Давина

Проклятье Вечного молчания так и рвалось с языка, но я медлила, раздумывая, использовать его или что посерьёзнее. У меня их много, говорю же, гримуары древних ведьм я изучала добросовестно, а они добрым нравом не отличались.

В итоге, пока я думала, чем бы дорого жениха проклясть, он развернулся и преспокойненько удалился восвояси, оставив меня заботам своей прислуги. Когда я всё же остановила свой выбор на лёгком проклятии пожизненного невезения, его уже и след простыл.

Но ничего. Дом у него небольшой, всего, кажется, каких-то семь этажей — пересечёмся ещё в тёмном коридоре.

Поселить меня решили на третьем этаже, максимально отдалённо от спальни самого Акара: в другом конце этажа. Зато у меня теперь была целая своя комната с выходом на небольшой балкончик, заставленный какими-то цветочками. Судя по их строению, они из семейства Полуночников, то есть, светятся в темноте.

В целом, комната была довольно неплохой. Много лёгкой летящей ткани: на открытых нараспашку окнах, скатертях стола и убранстве мебели. В основе своей светлые тона, которые мне вот прямо сразу не понравились. Большая кровать, дверка в пустую гардеробную и ещё одна в комнату с удобствами, несколько полочек с безделушками, столик у стены и пара стульев к нему же, низкая софа.

Резкое отличие по всем параметрам от того, что было дома. И дело даже не в деньгах — в климате. На юге материка всегда было излишне жарко и душно, поэтому ничего удивительного, что даже сейчас, поздней осенью, у них все окна нараспашку были. Лично я в своём чёрном платье в пол с рукавами уже запарилась.

В дверь, мою собственную, вежливо постучали, а затем, дождавшись немного удивлённого «Войдите», внутрь скользнул один из слуг. Молча поклонился, молча поставил чёрную сумку у входа, молча же вышел, дверь за собой закрыв.

Он ушёл, а сумка осталась. Что интересно: сумка была моей. Точно вам говорю, я её хорошо помню, с детства с собой таскаю. А ещё я точно помню, что вчера, когда летела к Мире, я её с собой не брала. Значит, я ночью, которую вообще помнила урывками, умудрилась ещё и обратно до дома слетать? И, видимо, в моём личном запасе средств спасения жизни случилось заметное поредение: голова после попойки не болела.

Так и не решив, радоваться мне своей догадливости или… хотя, о чём тут можно думать? Конечно, радоваться! Вот так, радуясь, я и провела большую часть времени за размышлениями: выкладывать мне своё добро или не надо? Задерживаться надолго я не собиралась, но и без средств к существованию себя оставлять глупо. Думала-думала, в итоге решила пока всё так оставить.

Сумку, забитую массой полезных любой уважающей себя ведьме вещичек, запихала под кровать, укрыв её таким количеством заклинаний, что сама на себя нарадоваться не могла. Они тут и от поисковых чар скрывали, и чужой взгляд отводили, и сунувших свой любопытный нос в чужое добро помечали, просто этот самый нос перекрашивая в ярко-синий цвет. Полезно, кстати: и воришку найти легко, и ему самому впредь неповадно будет.

Крайне довольная собой, умницей такой, я решила, что медлить, собственно, бессмысленно. У меня через две недели шабаш, мне к нему ещё готовиться надо, а не от чужих женихов избавляться.

Хотя, если подумать, тут дело уже даже не в Мире, а в принципах. Он оскорбил моё чувство прекрасного, сказал, что ему не нравится мой вкус, поселил уважающую себя боевую ведьму в светлую комнату и попытался ограничить мою свободу своими безумными правилами. О, да, чуть не забыла: он угрожал мне наказанием.

Давина Фэзер такого не прощает.

Операцию «Избавиться от Ж.» я решила начать с изучения вражеской территории, на которой и оказалась против своей воли.

На третьем этаже ничего интересного не обнаружилось — сплошные спальни. На втором тоже было крайне скучно, там расположились комнаты прислуги и всего остального персонала, живущего и работающего на Акара. Единственным полезным местом, обнаружившимся на первом этаже, оказалась кухня. А в кухне — главный источник информации.

— Здравствуйте. — Вежливо поздоровалась я с присутствующими.

Было их всего штук десять, почти все тёмные, шестеро мужчин, три женщины и даже одна ахэ. Удивительный народ! Все, как одна: тонкие, высокие, со светло-зелёной кожей и просвечивающими тёмными венами. А волосы, брови и реснички у них были насыщенно-красными. Красавицы удивительные! А ещё очень умные, ловкие и трудолюбивые. Но на нашем материке они в основном предпочитают работать прислугой. Нравится, наверно.

— Здравствуйте. — Отозвалась заметно удивленная аудитория, странно на меня косясь.

А дальше дело техники. Пройти под всеобщим вниманием, скромненько опуститься на стульчик и горестно вздохнуть, не поднимая взгляда от пола. Готово! Дайте им ещё маэ, а затем готовьтесь к вопросам в духе:

— Голодная, деточка?

Проще и придумать нельзя. А дальше все они быстренько собрали на столе что-то, видимо, оставшееся от завтрака, к которому я бессовестно припозднилась, и, подкармливая меня, «худенькую такую», со всех сторон, принялись… ругать своего хозяина.

Знаете, неважно, мужчина это или женщина. Есть у всех рас в старости такая особенность: жалеть младшеньких. Особенно, если эти младшенькие маленькие и запуганные, а их вот только что на ваших глазах мучил бессовестный взрослый дядька. Это я, конечно, сильно всё преувеличила, но сути не меняет: меня жалели — Акара за глаза ругали.

В итоге было решено, что у меня, такой красавицы молодой, папка совсем совесть потерял, раз меня, в самом расцвете сил, отдал эору, что в два, а то и больше, раза старше меня самой.

— Но вообще, хозяин у нас хороший. — Важно проговорил Иръян, самый главный на кухне.

Остальные согласно закивали.

— Зарплату платит исправно, — продолжал тёмный, покручивая свои длинные усы, — отношение к нам хорошее, не как к скоту. Никогда не по делу не поругает, без причины не обвинит. Помню, как-то раз был у нас случай…

Когда все они, сидящие за столом, дружно скривились, я поняла, что случилось у них что-то очень интересное. И не ошиблась, когда Иръян, тоже скривившись, принялся недовольно рассказывать:

— Была тут одна айрина, Интой звали. Красавица, каких поискать, но характером дурным и воспитанием никаким. Одурила она голову нашему господину, всё верёвки из него вила, женить на себе хотела. И женила бы, если б беда не приключилась.

Я, крайне заинтересованная, далеко не сразу поняла, что сижу с открытым ртом, так и не донеся уже надкусанную печенюшку с ягодами. Выпечку решительно отложила, крошки стряхнула и нетерпеливо поинтересовалась, невольно подаваясь ближе:

— И что же?

— Гара, — кивнул он на смутившуюся ахэ, — тогда только начала работать, ничего не знала, и по неосторожности столкнулась с Интой в коридоре. Та, кахэша ей повстречать, на Тару накричала, оскорбила её, даже выгнать пыталась, а когда наш господин не позволил, решила её подставить. Украла один из родовых артефактов и спрятала, а потом во всём Тару обвинила. Всё говорила господину, чтоб выгнать её, а то и ещё чего похуже, так только он же не дурак. Разобрался во всём, артефакт нашёл и вора настоящего вычислил. И выгнал он саму Инту, сказав, чтоб не смела больше ему на глаза попадаться. Вот так вот, детонька.

А дальше заинтересованной рассказом мне сказали такое, что я откушенной печенюшкой всё-таки подавилась:

— Но ты-то девочка хорошая, будете с нашим господином в счастливом браке жить.

Разочаровывать всех собравшихся, глядящих на меня сейчас с доброй насмешкой, мне не хотелось. Я и не стала. Поблагодарила за то, что накормили, встала и ушла, пообещав ещё придти.

Душа требовала чего-то грандиозного. Такого, чтоб Акар дважды пожалел о своих словах и запретах! Чтобы он понял, с кем связался! Понял и пожалел об этом!

Как назло, коридоры были пусты, а портить ни в чём неповинную мебель мне не хотелось. Зачем? Это глупо. Мебель же не виновата в грехах своего хозяина. К тому же, даже убирать результат моего погрома будет не он, а прислуга.

Так что данный вариант отметался за бесполезностью.

Но чего же мне такого сделать, чтобы действительно насолить эору и заставить его отказаться от свадьбы? Нужно что-то такое, чтобы он сразу понял: это не моя айрина.

Вновь осмотрела просторный коридорчик, в котором оказалась. Стены и пол — тёмно серые, мебель чёрная, блестящая, подсвечники на стенах в виде не то ящер каких, не то драконов маленьких. Всё такое мрачное, тёмное, суровое — мне нравится. У нас с мамой дома тоже мрачно, но там просто мрачно, а здесь вкус чувствуется и… и вот этот подсвечник на столице в виде чьего-то черепа с клыками я себе заберу. На память.

И тут «щёлкнуло».

Понимание того, как именно мне нужно отвадить от себя жениха, было болезненным в первую очередь для моего чувства прекрасного, но… чего только не сделаешь для благого дела!