышимость всё хуже. А теперь уже и не подстроиться, потому, что неизвестно в какую сторону крутить подстройку, можно вообще с волны слететь, а значит, сеанс прервётся, а во время передачи это запрещено. Всё это надо было делать в начале! Так, что вслушиваюсь и вылавливаю из эфира едва слышные сигналы. Выдернула из рук лейтенанта наушники и натянула на оба уха, он, что идиот не понимает, что слышно еле-еле? Благодаря медленной скорости почти не прервала приём. И чего это он так много передаёт? Потом оказалось, что он не дожидаясь подтверждения сразу повтор гнал! Вот же придурок! Я в конце его на одной интуиции принимала. Как оказалось, полное совпадение обоих текстов.

Ну, это лирика! Отстучала подтверждение и отстучала "СК" вместе с облегчённым выдохом. Представляю, сколько народа наш сеанс слушали и как напрягались при этом, наверняка ведь майор сейчас в затылок радисту у себя сопел… А ещё какой-нибудь немецкий или финский радиоперехватчик… Пока командир с шифроблокнотом с фонариком сидит дешифровку делает, мне по инструкциям даже смотреть с его направлении не стоит, да не сильно и хотелось! Я уже свою рацию сворачиваю. Вот тросик антенны сдёрнула, теперь всё свернуть и в мешочек аккуратно сложить. БАСы вынуть, чтобы не разряжались, вдруг ещё работать придётся… В мешок тоже самой в одиночку толкать, их командирское величество не поможет, занято очень, да мне и не привыкать. От того, что я успешно выполнила всё, что мне требовалось сделать, в душе такая радость, очень не хотелось бы проколоться в этом вопросе и увидеть взгляды ребят, что всё зря, что тащились по лесам, ломались за зря, впустую из-за тебя, из-за твоего неумения… Молодец — я! И ведь не похвалит ни одна зараза!.. А мог ведь, сам слышал, что передачу из ничего вытянула…

Потом командир цокнул белкой, и появились все, кроме Ивана, который наверно остался в дозоре.

— Так! Никита! Как договаривались! Все подтверждения и уточнения пришли! Мы с Иваном выдвигаемся…

— Командир! Авдея возьми! Мне спокойнее будет. А мы побегаем…

— Эх!.. Не люблю!.. Ты уверен?

— Целый день думал! Так правильнее будет…

— Добро! Авдей! Ты со мной! Всё! По коням!..

Лагерем мы не вставали, я своё хозяйство уже упаковала, только на спину эту дуру проклятую взвалить и ослика гружёного изображать. Хотя, теперь её и выкинуть можно, если бы не необходимость на связь с катерниками выходить, чтобы нас с берега забрали. Так, что я вместе с ней ещё очень даже нужны, вернее я не очень, а вот станция нужна. С катерниками можно и в радиотелефоне выйти на связь, вроде там микрофон есть… Вот мысли дурацкие в голову лезут…