Целиком захвативший меня азарт исследователя, не дал спокойно обдумать все последствия. Новое плетение могло обернуться чем угодно: легким бризом или мощным ураганом. Подсознательно, все еще находясь в плену старых иллюзий о магии, ожидал чего-нибудь такого, что потрясло бы воображение. Точно сформулировать свою мысль не мог, но где-то на периферии сознания мелькали образы внезапно выросшего из-под земли стального леса, легко пронизывающего острыми листьями корку льда, или пламенеющего неба, плачущего огненным дождем, или плавящегося от нестерпимого жара камня. Много можно было придумать вариантов, но того, что получилось в реальности, не ожидал.

Заклинание оказалось жутко энергоемким, направляемой в него маны уже с легкостью хватило бы на пяток-другой файерболов, но для него все было мало. Я раз за разом добавлял энергии и начал серьезно опасаться, что так могу незаметно для себя перейти рубеж и вычерпать весь источник. И когда уже был готов прекратить эксперимент, произошел ряд событий, заставивших сердце тревожно забиться в груди: каналы неизвестного заклинания ярко вспыхнули и из появившейся в его центре точки преобразования в склон оврага ударил черный луч. На мгновенье я оцепенел, и безвольно смотрел, как в месте удара возникла обширная область тьмы. Она стремительно увеличивалась и скоро грозилась дойти до меня.

Твою мать! Если есть хоть какая-то взаимосвязь между объемом использованной энергии и мощностью заклинания, то мне конец!

Промелькнувший перед глазами призрак смерти привел меня в себя. Я опомнился и быстро направил энергию в Алгиз, заранее подготовленную как раз для такого случая. Эта была единственная руна, в которой был уверен на все сто процентов. Опасаясь, что вырвавшееся из-под контроля заклинание может оказаться сильнее, чем все ранее знакомые, я вскинул вверх руки, словно прося помощи у высших сил, и неподвижно застыл, страстно желая стать меньше или оказаться в другом месте.

Время для меня словно замерло, чтобы не сойти с ума от ожидания магического удара, я начал медленно считать про себя.

Один, два, три... Да когда же до меня дойдет ударная волна?

Пять, шесть... Пользуясь каждой выигранной секундой я направлял все больше энергии в Алгиз, коря себя, что в запасе осталось слишком мало маны.

Девять, десять... Вокруг темно. Это я закрыл глаза или до меня уже дошло заклинание? С использованием истинного зрения стал иногда в этом путаться. Нет, в этот раз я плотно зажмурил глаза.

И еще немножко энергии в Алгиз. Черт, да что это с ней? Куда исчезает вся мана? Руна ведь только что была наполнена энергией практически до краев!

Двенадцать, тринадцать... Да сколько можно! Если так буду продолжать, то скоро выдою себя досуха. Хорошо, это будет последняя капелька маны.

Все, хватит! Если для моей защиты этого не хватит, то ничего больше не поможет. Пора взглянуть опасности в глаза и не прятать голову в кусты.

На счет "два".

И раз, и два, и... где?

Где опасность? Я испугался простой тьмы? Неужели заклинание оказалось пустышкой, и кроме колыхающейся вокруг меня черной пелены ничего не было наколдовано?

Напряжение, сковавшее меня последние дни, исчезло и я облегченно рассмеялся. Нет, ну и на придумывал же себе ужасов! Это просто тьма, нет в ней ничего опасного. Холодно конечно, но сейчас не май месяц. И зачем только для активации этого заклинания нужно было столько энергии?

"А она красива", - решил я, внимательнее осмотрев черную завесу. Она не была однородной, как показалось в начале. Хм, раньше и не мог себе вообразить, что существует столько оттенков черного цвета. Приятно для глаз. Еще немного посмотрю и пойду в башню, вот только присяду, ноги все еще немного дрожат, видимо от напряжения.

Незаметно на меня снизошла полная умиротворенность. Я забыл про все свои проблемы, стало так легко, как это может быть только в беззаботном детстве.

Недалеко кто-то умер. Откуда это стало известно, я не знал, но удивления от факта чьей-то смерти не было. Было только понимание, что все идет правильно. Так и должно быть.

Я видел, как переливы цветов тьмы начинают образовывать некую фигуру. Страха не было, только еле заметное чувство интереса: а что же сейчас передо мной появится?

Кто-то провел рукой по моим волосам, словно приглаживая непослушный вихор на прическе. Я пошевелил головой, подстраиваясь под эту ласку, и внезапно дернулся от боли, вонзившейся раскаленным гвоздем прямо в мозг. Но она была мимолетной, уже через секунду от нее не осталось и следа, и мой покой никто больше не тревожил.

Мысли стали необычайно ясными, я был в состоянии решить любую задачу, вот только отсутствовало желание что-нибудь делать.

Наверное, именно так чувствуют себя достигшие нирваны.

Я видел все вокруг, для моего зрения не было преград. Недалеко суетился Снурвальд. Северянин долго топтался перед черной пеленой, и, видимо что-то решив для себя, медленно пошел вперед по моим следам.

Вот Снурри наткнулся на мое тело. Правильно, садись рядом со мной, тебе будет хорошо. Наемника зашатало, словно моя мысль могла пригнуть его к земле, он схватил меня за шиворот и потащил на свет.

Зачем? Не надо. Тут хорошо.

Но Снурвальд меня не слушал и тащил вперед.

А-а-а, как больно! Солнечные лучи стальными спицами воткнулись в каждую клеточку моего тела. Я рванулся было назад, в спасительную тьму, но Снурри рывком отбросил меня подальше от колыбели.

Да что же ты делаешь, скотина! Мне же БОЛЬНО!

В себя я приходил урывками. Сначала увидел встревоженное лицо Хардена, на скуле которого красовался огромный синяк. Интересно, где это он так умудрился? Жрец, как только я открыл глаза, облегченно улыбнулся и громко крикнул:

- Он пришел в себя!

От его зычного голоса в моей голове словно взорвалась граната, и я снова провалился в беспамятство.

Второй раз я пришел в себя, когда Харден пытался напоить меня какой-то горячей дурно пахнущей жидкостью. На вкус она была еще хуже. Отпихнуть эту гадость не удалось, сил не хватило даже на то, чтобы вынуть руку из-под одеяла. Ну, Харден, я тебе это никогда не забуду! Сам, вон, нацепил на свою морду тряпку, и не ощущаешь всей полноты этой вони. Дождусь, когда ты окажешься в подобном положении, и специально придумаю какое-нибудь лечение погадостнее. Скажу, что для выздоровления нужно есть крысиные хвостики, и будешь их уплетать за милую душу. Сырыми!

И Ровену тоже припомню, уверен, что именно этот специалист по травкам выудил из своей памяти столь мерзкий рецепт. Ну почему в этом мире у лекарей действует тоже правило, что и у наших врачей - чем полезнее лекарство, тем оно противнее?

Все, чаша опустела. Теперь главное удержать ее содержимое в себе, второй раз проглотить эту микстуру я не смогу. Так, как там можно с помощью дыхания избавиться от тошноты? Вспомнил, сначала глубокий вдох через рот, потом выдох через нос. Главное не перепутать, а то эффект будет противоположным.

Я начал размеренно дышать и вскоре почувствовал, как из желудка поднялась теплая волна, словно только что выпил бокал хорошего коньяка. Только сейчас понял, что все это время мерз. Хм, у нас дрова закончились? Ведь можно было хорошо протопить комнату. На этой мысли я заснул.

Проснулся я от постороннего шума. Не сразу смог понять, что это не продолжение бредовых видений, ставших постоянными спутниками моих сновидений, а спор спутников. Лишь когда один из спорщиков громко назвал имя Хардена и обложил богов и демонов по полной программе, стало ясно, где я нахожусь. Так выражать свои чувства может только Онир.

- Я оказался прав! И пусть Толмен не из Чистых, но из-за него мы все оказались в огромной опасности! Пусть Снурвальд извинится или повторит свои слова, - голос Хардена дрожал от ненависти и обиды. Интересно с кем же он умудрился поссориться?

- И не подумаю! - возразил ему Снурри. Хорошо, что мне не видно его лицо, иначе не заметил бы в его словах отсутствия стопроцентной уверенности.

Становится все интереснее. Жрец наезжает на северянина, а тот лишь вяло отбрехивается. Что же там без меня произошло?

Я откинул в сторону одеяло и осторожно поднялся. В памяти еще были свежи воспоминания, как тяжело бывает в первые дни после болезни. К удивлению самочувствие было прекрасным. Беру обратно свои слова о неуклюжести местных коновалов, надо не забыть спросить рецептик чуда-лекарства.

- О! Вадим проснулся! - первым мою активность заметил Ровен. Старик подскочил ко мне и задал неожиданный вопрос. - Ты колдовать можешь?

- Нет, - автоматически ответил я, памятуя о том, что полностью выложился в последнем эксперименте. Однако осмотрев внутренним взором источник, понял, что он полон, словно и не было изнуряющей борьбы с черной волной. - А хотя, нет могу.

- Отлично, тогда собирайся!

- Куда? Может я не в силах сейчас никуда идти, - напор Ровена сбил меня с толку. А где же: "как здоровье?" и "как себя чувствуешь"?

- Пойдем искать наши пожитки.

Я поймал брошенную мне гномом куртку и стал ее неторопливо натягивать. Ничего не понимаю. Зачем спешить, ведь мы договорились подождать, пока не растает снег. Хотя я тогда поддержал это решение во многом из-за того, что не был уверен в своей магии, но тащится куда-то по холоду, жутко не хотелось. Не дай бог еще раз в буран попадем.

- Вадим, нам нужно спешить, - задумавшись, я не заметил, как ко мне подошел Харден. - Толмен оказался предателем.

- Не предавал он нас, - Снурри смотрел не на своего собеседника, а на гнома, словно опасаясь встретиться взглядом со жрецом. - Он никогда не был нашим товарищем.

- Ну а как же назвать его? Мы к нему со всей душой, даже отблагодарить решили по-царски, а он посылает весточку своим друзьям, - Харден подошел к столу, взял пухлую пачку листов бумаги и начал читать вслух:

"Шестой день сезона Льда. Вчера ко мне заявилась необычная компания. Представились разведчикам недр. Никогда не слышал, что здесь есть что-то ценное. Они были так убедительны, что я им чуть не поверил. Но от их мага (похоже, что он только выдает себя за ученика, а на самом деле давно закончил обучение и очень опасен) и от здоровяка, выдающего себя за простого носильщика, исходит слегка уловимая аура тлена. Нужно подружиться с ними, может, проговорятся, кто они на самом деле.

Четырнадцатый день сезона Льда. Я был прав. Сегодня начальник их отряда, хитрый скуповатый старик, пообещал меня щедро наградить за помощь. Значит, они не просто нашли усыпальницу, но и сумели прихватить из нее что-то ценное. Осталось только проследить, где они сделали захоронку".

Харден переложил вниз пачки несколько страниц, косо посмотрел на Снурвальда, на лице которого перекатываться желваки, и продолжил:

"Семнадцатый день сезона Льда. Удалось разговорить мага, кстати, зовут его Вадим. Необычное имя. Он мастерски притворяется учеником, но сегодня выдал себя с головой. Подумать только: юноша знает верхние знаки и обладает практикой их изучения. Кажется, работа с ними является для него обычным делом, а не исследованием одного из самых редких разделов магии, от которого до нас дошли лишь жалкие крохи. Теперь понятен странный узор на груди их проводника, еще бы знать, что он дает владельцу...

Мага обязательно нужно брать живым. За каждый знак, что он успел скопировать с усыпальницы, мы можем получить целое состояние. Северянина необходимо валить сразу. У него нет хорошего оружия, но меня беспокоит его татуировка. Как бы не было с этим каких-нибудь проблем. Гнома, если тот останется жив, можно будет попробовать продать в баронства. Там всегда высоко ценятся умелые кузнецы. Старик не опасен, за него можно попробовать получить выкуп. Не понятен только здоровяк. Он почти ни с кем не общается, выполняет всю работу и ловит каждое слово мага. Кажется, он и вправду простой носильщик".

- Ладно, согласен, он навел на нас Диких наемников, но ведь ты об этом не знал! - Снурри продолжил разбудивший меня спор.

- Стоп, о чем это вы?

- Харден убил Толмена, приняв его за члена ордена Чистых, - пояснил Ровен. - А Снурри обвинил его в нарушении закона крова.

- Не просто обвинил, - мрачно проронил жрец, осторожно прикладывая ладонь к левой щеке.

Снурвальд медленно поднялся со скамьи. Его сильно покачивало, точно он был пьян. Наемник с трудом выпрямился и, смотря прямо в глаза Хардена, произнес, чеканя каждое слово:

- Тогда ты об этом не знал. Спасибо, конечно, что мы заранее узнали об опасности, но веры у меня к тебе больше нет. С тобой мне больше не по пути.

Наемник хотел еще что-то сказать, но его качнуло и он, чтобы не упасть, вцепился в столешницу и крепко сжал зубы.

- Ну, хоть так, - скривил здоровую щеку Харден. - Хотя если бы ты был сейчас здоров, я бы тебе ответил тем же самым.

- И это тебя остановит? Лучше сейчас. Потом у тебя не будет никаких шансов.

- Все, хватит! - гном резко ударил ладонью по столу. - Так мы дождемся здесь Дикого отряда. Ровен, ты остаешься, попробуй влить свое чудесное зелье в глотку Снурвальду. Надеюсь что он теперь, после выздоровления Вадима, не будет воротить нос от лекарства. А мы все пойдем искать ночное серебро. Придется тебе, Вадим, хорошо потрудиться, прямо как тогда в пещере. Только теперь нужно будет не замораживать, а наоборот растапливать.

Я пожал плечами, мысленно выбирая более подходящее плетение из скудного пока еще арсенала заклинаний. Ничего, скоро буду знать столько заклинаний, что все местные архимаги удавятся от зависти. Попробую огненной волной, так будет быстрее всего растопить снег на большой площади.

Вперед нас повел гном. Первые метров двести я шел за ним молча, но не выдержал и, догнав Онира, наклонился и тихо спросил:

- Так что, Снурвальд подрался с Харденом?

- Нет, у послушника против Снурри никаких шансов. А с чего ты так решил?

- Так Снурвальда шатает, словно его хорошо отделали, - я немного подумал и привел другое сравнение. - Нет, словно после хорошей пьянки.

Гном резко остановился и недоверчиво посмотрел на меня:

- Так ты не помнишь?

- Чего? - пришел мой черед удивляться.

- Снурвальд так слаб, потому что твоя татуировка высосала из него все силы, когда он тащил тебя из полога тьмы! Чуть он промедли, и сейчас ты сидел бы с ним в поле ледяным столбиком.

- Полог тьмы? А что это такое?

- Призыв первородной Силы! - гордо произнес сзади Харден.

- Какой силы? Какого-то местного бога? - от удивления, что мое заклинание оказалось вызовом какой-то сущности, я случайно проговорился.

Гном не заметил моей оговорки, он отвернулся и сделал вид, что пытается найти следы нашего укрытия от бурана. Если бы не успел заметить, как при упоминании первородной силы он слегка дернулся, то сейчас поверил бы ему. Что же, его любопытство понятно, я тоже хочу узнать, что такого особенного сумел наколдовать. А вот реакция Хардена мне не понравилась. Он довольно прикрыл веки, словно только и ждал подобного вопроса. Может объяснить ему, что под "местными" я имел в виду богов севера, а не этого мира? Нет, если начну, то он только убедится в своем подозрении, а так еще остается шанс, что жрец радуется чему-то другому.

- Нет, ты призвал Тьму, одну из Сил нашего мира. Немногие маги решаются на подобное. Теперь понимаешь, что ты получил в награду? - Харден говорил все тише и последние слова уже прошептал мне на ухо.

Я сделал восторженные глаза и кивнул, будто его слова все объяснили. Харден повелся на нехитрую уловку. Он панибратски ударил меня по плечу и заговорщически улыбнулся.

- А зачем этот призыв вообще нужен? - тоже прошептал я, будто ошарашенный такой новостью.

Ну же, давай Харден, колись! Скажешь - "не знаю", обидно не будет. Отсутствие у тебя подобной информации вполне объяснимо, а вот если расскажешь все в подробностях...

Жрец стушевался, зачем-то на пару секунд приложил руку к сердцу и ответил:

- Точно не знаю, может силу прибавляет. В старых рукописях мне всего раз встречалось упоминание о маге, призвавшего Силу, если быть точнее - Тьму. Сначала я принял это за очередной титул или хвалебное выражение, коими древние писатели так любили описывать героев дней минувших, но позже понял, что это выражение служило доказательством мощи древнего мага. Причем для хрониста сказать об этом было очень важно, больше нигде такого не встречал, чтобы при упоминании мага не указывалось его место в магической иерархии. Например, магистр он или архимаг... А ты в себе ничего такого не чувствуешь?

- Нет, - слова Хардена меня немного успокоили, но разбудили любопытство.

Это, конечно, хорошо, что он так мало знает про ритуал вызова Тьмы, значит у жреца нет прямой связи с Древним. Если "полог тьмы" такое редкое и важное заклинание, то темный бог обязательно просветил бы об этом Хардена. Я улыбнулся про себя невольно возникшему каламбуру, но тут же прогнал праздную мысль. Незнание Хардена ничего не доказывает, к нему по-прежнему стоит относиться с опаской. Вот если бы жрец дал мне полный расклад, то тогда все стало бы на свои места. А так он только уверен, что заклинанием вызова Силы меня одарил Древний. Что ж, не буду его разочаровывать, пусть так думает.

А само заклинание очень интересно. Ни за что не поверю, что оно всего лишь призывает Тьму. Такое умение будет уместно в пустыне, где под палящим солнцем любая тень покажется спасением. Но здесь, посреди заснеженной пустоши? Нет, тут что-то другое. Харден мне в этом не помощник, придется самому выяснять суть заклинания. Вряд ли оно воздействует на мага напрямую, так как никаких особых изменений в себе не чувствовал. Хотя если увеличилась сила заклинаний, то это скоро легко можно проверить.

Интересно, а что будет, если повторить найденное плетение? Уж очень любопытна реакция "шлема ужаса" - если татуировка выпила из Снурвальда почти всю энергию, то почему я не почувствовал ни малейшей опасности? Может созданная мной область тьмы является своеобразной защитой? Ведь если бы я не изменил заклинание, то оказался бы в самом центре полога, и тогда наемник точно не сумел бы до меня дойти. Нет, повременю с этим экспериментом, уж слишком он получился энергозатратным, а мне в ближайшее время предстоит временно поработать огнеметом.

Стоп, а почему здесь обязательно должен быть какой-нибудь бонус усиления? Я что - вышел на новый уровень? Это не компьютерная эрпэгэшка: в жизни по завершению квеста не бывает левел-апа, хорошо если просто останешься в живых. Пора заканчивать с прежними представлениями о магии и сосредоточится на текущих проблемах. А то "полог Тьмы", "прошедший посвящение силой"... Может тот маг из рукописи Хардена был обычным негром, а я уж понапридумывал себе разного. Сколько раз в земной истории аборигены принимали европейцев за посланников богов? Да не счесть тому примеров. Так почему не быть обратному? Какой-нибудь самородок вылез из местного аналога Африки и навел шороху среди "просвещенных" белых людей.

Все, хватит. Для решения этой задачи у меня просто нет исходных данных. Я вообще ничего не знаю про эти клятые силы.

Меня словно кто-то ударил под локоть, мысль сделала неожиданный кульбит, и я вспомнил прежние рассказы жреца о Свете и Тьме. И о моих глазах.

Черт! Я сплюнул на искрящийся под полуденным солнцем снег и сжал от злости зубы. Харден, идущий справа от меня, изобразил на лице искреннее удивление, моментально превратившее жреца, всего мгновение назад наслаждающегося причастностью к нашей общей тайне, в несправедливо обиженного ребенка. Послушник сбился с шагу и остановился. А не надо так широко шагать, сам подставил сапог под мой плевок.

От гнева я не успел проконтролировать эмоции. Харден, посмотрев на меня, подавил в горле возмущенный возглас и отшатнулся назад. Что, чуешь, тварь, за собой вину? Совсем ты заврался, божий человечек.

Тише, тише. Я закрыл глаза и попробовал успокоить себя размеренным дыханием. Нельзя выдавать себя, так у меня будет больше шансов вырваться из-под опеки.

Я посмотрел на Хардена, попытался изобразить на лице извинение и неопределенно помахал рукой. Жрец несмело улыбнулся и кивком дал понять, что мои извинения приняты. Это хорошо, хорошо, что он не стал со мной разговаривать. Иначе догадался бы по моему голосу, что я не собираюсь просить прощения у этого ублюдка.

Нет, но какое искреннее удивление! Будто я впервые соприкоснулся с Тьмой. А кто мне объяснял причину тьмы в моих глазах?

Неожиданно сильно захотелось дать выход свой агрессии. Может сделать его лицо симметричным?

Я прищурил глаз, примеряясь к левой щеке Хардена, но все мои воинственные планы сбил Онир.

- Вадим, ты примерно помнишь, какого размера были привидевшиеся тебе в буране огоньки?

Голос Онира немного развеял пелену гнева, толкающую меня на необратимые поступки.

Что это я? Собрался драться с Харденом? Да стоит мне пропустить только один его удар, и драка закончена. Либо нокдауном, либо его смертью, ведь могу не удержаться и кинуть в него плетение. Причем любое, мирных заклинаний я пока не знаю.

- Помню, Онир. Сейчас попробую посмотреть, - я сразу понял идею гнома. - Только учти, будет большая погрешность, У Толмена, хоть он и не был настоящим магом, источник светился ярче.

Я подмигнул растерянному Хардену и вызвал магическое зрение. Жрец судорожно вдохнул морозный воздух и схватился за грудь. Все правильно Харден, все правильно. Бонус у меня уже давно есть, вот только получил я его очень давно и новое заклинание тут совсем не причем.

И не надо мне объяснять про все эти немыслимые совпадения. Сначала кольцо и тьма в глазах, потом портал в этот мир, храм Темного бога, а теперь еще и вызов Тьмы. Слишком много тьмы вокруг, это не случайно.

Спасибо, конечно, что не дали загнуться на всем этом пути, но манипулировать собой не позволю!

Ах, да! Я еще забыл про черный кинжал! Где ты его прячешь? Уж не хочешь ли ты всучить его обратно?

Окинув истинным зрением Хардена, я сразу увидел исходящую от артефакта серую ауру. Так и знал, что жрец повсюду таскает его с собой за пазухой. Дурак! Эта штука уже добралась до его головы, скоро Харден сам весь посереет. Стоп. А ведь раньше от кинжала не исходило никакой ауры! Неужели Древний не просто так меня просил держать кинжал у себя?

Я внимательно посмотрел в глаза жреца, доверчивые как дворового пса, протянул вперед руку и требовательно произнес:

- Отдай его мне. Немедленно!

- Все, Ровен, хватит, а то оно скоро пойдет обратно, - Снурвальд решительно отодвинул от себя кружку с лекарством и схватил другую, наполненную чистой водой. - Этот запах теперь будет преследовать меня всю жизнь.

Старик по-отечески улыбнулся, наблюдая, как с лица наемника постепенно исчезает болезненная бледность, и ответил:

- А больше и нет. Я использовал все запасы Толмена на тебя и Вадима. Оставил только один образец, хочется потом, как выберемся к людям, узнать название этой полезной травки.

От такого заявления лекаря-самоучки Снурвальд поперхнулся водой и зашелся в долгом кашле.

- Так ты не знаешь, чем нас потчевал?

- Ага, - согласился Ровен. - А что тут такого?

- А вдруг это оказался бы яд?

- Нет, там было четко написано - "лучшее лекарство из всех мне известных".

- Кем написано? - Снурвальд недоверчиво покосился на приятеля.

- Как кем? - удивился непонятливости наемника Ровен. - Конечно Толменом! Кто же еще будет подписывать его травки.

- Подожди, - медленно произнес северянин. - Ты сделал лекарства из его трав? Человека, который мог нас отравить в любой момент и который скорее всего натравил на нас один из Диких отрядов?

- Ну да. Какой смысл Толмену врать самому себе?

От его слов Снурвальд громко рассмеялся и ударил от избытка чувств ладонью по столу. Ровен тоже улыбнулся, похоже, к его другу возвращалось не только здоровье, но и прежний характер. Именно таким привык его видеть пожилой купец - веселым, порой едким, но никогда не унывающим варваром.

От чистого смеха Снурри Ровену становилось легче. В памяти старика были еще свежи воспоминания, как он, с трудом сдерживая предательскую дрожь в руках, готовил целительное зелье. Маг тогда был совсем плох, а северянин настолько истощен, что ему нужен был как минимум десятидневный отдых. Ходоки из них были никакие, а воины еще хуже. И что оставалось делать бывшему купцу, поневоле овладевшему зачатками навыка травника? Только доверится дневнику смотрителя и своей интуиции. А первый глоток лекарства Ровен сделал сам, гному он потом сказал, что снял пробу. Добрый друг поверил отрядному лекарю, списав его крепко зажмуренные глаза на едкую вонь от свежесваренного зелья.

- Ты только никому об этом не говори, - отсмеявшись, предупредил Снурвальд и поинтересовался. - Небось, вначале сам попробовал?

Ровен ничего не ответил, но Снурвальд все сам прекрасно понял. Северянин встал и низко поклонился:

- Спасибо тебе, друг.

Смущенный от такого проявления чувств наемника, Ровен протестующее замахал руками.

- Что ты, Снурвальд, о чем речь! Мы же одна команда.

- Но никто не заставлял тебя рисковать собой.

От последних слов северянина Ровен отмахнулся, хотя он действительно мог ошибиться. Старик решил никому не говорить, что на самом деле Толмен, как и любой хороший лекарь, не подписывал свои травы. Раньше Ровен полагал, что в подземельях сумел овладеть искусством травника на довольно хорошем уровне, однако попав сюда понял, что ему далеко до настоящего профессионала. Добрая половина растений, заготовленная Толменом, была Ровену неизвестна. И когда старик наткнулся в дневнике смотрителя на упоминания о чудо-зелье, он долго перебирал высушенные пучки лекарственных трав, пытаясь понять какое из них необходимо. Вариантов было много, и если бы Ровен не решился попробовать несколько сухих стебельков, которые Толмен положил отдельно в свой мешок, а не оставил висеть на стене, то Вадим и Снурри по-прежнему были бы не готовы продолжить путь.

- Мы все рисковали, живя под этой крышей. Ты понял за кого нас принял Толмен?

- Да, за осквернителей гробниц, - ответил наемник и задумчиво начал стучать пальцами по деревянной столешнице. - Не совсем понятно, почему он пришел к такому выводу. И что он вообще здесь делал. Не специально же ждал нас?

- Последнее как раз понятно. Жадный он был, пытался везде поспеть, - скривился Ровен и пояснил. - Как я понял из его дневника, в эти места Толмен приходил осенью, чтобы успеть собрать лекарственные травы и приготовить в уединении для продажи смеси, а заодно получить немного серебра за то, что присматривал за башней. Причем он старался не упустить ни одной монетки, среди его запасов много совсем уж дешевых сборов, торговать которыми такому зрелому специалисту должно было быть зазорным. Наверное, именно желание заработать больше денег и толкнуло его на связь с Диким отрядом. Маги с этими головорезами стараются не связываться, вот и приходится им довольствоваться услугами простых лекарей. Не удивлюсь, если весной Толмен сам присоединялся к их отряду.

- Если Толмен действительно был таким охочим до золота, то так скорее всего и было, - согласился Снурвальд. - В Дикие отряды идет самая шваль из наемников, отъявленные негодяи и мерзавцы, которым нет места в честных отрядах стального братства. У Диких нет никакого понятия о чести; кроме службы они не брезгуют промышлять откровенным разбоем. А уж нечистому на руку торговцу и лекарю среди мародеров - раздолье. Я как-то раз охотился за одной такой шайкой. Представляешь, днем они охраняли торговый тракт, а ночью там же грабили купцов!

- Доходили до меня подобные слухи, - согласно кивнул Ровен. - Нам еще повезло, что Толмен ничего не успел сделать. Вот угостил бы он нас вином, с десятком капель настоя дурман-травы, и спокойно бы всех повязал.

- Это точно, - с напускной грустью сказал Снурри. - Я и сейчас не отказался бы от стаканчика.

- Еще чего, тебе сейчас нельзя!

Северянин, не ожидавший другого ответа от приятеля, лег на спину, подложил под голову руки, и блаженно улыбнулся. Ему до сих пор казалось, что деревянная скамья, по сравнению с камнями, необычайно мягкая. Первые дни Снурвальд даже специально ощупывал ложе, чтобы убедится, что оно сделано из простого дерева.

Ровен, тем временем, разложил на столе найденные у Толмена карты и принялся их внимательно изучать.

- Может, ты все же извинишься перед Харденом? - старик искоса посмотрел на наемника.

- Нет, не могу, - Снурвальд рывком поднялся и обернулся к Ровену. - Я понимаю, что был не прав, но ему этого не скажу.

- Почему? Что-то личное?

- Нет, то есть, да. Понимаешь, дружище, я не уверен как меня встретят дома. Семнадцать лет назад меня изгнали из рода. Я пошел против воли старейшины, запретивших мне женится на Брунни. Тайком выкрал любимую, но далеко уйти не смог. Нас поймали, Брунни отдали обратно в семью, ну а мне запретили к ней приближаться. А когда я узнал, что ее отдают за внука старейшины, то в сердцах подпалил старику бороду. Потом меня понесло... я попытался мечом отбить невесту. Против меня выступил мой отец! - Снурвальд поморщился от неприятных воспоминаний. - Я много что тогда наговорил, ругал весь род, предков и наш обычай, когда невесту молодому парню выбирает старейшина, требовал поединка... Потом украл коня и уехал в баронства. Позже, уже в империи, случайно встретил земляка и узнал, что мне запрещено под страхом смерти появляться на наших землях в течение десяти лет. Пойми, когда я узнал, что Харден нарушил обычай, идущий корнями вглубь веков, во мне что-то перевернулось. Показалось, что он закроет мне дорогу домой. Такой ненависти я давно не испытывал. Если бы под рукой был меч, то зарубил бы его без лишних слов!

- Ты сам себя послушай, - спокойно заметил Ровен, в ответ на экспрессивную речь северянина. - Ты его ударил из-за того, что он, как и ты, нарушил обычай. Но Харден сделал это ради нас всех.

- Ты опять прав, но все равно не могу, - согласился наемник и схватился за голову. - Сложно все объяснить. Я как вижу Хардена, то меня словно бросает в кипящую воду, грудь прямо щиплет, - Снурри распахнул рубашку, явив взору приятеля магическую татуировку. - Каждый его жест, каждое слово сразу начинает неимоверно раздражать и мне приходится себя сдерживать. Я и так стараюсь с ним не разговаривать, чтобы не сорваться. Теперь ты понимаешь?

- Да, тогда вам и вправду не по пути.

Некоторое время друзья сидели молча, каждый задумался о своем. Вдруг Снурвальд поднял голову и к чему-то прислушался.

- Что? - спросил приятеля Ровен.

- Показалось, - отмахнулся наемник, но потом вздрогнул. - Нет. Кажется, наверху сейчас кто-то постучал.

- Это ветер бьет створки окна. Я их не закрыл, - объяснил Ровен.

Не успел он подняться, как его остановил Снурри.

- Сиди, я сам закрою. Вдобавок хочу посмотреть на жилище Толмена.

Наемник не спеша поднялся по лестнице и зашел в комнату смотрителя.

Ровен, тем временем, достал потрепанный сборник сонетов Рабника и стал неторопливо его перелистывать. "Все-таки Снурри решил сам порыться в его вещах", - подумал старик, когда до него донеслись приглушенные звуки падающих вещей.

- Ну, кто же так обыскивает! - воскликнул в сердцах старик, когда наверху упало что-то громоздкое. - Тебе потом самому неудобно будет. Искать нужно методично, вдумчиво, осторожно. Эх, молодежь, все куда-то торопится!

Ровен осуждающе покачал головой и захлопнул книгу. Вкусы его не изменились, и стихи Рабника по-прежнему вызывали отвращение. Но не успел бывший купец решить, чем ему заняться, как по лестнице торопливо спустился Снурвальд и бросил на стол тушку небольшой птицы.

- Откуда она? - оторопело спросил Ровен.

- Наверху поймал, - северянин пристально осмотрел трофей. - Дай-ка нож.

- Бери, - протянул клинок старик. - Но разделывать иди на улицу, иначе тут все будет в крови и перьях!

- Не бойся, - с улыбкой Снурвальд. - Птичка не так проста.

Он взял нож и срезал с ее левой лапки полоску сизой ткани. Глаза Ровена широко раскрылись, он вспомнил, зачем ножки птиц обматывают тканью, специально выкрашенной под цвет перьев. Вот, значит, так Толмен и общался с бандитами. Не прав был Онир, когда предполагал, что смотритель поддерживал связь через охотников.

- Что там? - нетерпеливо спросил он у Снурри, только что вскрывшего найденную на птице капсулу с посланием.

- Сейчас, - наемник осторожно развернул пальцами маленькую трубочку из бумаги. - Это послание нашему смотрителю. Демон, написано так мелко, что кроме его имени ничего сразу не разобрать. Еще и почерк корявый.

- Дай мне.

- Ты вообще ничего не увидишь. Так, слушай, - Снурри стал медленно читать по слогам:

"Толмен. Задержи их любой ценой. Будем через полторы седьмицы. Краш Н."

- И все? - спросил Ровен после секундной паузы.

- А тебе мало? К нам выехал Дикий отряд, а мы не знаем, сколько у нас в запасе времени!

- Нужно бежать за парнями, - Ровен крепко сжал кулаки и чуть слышно прошептал. - Только бы они успели все найти.

- Правильно, времени в обрез, - Снурвальд отыскал взглядом свое копье и недовольно нахмурился. Расслабился он здесь так, что не помнит куда поставил свое оружие. Такое никуда не годится, он не дома.

Всю дорогу старик пытался припомнить, насколько почтовый голубь быстрее лошади. Память его подводила, но когда с этим вопросом он обратился к Снурвальду, то наемник отмахнулся:

- Какая разница? Этот Краш, видимо, он капитан отряда, прекрасно знает местность. Поэтому если он сказал - полторы седьмицы, так оно и будет. Не забивай себе голову ерундой. Кстати, вот и наши. Прыгают зачем-то.

Ровен, шедший позади, прибавил шаг, обогнал Снурвальда и, набрав полную грудь воздуха, собрался громко крикнуть. Однако поприветствовать товарищей ему не удалось, его рот крепко зажал варежкой наемник и прошептал:

- Тихо, там что-то не так. Стой здесь.

Северянин скинул в снег куртку и варежки, удобнее перехватил свое копье и мягким стелющимся шагом направился вперед.

Ровен немного потоптался на месте.

- Да что это я? - удивился он. - Там же мои друзья, если у них беда, то я их одних не оставлю.

Произнесенный вслух слова взбодрили старика, и он пошел за Снурвальдом. Сначала Ровен пытался идти также бесшумно, как и наемник, но поняв, что соревноваться со Снурри в искусстве бесшумной ходьбы не получится, плюнул и побежал во весь дух.

Скоро Снурвальд оказался в десяти локтях от Хардена. Недалеко в снегу, опираясь на левую руку, поднимался с колен Вадим. Правая рука мага была прижата к груди, волосы всколочены. Харден что-то сделал и Вадим отшатнулся назад:

- Отвлеки его, дай мне время, - слова юноши предназначались Ониру, прежде полностью срытому от глаз наемника широкой спиной Хардена.

Тут Вадим наконец-то заметил подбегающего к ним Снурвальда. Голова мага невольно дернулась в его сторону, и Харден, заподозривший неладное, начал поворачиваться. Наемник, увидев в его руке черный клинок, прибавил скорость, откинув уже не нужную осторожность, и высоко прыгнул ногами вперед.

От мощного удара в грудь послушник упал на спину, к нему тут же кинулись Вадим и Онир.

- Нож, отбери у него нож! - прохрипел Вадим, всей массой навалившийся на Хардена. - Но только не касайся его.

Снурвальд, поняв, как можно отобрать нож, не прикоснувшись к клинку, перехватил копье и изо всех сил ударил тупым концом по запястью Хардена. Снурри немного промахнулся, и удар пришелся на кисть послушника. Хрустнули сломанный кости и рука Хардена разжалась. Равнину потряс громкий вопль, вырвавшийся из горла вконец обезумевшего убийцы Толмена. В нем было столько ненависти, что Онир и Снурвальд невольно подались назад. Вадим, словно ожидая подобное, не обратил внимания на крик, и, схватив черный нож, проворно отбежал на пару локтей назад. Хардена тут же скрючило в немыслимой судороге. Он перевернулся, словно дикий зверь, упавший на спину, и, оттолкнувшись от земли здоровой рукой прыгнул в сторону мага. Снурвальд бросился на перехват, уже понимая, что не успеет остановить сошедшего с ума Хардена, но тот не сумел достать Вадима. С гулким звуком в затылок послушника ударилась кирка Онира. Словно птица, взбитая на взлете, Харден упал в снег, оросив белоснежный покров красной краской, но жизнь не спешила покидать огромное тело. Он медленно подобрал под себя ноги, и попытался встать. Неудачно - послушник завалился назад и в бок, глубже загоняя кирку в затылок, но дальнейших попыток встать не бросил.

Снурвальд почувствовал, как по спине пробежала липкая струйка пота. То, что сейчас пряталось под личиной Хардена, не было человеком. Никто, даже двужильный гном не сможет двигаться с пробитой головой. Наемник оторопело смотрел окровавленную кирку, вбитую по самую рукоять, и впервые за многие годы почувствовал страх.

- Это не человек! - закричал Снурвальд. - Вадим, ты же маг, сделай что-нибудь с этой нежитью!

Но маг, как показалось северянину, его совсем не слышал. Вадим, оставив кинжал подальше от себя, высматривать что-то невидимое перед собой.

- Ага, вот оно!

Волшебник оскалил зубы и, полностью замерев на несколько мгновений, пустил перед собой огненную волну. Потом еще одну и еще. Вадим не заметил, как уже после первого заклинания Харден перестал шевелиться и теперь лежал спокойно, как и полагается простому мертвецу.

Все это произошло так быстро, что Ровен только сейчас успел подбежать к друзьям. Старик осмотрел недоумевающим взглядом поле скоротечного боя, задержав на мгновенье взгляд на трупе послушника и широкой черной просеке, проплавленной магом в плотном снегу, и задал вопрос, мучающий не только его одного:

- Вадим, что это было?

Маг бросил на землю блестящий черный клинок, и, понуро опустив голову, ответил:

- Моя вина, я думал, что уничтожил в храме демона, но он оказался жив, - Вадим подошел к телу Хардена и присел на корточки. - Прости меня друг, нужно было тебе поверить. Прости.

- Так он был в этом кинжале? - спросил Онир, опасливо подходя к клинку. - Почему ты раньше об этом не сказал?

- Глупые тайны, чужие тайны, - тихо ответил Вадим. Потом он поднялся и, посмотрев в глаза гнома, ответил. - Сейчас я все расскажу, что случилось на самом деле на острове. Там был храм темного бога....

Рассказ мага был недолог. Он говорил безжизненным голосом, отчего его короткие фразы до костей пробирали впечатлительного Ровена. Маг рассказал все: о его первой схватке с демоном, о Древнем боге и о его просьбе найти того, кто положил черный кинжал на его алтарь, о том, как он убедил Хардена, что хранителем артефакта Древнего лучше быть новоиспеченному жрецу, а не потерявшему память магу.

- Если бы я знал, что демон жив, то либо на самом деле "потерял" бы кинжал, либо нес его сам, - в голове Вадима, наконец, прорезались эмоции. - Эта тварь исподтишка влияла на нас, пытаясь всех поссорить.

- А почему тогда демон овладел Харденом только сейчас? Раньше у него было много возможностей прирезать нас по-тихому. Во сне, например, - спросил Онир, почесывая затылок. Тут взгляд его упал на голову мертвого жреца, и гном поспешно убрал руку за спину.

- Полагаю, - ответил Вадим. - Тварь набралась сил после убийства Толмена, помните, он сам говорил, что убил смотрителя кинжалом.

- Дела-а, - протянул Ровен. - Значит, Онир и Снурвальд не просто так ополчились против него. А запах Тлена, который почудился Толмену, на самом деле шел от кинжала.

- Да, это все влияние демона, - после этих слов Вадим повернулся к Снурвальду и поблагодарил за помощь. - Спасибо, одни бы мы с ним не справились.

Снурвальд кивнул, принимая благодарность мага, и задумался над рассказом юноши.

- А как вы здесь оказались? - спросил гном. - Вы же должны были оставаться в башне.

- У нас еще есть проблема, - после ответа Ровена маг вздрогнул и посмотрел на свою порезанную руку. - К Толмену прибыл почтовый голубь, к нам едут гости. Через полторы седьмицы или раньше здесь будет Дикий отряд.

Услышав причину появления здесь наемника и старика, Вадим громко рассмеялся.

- Нет, ну что за жизнь такая? - крикнул он в небо. - У меня будет хоть когда-нибудь время? Ладно, Ровен, помоги перевязать руку.

- А?.. - попытался спросить его товарищ, но маг сразу все объяснил.

- Нельзя сейчас тратить ману на лечение, мне скоро она вся может понадобиться. Здесь снега много, а я огненной волной, как видишь, землю могу очистить только на пару саженей. Вот похороним по-человечески Хардена, и приступим к поиску ночного серебра.

Друзья согласились с молодым чародеем. Онир и Ровен негромко заспорили о том, какой нужно провести обряд захоронения, а Снурвальд продолжал задумчиво смотреть на черный кинжал. Наконец, придя к определенному выводу, он задал Вадиму один вопрос, после которого волшебник проходил весь остаток дня задумчивым:

- А ты уверен, что на острове вы с Харденом встретили настоящего бога? Может вы разговаривали с демоном?