Глава 1

Иные земли

Эрданская империя, столица Эрия

В огромной прихожей, украшенной картинами в тяжелых золотых рамках и чучелами давно исчезнувших чудовищ, стоял молодой человек в новенькой красной мантии. Он держал в одной руке кипу исписанной бумаги, а второй опирался на чью-то рогатую голову — часть барельефа высокой бронзовой двери, на которой древний мастер изобразил мифическую битву демонов с богами. Юноша только что поднялся сюда по длинной спиралевидной лестнице и пытался отдышаться, прежде чем войти к хозяину башни. Внезапно створка двери, к которой парень так неосмотрительно прислонился, качнулась вперед, и он, боясь растерять бумаги, кубарем повалился внутрь.

На шум обернулся статный мужчина, до этого наблюдавший за жизнью города из узкого стрельчатого окна. Он провел рукой по короткой черной бороде, в которой уже начинала проявляться седина, и недовольно пробурчал:

— Янель, сколько ты у меня?

— Четыре года, учитель.

— Я понимаю, что ты только с сегодняшнего дня выполняешь обязанности секретаря, — Мужчина продолжил говорить тихим голосом, который, как узнал Янель за эти годы, был первым признаком зарождающегося гнева. — Но, видимо, ошибся в тебе. За четыре года можно было выучить мое расписание!

— Простите, немного задержался у портного. — Ученик быстро поклонился. В школе ходили слухи, что некоторые помощники, которыми был недоволен архимаг Туор, бесследно исчезали. Янель раньше считал это пустыми байками, но когда он попытался найти предыдущего секретаря, чтобы принять дела, то не смог того обнаружить. Теперь, не зная, во что ему верить, юноша предполагал самое худшее. — Каждый день в час восхода вы изучаете последние новости и разбираете дела. Потом инспектируете школу, потом…

— Хватит, вижу, что знаешь. Хорошую мантию тебе сшили, яркую. Молодец, уважаешь традиции. — Туор подошел к стулу, спинка которого была сделана в виде сплетенных в страстном объятии летающих змей, и, опершись на него, произнес: — На первый раз прощаю. Что там у тебя, Янель, надолго?

— Нет, учитель, — улыбнулся помощник архимага, радуясь, что все обошлось.

Он присел на краешек стула, одного из двух, стоявших у широкого рабочего стола из драконьего дерева, которое ценится, как серебро, положил на колени растрепанную стопку бумаг и принялся докладывать о последних событиях. Архимаг всегда стремился быть в курсе всех дел.

— Император объявил о свадьбе своего наследника на графине Диоре. Торжества начнутся в месяц Семи святых.

— Да, не повезло парню, графиня изрядно дурна собой, — прокомментировал это известие Туор. Его настроение улучшилось, и он изволил пошутить: — Теперь молодой принц будет чаще выезжать с инспекцией в пограничье. Давай дальше.

Янель несмело улыбнулся и продолжил:

— Магистр Урс вызвал на дуэль магистра Чонса из Рассветной школы. Причина — рассветник перехватил из-под его носа неинициированного неофита, говорят, перспективного. — Он посмотрел на учителя. Юноша был готов рассказать об этом более подробно, но, увидев пренебрежительное подергивание уголка рта архимага, торопливо переложил страницы с детальным описанием конфликта в низ пачки и перешел к следующим вестям:

— В Странных горах наблюдатели зафиксировали разовый всплеск активности магического поля. Видимо, кто-то решил преподать урок живущим там коротышкам. В крепости Злой клык, что на границе с Пустошью, взорвалась алхимическая лаборатория. Официально объявлено, что это дело рук орков, однако наш источник сообщает, что на днях в Злой клык казначейство отправило проверяющую комиссию. Теперь недостачу власти гарнизона могут списать на алхимиков, чьи лаборатории по странному стечению обстоятельств оказались рядом с новыми складами. Далее. Пришел караван с пряностями из Хамеша, вашего заказа там нет. — Эту новость Янель попытался спрятать среди других, чтобы не рассердить учителя. Однако архимаг не обратил на это внимания, он задумался о чем-то своем.

— Гномов там нет.

— Что, простите? — не понял помощник.

— Гномы, говорю, там не живут. И маги тоже. — Архимаг резко поднялся и скомандовал: — Когда отметили магическую активность?

Янель судорожно стал перебирать листы бумаги, вскоре он нашел нужную информацию:

— Два дня назад.

— Идиоты, столько времени потеряли. Ладно, надеюсь, больше никто об этом не вспомнит. Живо собери вещи и скажи, чтобы через час подготовили лошадей.

— Что-то случилось?

— Да, мы едем в Странные горы.

За окном кареты весело переругивались воины из охраны школы, которым Туор приказал следовать за ним. Зачем они понадобились архимагу, Янель понять не мог. Если учитель не сумеет справиться с какой-нибудь опасностью, то даже десяток, да что там десяток — сотня опытных воинов ничего не сможет поделать. После недолгих размышлений юноша пришел к выводу, что охрана — это дань традиции, показатель ранга Туора. Вон любой аристократ даже на охоту выезжает с такой свитой, словно собрался на небольшую войну. Так чем хуже столичный архимаг?

К удивлению Янеля, в карете не трясло, он удобно устроил свое худосочное тело на широкой скамейке, обитой неизвестной ему мягкой тканью, и внимательно слушал архимага.

— Послезавтра мы доедем до вольного города Карн, дальше карета не пройдет, поэтому наймем там проводников из числа охотников и пересядем верхом на лошадей. Ты как, хорошо умеешь ездить?

— Плохо, учитель, я же всю жизнь провел в городе, верхом только раз десять ездил.

— Не страшно, мой мальчик. — Туор был в прекрасном расположении духа. — Потерпишь денек, а потом пойдем пешком.

— Как — пойдем? — Янель не мог себе представить, чтобы архимаг, выезд которого в город всегда обставлялся с большой помпой, шел как обычный путник.

— Ножками, Янель, ножками, — усмехнулся Туор. — Ты, наверное, думаешь, а почему это великий маг Эрданской империи вдруг забыл о своем статусе и бежит куда-то, словно обнищавший вольный маг?

Секретарь автоматически кивнул, такие мысли действительно его сейчас посетили. Он уже перестал удивляться проницательности архимага и воспринимал ее как должное.

— Это вам в школе не преподавали. — На этих словах Янель полностью сосредоточился и стал ловить каждое слово Туора. Именно ради таких моментов парень отказался сдавать экзамен на звание мага. Он прекрасно понимал, что в школе им дали основы, которых хватит только на то, чтобы работать где-нибудь в провинции. Настоящие же знания, те, что делают магию подлинным искусством, а ее обладателей возносят на вершину славы, он может получить либо в Имперском университете, заплатив две тысячи золотых за два года обучения, или вот так, из уст одного из величайших кудесников страны. — В Странных горах, Янель, невозможно применить магию.

— Как это, ведь это противоречит общей теории волшебства?! А что же тогда зафиксировали наблюдатели? — в полном недоумении воскликнул юноша, от волнения схватившись за голову. Его вид, напоминавший тощего нахохленного цыпленка, сходство с которым усиливали огненно-рыжие вихры, рассмешил архимага.

— Это ничего не нарушает. Сейчас я тебе расскажу историю появления такого чудного названия, и ты все поймешь. С чего же начать? — Туор задумчиво погладил кончик большого мясистого носа и решил сначала спросить: — Что ты знаешь о Крае Великом?

— Край Великий, более известный как Святой Край, — первый верховный маг Эрдании. Дата рождения неизвестна, дата смерти около семидесятого года от основания империи. Предположительно он погиб в Последней войне гномов, уничтожив две панцирных бригады коротышек. Именно его героические действия позволили императору собрать войска и выиграть войну, — как по писаному затараторил Янель. — Своей деятельностью на попроще магии Край Великий заложил основы будущего величия империи. Наиболее известные работы: «Артефакторика», «О пользе начертательной магии» и фундаментальное исследование «Основы основ». К сожалению, до нас в полном объеме дошел только последний труд великого мага…

— Хватит, вижу, что ты отлично знаешь историю, — замахал руками архимаг. — По крайней мере, ту, что преподают. — Внезапно он отбросил добродушные интонации и строгим, не терпящим возражений тоном произнес: — То, что я сейчас тебе расскажу, знают только маги степени посвящения не ниже повелителя стихий.

Янель замер, радуясь доступу к сокрытым знаниям, и приготовился запоминать каждое слово учителя.

— Край был действительно великим, он вплотную подошел к ступени мага вне категорий, но вот святым настоящий Край никогда не был. Ты знаешь его основную специализацию?

— Нет. — Ученик так быстро замотал головой, что, казалось, она сейчас может отвалиться.

— Некромантия. — Архимаг посмотрел на ошеломленного Янеля и добавил: — А второй была демонология! Нет, разумеется, как великий маг он в совершенстве овладел другими направлениями, но отпечаток первого выбора остается навсегда. Все его открытия, легшие в основу современной магии, были получены после ужасающих экспериментов. Тысячи погубленных жизней, осквернение могил и создание чудовищных гомункулов — вот неполный перечень его деяний.

Туор на секунду задумался, чем и воспользовался его секретарь:

— Но почему тогда его называют святым?

— Армия его боготворила. Во многом благодаря его новым артефактам была выиграна Последняя гномская война, отражено нашествие орков Пустошей и приведены к покорности прибрежные города. Одни только боевые перстни чего стоят! А разработанные им методики полевой лечебной магии творили чудеса, чуть ли не воскрешая павших воинов. Если простым солдатам да и офицерам объявили бы обо всех преступлениях Края, то молодая империя могла получить бунт.

— А храмы?

— А храмы всегда имели от него щедрые пожертвования. Вот и вошел он в учебники истории как непревзойденный боевой маг и целитель, искренне верующий, основа империи. А книги его, о потере которых так любят сокрушаться современные историки, были специально сожжены по окончании войны согласно тайному договору, уж больно много опасного в них было.

Юноша замер, осмысливая сказанное. А сколько же тогда еще таких темных пятен в истории страны? Тем временем Туор, войдя в раж, продолжал рассказ:

— Конечно, ни гномы, ни мы не выполнили условий соглашения. Копии «Артефакторики» и «Пользы начертательной магии» есть, по крайней мере, у архимагов обеих сторон. Если интересно, то по возвращении я дам их тебе почитать. Только вот никто потом так и не смог повторить главное достижение Края.

— Постойте, учитель, а при чем здесь эти жадные коротышки?

— Янель, последний раз тебя предупреждаю: то, что один гномий банк разорил твою семью, еще не означает, что весь подземный народ такой. Они как раз со смерти Края являются нашими стратегическими партнерами. — Архимаг, отчитывая ученика, немного отвлекся от основной темы и потратил некоторое время, чтобы вспомнить, на чем он остановился. — Итак, гномы, гномы… Ах да, ты же не знаешь, что вместе с ними при штурме башни Края погиб один полный легион, два десятка мастеров и один повелитель магии.

— Всего две панцирные бригады уничтожили целый легион? — От изумления Янель широко открыл рот.

— Я же сказал, что вместе, а не против, — недовольно пробурчал Туор. — Две бригады гномов и наш легион полегли при штурме башни Великого Края. Никто из них не выжил, даже он сам. Видимо, этот безумец сотворил заклинание такой мощи, что не смог его удержать под контролем. Оно вырвалось и выжгло все вокруг, в том числе и силовые линии планеты. Теперь это место, где невозможно сотворить заклинание сложнее светлячка, называется Странные горы, а в их центре находятся остатки жилища Края. Предвижу твой вопрос: почему же он, обладая такой силой, носил всего лишь степень великого, а не мага вне категорий? Отвечаю: его сила была заемной.

У архимага пересохло горло, и он указал Янелю на корзину, в которой лежали бутылки молодого вина из Хемеша.

— Учитель, тогда получается, наблюдатели ошиблись? — спросил юноша, аккуратно наполняя бокал.

— Надеюсь, что нет, мой мальчик. — Туор с наслаждением сделал пару глотков. — Видишь ли, в чем дело, еще моему наставнику досталась копия нескольких страниц из рабочего дневника Края, который был уничтожен. Этот, не побоюсь такого слова, гений нашел способ извлекать энергию из других магов, делаясь тем самым сильнее в разы. В конце концов люди и гномы, обеспокоенные исчезновением большого количества своих магов, начали расследование, в ходе которого и была найдена часть этого дневника. — Архимаг немного пригубил вино и продолжил: — Осада длилась почти полгода. Так вот, судя по отдельным оговоркам, сделанным Краем в своих записях, он вплотную подошел к возможности открытия врат в другие миры. И собирался он это использовать с одной целью — увеличить свою силу до божественного уровня. Вижу, что ты пока не понимаешь. Подожди немного, и я дойду до цели нашего путешествия. Так вот, этот безумец взял за основу кольцо боевого мага, да-да, того самого, с элементарным набором боевых форм, что и у тебя сейчас, и наложил на него сеть заклинаний, которую до сих никто не может повторить. Суть была в следующем: кольцо, благодаря сложной системе поиска, находило неподготовленного неофита, инициировало его и начинало потихоньку качать из простачка силу. Постепенно оно прочно врастало в энергетику начинающего мага и потом, при первом же энергоемком заклинании, высасывало носителя досуха. Затем артефакт искал другую жертву, и так до тех пор, пока не оказывался полностью заполненным чужой силой. Тебе бы на всю жизнь хватило. Далее срабатывала программа, и кольцо возвращалось к хозяину.

— Но почему о них ничего не слышно? Существование таких артефактов не могло остаться незамеченным, — недоумевал Янель, первой мыслью которого после услышанного было сдернуть с пальца свое кольцо.

— Все очень просто — Край отправил их в другие миры. Теперь ты понимаешь всю ценность утренней информации?

— Всплеск магической энергии, вероятно, может означать возвращение одного из колец. — Увидев одобряющий кивок учителя, Янель более смело предположил: — И мы можем забрать артефакт с невообразимым количеством энергии!

— Все-таки ты очень молод, — несколько разочарованно произнес Туор. — Энергия тут ни при чем, она, скорее, дополнительная ценность кольца. Главное — это возможность расшифровать заклинание, позволяющее проникать в другие миры. Представляешь, какие перспективы открываются?

Однако Янель не представлял. Вместо этого он грезил о том, что можно сделать с такой силой, окажись она в его руках. Получалось, что юноша мгновенно стал бы архимагом и как минимум получил место при дворе. А потом можно было бы купить один банк и выгнать его сотрудников на все четыре стороны…

По моему лицу медленно ползла какая-то гадость. Брезгливо смахнув ее рукой (с детства ненавижу насекомых), я пришел в себя. Последним воспоминанием было то, как проклятое кольцо затащило меня в портал и выбросило в этом лесу. На задворках сознания мелькала смутная мысль, что было что-то еще, связанное с моим перемещением, но, как ни старался ее ухватить, у меня ничего не получалось. Махнув на это (разберусь, когда вернусь домой), я уставился на свою руку. Некоторое время, еще, видимо, пребывая в заторможенном состоянии от последних событий, не мог понять, что с ней не так. Рука… моя рука… Пальца с кольцом нет, да и черт с ним… Как — нет? Из-за накатившей злости я стал ругаться во весь голос, спугнув при этом стайку птиц, сидевших на ветках ближайшего дерева. От среднего пальца остался небольшой обрубок. Спустив пар, я более спокойно оценил утрату. Ну нет пальца, как-нибудь переживу, это же не указательный или большой, в жизни незаметно будет. Даже, наверное, хорошо, что артефакт его оторвал. Страшно представить, что было бы со мной, если бы этого не случилось. Правда, странно, что обрубок выглядит так, будто после травмы прошло несколько месяцев. Хотя какая разница? Я жив, и это главное. Еще раз выругавшись и пожелав кольцу стать объектом сексуального домогательства огромного негра, я встал и огляделся.

Судя по окружающей местности, выбросило меня где-то в Центральной Европе. Густой лес, покрытые снежными шапками темно-серые горы с зелеными участками были сильно похожи на описание Австрийских или Швейцарских Альп. Что же, отлично, учитывая большую густонаселенность этих стран, я быстро выйду к цивилизации. Солнце находилось в зените, от его лучей было жарко, и мне пришлось снять плащ. Когда поднял руки, грудь пронзила резкая боль. Зашипев от неожиданности, я замер. Черт возьми, похоже, сломал или сильно ушиб ребро. Хорошо еще, что в последнее время у меня заметно снизился болевой порог — вон голова полностью обгорела, а кожа даже не чешется. Очень осторожно, чтобы случайно не побеспокоить правый бок, я снял рубашку и, свернув ее несколько раз, туго затянул вокруг груди. Я хмыкнул себе под нос, представив, какой у меня сейчас вид: лысый, с красной кожей, на голый торс надет кожаный плащ, под которым видна грязная повязка. Мной теперь только детей в цирке пугать, ну или в ужастиках без грима сниматься.

Прежде чем уйти отсюда, я решил осмотреть башню, очень меня заинтересовали ее живописные руины. От них прямо веяло древностью и тайной. Странно, конечно, что практичные европейцы не превратили это чудесное место в аттракцион для туристов. Неужели я первый, кто сюда попал? Меня охватил исследовательский зуд, требующий немедленно обойти башню в поисках сокровищ. Да и выбросило сюда, чувствую, не просто так.

Не устояв перед искушением (теперь, кажется, начинаю немного понимать сталкеров), я полез в развалины. Стараясь не делать резких движений, чтобы не потревожить бок, выбрал место, где завал был поменьше, и перелез через него. Внутри башня выглядела еще древнее. Я легонько провел пальцами по остаткам внутренней стены и ощутил ее неровную поверхность. Да, время не щадит даже камень. Сколько же лет должно пройти, чтобы эрозия так его повредила? Я где-то читал, что в древности при возведении замков строители использовали внутри здания только хорошо обтесанные камни. Или это делалось только на стыках? Неважно, тут и ежику понятно, что строению как минимум лет триста. Я продолжал рассматривать башню изнутри, отмечая интересные факты. Судя по всему, раньше она была размером где-то десять на пятнадцать метров, и, если прикинуть высоту остатков рухнувших перекрытий по самой высокой стене, в ней было не меньше четырех уровней.

Странное какое-то место, с внешней стороны руины практически полностью покрыты буйной растительностью, а внутри нет и травинки. В центре основания башни я увидел каменную плиту, расколовшуюся практически на две равные части. Вероятно, до разрушения она была частью нижнего перекрытия или потолка. Так вот, падая, эта плита попала на что-то крепкое и развалилась пополам, прикрыв от других обломков довольно большой участок пола. Интригует, посмотрим, что находится под ней. Остальные места я решил не обследовать, так как после оценки разрушений стало понятно, что найти там что-то интересное мне сейчас не светит. Вещи, находившиеся сверху, уже давно должны быть растащены лесным зверьем или местными охотниками. Ворочать же тяжелые камни, в надежде под завалом найти что-нибудь стоящее, например драгоценные украшения, у меня не было ни сил, ни желания. Надо будет сюда наведаться позже, прихватив с собой с десяток рабочих. Может, здесь отыщется подвал, если какие-то старинные вещи и сохранились в целости, то только там.

Подойдя к каменному вигваму, я нагнулся и увидел, что внутри точно по центру стоит невысокий столб толщиной сантиметров сорок. Он был изготовлен из материала, внешне сильно напоминающего серебро, но при этом с отталкивающим маслянистым отблеском. На столб была нанесена затейливая вязь рун, резко выделяющаяся на светлом фоне металла. Знаки поднимались ломаными линиями от основания к самому верху и заканчивались на ряде небольших круглых углублений. Немного покачнувшись от усталости, все-таки привычки сидеть на корточках у меня нет, я заметил, что на вершине столба, практически у самой плиты, в одной из выемок что-то светится. Рука туда не пролезла, поэтому, найдя за пределами башни небольшую сухую ветку, я попытался с ее помощью подцепить заинтересовавший меня предмет. Это удалось с первой же попытки — таинственная вещица упала на землю, и ее теперь можно было достать рукой. Интересно, что это такое? Наверное, золото — серебро так не блестит, а железо давно бы уже покрылось ржавчиной и сгнило.

Я протянул руку, чтобы взять находку, но потом в ужасе отпрянул назад и больно ударился головой о край плиты. Поднявшись, еще раз посмотрел на предмет, надеясь, что мне все привиделось. Я еще раз внимательно пригляделся и понял, что не ошибся — там лежало мое кольцо. Нет, больше на эту уловку не попадусь! Ни за что на свете я не прикоснусь к этому свихнувшемуся артефакту… А сколько силы он из меня выпил, вон аж светится!

То, что я сначала принял за блеск драгоценного металла, оказалось сиянием поглощенной кольцом энергии. Покрывшись холодным потом, я осторожно стал пятиться, опасаясь, что артефакт меня узнает и снова примется высасывать силу. «На фиг, на фиг», — зациклившись, бормотал себе под нос, пока не выбрался из руин.

Напоследок я окинул взглядом башню: теперь в ее облике для меня не было ничего привлекательного, наоборот, эти останки выглядели чужеродным вкраплением в таком тихом мирном лесу, пытающемся уже несколько столетий безуспешно поглотить руины.

Для меня не было особой разницы, куда идти. Поэтому выбрал направление, при котором солнце не светило в глаза. Шагать по лесу оказалось легко, в нем практически отсутствовал подлесок, и поэтому уже к вечеру удалось пройти, по внутренним ощущениям, километров десять. Вскоре я подошел к небольшому оврагу, в котором весело бежал ручеек. Вода в нем была такой обжигающе холодной, что заныли зубы. Утолив жажду и смыв с лица пыль, я неожиданно вспомнил, что люди издревле селились вдоль рек. Однако ручей не стал моей путеводной нитью, уже через десять метров он неожиданно ушел под огромный валун и больше не появлялся. Ничего страшного, нужно довольствоваться малым. То, что нашел воду, — это хороший знак, теперь закончится черная полоса в моей жизни. Именно с таких маленьких радостей все и налаживается, а в том, что останусь сегодня голодным, нет ничего страшного. Устрою себе разгрузочный день, говорят, голодание даже полезно для здоровья.

Моей надежде быстро выйти к людям, видимо, уже не суждено сбыться. Поэтому я, несмотря на то что солнце еще не зашло, решил остановиться здесь на ночлег. Завтра, с утра пораньше, попробую забраться на дерево и оттуда поищу какое-нибудь жилье. Жаль, конечно, что эта мысль появилась только сейчас, а не в самом начале пути.

Набрав охапку свежих веток и застелив ими землю, чтобы не подхватить во сне воспаление легких, я стал собирать для костра сушняк. Когда искал дрова, решил отложить в сторону одну крепкую сучковатую палку длиной метра в полтора. Эта дубинка может мне пригодиться, вдруг здесь водятся волки. Нашедшиеся в карманах плаща какие-то бумажные клочки пошли на розжиг огня, и скоро я полулежал у небольшого костерка, задумчиво смотря на пламя.

А подумать было о чем. Разжечь костер с помощью магии не удалось. Это, мягко говоря, несколько удручало и наталкивало на невеселые мысли. Черт с тем, что я не смог наколдовать огонь, привык все делать с помощью кольца. Но вот то, что у меня не получилось переключиться на магическое зрение и осмотреть состояние своего источника, сильно волновало. Это действие, как мне казалось, я мог выполнить сам, без помощи артефакта. Как бы мне теперь не пришлось учить не только заклинания, но и способы их активации. Интересно, насколько меньше времени уйдет сейчас, когда я точно знаю, что источник магии находится во мне, а не в кольце? В прошлый раз хватило года…

Огорченный временной потерей своих способностей, я был вынужден использовать подручные средства. Смешно, но всегда считал курение одной из своих главных вредных привычек, которая успешно переживала все попытки ее победить. Сегодня же зажигалка меня просто спасла, по крайней мере, от простуды.

От огня шло успокаивающее тепло. Я зачарованно смотрел на небольшие языки пламени и постепенно забывал о своих проблемах. Вспомнилось, как в детстве с друзьями летними вечерами зажигали костры в нашем огромном дворе и сидели рядом, рассказывая анекдоты, которые сами еще не понимали, или страшные истории. Иногда в тихой прохладе вечера раздавался родительский голос, и друг вставал, пожимал всем с детской серьезностью руки и уходил домой, отчаянно завидуя оставшимся счастливчикам. Последними, как правило, оставались мы с братом. Потом к нам подходил отец. Иногда он немного сидел с нами и рассказывал о волшебных дальних странах, но чаще брал утомившегося Сашку на руки, и мы шли домой. Под эти мысли, чувствуя, что больше не могу сопротивляться усталости, я подбросил в огонь несколько толстых веток и позволил себе поддаться сну.

Среди ночи меня разбудил рык какого-то животного. Его самого не было видно, но в темноте я заметил плавно двигающееся свечение. Видимо, стресс, как в старые добрые времена, активировал магическое зрение. Я бросил в затухающий костер половину оставшихся веток и схватил дубинку, пламя на секунду затрепетало, но потом ярко вспыхнуло, словно туда плеснули бензина. Ночному зверю это явно не понравилось, он еще раз грозно зарычал и удалился в глубину леса. На всякий случай я еще около часа сидел у костра, не выпуская из рук палку, и пристально всматривался в окружающую ночь. Но страхи мои оказались напрасными, больше на огонь никто не пришел. Постепенно я стал клевать носом и незаметно заснул.

Проснулся я от пронизывающего до самых костей холода. Пепелище забытого костра уже давно остыло и перестало давать тепло, к тому же все тело ломило от отсутствия привычки спать на жесткой земле. Хорошо еще, что ночью больше не было происшествий. Вот тебе и романтика приключений — холодно, опасно, неудобно. Нет, не выйдет из меня туриста. Такие приключения, да еще с ночевкой безо всяких удобств, мне даром не нужны.

В животе громко забурчало — это о себе с новой силой напомнил голод. Чтобы унять его хотя бы отчасти, я спустился к ручью. Наполнив через силу желудок водой и ненадолго приглушив неприятные позывы, я полез на дерево. Бок болел значительно меньше, видимо, в очередной раз мне повезло, и все обошлось простым ушибом. Но и эта травма все же доставила пару неприятных моментов. Один раз, когда я держался за ветку только одной рукой, тупая боль ударила по правой стороне. В том момент я чуть не разжал ладонь. Лететь пришлось бы долго.

Критически оценив толщину ствола, я не полез до самой вершины. Того, что можно было увидеть и с той высоты, на которую я взобрался, с лихвой хватало, чтобы испортить настроение: нигде, вплоть до самого горизонта, не было видно даже малейших следов пребывания человека. Единственным, что выделялось в этом бескрайнем океане зелени, были горы. Печально, но людей придется искать долго. Вспомнив, что в лесу человек может начать ходить кругами, я отметил в качестве ориентира противоположное от гор направление и стал медленно спускаться на землю. Решено, иду через лес, рано или поздно он закончится, а вот насколько высоки эти горы и есть ли в них проход — неизвестно, к тому же там будет сложнее найти пропитание и воду.

Так, значит, застрял здесь надолго, а у меня нет ничего для выживания в диких условиях. Я внимательно осмотрел свои карманы и выложил найденные вещи на землю. Н-да, негусто. Передо мной лежала связка ключей, зажигалка, мятая пачка с десятком сигарет, паспорт и набитый пластиковыми карточками бумажник. Кроме зажигалки, ничего полезного нет. Эх, как бы мне сейчас пригодился тот наборный нож, который я всегда таскал студентом с собой. Пиво там открыть или нарезать колбасу. Все, хватит себя жалеть! Знал бы, где упасть, так солому подстелил бы. Вместо того чтобы тратить время на бессмысленные переживания, лучше двигаться вперед.

Найти еду в лесу оказалось сложно. Охотиться было нечем, собирать жуков, деловито снующих по опавшим листьям, пока не собирался. Не настолько я еще голоден, хотя через несколько дней, если не выйду отсюда, они могут показаться мне деликатесом. Страшно подумать, что было бы со мной в горах, где живности должно быть значительно меньше.

Ближе к вечеру, когда в голову стали приходить различные бредовые способы охоты, например, сделать копье, прикрепив к нему в качестве наконечника металлический ключ, мне попались несколько светло-зеленых остролистных кустов, буквально усыпанных ярко-красными ягодами. Подбежав к ним, я торопливо сорвал парочку и собрался было их съесть, как подумал, что они могут быть ядовитыми. В детстве, помнится, мать постоянно пугала историями про отравление волчьей ягодой. Что же делать? Аппетитный вид ягод сводил меня с ума, и я был уже готов рискнуть их съесть, как вспомнил одно из правил определения съедобности растительной пищи: нужно натереть неизвестным плодом тыльную сторону запястья и подождать, если кожа через полчаса покраснеет или начнется раздражение, то пища является ядовитой. В той книге, откуда были эти сведения, еще приводились действия, сводившие риск отравления к минимуму, однако мне, несмотря на все старания, больше ничего припомнить не удалось. Пришлось воспользоваться только первым методом и ждать результата. Не знаю, смог ли вытерпеть положенные полчаса или нет, но все-таки я решился и положил несколько ягод на язык. Вкус у них оказался изумительным, кисло-сладким с незнакомым пряным оттенком. Подождав еще немного и не почувствовав в себе появления признаков отравления, я стал с жадностью объедать кусты, засовывая ягоды в рот целыми горстями.

Наевшись, я посмотрел на оставшиеся плоды. Как же мне взять их с собой, вдруг такой удачи больше не будет? Не придумав лучше способа, нежели использовать для этого плащ, я расстелил его на земле и стал складывать в него ягоды. Собрав килограмма два, аккуратно связал все концы и продел под них палку. Получившийся узелок закинул на плечо и пошел дальше.

По своему опыту я знал, что чувство сытости от фруктов и ягод обманчиво и проходит очень быстро. Однако сейчас, по прошествии нескольких часов, я по-прежнему не ощущал голода и энергично двигался вперед. За это время один раз пришлось залезть на дерево, чтобы сориентироваться по горам. Но беспокоился я зря — с выбранного направления в течение дня так и не сбился.

Опасения, что кусты с ягодами на моем пути больше не встретятся, оказались оправданными. Я изо всех сил старался растянуть подольше свой запас, но он закончился уже к утру. Следующие два дня чувство голода все увеличивалось, пока мою голову не заняла одна мысль — где найти пищу?! Как-то полчаса потратил на попытки сбить палкой одну из птиц, сидевших на дереве, но это оказалось лишь напрасной тратой сил и времени. Вечерами я пробовал медитировать, чтобы снова получить доступ к магии, но пока никакого прогресса в этом направлении не было. Хорошо еще, что в этом странном лесу, где пришедший в первую ночь зверь так и остался единственным встреченным животным, мне не грозила жажда: каждый день без особых стараний я находил пару-тройку небольших ручейков и наслаждался чистой родниковой водой.

В очередное, уже пятое утро моих скитаний я проснулся от странного шуршания, раздававшегося на нижней ветке дерева, под кроной которого я устроился на ночлег. Внимательно присмотревшись, заметил небольшое свечение, видимо исходившее от забравшейся туда белки. Тогда в голову даже и не пришло, что возвратилась способность видеть ауру, все мои мысли были заняты только одним — едой! Осторожно поднявшись, я задержал дыхание, чтобы случайно не спугнуть обед, и, сильно размахнувшись, ударил палкой зверька. Ура, попал! Довольный, радостно улыбаясь во весь рот, я поднял за хвост тушку. Ого, да она килограмма три весит, прямо-таки кошка, а не белка. Или просто разожралась под опекой «Гринписа»?

Или это все-таки не белка. Внимательно рассмотрев добычу, я понял, что это все, что угодно, но только не белка и не кошка. Не может быть у белки таких больших клыков и сиреневого окраса. Как и не может быть у земного животного шести ног. В голове быстро пронеслась ассоциативная цепочка: магия — портал — чудная зверушка… Выпустив из ослабевшей руки эту кракозябру, я медленно сел на землю. Портал вынес меня в чужой мир!

 

Глава 2

Бег на месте

Как я разделывал тушку маленького саблезубого шестинога — та еще история. Шкура зверька оказалась достаточно прочной, а ножа под рукой не было. Однако голод великолепно стимулировал умственную активность и сообразительность. Отбросив несколько фантастических вариантов разделки тушки, я уже был готов попробовать разодрать ее зубами, как вспомнил, что в каком-то старом фильме грабитель использовал вместо бритвы остро отточенный ключ. Почему бы мне не воспользоваться этой идей?

На дне ближайшего ручья мне посчастливилось найти небольшой камень, который вполне подошел на роль точильного бруска. Несколько часов, проклиная все на свете, я потратил на заточку внешней стороны ключа. Камень так и норовил выскользнуть из вспотевшей руки, а металл упорно сопротивлялся насилию. Несколько раз у меня лопалось терпение, и тогда в лесу раздавались громкие нецензурные выражения. Наконец я счел уровень заточки подходящим для разделки тушки, когда при очередной пробе слегка порезал палец. Пусть далеко до бритвы, но мне хватит и этого. Однако шкура зверька оказалась значительно прочнее моей кожи. Как ни пилил заточкой его ногу, мне не удалось ее разрезать. Взбешенный неудачей, я сломал одну из веток, приготовленных для костра, приставил ее острым концом к животу строптивой пищи и изо всех сил ударил по другому концу камнем. Раздался чавкающий звук, и меня обдало фонтаном крови. Протерев рукой глаза, я вставил ключ в открытую рану и, отбросив брезгливость, стал ожесточенно пилить шкуру. Если эта дрянь окажется еще и несъедобной!..

Место стоянки пришлось менять. Я смыл с себя всю грязь, руки и лицо пришлось нещадно тереть, чтобы избавиться от противного запаха потрохов. Одежду также прополоскал в ручье и повесил сохнуть на дерево. Несмотря на ярко светившее солнце, после купания было зябко. Ничего, скоро согреюсь.

Я разжег небольшой костер, соорудил упоры и положил на них сделанный из ошкуренной ветки шампур с кусочками мяса. Ждать, пока дрова хорошо прогорят, и жарить на углях было выше моих сил. Время от времени приходилось переворачивать импровизированный шампур, чтобы еда сильно не подгорела. Остальные куски мяса горкой лежали на шкурке зверька, сердце и печень отложил в сторону, их приготовлю отдельно.

Скоро от костра пошел дурманящий аромат еды. Не желая больше терпеть, я снял шампур и жадно вцепился в обжигающий кусок мяса. Пища была жесткой и имела неприятный привкус, но я был безумно рад и такому угощению. Жир стекал по моему подбородку и капал на джинсы, никогда бы не подумал, что даже в такой ситуации буду вести себя, как свинья.

Сразу я смог съесть только треть, остальное не спеша прожарил на углях и завернул в листья растения, похожего на лопух. Теперь в течение двух-трех ближайших дней о еде можно не волноваться.

Я сидел у маленького костра, время от времени подбрасывал в пламя лежащие рядом ветки и размышлял об иронии судьбы. Еще утром главным желанием было утолить голод, а сейчас, когда мой живот не требовал пищи, особой радости я не чувствовал. Теперь я лениво отрывал зубами жилистый кусок слегка горчившего мяса и сожалел об отсутствии соли.

Насытившись, я стал думать, что делать дальше. Раньше мало обращал внимания на окружающий меня мир, теперь же все казалось необычным и требовало пристального изучения. От этого могла зависеть моя жизнь. В деревьях я не заметил ничего особенного: листья, ствол, ветки, в общем, деревья как деревья. Правда, я точно знаю, как выглядят только несколько земных пород: береза, елка, ива и еще пальма. Так что если и были какие-то отличия, то они для меня незаметны. Ну и черт с этой флорой, животный мир — вот что действительно кажется странным. Я уже пять дней в этом лесу, а встретил всего лишь двух живых существ — ночного хищника, пришедшего к моему костру в первую ночь, и это невкусное недоразумение. Остальных что, поубивали и съели? А где насекомые, почему в лесу только жуки? Я еще могу предположить, что комарам не нравится мой запах, это, конечно, радует, но где мухи и другие мелкие твари? Не поленился и сходил на полянку, где разделывал тушку, но и там запах крови не привлек местных насекомых. Я непроизвольно дернул щекой — странный какой-то лес.

Этот мир, понятное дело, должен быть заселен разумными существами. Кто-то же построил и разрушил башню, да и создал тот серебряный алтарь. Кольцо! Я вскочил и забегал кругами по поляне. Что же я так его испугался? Если оно притащило меня сюда, то может и обратно отправить. Я был уже готов надеть практически высохшую одежду, как понял, что не знаю, куда идти. Нет, основное направление определить было нетрудно — залез на дерево и увидел горы, но где точно искать развалины — ума не приложу!

Так, без паники!

— Итак, допустим, это горы. — Я бросил перед собой на землю камень и продолжил говорить сам с собой, звук моего голоса помогал не сбиться с мысли. — Навскидку от них до башни было километров пять, не больше. Тогда кольцо будет находиться здесь.

Я положил поближе к себе ключ, получилось довольно символично, и задумался. В час человек проходит три-четыре километра, сделаем скидку на пересеченную местность — получается два с половиной. Значит, если не преуменьшаю свою скорость, за это время я прошел где-то километров семьдесят. Правда, поскольку путь корректировал только раз в сутки, мог незаметно отклониться влево. Тогда мое сегодняшнее местонахождение здесь: зажигалка, которая обозначала меня, легла правее воображаемой прямой, проходящей через центр гор и башню.

Я начертил на земле треугольник, вершинами которого стали эта поляна, башня и горы, потом, замерив на этой примитивной карте расстояние от зажигалки до ключа, отметил точно такое же на отрезке зажигалка — камень. То есть если я буду идти назад, то через три с половиной дня буду здесь. Что мне это даст? Да ничего, ведь я не знаю угол вершины, то бишь градус, на который я отклонился влево.

Сломав от злости ветку, которой чертил карту, я снова задумался. Остается один вариант: искать пепелища от моих костров. То есть мне нужно целый день идти назад, а незадолго до заката повернуть на девяносто градусов и шагать параллельно горам. Если до вечера не найду следов от костра, то буду делать это утром. Скорее всего, на обратный путь уйдет времени на день или два больше. Тут я остановился в своих планах, четыре с половиной дня туда, три с половиной назад — это восемь дней! Больше недели! А где я возьму пищу? Сиреневого как ни растягивай, хватит дня на три, не больше… если только попробовать найти те вкусные ягоды?

Решено, завтра с утра поворачиваю назад, а сейчас спать. Нет, вначале медитация. Я сел в позу лотоса, полностью расслабился и попытался представить, как мой источник наполняется энергией. Без магии домой вернуться не получится, поэтому нужно как можно быстрее восстановить свои способности.

Я с огромной скоростью летел к башне. Зря вчера беспокоился о дороге назад, всего-то надо было представить себе ее мысленно, и тут же в голове возникло чувство правильного направления. «Эх, колечко, колечко, кольцо», — напевал я себе под нос веселую песенку и так быстро перепрыгивал с одного дерева на другое, что в ушах свистел ветер. Как же это ловко у меня получается, наверное, если бы было всего две руки, не смог так быстро передвигаться по кронам деревьев. Не понял, как это «всего две»? Я ошарашенно посмотрел на свои руки и увидел, что их четыре штуки. Симпатичные такие, покрыты сиреневой шерсткой. От неожиданности я перестал контролировать движение и врезался лбом в следующее дерево, а уже падая вниз, дико закричал…

Я очнулся и с ужасом стал осматривать себя. У меня по-прежнему было две руки и нормальная кожа. Фу-у, это всего лишь сон, видимо, заснул во время медитации. Приснится же такое, с детства ненавидел человека-паука.

Небо стало понемногу светлеть, предвещая скорый рассвет. Надо идти сейчас, чтобы до заката успеть найти следы предыдущего костра.

Кортеж Туора медленно и чинно, как это и полагается уважаемому архимагу, подъехал к воротам вольного города Карн на закате дня. Янель, почувствовав, что карета снизила ход, высунул голову из окна и с заметным скепсисом стал рассматривать городские укрепления. Внешний вид города его не впечатлил. Где стройные башни с украшенными ажурной резьбой бойницами? Почему не развеваются над городом хищными птицами знамена боевых отрядов, его охраняющих? Где, наконец, бравые стражники, суровые воины в начищенных до блеска доспехах, которые зорко смотрят за порядком, вылавливая злоумышленников из толпы желающих въехать? Уж не эти ли бандитского вида люди в тусклых кольчугах? Молодой маг скривился от пренебрежения. Как это убого по сравнению со столицей! Стены Эрии походили на воина, замершего в стремительном танце с мечами, а оборонительные сооружения Карна — на грузного ополченца, пьяно упавшего в грязь и там заснувшего. Любое сравнение, которое бы Янель ни провел, было явно не в пользу вольного города. О чем юноша и не преминул сообщить архимагу.

— Ты что, Янель, книжонок для купеческих девиц перечитал? Все подавай тебе красивое и элегантное, — обидно ответил Туор. Вопрос его отвлек от чтения массивного фолианта, казавшегося в его больших ладонях тоненькой детской азбукой. Если бы учитель в юности выбрал карьеру помостного бойца, то он наверняка бы стал чемпионом. Архимаг громко захлопнул книгу и полным сарказма голосом произнес: — Красота спасает мир! Тьфу ты, ну надо же выдумать такое. Мир спасают железо, магия и кровь! А ведь начитавшись такой дряни, вырастет целое поколение глупцов, которые будут искренне считать, что удар в спину врага на поле битвы — это подлость, что гном всегда держит свое слово, что честь превыше долга. А сами от вида крови и запаха кишок падают в обморок, неженки! Дураки все эти твои писатели, надо их всех повесить на ближайшем столбе. Как и их поклонников. Вскоре еще додумаются до того, что ильвэров объявит эталоном красоты и куртуазности!

Во время этой тирады юноша не находил себе места от неловкости. Он действительно, чтобы не показаться отсталым, вечерами почитывал модные ныне в столице произведения баронессы Ливэль и виконта Арн'Иэля. Если бы Туор знал, что они в своих книгах уже не просто восхищаются таинственным народом, а считают его перворожденным и чистым воплощением света, то, наверное, испепелил бы этих авторов прилюдно. С Янелем заодно.

Юноша поостерегся спрашивать у возмущенного архимага, почему тот так ненавидит ильвэров, но отважился задать вопрос, чтобы хоть немного прикрыть свою некомпетентность:

— Учитель, но ведь стены столицы в два раза выше этого недоразумения, кроме того, здесь всего одна защитная линия, а не три.

— Глубже надо смотреть, глубже. И учитывать местные особенности. Крепостные укрепления столицы возводились лучшими архитекторами мира. Они, безусловно, красивы, но насколько крепки — никто не знает, потому что, слава богам, враг ни разу до ее стен не доходил. А вот защита Карна выдержала несколько серьезных атак. Ее даже гномы не смогли взять после годовой осады! Так что не смотри на неказистый облик этого города — перед тобой одна из лучших крепостей империи.

Тем временем впереди послышалось ржание лошадей, и карета остановилась. Недовольный архимаг распахнул дверь, к нему тут же подбежал один из сопровождающих воинов.

— Ваше магичество, там небольшая заминка произошла, — объяснил седоусый ветеран. Новички в охрану школы не принимались, только вот такие закаленные воины, прошедшие не один десяток битв, могли попытать счастья попасть в охрану лучшей магической школы империи. — Купчишка один попытался проскочить перед нами, уж и не знаю, откуда он взялся. Первая телега у него прошла, а на второй задняя ось прямо в воротах треснула. Вот его сейчас стража и костерит. Груз тяжелый — бочки с дегтем. Пока купчишка грузчиков соберет, пока они все перенесут… Подождать придется, ваше магичество. До закрытия врат можем не успеть.

Туор сердито мотнул головой, ночевать в поле он не собирался. Правила в Эрдании одинаковы везде — после заката вход в город закрыт для всех. Конечно, существовал большой список исключений, в который, кстати, входил и Туор. Однако архимаг не захотел воспользоваться своей привилегией, так как о его визите в Карн стало бы всем мгновенно известно. Тут же забегали, зашевелились бы доверенные лица сильных мира сего. Как же — целый архимаг прибыл в приграничный город. Что он там ищет, может, самим пригодится? Именно так, по мнению старого мага, будут размышлять его друзья-соперники, и нельзя упускать вероятность, что кто-то может дойти до правильной мысли и сам захочет найти наследие Края.

— Позови капитана, — приказал Туор воину. Тот молча кивнул и побежал искать начальника. Янель тоже не остался без дела. — А ты чего рот раскрыл? Бери мои вещи и следуй за мной!

Архимаг грузно вышел из кареты и сердито засопел. Юноша еще не успел собрать все сумки, как к ним подошел капитан охраны. Он кивком поприветствовал Туора и стал ждать указаний.

— Бринк, ты со своими людьми оставайтесь охранять карету. Если завал не успеют разобрать до заката, будете ночевать здесь, если успеют — иди к постоялому двору «Сиреневый гмырх», мы остановимся там. — Он посмотрел на ученика, собравшегося лезть на крышу кареты, чтобы отцепить багаж, и прикрикнул на него: — Брось, ты это не утащишь. Этих вещей вполне хватит. — Он кивнул на сумки, которые Янель успел вынести из кареты. — Еду только оставь, мы перекусим в городе, а воинам придется довольствоваться тем, что у них есть.

— Ваше магичество, вы уверены? — Капитан перегородил дорогу груженному тяжелыми сумками юноше. Янель обрадовался, что не придется все это тащить самому. — Может, возьмете пару моих ребят? Сами знаете, в приграничье много лихого народа.

Туор задумчиво пошевелил губами и согласился. Тут же, следуя приказаниям капитана, к ним подбежали двое воинов. Янель грустно вздохнул и вскинул на плечи дорожные сумки. По своему опыту он знал, что солдаты при исполнении своих прямых обязанностей не будут ему помогать — руки их всегда должны быть свободными, чтобы суметь отразить внезапную атаку.

Ворота они миновали быстро, стража попыталась было прицепиться с вопросами, но пара серебрушек, пойманных с грацией профессиональных жонглеров, переключила их внимание на несчастного купчишку.

За проходом компания разделилась — Туор с воинами пошел к главе местной гильдии охотников, а Янель, получив от архимага увесистый кошель серебрушек, потащил вещи к постоялому двору. Нести груз худосочному парню было тяжело, и, как только учитель скрылся из виду, он за половину медянки нанял носильщиков, двух оборванных пареньков, скучающих рядом с будкой стражи. От них же юноша узнал, где находится постоялый двор со столь странным названием. Нет, что такое гмырх, он знал — небольшое животное, охотящееся на крыс и мышей, прозванное так за издаваемые им звуки, но почему сиреневого цвета? Его кто-то покрасил? Но зачем?

Всю дорогу Янелю пришлось внимательно смотреть за носильщиками, ругая себя, что заплатил им деньги вперед. Вся надежда была на то, что они опознали в нем начинающего мага и побоятся его обманывать. Дойдя до нужного места, ребята даже занесли сумки внутрь, что немного порадовало Янеля: книги учителя весили достаточно много.

Будущий маг вне категорий, а именно им частенько представлял себя юноша в своих мечтах, зашел на постоялый двор с гордо поднятой головой. Внутри оказалось грязно и шумно. В обеденной зале, у дальнего стола сидели и о чем-то громко спорили несколько наемников. Судя по обрывкам разговора, долетевшего до слегка оттопыренных ушей юноши, они решали, на чьи деньги будут заказывать следующий кувшин вина. Через пару столов от них гуляла веселая компания простолюдинов, бросая объедки прямо под стол. За всем этим со вселенской тоской в глазах наблюдал тощий человек в серой куртке с засаленными рукавами. Он облокотился на покрытую темными разводами стойку и задумчиво протирал тряпкой помятый медный кубок.

И вот здесь будет жить архимаг? Удивлению Янеля не было предела. Но с другой стороны, если Туор решил тут остановиться, значит, так оно и будет. Юноша подошел к стойке и, слегка покашляв, привлек к себе внимание:

— Уважаемый, мне нужно снять две комнаты на четырех человек, одну на трех, и три одноместных номера.

— То есть всего постояльцев будет четырнадцать? — вопросительно поднял бровь человек у стойки. Янель до сих пор не мог понять, кто это — хозяин заведения или его помощник. — Два серебряных империала. Денег у тебя хватит?

Молодой маг молча бросил на прилавок кошелек, но деньги в воздухе перехватила чья-то волосатая рука.

— Магик желает сначала угостить настоящих воинов. — Наемник слегка покачнулся и как бы случайно откинул край куртки, закрывавший оплетенную серебряным шнурком рукоять меча.

«Мастер меча. — Внутри у Янеля все оборвалось. — Он сейчас нашинкует меня на салат». Юноша был готов проглотить оскорбление, хотя в столице назвать мага «магиком», пусть даже ученика, стало бы поводом для дуэли. Здесь силы, очевидно, были неравны: мастер меча, особо не напрягаясь, в поединке мог победить настоящего мага, что тут уж говорить об ученике. В конце концов, рассудил Янель, для его бюджета кувшин вина не станет неподъемной ношей. Юноша полез было за пазуху за серебрянкой, как услышал от наемника слова, приведшие его в тихий ужас:

— Эй, хозяин, дай нам своего лучшего вина, на все. — Мастер меча кинул кошелек архимага на прилавок и, усмехнувшись, покосился на Янеля. — Ты же ничего не имеешь против?

Допустить, чтобы этот пьяный урод потратил все деньги, которые ему дал учитель, парень не мог. Это же позор будет на всю жизнь. Туор такого труса выгонит, и юноша никогда не станет великим волшебником… Янель решил: пусть он погибнет, но про него никто не скажет, что он слабак и предал свою мечту.

— Как раз имею, — ответил юноша, активируя в перстне форму молнии. Он вытянул в сторону наемника крепко сжатый кулак. — Посмотри сюда, скотина!

Из кольца вырвалась светло-голубая молния и вонзилась точно в грудь воина.

Обстановка номеров была ненамного чище и богаче, чем в общей зале. Архимаг свободно развалился в побитом молью кресле и молча раскуривал трубку. По комнате поплыл ароматный дым, ни у кого другого юноша такой табак не встречал, да и неудивительно, Туор собственноручно добавлял в него какие-то травы и хранил секрет чуть ли не строже, чем книгу заклинаний.

Янель сидел на краешке стула, зажав руки между коленями, и мрачно смотрел перед собой. Ну кто же знал, что этот клятый наемник окажется самозванцем? Юноша всерьез приготовился умереть от руки одного из элитных мечников империи, прозванных школярами убийцами магов.

Молчание затягивалось.

— Но у него был знак, — в очередной раз повторил юноша.

— Послушай меня внимательно. — Арихимаг выпустил голубой клуб дыма и пригубил кубок молодого хамешского вина. Спиртное здесь он поостерегся заказывать и воспользовался своим запасом. — Ты молодец. Не побоялся выйти против мастера меча и показал отличный для своей ступени уровень владения магией. По возращении домой напомни, сходим в Гильдию мечей, там получишь награду за смерть этого нахала. Гильдейцы щепетильно относятся к использованию чужими их атрибутов. — Старый маг пристально посмотрел в глаза Янелю, который аж зарделся от похвалы. — С другой стороны, этот случай должен стать тебе хорошим уроком. Запомни, не все, что ты видишь, является истинным. У тебя мало опыта, а то бы знал, что в таких забегаловках этот прием стар, как мир. Негодяи тебя успели изучить — молодой парень, явно пренебрегающий воинским искусством, в новенькой мантии. Должен быть или богат, чтобы всегда ходить в такой одежде, но тогда ему незачем останавливаться в такой дыре, любо только ее купил, а значит, лишь приступил к изучению искусства. Вот они и решили использовать все еще существующий предрассудок: страх магов нечаянно оскорбить мастера меча. Эти слухи, кстати, специально распространяются двором, чтобы унять спесь недоучек, овладевших основами магии и считающих, что они повелители мира.

Туор выпил еще немного ароматного вина, играющего внутри кубка золотистыми искрами, и продолжил отчитывать ученика:

— Ты тоже совершил несколько ошибок. Где была твоя голова? Ты должен был, прежде чем направить весь свой резерв в заклинание, подумать — а что воин такого уровня делает в этом притоне? Ладно, может, он, как и мы, здесь был по своим делам. Но запомни, настоящий мастер меча — это не просто убийца, он принадлежит к элите империи. Он никогда не опустится до того, чтобы медянки сшибать с посетителей. — Архимаг внимательно наблюдал за реакцией ученика. Вроде тот понял свои ошибки, но нужно дополнительно закрепить урок. — Да, и еще, вздумай ты провернуть трюк с молнией с кем-нибудь из второй компании, у тебя бы ничего не получилось, и остался бы я без столь безрассудного помощника.

— Почему? — Удивления Янеля хватило только на одно слово.

— Там отмечали праздник люди из местной Гильдии убийц, и у каждого из них был минимум один амулет, созданный артефактором уровня мастера. Что, непохожи они на «ночной ужас»? Неужели ты думаешь, что убийцы всегда должны ходить в темных одеяниях и быть с ног до головы обвешаны оружием, как хамешский калиф драгоценностями? — Проводя урок, столичный волшебник увлекся и, когда попробовал в очередной раз затянуться, с раздражением понял, что трубка погасла. На некоторое время архимаг замолчал, вновь ее раскуривая. — Про что это я? Ах да, ты отметил реакцию хозяина на их поведение за столом?

— Да, он был какой-то грустный.

— Он был не грустный, а опечаленный. Ведь он ничего не мог сказать этим людям, которые загадили его трактир и отпугнули многих посетителей. Ладно, на сегодня свободен. Иди спать, завтра на рассвете мы должны быть у северных ворот.

Янель попрощался и тихо закрыл за собой толстую дверь. Туор подошел к ней и задвинул засов — береженого боги берегут. Только после этого он позволил себе рассмеяться:

— Нет, он приготовился к смерти! Ха-ха-ха, прямо один из легендарной четверки. Как там поется? — Туор тихо запел хорошо поставленным голосом:

Все-таки он не ошибся в свое время в Янеле, когда пригласил паренька на должность помощника-секретаря, а по сути дела сделал его личным учеником. Чтобы провалились в бездну эти замшелые гильдейские правила. Совсем золото глаза застило Совету высших магиков, именно магиков, а не магов. Они что, не понимают, что введение минимального размера оплаты за обучение высшей магии только ускорит деградацию искусства? Внешне все, конечно, выглядит благопристойно: император даровал право всем подданным, имеющим магический талант, получать знания во множестве магических школ государства, отменив тем самым прежние сословные ограничения. Причем лица низших сословий имели возможность обучаться за казенный счет и жить на полном пансионе. Правда, другим указом монарх ограничил обучение одним годом и строго регламентировал программу: только самое необходимое для выбранной специализации. Например, основы алхимии или лечебной магии плюс обязательные для всех история империи и правящего дома. И никакой теории! В результате новоиспеченные маги худо-бедно управляли энергией да знали строго ограниченное количество форм. Главным критерием получения некогда гордого звания «маг» была способность активировать изученные формы, о скорости, не говоря уже о способности комбинировать заклинания, речи и не шло. Таких недоучек действительно мог победить не только мастер меча, но и мечник, имевший хороший защитный амулет. Еще сто лет назад никакой воин, даже самый талантливый и весь обвешанный амулетами, не надеялся в сражении лицом к лицу победить мага. А сейчас? Туор сплюнул в сердцах, вспомнив, как случайно стал свидетелем дуэли новых магов — плетения они творили жиденькие, концентрация при создании форм была низкой, поэтому иногда вместо удара получали пустое сотрясение воздуха. И самое главное, в них не было ни капли творчества, только банальные огненные шары и молнии. Про защитные заклинания они как будто совсем не знали, использовали только стандартные амулеты. Такого магика мастер меча мог одолеть одной левой и с закрытыми глазами.

Конечно, была возможность получить более качественное образование — в столичном университете, да только стоимость его такова, что по карману только обеспеченным людям. Вот и получилось, что настоящими магами становились отпрыски аристократов, богатых купцов и династий потомственных волшебников. Никто из них не носил звание ниже магистра. В итоге произошло чреватое негативными последствиями разделение магии на высшую и низшую. Также сыграло свое черное дело происхождение и богатство будущих повелителей волшебства. Практически никто из них не хотел изучать магию ради нее самой, абсолютное большинство было озабочено только развитием личной силы, запоминанием большего количества форм и их комбинаций для увеличения своего и так не маленького капитала и власти. Маги стали держать друг от друга заклинания в тайне, боясь потерять и толику своего мнимого могущества. Так были утрачены заклинания портала, вызова элементалей и многие другие.

Искусство магии стало привилегией избранных.

Постепенно статус магов снижался, они встали на уровень хороших ремесленников. Были придуманы новые, совсем не нужные дополнительные ступени, чтобы отделить магов-ремесленников от истинных чародеев, получивших основательную подготовку и знания об искусстве. Раньше было проще. Сначала шел неофит — человек, обладающий магическим даром, но не умеющий сознательно его применять. До инициации наставник помогал ему развивать уникальный дар с помощью специальных тренировок и заставлял до автоматизма воссоздавать основные формы заклинаний. Потом приходил черед ученичества — молодые люди учились управлять даром и постигали тяжелую науку общей теории магии. На этой ступени большое внимание уделялось контролю над энергией и скорости создания заклинаний. Такого волшебника, получившего степень мага, можно было смело направлять в войска. Десяток лет самостоятельной практики давал магу право пройти испытания и заслужить звание мастера. Основным критерием являлось создание нового комбинированного заклинания. Оно внимательно изучалось Советом высших магов, который и выносил решение о работе кандидата. Сколько в прошлом было создано новых заклинаний именно такими соискателями! Открыв новую форму, волшебник мог рассчитывать на степень повелителя магии. Архимаг кроме существенного объема внутренней силы, приходящей через упорный труд спустя многие десятилетия практики, должен был представить совету открытие в теоретической магии или создать новое направление в искусстве. Ну и маг вне категорий — существо невообразимой силы и знаний. За всю историю человечества таких было двое. А сейчас? Какие-то повелители волшебства, овладевшие на уровне прежних магов формами одной из стихий, и ладно бы одной из четырех основных, а то каких-то новопридуманных магий льда, тумана, железа и тому подобной чуши. Титул «великий» вообще имел чисто политическое значение — придворный маг великого рода.

Самое обидное, что наивысший период развития искусства в империи стал причиной современного упадка. И виной всему было изобретение гениального Святого Края — боевые перстни.

Утром, слегка позавтракав, я отправился за кольцом. Следы предыдущей стоянки нашел сравнительно быстро — к обеду следующего дня. Я старался максимально растягивать запас еды, по моим прикидкам, ее должно было хватить еще на четверо суток, как раз чтобы добраться до башни. Уж не знаю, что было причиной, но мясо, аккуратно завернутое в большие листья растения, напоминавшего лопух, не плесневело. Всю дорогу я при помощи ключа делал небольшие зарубки на деревьях, чтобы суметь вернуться назад, если собьюсь с пути. Несколько раз так и пришлось делать.

Каждый вечер перед сном я отводил час для занятия медитацией. Однако никакого результата добиться не смог, даже самое простейшее действие — магическое зрение — для меня было по-прежнему недоступно. Вероятно, мой источник все же пострадал при переносе в этот мир. Я не сильно расстраивался — капля камень точит, рано или поздно вновь возьму свою магическую энергию под контроль.

На четвертый день я обнаружил кусты с ягодами. Их было значительнее больше, чем в прошлый раз, видимо, все-таки немного сбился с направления и случайно вышел к другим зарослям кустарника. Ничего страшного — наемся впрок, возьму побольше с собой и разбавлю свою мясную диету. Только зарубки теперь нужно будет делать чаще, обидно, если на обратном пути пройду мимо такого шикарного источника пищи.

Но рано радовался — внезапно пошел ливень. Устроившись под большим деревом, чья густая листва дала на первое время защиту от дождя, я разжег маленький костер из найденных на месте сухих веток и принялся ждать. Прошло несколько часов, а плотная пелена дождя не становилась реже. Просочившиеся через крону дерева капли неприятно холодили уже мокрую одежду. Не спасал даже натянутый на голову плащ. Огонь постепенно погас, никак не желая гореть на мокрых дровах. Хорошо хоть эта вынужденная остановка не уменьшит скудные запасы еды — от ягодных кустов я успел уйти не больше чем на двести метров.

Проснулся я глубокой ночью от внезапно наступившей тишины. Ну наконец-то дождь прекратился. Завтра снова в дорогу!

Однако ни завтра, ни еще через день я не смог продолжить путь — с самого утра на несколько суток на лес опустился густой туман. Видимость была не больше десяти метров, в таких условиях даже ягодные кусты было найти очень сложно, что уж тут говорить о поиске башни. Мясо, как я ни старался его сэкономить, быстро закончилось. Хорошо еще, что промокшая одежда не привела к простуде. Хотя, может, эти плоды обладают целительским свойством, наподобие малины?

Понадобилось еще два дня, чтобы найти следы последнего кострища. Еще немного — и я выйду к развалинам. Солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь тихо шелестевшие листья, стали приобретать красноватый оттенок — верный признак в этом странном лесу, что скоро наступит ночь. Чем ближе я был к цели, тем чаще в моей голове появлялись картины, как какие-то хитрые личности, с повадками киношных гоблинов, осторожно, оглядываясь по-воровски, медленно заползают в башню и крадут мое кольцо. С трудом удержав разыгравшуюся фантазию, я не кинулся к башне на ночь глядя, а остановился на привал.

Паранойя отпускать меня не хотела, в каждом кусте виделись враги, только и ждавшие, что я расслаблюсь и отвернусь. Больше для собственного спокойствия, нежели для защиты, решил сделать небольшое копье. Неподалеку от стоянки приметил дерево с наполовину отломленной веткой, она идеально подходила для моей цели. Отломав основу для будущего оружия, я приступил к очистке палки от мелких ветвей и сучков. Критически осмотрев слегка кривоватую жердь чуть более полутора метров длиной, я решил заострить ее конец. После получаса стараний и тихой ругани из-за порезов от скользящего по мокрой древесине ключа получилось требуемое. Чтобы сделать острие копья более жестким, я аккуратно обжег его очищенную часть над костром. Ну вот теперь у меня есть хоть какое-то оружие. После таких трудов можно и передохнуть.

Взглянув на измятые ягоды в узелке (в этот раз пожадничал и набрал их килограмма четыре, больше в плащ просто не поместилось), я позволил себе съесть два десятка плодов. План экономии — не больше килограмма в день — пока выполнять удается. В крайнем случае, уменьшу рацион или поголодаю денек, но на обратную дорогу хватит. А если, чем черт не шутит, удастся на месте разобраться с кольцом и вернуться домой, то проблема пропитания решится сама собой.

Ночь прошла беспокойно, постоянно казалось, что на меня из темноты кто-то смотрит. Только под утро я смог забыться тревожным сном. Снилось, что ко мне подошел огромный зверь, телом напоминающий земного тигра, и долго, к чему-то принюхиваясь, стоял рядом. Когда монстр топал на месте лапами, под его короткой шерстью, искрившейся под серебряным светом звезд, перекатывались тугие бугры мышц. Ночное чудовище слегка приоткрыло пасть, и с огромных желтых клыков на землю закапала слюна. Это видение было настолько реальным, что, проснувшись, я не сразу решился открыть глаза. Но это оказалось обычным кошмаром, рядом никого не было, и я, вздохнув с облегчением, снова заснул.

День был уже в самом разгаре, когда меня разбудили упавшие на лицо солнечные лучи. Слегка перекусив, я полез на дерево изучить окрестности, вчера этого делать не стал, так как из-за усталости опасался не заметить что-нибудь важное. Помню, что развалины башни находились на большой поляне, которую вполне можно заметить издалека.

Опасно балансируя на тонкой ветке, я мысленно разбил лес на квадраты и стал их методично изучать. Во время осмотра мне показалось, что на одном участке кроны деревьев немного светлее и менее густые, чем в других местах. Надо проверить, таинственные руины могут находиться именно там.

Уже практически подойдя к цели, я услышал доносящиеся спереди крики и насторожился. Прислушавшись, к своему удивлению, разобрал явно членораздельную речь. Лающий язык, на котором перекрикивались аборигены, был чем-то похож на японский и был мне непонятен. Что же, этого как раз и опасался: переход между мирами не дал мне столь необходимого знания для вхождения в местное общество. Несколько поколебавшись, идти навстречу к туземцам или нет, я решил все же подобраться несколько поближе и посмотреть, что они делают у моей башни. Вот бы друг друга поубивали, а то знаю этих дикарей, обязательно ведь стащат привлекательно блестящую для их пустых голов штуковину — мое кольцо!

Крики становились громче, и я отчетливо уловил звучащие в них оттенки ужаса. Неужели мне наконец-то повезло? По закону жанра там сейчас должна идти битва, я спасу раненого путешественника, и он мне поможет адаптироваться в этом мире. Главное — самому на глаза разбойникам не попасться.

Пригнувшись, я короткими перебежками от дерева к дереву стал подбираться к поляне. Последние десять метров, явно перестраховываясь, прополз на животе. Осторожно раздвинув ветки росшего у самого края куста, я с возрастающим изумлением стал наблюдать за неравной схваткой незнакомого чудовища с одетыми в кольчуги воинами. Хотя незнакомым — это как сказать. Когда зверь, вонзив саблевидные когти в землю, замер перед очередным прыжком и стал бить себя в нетерпении длинным хвостом по покрытым серебристой шерстью бокам, я узнал в нем ночного гостя. Так это не было сном! Меня объял запоздалый страх, и по телу побежали мурашки. И что бы я сделал своим копьем против этой зверокиски? Это же как с мухобойкой против танка. Но там хоть можно надеяться танкиста до смерти рассмешить, а против этой живой машины смерти…

Оборонявшиеся люди (лица воинов под открытыми шлемами были явно человеческими) были уже прижаты монстром к руинам башни. Только выставленная перед ними стальная стена щитов служила им защитой. Чудовище присело на мощные задние лапы и, словно размазавшись в воздухе, совершило стремительный бросок на воинов. Люди под столь яростным натиском подались на шаг назад, но смогли сохранить единство защитной линии. Судя по их лицам, перекосившимся от напряжения, это стоило им неимоверных усилий. Зверь издал глухой перекатывающийся рык, заставивший волосы встать дыбом. Долго так защитники не протянут, еще несколько подобных атак — и кто-нибудь из людей не выдержит напора чудовища, и тогда оборона рухнет. Что может сделать это существо с воинами, красочно говорили четыре тела, лежавшие сломанными куклами на поляне.

Тем временем бойцы получили небольшую передышку — чудовище, не сводя глаз с людей, лизнуло переднюю лапу. Видимо, кто-то из воинов успел ударить по ней мечом, однако на шкуре не было видно и царапины. Люди с мрачной решимостью смотрели на зверя, верилось, что скорее сломается их оружие и щиты лопнут под неистовыми ударами твари, нежели дрогнет хоть один из них.

За спинами воинов послышался короткий выкрик — щиты на мгновение раздвинулись, и оттуда вылетела арбалетная стрела. Неизвестный стрелок явно целился в глаза чудовища, но промахнулся. Тварь раздраженно мотнула головой и не преминула воспользоваться брешью в защите, с места прыгнув на людей. Ее передние лапы вытянулись вперед, грозя порвать в клочья опрометчиво замешкавшегося воина или когтями вырвать щит из его рук. Однако в середине прыжка в зверя попал предмет, вылетевший из-за спин защитников. Монстр попытался еще в воздухе уклониться от необычного снаряда, но его феноменальная скорость сыграла злую шутку — он был уже слишком близко и просто не успел изменить направление. В воздухе раздался звук, словно кто-то разбил хрустальный бокал, и чудовище оказалось окутано серым облаком. Тело зверя плашмя ударилось о вновь монолитную линию щитов и бесформенным кулем отлетело назад.

Чудовище быстро вскочило на ноги и, устрашающе оскалившись, сделало несколько шагов назад. Его светлая шерсть, некогда светящаяся изнутри, пошла темными пятнами и слегка дымилась, словно на нее попали горящие угли. В движениях пропала прежняя смертоносная грация, стало понятно, что зверю нанесен серьезный урон.

Люди, поняв, что тварь теряет силы, выставили между щитами кончики мечей и немного продвинулись вперед. Зверь угрожающе зарычал, вынудив воинов замереть и плотнее сомкнуть щиты. Минут десять длилось это противостояние. Каждая из сторон опасалась сделать роковую ошибку: люди — далеко отойти от защищавших их спину руин, а чудовище — подойти ближе и получить еще один снаряд.

Вдруг из-за щитов раздался властный голос, и воины сделали шаг вперед. Чудовище, оскалив клыки (размером с человеческую ладонь), попятилось назад. Несколько томительных секунд они смотрели друг на друга, и зверь признал поражение. Он развернулся и стремительно исчез в густых зарослях леса, левее метров на пятьдесят от моего ненадежного укрытия.

Воины, настороженно всматриваясь в сторону исчезнувшего монстра и сохраняя строй, стали медленно продвигаться вперед. Теперь мне стало видно, что за их спинами во время всего этого боя находились два бездоспешных человека. Один из них, высокий статный мужчина, передал молодому напарнику небольшой ящик, который незамедлительно был спрятан в наплечную сумку. Юноша поправил свои огненно-красные вихры, выбившиеся из-под зеленого берета, и, опустив арбалет, склонился над ближайшим телом погибшего воина.

 

Глава 3

Новые игроки

Гурик, замерев в ожидании клева, сидел с удочкой на краю простенького моста без перил, перекинутого через речку Лесную. Легкий утренний туман, поднявшийся с реки, неприятно холодил его старческое тело, еще помнящее тепло уютной постели. Рядом с ним в сачке лежали две свежевыловленные маленькие рыбешки. Старик слеповато прищурился — ему показалось, что на водной глади слегка дрогнул поплавок. Он подобрался и удобнее перехватил удочку. Если добыча будет нормальной, а не как предыдущая — только гмырхам на завтрак, то им с внучкой хватит еды на сегодня, а там, смотришь, еще что-нибудь боги подбросят. Тут поплавок резко пошел вниз и влево, сильно натягивая леску, сплетенную из лошадиной гривы. Гурик обрадовался, судя по всему, рыба должна быть величиной с локоть, не меньше. Он еще немного подождал, подсек добычу, и серебристая рыбина, яростно извиваясь, оказалась в руках старика. Радостно улыбнувшись почти беззубым ртом, рыбак прижал ее локтем к себе и стал вытаскивать крючок. Вдруг из ближайшей рощи, куда, делая крутой поворот, уходила дорога на Карн, вылетела колонна всадников. Занятый своим уловом, Гурик не обратил внимания на раздавшийся за спиной топот копыт. Только когда первая лошадь взлетела на мост, старик от неожиданности выпустил рыбу и сам полетел в речку. Никто из наездников не остановился, чтобы помочь рыбаку, а некоторые с улыбкой смотрели на его попытки вылезти на берег. Гурик с трудом выбрался из воды, посмотрел со слезами на глазах на уплывающую удочку и, воздев сухенькие руки к небу, закричал вслед пришельцам:

— Чтобы встретили вы духа леса на своем пути! Он научит вас вежливости!

Горестно вздохнув, старик отжал свою одежду и пошел домой. В закутке еще должен оставаться небольшой запас конских волос, как раз на новую леску.

Судорожно вцепившись в уздечку, Янель мечтал только о привале. Юноша держался из последних сил и боялся упасть с лошади. Утром на Туора нашло какое-то помрачение — он задолго до рассвета поднял всех пинками и, не дав даже перекусить, заставил съехать с постоялого двора. Больше всех за нерасторопность досталось Янелю, кроме того, архимаг почему-то взъелся на его мантию, хотя несколько дней назад сам похвалил выбор юноши. Узнав, что у его ученика нет с собой запасной, он взъярился и заставил парня купить комплект одежды охотника, невесть как оказавшийся у хозяина заведения. Янель еще тогда заметил на спине коричневой куртки из плотной ткани подозрительную заплатку, но не стал спорить с учителем и, переплатив как минимум втрое, переоделся. Юноша закатал рукава куртки, которая была ему великовата, надел на голову купленный зеленый берет и, подхватив сумки, бросился к конюшне, где охрана уже заканчивала седлать лошадей.

У ворот города к ним присоединились проводники, нанятые накануне Туором. Ими оказались два охотника, судя по очевидному сходству их лиц — отец и сын. Следопыты ехали впереди небольшого отряда. Вскоре для Янеля начались адские мучения. До самого вечера они скакали, не останавливаясь на привал, когда лошади уставали, капитан отдавал приказ перейти на шаг.

В очередной такой перерыв к волшебнику подъехал молодой охотник и протянул несколько подвявших ягод. Янель автоматически кинул их в рот, даже не поблагодарив парня, и стал жевать пересохшим ртом. В отличие от других спутников он боялся на ходу доставать фляжку, которую так неосмотрительно перед путешествием приторочил к седлу. Юноша понимал, что в силу своей неопытности он запросто может упасть с лошади. Однако вскоре ученик архимага почувствовал, что в нем пробуждаются новые силы и усталость быстро проходит. Взбодренный, как после утреннего купания, Янель выпрямился в седле и, поймав слегка насмешливый взгляд молодого охотника, благодарно ему кивнул.

Сил Янелю с лихвой хватило до небольшого хуторка с труднопроизносимым названием. За поселением, всего в трех полетах стрелы, начинались окруженные подлеском Странные горы. Туор приказал было расседлать лошадей и продолжить дорогу пешком, но пожилой охотник сумел убедить архимага отложить поход на следующий день и переночевать здесь. Напрашиваться на постой к перепуганным крестьянам они не стали и разбили лагерь недалеко в поле. В вечерней тишине далеко разносился шум от шутейной пикировки воинов, так они определяли очередность приготовления ужина. Эта была их последняя безмятежная стоянка перед полной опасности дорогой через Странные горы.

Янель, быстро утолив голод горячей кашей, заскучал. Лезть с вопросами к учителю он побаивался — тот еще пребывал в скверном расположении духа. Поэтому юноша решился подойти к охотнику, давшему ему спасительные ягоды. Тем более что повод был.

— Мы незнакомы, — протянул он руку для пожатия. — Меня зовут Янель, ученик и помощник его магичества Туора. Спасибо, что помог мне.

— Петер. — Проводник, не вставая, что немного покоробило молодого мага, сжал несильно ладонь, словно боялся ее сломать. — Да не за что мне спасибо говорить. Это все отец. — Он кивнул на старшего охотника, у которого в стороне что-то выспрашивал архимаг. — Он заметил, что ты вот-вот свалишься с лошади, ну и дал тебе из своего запаса ледянку.

— Ледянку? Так называются эти ягоды?

— Ага. Они как бы замораживают усталость, но скоро тебя откатом накроет, так что лег бы лучше спать. Наутро будешь как новенький.

— Подожди, но почему я никогда не слышал о таком стимуляторе? Эти ягоды в столице были бы просто нарасхват. Они, наверное, очень редкие и дорогие? — Янель представил, насколько бы ему было проще учиться, если бы имелось такое средство.

— Не знаю, что такое это твой «штимулятор», но ледянка долго не живет. — Увидев удивленные глаза мага, Петер неохотно пояснил: — Ледянка, как ее сорвешь, живет пять дней, а потом тому, кто ее осмелится съесть, замораживает все нутро. Человек как бы спит, но двинуться не может. Кроме того, если ягоду отвезти дальше трех дневных переходов от места, где ее сорвали, она теряет все свои свойства, одна кислятина остается. Те, что дал тебе отец, все равно бы пришлось выкинуть на привале, им уже почти пять дней было. Ниче, в Странном лесу еще наберем, ледянка только там и растет.

— Странных горах, — автоматически поправил Янель. Он зябко поежился, догадавшись, что если бы охотник немного ошибся по времени, то сейчас маг лежал бы в коме.

— Не-а, в Странных горах ничего такого не растет. Вот за ними будет лес, там и растет ледянка.

— Петер, а ты хоть знаешь, почему эти места называют странными? — Разговор с охотником переставал нравиться Янелю, и он напоследок решил показать свое превосходство в знаниях. Откуда этой деревенщине знать о последней битве Святого Края?

— А че тут знать? Странное там все, не как в нормальных лесах. Зверья и того нет, кроме… — Он мельком взглянул на отца и, снизив голос, продолжил: — Кроме духа леса. Слышал, что старик крикнул, когда мы на выезде из Карна его в речку спугали?

— Какое-то местное проклятие?

— Ага, про духа Странного леса. Старики говорят, что когда заклинание древнего некроманта, который раньше здесь жил, осквернило связь с землей, то лесной дух сильно обиделся на человеческий род. Теперь он нападает на всех людей, которые тревожат его покой, и предает их лютой смерти, особливо ему маги по вкусу приходятся. — Уловив в глазах Янеля тень сомнения, Петер добавил: — Ни один отряд, в котором были маги, из леса этого не возвращался. Не веришь — спроси у своего учителя.

На следующее утро юноша так и поступил. Он подошел к Туору и спросил о таинственном духе леса.

— Не знаю, Янель, не знаю, — рассеянно ответил маг, он постоянно смотрел то на горы, то на карту, ветхие листы которой были многократно проклеены по сгибам. — Существование различных духов мест, лесов там, рек или озер — это все народные суеверия. Но здесь и вправду что-то странное творится. Простые люди в одиночку проходили сквозь всю аномалию, и с ними ничего не случалось. А вот две экспедиции академии и, по крайней мере, четыре из различных школ (это только те, о ком мне известно) как вошли сюда, так и пропали. Ты думаешь, охрана мне нужна для защиты от бандитов? С ними я легко справлюсь, сколько бы их там ни было, а в схватке с магом моего уровня или немного ниже вы все будете лишь досадной помехой. Воины взяты для другого…

Туор радостно воскликнул и, подозвав к себе старшего проводника, показал ему что-то на карте. Охотник, почесывая затылок, немного задумался и, устало махнув рукой, указал новое направление отряду.

Дождавшись, пока их маленькая колонна перестроилась, Туор, довольный, как гмырх, вдоволь напившийся молока, свернул карту и продолжил рассказ:

— В общем, слушай меня внимательно, два раза повторять не буду. С этого момента никакой магии. Вообще никакой, ты понял?!

— Да, учитель.

— В дневнике Края говорилось о созданных им ловушках для магов, вероятно, предыдущие отряды в них и попали. И отдай мне на всякий случай свой перстень, а то еще с перепугу, как в Карне, сотворишь что-нибудь.

Янель с прописанным крупными буквами на лице недовольством снял кольцо и отдал его учителю.

— Вот и ладненько, потом отдам его. Хотя, на твоем месте, я держался бы от этого артефакта подальше.

— Учитель, но это ведь последняя память об отце. Все, что осталось после кредиторов, — расстроился юноша.

— Дело твое, хочешь — носи. — На этих словах архимаг легко, как будто не замечая груза прожитых лет, перепрыгнул через поваленное дерево. Янель, груженный тяжелыми сумками, не решился это повторить и, придерживаясь за соседний ствол рукой, осторожно перелез через преграду. Туор, дождавшись неторопливого ученика, неожиданно, как на уроке, спросил: — Как, по-твоему, в древности маги были сильнее или слабее нынешних?

— Конечно, слабее, вон сколько новых заклинаний и направлений придумано. Да и образование теперь не домашнее, а систематизированное. — Юноша замялся, боясь случайно обидеть наставника, но, увидев его насмешливые глаза, продолжил: — Учитель, извините, но такие слова можно услышать от мастера-травника. Для него раньше и маги были сильнее, и трава зеленее.

— Ты неправ, ученик. То, чем любят сегодня хвалиться маги, — пустая бравада. Ничего принципиально нового вот уже почти два столетия не придумано, все так называемые современные достижения базируются на старых теоретических разработках. То, что тебе видится сейчас вершиной магического искусства, всего-навсего обычная комбинация старых форм. Мало того, мы уже сейчас не можем повторить некоторые ранее широко известные заклинания. Например, ты знаешь, что магическое стекло было создано для простых людей, чтобы они могли видеть следы примененной волшбы?

— А как же начинающие маги, как они могли увидеть образцы форм для создания или ошибки в своих первых заклинаниях? — удивился Янель. Он прекрасно помнил, что первые полгода обучения он практически не расставался с круглым стеклышком, чем заработал привычку прищуривать правый глаз при сотворении любого заклинания.

— Оно им было не нужно. Первое заклинание, которое они должны были выучить, чтобы приступить к изучению других, было «око незримого».

— Ничего себе, это же такое преимущество! — потрясенно ответил ученик, он сразу ухватил мысль о том, что магу, овладевшему «оком незримого», намного легче и, главное, быстрее удавалось изучить новое плетение.

— Это так, — согласился архимаг. — Поэтому в период всеобщего упадка оно стало достоянием избранных. Я им владею, могу и тебя научить, но только при одном условии.

— Все, что угодно, учитель. Я на все готов, — на одном дыхании промолвил Янель.

— Ты пообещаешь мне, что никогда не будешь использовать перстень. — Туор подкинул на ладони кольцо. — Единственное исключение — если от него будет зависеть твоя жизнь.

Юноша не спешил соглашаться с заманчивым предложением, неужели могущественный маг решил отобрать боевое кольцо? Это же несправедливо! Нельзя отбирать за новое знание единственную память о семье. Архимаг, догадавшись о причинах терзаний ученика, поспешил развеять его сомнения:

— Мне оно даром не нужно. Я хотел бы, чтобы ты понял для себя всю опасность, которую несет его использование. Ты, конечно, один из лучших учеников моей школы за последние пять витков и легко сможешь выдержать вступительные испытания в академию. — Янель, впервые услышав от учителя такие слова, несказанно обрадовался. — Но до прежних волшебников, получивших титул мага, тебе далеко. — Взгляд Туора затуманился, как будто он сам был очевидцем тех событий. — Чтобы быстро создать молнию наподобие той, которой ты угостил наемника, им требовалось более длительное обучение. Пять лет! Ты понимаешь, Янель, они учились целых пять лет, прежде чем становились магами. А потом Край представил императору первый образец боевого перстня. Тогда в войсках была жуткая нехватка магов, армии нелюдей угрожали нам со всех сторон. Железо гномов было лучше, орки превосходили силой и количеством, единственное, что помогало нам держать границу, — магия. Однако именно волшебников в первую очередь старался уничтожить враг. Смертность среди армейских чародеев была просто ужасающа — редко когда из одного набора через год оставалось трое выживших из десяти. Перстни Края решили проблему нехватки волшебников. Ты сам прекрасно знаешь, для чего они предназначены: в кольцо мастер-артефактор закладывает формы боевых заклинаний, которые может активировать любой ученик, только научившийся управлять даром. Тогда войска получили тысячи боевых магов. И пусть каждый из них был в разы слабее тех, кто прошел полноценное обучение, но именно их количество (плюс сокращение времени на подготовку) позволило переломить ход войны.

— Но что здесь плохого, учитель? Всегда под рукой есть артефакт, позволяющий мгновенно уничтожить врагов, и не надо тратить драгоценные секунды на создание форм, — возразил Янель, до сих пор не понявший, куда клонит архимаг.

— Ты сам ответил на вопрос — артефакт. Новые маги постоянно надеются на кольца и перестали уделять должное внимание развитию своих способностей. Зачем утруждать себя многочисленными тренировками, если с помощью артефакта можно значительно быстрее и качественнее создать заклинание? Так появились магические жезлы, вмещающие несколько десятков форм или пару их комбинаций. Теперь достаточно взмахнуть рукой и направить в палочку энергию, чтобы вызвать дождь или разогнать тучи.

— То есть использование артефактов сдерживает рост мага?

— Да, наконец-то ты понял. Это не означает, что я выступаю за полный отказ от их применения, у меня самого всегда под рукой есть несколько занятных штуковин, которые могут неприятно удивить врага. Но вот тебе, чтобы сравниться по уровню знаний с прежним магом, нужно будет столько навесить на себя артефактов, что с места сойти не сможешь. Семь десятков форм, более полутысячи заклинаний — вот минимальный багаж знаний прежнего мага. Они были универсалами — могли изменить погоду, знали десятки способов убийства противника и лечили болезни. А сейчас! Янель, ты сколько их выучил?

— Восемнадцать форм и пятьдесят две комбинации, — мгновенно ответил ученик, прекрасно помнивший эту цифру, так как из всего выпуска он один смог запомнить такое количество заклинаний, почти в два раза больше других. Правда, после того, что сейчас парень узнал от Туора, самодовольства у него значительно поубавилось.

— Сам понимаешь, какая между вами разница. Если ты и впредь будешь надеяться на кольца и ему подобные безделушки, то пропасть, отделяющая тебя от настоящего волшебника, будет только увеличиваться. — Услышав впереди радостный возглас проводника, Туор улыбнулся. Карта оказалась верной — они нашли в горах сквозной проход, ведущий прямо к башне Края Великого. В годы осады жилища великого волшебника гномам показалось намного проще прорубить в горе туннель, нежели тратить несколько недель на обходной путь. Вот сейчас этим тайным ходом и собирался воспользоваться архимаг. Теперь никто из гипотетических конкурентов не сможет его опередить. При этой мысли Туор нахмурился — со дня ночевки в Карне его не оставляло чувство, что на артефакт претендует кто-то еще, а своим предчувствиям он давно привык доверять.

Заброшенную подгорную дорогу отряд миновал быстро. Во время пути Янель понял, что гномам не пришлось прорубать в скале весь туннель, они мастерски воспользовались разветвленной системой пещер, только в отдельных местах дети гор брали кирки и рубили камень. На таких отрезках дороги спутники были вынуждены низко сгибаться, но большую часть пути они проделали под высокими сводами естественных пещер. «Это каким же надо обладать чувством, — подумал юноша, обходя огромный сталагмит, — чтобы суметь определить, что монолитная с виду скала пронизана пещерами?»

Ловушки мерещились Янелю на каждом шагу, однако, пройдя весь туннель, они не встретили ничего странного или опасного. Но Туор приказал отряду не расслабляться, так как была очень высока вероятность того, что Край просто не успел поставить здесь ловушки — гномы туннель вырыли или непосредственно перед осадой, или во время нее.

Оказавшись под открытым небом, Янель с облегчением вздохнул. Последние двести метров ему пришлось пройти на корточках, постоянно спотыкаясь об усеянный каменными осколками неровный пол и задыхаясь в клубах пыли, поднятой ногами шедших впереди. Юноша отошел в сторону, чтобы не закрывать выход замыкающему воину, и стал яростно отряхивать одежду. Он не сразу заметил, что все члены отряда, включая архимага, замерли на пологом склоне горы, пораженные необычной красотой Странного леса. Лучи заходящего солнца окрашивали листву во все цвета радуги, превращая неспешно колыхающиеся кроны деревьев в настоящую палитру художника. Благоговейную тишину нарушил задумчивый голос Туора:

— Вот именно за такое зрелище этот лес и прозвали Странным, а не за ненормальности в животном и растительном мире.

— Учитель, смотрите туда, я ее нашел, — радостно закричал Янель, указывая на развалины башни. Заметить их было не так уж и легко — с высоты руины можно было легко принять за очередные заросли тесно переплетенных деревьев. То, что к их созданию приложило руку разумное существо, стало понятно лишь потому, что вокруг развалин растения образовывали практически идеальный круг, словно боясь проникнуть внутрь жилища мертвого мага.

Критически оценив расстояние до башни, Туор посоветовался с проводниками и решил переночевать на горном склоне. Несколько воинов спустились за дровами к лесу, до его кромки было не больше четырехсот локтей. Выставив усиленный наряд часовых, архимаг приказал ложиться спать, пообещав, что они все поутру увидят начало события, которое перевернет весь их мир.

Нервозность предводителя отряда невольно передалась всем его спутникам. Янель прекрасно слышал, что не только он один ворочается с боку на бок в бесплодной попытке заснуть. Только к середине ночи юноша смог забыться в беспокойном сне.

Янелю показалось, что, как только он закрыл глаза, его стал кто-то бесцеремонно трясти за плечо с требованием немедленно подняться. Сквозь опухшие от недосыпа веки молодой маг увидел причину побудки — практически весь отряд уже был готов продолжить путь, оставалось только собрать пожитки архимага и разбудить его непутевого ученика. Именно таким эпитетом наградил Туор юношу, наблюдая, как тот судорожно запихивал свои и его вещи в походные сумки.

Расстояние до башни Святого Края Янелю показалось необычайно длинным. Сумки нещадно давили на плечи, и в голову молодого мага закрадывались крамольные мысли: что, если незаметно выбросить часть груза? Особенно хотелось скинуть одну сумку, набитую, судя по характерным глухим звукам, глиняными кувшинами. Зачем учителю понадобилось их брать с собой? Неужели там вино, которым архимаг решил на месте отпраздновать находку? Вряд ли, на него это непохоже. Спросить у самого Туора Янель не мог, так как капитан, явно сговорившись с охотниками, приказал соблюдать максимальную тишину. Юноша задумался и не заметил, как идущий перед ним воин остановился. Молодой маг больно ударился головой о железный щит, прикрепленный к спине бойца, и еле сдержался, чтобы не выругаться. Янель посмотрел вперед и, раздраженно потирая лоб, понял причину остановки — они подошли к поляне, на которой находилась конечная цель их путешествия.

Капитан охраны пальцем выбрал двух воинов и жестом показал на развалины. Бойцы осторожно вынули мечи из ножен и выдвинулись вперед. Наблюдая, как они плавно скользят меж высоких теней, отбрасываемых деревьями, Янель испытал легкий укол зависти — так передвигаться он навряд ли когда-нибудь научится. Ему казалось, что, даже просто идя по лесу, он один создавал шума больше, чем весь отряд. Тем временем разведчики закончили осмотр поляны и проникли внутрь руин, некогда бывших обителью одного из известнейших магов империи. Не обнаружив и там никакой угрозы, один из воинов поднял вверх руку, подавая знак, что все чисто.

Туор, терпеливо ждавший этого момента, быстро вышел на поляну и, отринув всякую осторожность, направился к развалинам. Молодой маг, с трудом поспевая за своим учителем, положил сумки рядом с останками рухнувшей стены и тоже полез внутрь. Оттуда уже раздавался приглушенный голос восхищенного архимага.

— Янель, ты видишь это? — Туор подождал ученика и указал ему на видневшуюся из-под расколотой плиты серебряную колонну. — Это же алтарь из ночного серебра для вызова демонов! Теперь я утру нос этим зарвавшимся выскочкам с кафедры демонологии, утверждающим, что звездный металл по своей структуре диссонирует с заклинаниями призыва инфернальных сущностей! Ты посмотри на него через магическое зрение, видишь, какими прекрасными узорами он покрыт?

Юноша поспешно вставил в правый глаз зачарованное стекло, однако радости учителя не разделил. Ночное серебро — очень редкий металл, встречающийся только в местах падения звезд. К тому же он тяжелее, чем железо. А кому придется тащить его на себе всю обратную дорогу, Янель догадывался. Отбросив в сторону упаднические настроения, помощник мага стал рассматривать алтарь, тем более что восторг учителя постепенно начал передаваться и ему — вся колонна снизу доверху была покрыта неизвестными юноше рунами. Они мерцали в магическом зрении, словно звезды на ночном небосклоне. Янель, очарованный мягкими переливами света на колонне, стал незаметно погружаться в гипнотический транс. В себя он пришел только после повторного крика Туора.

— Дай какую-нибудь ветку, — требовательно повторил архимаг.

Посмотрев по сторонам, ученик поднял небольшую сучковатую палку и передал ее учителю. Старый маг просунул ветку под плиту и что-то подцепил. Он осторожно поднес находку к глазам и благоговейно выдохнул:

— Это оно!

Архимаг аккуратно развернулся и торжественно показал Янелю ослепительно сверкающее кольцо.

— Разве оно не чудесно? Это подлинное произведение искусства! Быстро давай мою сумку, там есть то, что сможет надежно экранировать исходящие от него эманации.

Юноша быстро принес вещи учителя и, следуя указаниям, достал невзрачную серую шкатулку, сделанную из незнакомой породы дерева. Внутренняя поверхность ящичка была выложена тонкими пластинами истинного железа. Повинуясь приказу волшебника, Янель положил в шкатулку кусочек замши, на которую Туор осторожно, словно боясь обжечься, скинул с ветки кольцо.

— Ну вот и все, — улыбнулся архимаг, захлопнув коробочку. — Теперь осталось только зарисовать символы с колонны, и мы можем отправиться домой.

— Учитель, а мы что, оставим алтарь здесь? — Молодой маг не мог поверить своему счастью.

Туор, подумав, что ученик боится бросить здесь такую ценную вещь, решил развеять его сомнения:

— Не жадничай, мы шли сюда за этим артефактом, — он слегка потряс шкатулку, — а не за сокровищами. Да и не сможем мы его унести — ты посмотри, как он ровно стоит! Судя по всему, он вкопан в землю на два своих роста, если не больше. Такую тяжесть не смогут поднять и четверо взрослых мужчин. Пойдем отсюда, позже организую еще одну экспедицию и заберу его. Только снаружи, — архимаг жестко вцепился в плечо юноши и рывком подтянул его к себе, — чтобы никто не узнал, из чего он сделан. Понял?!

Глядя в непривычно яростные глаза учителя, Янель судорожно сглотнул слюну (в горле внезапно пересохло) и чуть слышно пролепетал согласие. Маг несколько мгновений пристально смотрел в глаза помощника, будто решая его дальнейшую судьбу, и, придя к определенному выводу, буркнул под нос: «Верю» — и отпустил юношу.

Выйдя из руин Туор, объявил всем радостную новость:

— Воины, задача нашего путешествия выполнена. Обратно пойдем проверенной дорогой, домой доберемся быстрее. По возвращении всех вас ожидает вдвойне от обещанного вознаграждения!

Охранники, внимательно выслушав речь волшебника, радостно заулыбались. Архимаг в приступе щедрости пообещал им выплатить за участие в походе по полсотне серебряных империалов (сумма, достаточная, чтобы даже в столице прожить полгода в праздности).

Туор, перед тем как спрятать шкатулку в сумку, решил еще раз немного полюбоваться на артефакт. Однако недаром говорят: хочешь насмешить богов — скажи вслух о своих планах. Только архимаг приоткрыл коробочку, как со стороны леса раздался грозный рык, и на поляну выпрыгнуло чудовище. Первыми же ударами огромных лап оно раскидало в стороны стоявших в отдалении охотников. Прежде чем захваченные врасплох воины сумели организовать оборону, они потеряли еще двоих бойцов.

Янель, впервые в жизни оказавшись в бою, растерялся и не сразу понял, что сует ему в руки учитель. Получив хлесткую пощечину, юноша пришел в себя и взял изящный заряженный арбалет. Архимаг тем временем открыл ту самую сумку, от которой хотел избавиться ученик, и, громко ругаясь, стал смешивать в стеклянной колбе порошки и жидкости из небольших кувшинчиков.

— Дайте мне немного времени, — крикнул он воинам, отгородившимся от монстра щитами. — Это демон междумирья, у меня есть против него одно средство.

Закончив приготовление алхимического зелья, Туор приказал бойцам по его сигналу немного расступиться в стороны. Он обернулся к Янелю и проинструктировал его:

— Как только я подам знак, сразу стреляй в демона. Вреда этой игрушкой ты ему не причинишь, главное, чтобы он разозлился. Итак, все готовы? — спросил волшебник и, не дожидаясь ответа, крикнул: — Начали!

Задумка архимага удалась — алхимический заряд попал точно в чудовище. Скривившись от едкого запаха паленой шерсти, ученик мага с облегчением увидел, как демон испугался и нырнул в плотные заросли кустов. Теперь, когда опасность миновала, Янель первым делом бросился к телам павших соратников. Однако его помощи не требовалось — все они были мертвы.

Туор, нервно оглядывающийся по сторонам в ожидании повторной атаки монстра, передал Янелю шкатулку с артефактом и велел срочно отступать к горам, но капитан неожиданно для волшебника воспротивился приказу:

— Ваше магичество, я не позволю бросить тела наших братьев на растерзание демону!

Обдумывая неожиданное проявление характера капитана, который раньше ни разу не шел против его воли, Туор обратил внимание на напрягшихся воинов. Старый маг прекрасно понимал, чем может грозить продолжение конфликта в месте, где он лишен силы. К тому же если сейчас давить на офицера, чтобы тот преступил неписаное правило боевого братства — не оставлять тела погибших врагу, это нарушит тщательно создаваемый им образ справедливого и чтящего традиции хозяина. Эти мысли нашли компромисс со страхом погибнуть в месте, где волшебник впервые за многие десятилетия чувствовал себя абсолютно незащищенным.

— Не говори ерунды, Бринк, конечно, мы их не оставим. Однако если мы возьмем еще тела охотников, то наше продвижение сильно замедлится. — Архимаг заметил, как рука капитана, непроизвольно легшая в начале речи на рукоять меча, расслабилась. Решив окончательно ликвидировать даже намеки на возможное неповиновение, Туор признался: — Тварь может появиться в любой момент, действие моего зелья скоро пройдет. Только в туннеле, где она не сможет развить скорость, ты сможешь выстроить эффективную защиту.

Бринк, прищурив глаза, медленно кивнул, соглашаясь с доводами мага. Будь его воля, он забрал бы тела охотников и отдал их родственникам в Карне, так как смерть проводников дала отряду несколько драгоценных мгновений, хвативших на организацию обороны. С другой стороны, если архимаг не обманывает, у них скоро вновь может появиться большая проблема с острыми когтями.

— Хорошо, устроим захоронение здесь. — Капитан тут же развернулся и принялся раздавать указания своим подчиненным.

Туор, наблюдая, как одни воины начали рубить деревья для носилок, а другие выкапывать две могилы, сделал себе мысленно зарубку: после возвращения в школу поговорить с начальником охраны и выяснить, где он нашел такого мо́лодца, которого больше заботят какие-то дурацкие принципы, нежели сохранение жизни нанимателя.

Увидев стоявшего без дела Янеля, архимаг решил вынужденную задержку использовать с максимальной пользой. Он отправил ученика сделать наброски с алтаря, а сам остался на поляне, старясь при этом не упускать из виду сумку с артефактом.

Я уже битых полчаса лежал в кустах и наблюдал за творящейся на поляне суетой. Два трупа воины отложили в сторону, а для двух других стали копать могилы. Мое внимание сосредоточилось на людях, которые не были облачены в доспехи. Первый, молодой парень лет двадцати, был одет в коричневые штаны и куртку. От его помощи воины отказались, и он растерянно стоял на поляне, пока высокий мужик в годах, видимо, именно он был предводителем отряда, не послал его зачем-то в руины. Рельефные черты лица командира людей выдавали в нем жесткого человека, не склонного к лишним сантиментам. В нем чувствовалась громадная внутренняя сила и хитрость, как у бюрократа советской закалки. Доводилось таких динозавров встречать в столичном муниципалитете, когда разрешение на салон пробивал. Загрызет любого, ставшего у него на пути. Нутром чувствую, прикарманил он мое колечко.

Наконец чужаки вырыли небольшие могилы для своих убитых товарищей. Трупы были аккуратно спущены на дно круглых ям, сверху положили какие-то предметы, видимо вещи погибших, после чего их закопали. Далее рыхлые холмики земли аборигены обложили камнями, в центре каждого маленького кургана воткнули связанный пучок веток и провели над могилами короткий ритуал. Значит, здесь верят в существование после смерти. Это была первая полезная информация после той, что, судя по вооружению местных аборигенов, технологическое развитие данного мира находится где-то на уровне Средних веков. Нет, я, конечно, все пониманию, религия — это святое, особенно вера в то, что вещи мертвых пригодятся им на том свете, но зачем столько бестолкового труда? Они что, не боятся возвращения монстра? Бросили трупы и драпали бы себе со всех ног. И мне не пришлось бы столько ждать, тело уже все затекло. А сколько времени потрачу, выкапывая эти трупы? Я-то несильно интересую эту зверюгу, она уже два раза могла мной пообедать, но, видимо, мой запах не понравился.

Ну вроде все. Воины погрузили на волокуши тела погибших соратников и двинулись к горам. Я выждал немного времени и медленно приподнялся над слежавшейся травой. Выпрямляться во весь рост не стал. Так, словно тать в ночи, замирая на месте от любого шума, я подкрался к башне.

Так и знал! Я буквально перекопал пальцами всю землю рядом с колонной, но артефакта не нашел. Значит, эти выродки забрали мое кольцо! Хорошо, что хоть запомнил их предводителя. Ну как же быть? Как я могу без магии отобрать артефакт у группы людей, да и еще владеющих оружием, как показала схватка с монстром, на отличном уровне? Ладно, сейчас нет времени думать об этом, надо постараться их не потерять. Повезло, что они тащат мертвецов, мимо такого следа не пройдет даже такой никудышный следопыт, как я. Но сначала нужно осмотреть захоронения. В моем положении любая крупица информации может стать жизненно важной.

Я скинул с могил в сторону камни и принялся копать руками. Рыхлая, чуть влажная земля легко поддавалась моим усилиям. Вытащив из ямы первое тело и положив его на солнышко, поближе к вещам, я принялся за второе захоронение.

Так, что мы имеем? Погибшие оказались людьми, по крайней мере, я не нашел на их телах каких-то отличий. Это прекрасно, не должно быть больших расхождений в психологии. Кожа белая, рост не больше ста шестидесяти сантиметров, встреть таких на Земле — ни за что бы не догадался об их инопланетном происхождении.

Больше меня порадовали их вещи. Видимо, в отряде эти покойники выполняли функции проводников или легкой разведки. У каждого из них было по одному длинному ножу, кожаной фляге и небольшому луку с комплектом стрел. Все это сразу перекочевало в отдельную кучку, куда я решил складывать необходимые мне предметы. В заплечных сумках обнаружил много полезных мелочей, вроде иголок с нитками, ложек, небольшого котелка и рыболовных крючков с леской. Но больше всего меня обрадовала еда, завернутая в жесткую, как рогожа, ткань. Особо не задумываясь о последствиях, я стал жевать какое-то вяленое мясо и отхлебнул из фляжки. В ней оказалось разбавленное теплое вино, оно было с отчетливым запахом дубильных веществ и слегка вскружило голову. Ничего, позже наберу сюда свежей воды. После вынужденной ягодной диеты еда казалась необычайно вкусной.

Все, хватит отдыхать, пора идти по следу воров. Я, не разбирая, высыпал содержимое одной сумки в другую, нацепил ножны на пояс и взял один лук. Вначале я хотел его оставить, так как прекрасно понимал, что из меня стрелок — как из кошки летчик: в принципе летает, но низко и недолго. Но потом решил взять оружие — послужит моральной поддержкой при конфликте с местными. Я уже собрался уходить, как мой взгляд упал на ноги мертвеца помоложе. Хорошие сапоги, и размер подходящий. Подошва на моих ботинках пока держится, но вряд ли они прослужат еще долго. Все-таки моя обувь создавалась для города, а не для длительных лесных путешествий. Да и рубашка может пригодиться, только отстирать ее от крови нужно.

В итоге я задержался еще минут на десять.

День клонился к закату, когда я вышел из леса к горам и успел увидеть, как последний из членов отряда кладоискателей скрылся меж двух больших валунов. Еще бы чуть промедлил, и пришлось бы потратить кучу времени и усилий, чтобы найти этот вход. Я оторвался от ствола дерева, скрывавшего меня от чужих взглядов, и решил устроить привал. Лезть ночью в гору, хоть и не такую крутую, как ее соседки, не хотел, опасаясь повредить ноги. Чуть поскользнулся на камне, и все — пиши завещание, далеко с вывихнутой лодыжкой не уйти, а добрых самаритян тут днем с огнем не сыщешь. Кроме того, в пещере будет темно, так что нужно будет подготовить факелы. В сумке охотников я вроде видел лоскуты ткани, вот они и пригодятся.

Я развел небольшой костер и повесил над ним котелок с водой из фляги. В быстро закипевшую жидкость бросил последние ягоды, уж очень мне хотелось выпить чаю, пусть даже такого. Странно, но совершенно не тянуло курить, в кармане лежала пачка с последней сигаретой, а о ней только сейчас вспомнил. Повертев в руке сигарету, я без сожалений выбросил ее в костер — раз уж избавился от вредной привычки, то нет смысла докуривать последнюю.

Неспешно потягивая горячий напиток, чем-то напоминающий заваренную суданскую розу, я задумался о своих будущих действиях. Допустим, сумею забрать обратно кольцо, но что мне делать с ним дальше? Попробовать заполнить до предела энергией в надежде, что оно вернет меня обратно? Нет, на это рассчитывать нельзя, ведь артефакт однозначно был создан в этом мире, а на Земле оказался случайно или с какой-то целью. Как только кольцо перемкнуло, оно вернулось обратно к той странной колонне. Кроме того, надо признать, что моих куцых знаний хватит только на то, чтобы активировать на артефакте знаки. Но как бы мой любимый метод проб и ошибок не дал сбой. Кто знает создателей магического перстня, вдруг они взяли да и заложили в него программу самоликвидации. Эх, зря я пренебрегал уроками Хольца! Хотя и он оказался не таким уж всезнайкой — кольцо-то создал местный маг, а не легендарный Мерлин.

Может, просить помощи у местных магов? Неизвестно, как они отнесутся к пришельцу, то есть ко мне. Могут на месте уничтожить, а могут и на опыты оставить. Нет, есть, конечно, ничтожная вероятность того, что они с радостью согласятся мне помочь, да только в альтруизм я уже давно не верю. Придется самому искать знания, тщательно скрывая свое иномирное происхождение. Вот только боюсь, что в местных аналогах учебных заведений мне ничего не светит, вряд ли чужака допустят до стратегически важной информации. В том, что способ путешествия меж мирами относится к этой категории, я ни на миг не сомневаюсь.

Итак, что мне остается? Если повезет — забрать колечко и попробовать вернуться назад. В случае неудачи — спрятать его где-нибудь понадежнее, потом войти в местное общество, поднакопить деньжат. Здесь до них уже успели додуматься: в небольшой кучке медных и серебряных квадратиков и кругляшей, обнаруженных на дне сумки, я с уверенностью опознал местную валюту. Деньги — это сила! Они откроют дверь к любой тайне, главное, чтобы их было много. Кроме того, найду себе учителя магии из числа местных аутсайдеров, чье исчезновение никого не встревожит.

Мысли, на чем скопить первоначальный капитал, у меня имелись. В крайнем случае добуду инструмент и распилю на части ту металлическую штуковину из башни. Судя по маленькому количеству серебряных монет, найденных у покойников, этот металл здесь в большой цене. Конечно, есть в моем плане слабое звено — незнание местного языка. Надеяться выучить его с помощью мага-менталиста и сохранить при этом в тайне свое происхождение — несусветная глупость. Остается только найти способ войти в доверие к аборигенам и выучить язык. Но как? В городе я быстро выдам себя незнанием какой-нибудь мелочи, и хорошо еще, если при этом не нарушу религиозное табу. В деревне тоже, там, наверное, это произойдет еще быстрее, все же в городах должны быть иностранцы. Стоп, а ведь это мысль! В крупных городах можно сойти за путешественника, списав незнание обычаев на иноземное происхождение. Я улыбнулся, вспомнив, как сам, впервые попав на отдых в Египет, спокойно прожил там неделю, везде объясняясь с помощью жестов.

Пыльные улочки Каира возникли перед моим взором. Эх, хорошо же тогда отдохнул. Все бы отдал, только бы снова очутиться дома, в теплой чистой постели. Я прилег около костра и позволил воспоминаниям унести меня в дрему, не замечая, как мое тело цепенеет и перестает слушаться. Рука безвольно упала на угли, но, несмотря на резкую боль от ожога, я не смог ей пошевелить. Язык и горло тоже онемели, и мне не оставалось ничего другого, как мысленно закричать о помощи.

Впервые за все время пребывания в этом мире Странник был на грани смерти. Он с трудом удерживал форму, его внутренние связи, несмотря на все усилия, распадались, словно истлевая под действием кислоты. В свое время очутившись здесь и осознав, что крепко привязан к ловушке, Странник раскинул вокруг себя сеть, собиравшую крохи энергии из окружающего пространства. Однако планета уже успела сделать не одну сотню витков вокруг местного светила, а накопленной энергии, необходимой для возвращения домой, не набралось и половины. Ловушку окружал мощный барьер, пробить который Страннику было не по силам. Защита, видимая глазами демона как огромная золотистая сеть, покрывала окружающий лес и горы.

Возвращение домой постоянно откладывалось. Изредка здесь появлялись чужаки. Они с неистребимым любопытством лезли в ловушку и пополняли запасы силы Странника. На существование себе он выделял самые крохи, все остальное бережно хранил для активации портала. Вот и в этот раз, почувствовав пришельцев на своей земле, он решил забрать их энергию с минимальными затратами своей. Демон долго выжидал подходящий момент, но терпение его лопнуло, когда одна из двух намеченных жертв открыла небольшой ларец, и откуда на мгновение повеяло колоссальной силой, которой с лихвой бы хватило на возвращение. Он опрометчиво бросился на чужаков. Однако смертные оказались демону не по зубам, мало того что волшебники так и не применили магию, что увеличило бы силу Странника и дало ему возможность опустошить их источник, так другие, которые не владели даром, оказались благословлены местным божеством, наложившим свои загребущие руки на их души. Так что смерть простых людей ничего Страннику не дала.

Потом благословленная тем же богом вода, усиленная неизвестными ингредиентами, попала на тело демона и стала разъедать его сущность. Странник пытался сращивать порванные связи, однако только ему удавалось это сделать в одном месте, как разрывы появлялись в другом. С пониманием того, что его существование скоро закончится, к демону пришла ярость на этот мир со всеми его жадными богами и никчемными смертными. Если бы у него только появилась возможность, он, не задумываясь, уничтожил бы вместе с собой планету.

Неожиданно он услышал слабый зов о помощи, чем-то похожий на хаотичные голоса Младших. Странник мысленно прошелся по волне и обнаружил ее источник — того странного чужака, который бессмысленно метался по его территории уже несколько восходов солнца. Этого смертного, от которого исходили заметные эманации Старших, также затащило в клятую ловушку. Вначале Странник не стал его трогать в надежде, что тот является живым маяком для Старших, которые помогут выбраться из этого мира. Жалкий человечек попал сюда без крупицы силы, только это и спасло его от моментального поглощения — сентиментальностью демон, как и все его собратья, никогда не отличался. Теперь же, проникнув в сознание парализованного смертного, Странник сделал ему предложение, от которого тот не должен был отказаться.

 

Глава 4

Одержимый

Описать мое состояние просто чувством страха нельзя. Я был испуган, находился в панике, во всепоглощающем, безысходном ужасе. С каждой секундой, проведенной в абсолютной неподвижности, он становился все сильнее и сильнее. Я не мог пошевелить даже зрачками. Оставалось только с отчаянием наблюдать, как начинает тлеть рукав снятой с мертвеца рубашки и огонь пробует кожу, грозя в скором времени сжечь мою руку заживо. Пальцы уже стали обугливаться, обнажая неестественно белую кость.

Наивный, когда-то давно расстраивался, что пальца нет…

И запах, этот едкий запах паленой кожи и мяса. Обещаю, что если выберусь из всего этого, то всерьез подумаю над тем, чтобы стать вегетарианцем. Шашлык уж точно есть никогда не буду.

Я безрезультатно пытался вспомнить, какие мышцы нужно напрячь, чтобы хотя бы прикрыть веки и избавиться от ужасающего зрелища сгорающей руки. Сейчас огонь перекинется на тело, и после очередной порции мучений я умру. Поскорей бы.

Боль, исходящая от руки, уже давно перешла на все тело. Чтобы хоть как-нибудь ее унять, я перепробовал все знакомые методики. Отрешиться от боли, представив себя в другом месте, например, на солнечном пляже, где сильно, просто очень сильно припекает солнце, не получилось. Тогда попытался изменить вектор своих ощущений. Я перестал блокировать боль, а наоборот, усиливал ее, требуя ее все больше и больше. Мучения не стихли, но я стал испытывать от них какое-то мазохистское удовольствие. Одновременно хотелось, чтобы боль прекратилась и чтобы продолжалась вечно.

Кажется, начинаю сходить с ума… Ну и что, ну и пусть. Больше это терпеть не могу.

А почему бы мне не помочь тебе?

Да, пожалуйста, помоги. Мешать не буду. Кто я такой, чтобы мешать себе помочь?..

Все. Крыша уехала. Было бы смешно, если бы не было так больно.

Шиза, ты еще здесь? Задав вопрос, тут же понял, что здесь. Что ты хочешь, чтобы убрать эти непередаваемые ощущения?

Хочу жить в этом теле.

Да я не против, живи.

На очередной привал отряд остановился в небольшой пещере, стены которой были покрыты бледно-зеленым мхом. Янель без сил упал на каменный пол, беззвучно проклиная свои ослабшие ноги. Рядом, тяжело дыша, присел на большой камень Туор и стал рыться в сумке с алхимическими зельями. За то время, которое они провели под горой, архимаг сильно изменился: некогда хорошо уложенные волосы свисали с его головы спутанными запыленными прядями. Щеки ввалились, придавая учителю непривычно хищный вид, а глаза горели яростной одержимостью. Закончив смешивать очередное зелье, маг хриплым от усталости голосом подозвал воина. Капитана с ними не было, он остался где-то позади и, вероятно, уже был растерзан чудовищем.

Тела мертвых бойцов бросили еще рано утром, когда после долгого бега по лабиринту услышали, как демон, издавая леденящие душу звуки, пробивает очередной завал в туннеле. Если б сейчас Бринк был здесь, то архимаг плюнул бы на присутствие его подчиненных и, не выбирая выражений, устроил бы ему полный разнос. В лесу отягощенные трупами воины еще сохраняли темп, но внутри горы, когда покойников приходилось протаскивать через узкие ходы, скорость значительно снизилась. Если бы не это, они имели бы неплохие шансы подойти к границе Странных гор. А вот там, используя свою магию и накопленный за многие годы опыт, Туор рассчитывал быстро показать проклятому демону, кто здесь жертва, а кто охотник.

— Как звать тебя? — За время путешествия волшебник так и не удосужился узнать имена всех бойцов сопровождения. Сейчас их осталось всего пять человек от прежнего десятка. Раньше маг с ними практически не общался, переложив командование полностью на капитана. Теперь же, когда их командир, скорее всего, погиб, архимагу пришлось все руководство взять на себя.

— Дрон, ваш магчество, — невнятно пробормотал воин.

— Скажи, Дрон, ты с какого расстояния сможешь попасть из арбалета в цель размером с мой кулак?

— Локтей сто, не больше… Лучшим снайпером в отряде был Гельт, который с Ивом и капитаном остался прикрывать наш отход.

— Маловато, но ладно. Слушай внимательно, Дрон. Возьмешь это зелье. — Туор протянул бойцу небольшой глиняный кувшин, покрытый гномьими рунами. Второй, раза в два больше, он аккуратно отставил в сторону. — Положишь его локтей на восемьдесят от входа в это место так, чтобы его было видно, и выстрелишь по нему. Только сначала вернешься и предупредишь меня. Понял?

Дрон молча кивнул и сбросил со спины щит, упавший на камни с глухим стуком. Внимательно следивший за разговором Янель протянул бойцу арбалет. Воин, схватив оружие, напоследок окинул взглядом своих боевых товарищей и направился к узкому входу в пещеру.

Сам же архимаг взял оставшийся сосуд и пошел к выходу из этого временного убежища. Больше необходимых ингредиентов у него не осталось, поэтому Туор решил сам заложить последнее зелье. Он хотел быть точно уверенным, что взрыв создаст непроходимый для чудовища завал.

— Демоновы гномы! — Иррациональная неприязнь к подземным жителям, видимо, передалась ему от ученика. — Зачем нужно было покрывать стены тоннеля укрепляющим составом? Что, простых подпорок не хватило? Еще отполировали бы тут все. Теперь разрушить стены практически невозможно.

Походящее место волшебник нашел недалеко: в десяти локтях от входа туннель делал небольшой поворот направо, огибая кусок особо прочной породы. Чтобы пройти через него, Туору пришлось повернуться боком. Удовлетворенно хмыкнув (далее локтей на пятьдесят дорога была значительно просторней), архимаг вернулся назад. Он аккуратно обвязал сосуд тонкой бечевой и поставил его на широкий выступ, находящийся на уровне головы. Хорошо укрепив кувшин по бокам камнями, чтобы тот не упал от случайного подергивания веревкой, Туор размотал ее на всю длину. Бечевки хватило как раз до следующего поворота влево. Старый маг положил веревку на землю и поспешил обратно к остаткам своего отряда. Когда до входа осталось несколько шагов, впереди раздался громкий взрыв.

«Ну почему мне всегда приходится работать с такими идиотами? — раздраженно подумал архимаг. — Я же четко сказал: без моего разрешения не взрывать!» Туор на мгновение замер, ошеломленный неожиданной мыслью, прекрасно объяснявшей промашку воина, и стремительно вбежал в пещеру.

— Он снова прорвался! — во всю мощь своих легких закричал волшебник. — Янель, бери мою сумку и быстро беги сюда!

Ученик схватил сумку с артефактом, вскочил на ноги и стремглав бросился к архимагу. Сидевшие у небольшого костра воины мгновенно разобрались в ситуации и, обнажив мечи, стали медленно отступать к выходу, не сводя пристальных взглядов с противоположного конца туннеля.

Некоторое время сохранялась надежда, что Туор ошибся и никакого демона там нет. Все замерли. В наступившем безмолвии Янелю показалось, что он слышит неестественно громкое биение сердец своих спутников. Внезапно со стороны входа раздался звук шагов, глухим эхом отражаясь от сводов пещеры. Юноша облегченно выдохнул и скосил глаза на перепугавшего всех учителя. Это не демон, тот не ходит на двух ногах, к тому же не носит подкованных сапог.

Фигура существа, вышедшего из абсолютной тьмы туннеля, была едва различима в тусклой пещере. Света от непотушенного костра не хватало, чтобы различить детали, но всем уже было ясно — это обычный человек, а не гнусный демон. Янель шагнул было вперед, как на его плечо опустилась тяжелая рука старого мага.

— Дрон, это ты? Отзовись, — потребовал Туор.

Все перевели взгляды на незнакомца. Он слегка качнулся назад, и за его спиной словно выросли два крыла, сотканных из мрака, и тут же человек одним огромным прыжком очутился у костра. Язычки пламени от поднявшейся воздушной волны ярко вспыхнули и опали безжизненными лепестками. Первое, что отметил ученик мага, осматривая чужака, был его высокий рост и неестественная худоба, которую не скрывал черный плащ необычного покроя. Ребра пришельца резко выпирали вперед, делая его тело похожим на молочно-белую костяную статую. Вот только юноша не знал ни одного зверя, из костей которого можно выточить столь большую фигуру. Голова незнакомца была наклонена вперед, закрывая лицо длинными спутанными черными волосами. Он поднял левую руку, неуловимо схожую с лапой преследующего их демона, и стряхнул с нее в еле горящий костер небольшой предмет. Разлетевшиеся от удара угли на мгновение погрузили пещеру во мрак, но потом огонь с жадностью накинулся на новую пищу.

Янель, впав в ступор, долго смотрел на середину пещеры, где лежала оторванная голова пропавшего воина. В наступившей гробовой тишине было отчетливо слышно, как шипит кровь, попавшая в костер.

— Дрон, — потрясенно выдохнул один из бойцов и тут же в страхе закричал: — Демон!

Демон, а в этом уже ни у кого не осталось сомнений, поднял голову и посмотрел на свою будущую добычу. На архимага и его спутников через неестественно огромные глаза словно взглянула сама бездна. По подбородку чудовища из уголков губ медленно текли струйки крови. Они спускались параллельными линиями по его шее до ключицы, образуя в ложбинке небольшую лужицу. Монстр выплюнул на пол кусок мяса и, оскалив нечеловечески огромные клыки, шумно втянул в себя воздух расширившимися крыльями носа. Кровь, нарушая закон тяготения, медленно поплыла к его лицу из ложбинки. Демон втянул в себя всю жидкость, и на его коже не осталось ни одного красного пятнышка, потом он раздул щеки и с силой выплюнул в сторону ощетинившихся мечами воинов кроваво-красную струю, принявшую в полете очертания копья. У архимага при этом зрелище округлись глаза, это заклинание — стрелу крови — ему довелось видеть на одной гравюре в древнем манускрипте, еще тогда маг поразился эффектности описываемых чар, но никогда бы он не подумал, что может встретить в бою это потерянное искусство. Туор сильно рванул Янеля за плечо, увлекая юношу за собой в спасительную тишину коридора. Он на одном дыхании протащил парня до поворота и только там дал ему встать на ноги. Волшебник протолкнул ученика через узкий поворот и быстро преодолел его сам. За спиной раздался леденящий душу вой демона и полные ужаса голоса погибающих воинов. Туор, схватив конец веревки, напряженно вслушивался в наступившую тишину. Вскоре он распознал медленные шаги уверенного в своей силе чудовища, тяжелой поступью идущего по коридору.

Архимаг стал считать про себя: «Один, два…» Капли холодного пота текли по его лбу.

«Четыре, пять…» Маг откинул в сторону вцепившегося в его плечи ученика, вконец обезумевшего от страха.

«Шесть, семь». Туор сильно рванул на себя веревку. Не получилось, веревка не двигалась. На мгновение ему показалось, что он слишком сильно укрепил кувшин. Туор встал с коленок и всем телом откинулся назад. Жилы на его руках вздулись от напряжения, каблуки сапог заскрипели по камням. Вдруг натяжение веревки ослабло, и волшебник с размаху упал на спину. На боль от падения он не обратил внимания, для него более важным событием стал грохот взорвавшегося сосуда.

— Получил, тварь? — засмеялся архимаг, размазывая выступившие слезы по грязным от пыли щекам. Он тяжело поднялся и, увидев ничего не понимающего Янеля, объяснил: — Я заложил перед поворотом кувшин с последними запасами «Горных слез». Теперь демон не сможет так просто разобрать завал. Даже если ему повезло и его не разорвало на кусочки взрывом, то он сейчас надежно погребен под грудой камней. Оттуда даже демону не выбраться!

— Но почему тварь в пещере смогла использовать силу? — Самообладание и способность к здравым рассуждениям стали возвращаться к Янелю.

— Это магия крови, мой мальчик, магия крови, — повторил архимаг, помогая встать на ноги ученику. — Вот уже столетие, как считалось, что с последним уничтоженным адептом Хаоса ее носителей нет в нашем мире. Все, все вопросы потом, поспешим прочь из этого места.

Как мало нужно человеку для счастья — всего лишь отсутствие боли. Даже непривычно как-то.

Какая темная ночь, ничего не видно: ни звезд, ни силуэтов деревьев. Или мне удалось все же закрыть глаза? Неважно, главное — ничего не болит. Интересно, а как потух костер? Прогорел или его затушил дождь? Хотя это неважно, главное, что я остался жив.

Не знаю, сколько времени прошло, но бездействие стало постепенно угнетать. Я попробовал пошевелить рукой, надеясь, что неожиданный паралич прошел. Не получилось, ладно, попробую попозже.

Впервые за долгое время я никуда не торопился, не решал вопросы жизни и смерти. От нечего делать стал вспоминать последние дни своей жизни. Картинки из прошлого всплывали в памяти с неожиданной четкостью. При желании мог вспомнить малейшие подробности событий, произошедших со мной после того, как стал магом. Например, полный текст своего объявления в газете или каждое слово из разговора с полковником. Теперь было понятно, что он многое недоговаривал. Например, если он поставил на прослушку квартиру Хольца, то точно должен был знать о кольце — источнике моих способностей. Но Георгий на это не сделал и намека, а ведь мог попробовать его отобрать и инициировать магию в другом носителе. Это была не простая вербовка, а нечто другое.

По мере того как я анализировал прошлое, видел больше ошибок, совершенных с начала этой истории. Взять, например, Святослава Крайнова. Мистики утверждали, что этого человека они никогда не видели. Так откуда он взялся рядом с их квартирой? Да еще так вовремя, когда я искал стимулятор магических способностей. И он точно знал, на что способен его эликсир. Тогда получается, что он тоже маг? Ни за что не поверю, что Святослав не попробовал свое зелье. Почему я раньше не связал все его странности воедино? Такое чувство, что при общении с ним у меня отключались участки мозга, ответственные за критичность мышления, и все его отговорки я принимал на веру.

Н-да… Сколько проблем мог избежать, если бы просто остановился и подумал. Логика должна определять мои поступки, а не эмоции и чувства.

Ладно, оставим самобичевание для неудачников. Теперь каждое мое действие должно рассчитываться с учетом будущей перспективы, а не сиюминутной выгоды. Хватит искать легкие и короткие пути решения проблем. Если по-прежнему буду потакать своим слабостям, прежде всего лени, то можно позабыть о своих амбициях. Ну кто я сейчас? Чародей-недоучка, полный профан в магическом искусстве. На Земле очень везло, и главная удача была в том, что на моем пути встретились настоящие маги.

К факту переноса в другой мир я относился достаточно спокойно — это была малая цена за приобщение к магии. Любопытно, каких высот достигло здесь волшебство. Вряд ли я встречу мир, описываемый в большинстве книжек: магические университеты, черные властелины и тому подобное. Нет, наверное, и тут есть свои сумасшедшие, мечтающие об абсолютной власти, но за многие века существования должны появиться эффективные механизмы борьбы с такими отклонениями.

Интересно будет посмотреть этот мир, хотя он мне уже изначально не нравится. Я хочу домой и вернусь туда во что бы то ни стало! Поэтому поиск способа возвращения на Землю будет моей главной и единственной целью. И каких бы тут высот ни достиг, хоть королевского трона…

Только это все мечты, уверен, что в этом мире волшебников круче меня — как блох на бездомной собаке. А вот дома… на Земле я буду единственным или одним из немногих обладателей настоящей магии. Там смогу диктовать условия любой силе и прогну под себя весь мир. Не сразу, конечно, но в итоге добьюсь своего — никто на Земле не будет указывать, что и как мне делать.

Кстати, нужно узнать, вернулась ли ко мне способность двигаться? Я попробовал открыть глаза или пошевелить рукой — безрезультатно. Ладно. Подожду еще.

Шли часы, чтобы как-то убить время, я мысленно стал перечитывать книги, которые держал в руках с момента инициации. Их оказалось мало. Жаль, что моему взору была доступна не вся информация. Страницы книг, которые я брал у профессора и легкомысленно пролистывал, не читая текст, оставались размытыми. Как ни пытался сделать четче буквы, ничего не получалось.

Время для меня остановилось. Где-то слышал, что если человека поместить в абсолютную тьму и лишить его подвижности и осязания, то он быстро потеряет чувство времени. Минута, проведенная в таком состоянии, может казаться днями, и наоборот.

Примерно каждый час мне приходилось проверять себя — прошел странный паралич или нет. Я ухватился за последнюю мысль — почему странный? Я что, специалист по параличам? Нет, но почему пришел к такому выводу?

Так, что я чувствовал, когда меня парализовало? Отчаяние, боль… ветку, кончиком впившуюся в колено… злость, запах горящей кожи. Стоп! Запах! Значит, обоняние не было повреждено, как, впрочем, и осязание. То есть сейчас я должен вдыхать запах потухшего костра, ощущать прохладу травы, на которой лежу, жажду и голод, в конце-то концов! А у меня, кажется, вообще дыхание остановилось. Почему ничего нет? Где мое тело? Я умер?

Так, без паники: мыслю, — следовательно, существую. Я не умер. Что же тогда случилось? Может, попал под заклинание местного мага?

Улучшившаяся память услужливо подкинула последний внутренний диалог. Теперь, когда тело не пронзали судороги боли, стало ясно, что тогда я не сходил с ума. Со мной кто-то говорил. Он пообещал избавить от боли, а взамен… Взамен попросил тело. Это что получается, теперь весь остаток жизни придется провести бесплотным духом в этой черноте? Нет, так не пойдет! Меня обманом вынудили отдать свое тело, я такого не спущу.

Нужно срочно найти выход из сложившейся ситуации. Если мое тело забрали с помощью магии, она же и поможет выбраться.

Я внимательно еще раз просмотрел те немногие книги по волшебству, которые в свое время прочитал. Большинство из них было о пробуждении и развитии сверхъестественных способностей, а также о теоретических основах различных магических практик. Только в самой первой книге, которую взял у профессора еще при первом знакомстве, нащупал спасительную идею — рунная магия. Когда готовился к первому эксперименту, я нашел в фолианте Хольца описание символа абсолютной защиты, по незнанию посчитав тогда этот сложносоставной знак простой руной. Сейчас «шлем ужаса» мне не нужен, но из других можно попробовать подобрать что-нибудь стоящее. Проведя ревизию, я обнаружил в памяти всего девятнадцать рун и символов. Правда, почти все они относились к символике различных оккультных течений и не имели практического применения. Единственным утешением был факт (кстати, почерпнутый из книги, которую профессор обозвал «дилетантской чехардой»), что из простых рун можно составлять сложные, дающие усиленный эффект и новые свойства. Из тех знаков, которые можно было сейчас использовать, я после долгих размышлений решил выбрать руну Алгиз, она должна давать защиту от негативного сверхъестественного воздействия. На выбор также повлияло то, что в «пособии для дилетантов» указывалось еще одно свойство знака — увеличение магической и духовной силы, а в моем положении каждая капля энергии на вес золота. Или еще дороже.

Итак, представим себе образ руны… Я давно сбился со счета, но Алгиз, напоминавшая известный знак «пацифик», никак не хотела появляться передо мной дольше чем на несколько ничтожных секунд. Никогда бы не подумал, что обладаю столь низкой концентрацией внимания. А если бы меня кроме собственных мыслей отвлекали зрительные и физические ощущения? Наверное, тогда бы и за целый год не смог достичь желаемого.

Я снова и снова чертил в окружающей абсолютной тьме линии, мысленно окрашивая их в коричневый цвет. Сначала пробовал рисовать руны белым, для более резкого контраста, но после нескольких десятков неудачных попыток отказался, так как светлые линии, мерцая всеми цветами радуги, быстро расплывались в темноте и не оставляли после себя никаких следов. Коричневый оттенок руны было относительно легче удержать в сознании. От монотонности я порой забывал о сути своих действий. Несколько раз приходилось останавливаться и мучительно вспоминать, для чего мне нужна эта корявая рогатина.

В очередной раз, прочертив коричневую линию снизу вверх и разделив ее потом на три отрезка, я снова автоматически принялся рисовать Алгиз, как неожиданно понял, что наконец-то все получилось. Магический знак больше не требовал постоянного внимания, он самостоятельно висел в темноте, даже когда я отвлекался на посторонние мысли. Я мысленно уменьшил, а затем увеличил руну. Она послушно, как на компьютере, меняла свой размер и при этом не исчезала. Отлично, теперь дело осталось за малым — напитать ее энергией. Хольц как-то обмолвился, что сама по себе руна не несет в себе волшебства, только маг своей силой и волей превращает ее из простого рисунка в магический символ. Так руна, подобно кисти в руках художника, становится для чародея инструментом преобразования реальности.

Но откуда тут взять энергию? Здесь, кроме меня, ничего нет. Хм, а это мысль. Я представил, как из меня в руну начинает течь сила, но вскоре почувствовал, что мысли становятся блеклыми, и прекратил столь опасный эксперимент. Еще немного — и мог бы уйти в небытие. Что же, остается только терпеливо ждать или учиться создавать руну Турисаз, она пригодится для атаки.

Внезапно моя темница стала наливаться красным светом. Пока это происходило, я, сообразив, что это отблеск чужой силы, судорожно начал перекачивать ее в руну. Краснота вокруг быстро исчезала, но в знаке уже было немного энергии. Так, наберемся терпения и подождем, еще несколько таких всполохов, и я смогу активировать Алгиз.

Последняя, четвертая по счету вспышка была намного сильнее всех предыдущих. Руна уже матово лоснилась от наполнившей ее энергии. Что же, пора начинать. Я стал толкать знак вперед, прячась за ним, словно за щитом. Пространство вокруг стало светлеть, и скоро знак уперся в непроходимый барьер темно-багрового цвета, откинувший меня немного назад. Ах ты так! Я сконцентрировался на руне и, потихоньку набирая скорость, словно тараном, ударил ей в стены тюрьмы. Меня снова откинуло назад, но при этом на барьере появился и быстро исчез оставленный Алгиз отпечаток. Я стал методично бить руной в это место. Постепенно во мне, из-за осознания собственной слабости, стала нарастать злость на неизвестного тюремщика, нагло укравшего мое тело. Я удвоил натиск, и стены начали поддаваться под моими усилиями. Однако вскоре стало ясно, что барьер только с виду прогибался, на самом деле он был эластичен и после моего удара возвращался в прежнее состояние. Этот факт окончательно взъярил меня и уничтожил остатки осторожности. Не думая о последствиях, я при очередном ударе слился с руной и передал ей всю силу. На мгновение мое сознание словно заморозило, оно застыло, пропали все эмоции, и я равнодушно смотрел на приближающийся барьер, лишь по инерции ускоряя натиск руны. И он сломался! Треснул, словно лед на реке, и на меня обрушился каскад непривычно ярких образов и звуков. Но все они быстро уступили место ужасной картине — мертвым лицам незнакомых людей. Моя рука тем временем поднесла к лицу кусок мяса, в котором я с отвращением опознал истекающее кровью сердце. Челюсти задвигались, перемалывая кусок человеческой плоти, а из горла донеслось утробное рычание. От такого зрелища меня всего передернуло и затопило волной омерзения к чудовищу. Поток нахлынувших чувств был настолько силен, что я на мгновение вернул контроль над телом и выплюнул окровавленный кусок на пол пещеры. Тут же меня скрутила неведомая сила, и чей-то голос, похожий на звук треснутого колокола, произнес:

— Что тебе надо, человечишка? Ты заключил договор с демоном — это тело теперь мое.

— Меня обманули! Я думал, что разговариваю сам с собой, и вообще не знал, что ты реален! — Моему негодованию не было предела.

— Это твои проблемы: я предложил, ты согласился. Кроме того, ты умирал, а я спас твое тело и даже его немного улучшил. — Моя голова повернулась влево, показывая вместо левой руки перевитую тугими жгутами мышц конечность. Пальцы на ней незаметно переходили в остро отточенные, отливающие стальным блеском когти.

— Все равно соглашение не действует, так как ты сам наслал на меня паралич, чтобы поставить меня в безысходное положение! — Понимая, что так просто тело не вернуть, я стал незаметно собирать энергию. Сила буквально струилась вокруг меня и пульсировала в такт дыханию. Однако попытки позаимствовать из нее хоть каплю провалились, словно она не была предназначена для человека.

— Я никогда не вру. Причина неподвижности была в растительном яде, попавшем внутрь тебя с горячей водой. — Ни на секунду не отвлекаясь на внутренний диалог, демон вырвал сердце из последнего мертвеца и направился к выходу из пещеры. Он на ходу оторвал кусок мяса и принялся его пережевывать. — Если тебе скучно, то, как выберусь из этого мирка, научу создавать неотличимые от реальности иллюзии. Сотворишь мир на свой вкус и будешь там равен богу. А сейчас не мешай мне, пошел прочь!

На меня обрушился удар страшной силы. Сознание стало расплываться, но тут ярко вспыхнула руна Алгиз, отведя в сторону чужое колдовство, и передала мне малую часть отраженной энергии. Я почувствовал, что демон сильно удивился, что его противник может сопротивляться. Монстр откусил еще один кусок от сердца и ударил по мне во второй раз, еще сильнее предыдущего. Алгиз протестующе замерцала под натиском грубой силы чудовища, но снова смогла защитить. Понимая, что третьего удара не выдержу и снова окажусь в темнице, я перешел в атаку. Руна на миг окуталась белым сиянием, и ко мне пришло знание, что чудовище получает силу, поедая плоть убитого врага. Я попытался захватить контроль над левой рукой, чтобы не дать демону доесть сердце. Нужно использовать фактор внезапности, пока демон не ожидает атаки. Для этого я одновременно с борьбой за руку начал формировать самую сильную руну, которую только знал, — Турисаз. Этот знак, олицетворявший согласно легендам энергию божественного Тора, величайшего воина Асгарда, должен был смести со своего пути любое проявление Хаоса.

Создавая первую руну, я получил бесценный опыт, позволивший теперь быстро начертить в сознании Турисаз. Она четко предстала передо мной, но из-за отсутствия у меня нужных навыков стала слегка размываться по краям. Не дожидаясь полного развоплощения руны, я быстро напитал ее силой и направил в центр адского отродья, представлявшегося мне переплетенным клубком темно-красных щупалец. Они мгновенно среагировали на атаку и создали вокруг сути монстра объемную защитную пелену, состоявшую из мельчайших капелек крови. Турисаз с разгону вонзилась в нее и стала проникать вглубь, оставляя за собой выжженный след. Шаг демона слегка замедлился, он не ожидал от меня такой прыти и теперь был вынужден затратить на борьбу значительные усилия. Как только Турисаз столкнулась с его защитой, он ослабил контроль над телом, и мне удалось отшвырнуть остатки человеческого сердца от себя подальше. Недоеденное монстром мясо зацепило какой-то сосуд, стоявший на каменном выступе в туннеле. Однако все мои планы рухнули — оставшейся энергии было достаточно чудовищу, чтобы не обращать особого внимания на потерю источника силы.

Демон остановился. Он не стал возвращать контроль над рукой и собрал половину энергии из своей ауры. Большую часть отправил на восстановление и усиление своей защиты, а остатки обрушил на меня. Я судорожно пытался ему противостоять, понимая, что теперь борьба идет не только за контроль над телом, а за саму жизнь. Если сейчас дрогну, если отступлю, то демон уничтожит мою суть, сотрет с этого пласта бытия.

Турисаз последний раз вспыхнула, расчищая вокруг себя пространство, но все равно оказалась окутана кровавыми каплями. Теперь очередь за мной. Я выставил перед собой, словно щит, изрядно потускневшую руну защиты и направил в нее всю доступную энергию. Снова мое сознание покрылось коркой льда. Я настолько стремился усилить защиту, что практически полностью слился с руной.

Я — Алгиз, я — защита…

Последнее, что успел увидеть, перед тем как демон отправил меня в небытие, был яркий огонь, выбивающийся прямо из-под моих ног.

 

Глава 5

Пепел надежд

Практически самая середина старого туннеля, пробитого гномами в горах еще до того, как их начали называть Странными, была доверху забита камнями. Пыль от алхимического взрыва уже давно осела, и, казалось, тишина вновь поселилась здесь надолго. Вдруг в центре завала пошевелился небольшой камень и покатился вниз, звонким эхом нарушив подземный покой. За ним посыпались более мелкие собратья, пропуская наружу изуродованную руку с обломанными когтями. Какое-то время она не двигалась, будто ее обладатель потратил все силы на предыдущее действие, но вот пальцы на ней неторопливо зашевелились, как у слепого, ищущего перед собой опору. Под камнями раздалось довольное урчание, и из завала выпал еще один камень, показав на этот раз обычную человеческую кисть, всю покрытую кровоточащими ссадинами. Обе руки втянулись обратно, чтоб через секунду вытолкнуть из кучи огромный осколок скалы. Вокруг образовавшегося проема продолжали висеть камни, словно скрепленные друг с другом невидимыми нитями. Один миг — и оттуда, будто из катапульты, кубарем вылетел человек. Куски каменной породы за его спиной тут же вспомнили, что они тяжелее воздуха, и шумно осыпались вниз. Завал вновь стал непроходимым. Человек с трудом поднялся на ноги и, слегка покачиваясь, устремился дальше в туннель. С каждым пройденным метром его поступь становилась тверже, ноги начинали передвигаться быстрее. И вот он уже бежал изо всех сил, будто стремясь обогнать гулкое эхо своих шагов. От быстрого бега ветер развевал лоскуты его черного плаща, давно живущие своей жизнью.

Странник как ночная тень стремительно летел по подземному проходу, когда свод снижался, он, практически не сбавляя скорость, переходил на четвереньки и ловко преодолевал неудобную дорогу. Впервые за все свое долгое существование демон боялся не успеть. Борьба со строптивым смертным, никак не хотевшим смириться с потерей оболочки, оказалась нелегкой. Конечно, Странник ни на мгновение не сомневался в своей победе, но взрыв, раздавшийся одновременно с началом атаки на упорного человечка, и последовавший обвал вынудили демона пойти на риск и полностью слить свои энергетические каналы с новым телом. Этого едва хватило, чтобы сохранить в целости оболочку, и потребовало слишком много драгоценного времени. Теперь все зависело от скорости: если он не успеет до барьера завладеть источником силы и покинуть столь негостеприимный мир, то навсегда окажется привязанным к этому вместилищу. Хлипкому, недолговечному и нефункциональному, впрочем, как и все человеческие тела. Где-то внутри демона зашевелилась сущность смертного, все-таки пришедшего в себя после обрушившегося на него удара кровавым безумием. Странник не стал тратить энергию на его окончательное уничтожение и до предела увеличил скорость: с каждым биением своего живого сердца он чувствовал, как источник силы приближался все ближе к барьеру.

Сознание возвращалось медленно. Передо мной, вызывая головокружение, проплывали размытые образы рун. Последний раз так я себя чувствовал, когда однажды студентом на вечеринке согласился сыграть в дурацкую игру: нужно было наклониться вперед и двадцать раз быстро повернуться на одном месте, потом подойти к пустой пластиковой бутылке, стоящей в паре метров на полу, и сбить ее ногой. Казалось, что может быть проще? Но когда я после всех поворотов сделал первый шаг в сторону бутылки, то получил сильный удар по затылку. Паркетом. Теперь я испытывал такое же чувство — потерял ориентацию в пространстве и не мог определить, где низ, где право, где лево, все направления постоянно менялись. Если бы я был в своем теле, то меня обязательно вырвало бы. Все, надо собраться. Сконцентрировавшись, я сумел остановить пьяный хоровод знаков и постепенно добился ясности в мыслях.

Итак, атака на демона провалилась, но и он не смог меня уничтожить. Ничья, теперь посмотрим, что этот гад сможет предпринять против новой атаки. Только на этот раз все будет по-другому — я заранее подготовлюсь к нападению и дотла выжгу сознание твари. Эх, поспешил я в тот раз, поспешил. Нужно было сначала отработать вызов атакующей руны, что сделало бы ее в разы сильнее. Чтобы преодолеть защиту демона, мне тогда не хватило самой малости. Мог бы сейчас уже сидеть в своем теле у костерка и пожевывать вяленое мясо из найденных припасов. Кстати, а почему бы мне не использовать в атаке другие руны. Вот, например Хагалаз, знак разрушения, им можно будет добить монстра, если Турисаз опять не справится.

Прежде чем приступить к тренировке с рунами, я проверил объем своей силы. Когда монстр атаковал, мне показалось, что Алгиз сумела перехватить часть энергии удара. Да, это было на самом деле — мой запас стал ощутимо больше, и, когда я активировал знак защиты, он моментально приобрел объем. Правда, коричневый цвет линий быстро сменился на багровый оттенок, словно внутрь кто-то щедро плеснул кипящей крови. Видимо, так проявляется природа демонической энергии, но это неважно, главное, что сила есть. Я поспешно откачал энергию из руны обратно, опасаясь потерять хоть одну ее каплю.

Добиться устойчивого появления Турисаз мне удалось значительно быстрее, чем это было в свое время с Алгиз. Теперь очередь руны Хагалаз, внешне похожей на латинскую «N». Итак, проводим две коричневые прямые и соединяем их перекладиной…

Вроде все готово. Я поочередно стал вызывать в сознании все руны. Мне приходилось прикладывать определенные усилия для этого — руны неохотно уступали место друг другу. Стоп! А это идея! Нужно будет одновременно активировать все три руны, одна обеспечит защиту, а остальные как минимум в два раза увеличат мощь атаки. Однако, несмотря на все усилия, мне так и не удалось удерживать внимание на всех рунах одновременно: если при создании второго знака края первого начинали слегка размываться, то при вызове следующего они все растворялись в окружающей пустоте. Даже следов не оставалось. Интересно, а сколько тогда однотипных рун я смогу удержать, может, у меня получится нанести удар, например, сразу пятью символами Тора?

Идея оказалась бестолковой, созданные одинаковые руны ожидала та же участь, что разные. Единственное отличие состояло в том, что, когда я располагал знаки рядом, они, по странному выверту моего сознания, пытались слиться друг с другом. Было легче полностью их развеять, нежели пытаться разлепить. Экспериментировал я с Алгиз, так как контроль над ней не требовал от меня практически никаких усилий. В очередной раз развоплощая слипшиеся под прямым углом концы рун, я замер, так как понял, что же они мне напоминают. Это же часть гальдрастава под названием «шлем ужаса»! Так, а если создам новый знак не отдельно от других, а прямо в них, может, тогда удастся преодолеть барьер в два знака? Вдруг связанные руны будут вести себя, как одна? Я осторожно, боясь нарушить равновесие получившейся связки, прибавил к ней еще одну Алгиз, но в зеркальном отражении. Создание третьей руны никак внешне не сказалось на других, их очертания были по-прежнему четкими. Отлично, теперь попробуем закончить гальдрастав. К получившейся фигуре я присоединил четвертую руну и завершил тем самым формирование креста. Символ, оправдывая мои надежды, удерживался в сознании достаточно легко, словно был единым, а не состоял из четырех частей. Такая защита однозначно будет крепче предыдущей. Желая подстраховаться на случай возможной неудачи в схватке с демоном, я попробовал усилить «шлем ужаса», превратив его в восьмиконечный знак.

После ряда попыток был вынужден оставить эту затею — если пятая руна создавалась без особого труда, то шестая требовала от меня значительной концентрации внимания и не позволяла создать седьмую. Чувствовалось, что если на эту тренировку потратить больше времени, то в итоге смог бы добиться своего. Однако меня подхлестывала увиденная в короткой схватке с монстром моя левая рука. Огромные когти и чешуя бронзового оттенка больше были свойственны какой-нибудь огромной ящерице, а не человеку. Наличие всех пальцев на кисти особо не радовало, так как подобная легкость трансформации плоти наводила на мысль, что демон собирается полностью переделать тело. Выглядеть всю оставшуюся жизнь, как чудовище, и быть отверженным, как какой-нибудь несчастный прокаженный урод? Нет, такого счастья мне не надо.

Итак, последняя проверка: я нарисовал гальдрастав и, оставив его висеть в пространстве, вызвал Турисаз. Атакующая руна моментально появилась передо мной. Ее очертания резко выделялись на черном фоне, а это значит, что от нее можно ожидать большей эффективности, чем в прошлый раз. Я откинул прочь промелькнувшую мысль о возможности составить из рун новый символ, так как помнил одно из правил этого раздела магии — при связывании рун всегда получается новая. Без знания всего алфавита это опасное занятие, потому что от нового знака можно было ожидать всего, что угодно. Вплоть до противоположного эффекта. Поэтому, проверив навыки создания Хагалаз, я решил начать атаку. Теперь у меня значительно крепче защита, есть две руны для нападения и большой запас энергии.

Держись, тварь, сейчас ты получишь Хиросиму и Нагасаки!

Направив в символ абсолютной защиты силу, я на мгновение замер, залюбовавшись переливами цвета на его гранях, и начал атаку.

Гальдрастав оказался намного мощнее Алгиз — стены моей темницы с треском рухнули после первого же удара. Не отвлекаясь на увиденное (в двухстах метрах от меня бежали по полю два человека), я сконцентрировал все внимание на руне непобедимого воителя Асгарда, которая до этого тенью следовала за мной. Турисаз, пышущая багровым пламенем от переполняющей ее энергии, стремительно полетела к твари. Демон только сейчас осознал угрозу и попытался выставить защиту. Не дожидаясь результата, я развеял «шлем ужаса» и принялся накачивать остатками энергии Хагалаз. Вместо уже привычного красного или коричневого цвета ее линии вспыхнули черным, будто через созданную щель в пространстве выглянула извечная тьма. Не задумываясь об этой странности, я направил руну к сути твари, где ее защита успешно противостояла натиску Турисаз.

— Остановись, глупец! — закричал демон, ни на миг не прекращая погоню за беглецами. — Останови свою атаку, я скоро верну тебе тело!

Ну да, как же! Поверить ему еще раз и вновь оказаться в дураках? Интересно, это его «скоро» сколько будет длиться? Год, два, десять или столетие? У бессмертного создания должно быть свое представление о течении времени.

Руна Тора уже полностью растворилась, так и не сумев пробить кровавую пелену защиты. Однако рано было монстру праздновать победу, в него уже вонзилась Хагалаз и начала голодной пираньей вгрызаться в его защиту. К следующей атаке я стал подготавливать гальдрастав.

— Остановись! Или я не буду больше щадить и полностью изгоню тебя из этого тела! — Пытаясь в очередной раз обмануть меня, демон резко остановился и раскинул руки в воздухе, словно ощупывая огромное стекло.

Испугавшись, что тварь готовит невиданное по своей силе заклинание, я подтолкнул свое замершее тело, заставляя монстра упасть вперед.

Мы упали и покатились в овраг. Сзади мелькали деревья, которыми словно по линейке кто-то очертил границу леса.

По моему сознанию ударил беззвучный крик демона. Из рун неожиданно стала утекать энергия, угрожая оставить меня без защиты и оружия. Но тут внезапно вернулся полный контроль над телом, принеся при этом волну дикой боли. Казалось, что каждая клеточка моего тела проходит через невидимое сито. Разрывающая на части стальная паутина проникала все глубже, стремительно приближаясь к моей сущности. Тварь, сидящая внутри, первой попала под удар неведомой силы и начала издавать дикие вопли, заставляющие все вокруг вибрировать от страха и ненависти. Клубок щупалец, эта сердцевина чудовища, сжалась, пытаясь противостоять внешнему давлению. На какое-то мгновение показалось, что демону удастся выжить, однако в него сзади вонзились золотистые лучи. Они прожгли насквозь защиту чудовища и принялись уничтожать его. Демон мелко задрожал и начал уменьшаться в размерах. Лучей с каждой секундой становилось все больше, и тварь не выдержала и взорвалась, словно сырое яйцо, по ошибке засунутое в микроволновку. Куски эфемерной плоти демона разлетелись во все стороны. Золотистые лучи тут же начали за ними охотиться. Одно из щупалец твари попало в меня. Понимая, что в нем еще были крохи чужой силы, я вцепился и попытался выжать оттуда остатки энергии, чтобы усилить гальдрастав.

Легко протиснувшись между двух стволов огромных деревьев, росших рядом друг с другом, Янель в очередной раз мысленно поблагодарил учителя. Если бы юноша сейчас был одет в мантию, то их продвижение сильно замедлилось бы. Даже одежда охотника, специально предназначенная для подобных путешествий, и то часто норовила зацепиться за многочисленные сучки и ветки. Что уж говорить о широких полах и рукавах уставного одеяния мага. Иногда юноше начинало казаться, что растущие здесь деревья специально направляли свои ветки, чтобы всячески замедлить обратный путь непрошеным исследователям.

Несмотря на то что цель их путешествия была достигнута, а они оставались до сих пор живы, Янель теперь совершенно по-другому смотрел на учителя. Ему стало понятно, что для архимага его исследования дороже человеческой жизни — ни разу за все время, прошедшее после повторной встречи с демоном, учитель так и не вспомнил о погибших воинах. А ведь они своими жизнями смогли задержать чудовище и дали волшебникам возможность уйти. Пока были силы, Янель еще спрашивал себя, а готов ли он сам заплатить такую цену за могущество? Стать бездушным, одиноким и безразличным к чужому горю? Подобные мысли заставляли молодого мага впервые в жизни задуматься о правильности выбранного пути. Кроме того, их возвращение больше походило на бегство, что порождало сомнения в прежней, казалось, незыблемой истине — магия может решить все проблемы. Так и не найдя в себе ответа, юноша полностью сосредоточился на беге, считая про себя шаги. Он часто сбивался, но не прекращал это занятие, помогающее держаться выбранного темпа.

Перепрыгнув через замеченный в последний момент толстый корень местного исполина, Янель, чтобы не упасть, увеличил скорость и чуть не врезался в спину учителя. Туор, уперев руки в колени, стоял и тяжело дышал. Он тихо рассмеялся и, распрямившись со старческим кряхтеньем, хлопнул ученика по плечу.

— Мы выбрались. Вон видишь? — Архимаг протянул руку в сторону отчетливо видимого сквозь редеющий лес столба дыма. — Это хутор. Там наши кони и припасы. Ты, наверное, зверски проголодался?

Янель, который не понаслышке знал, что такое настоящий голод, неопределенно передернул плечами. Больше всего на свете ему хотелось лечь в кровать, проспать пару деньков и забыть об этом ужасном приключении.

— Все, хватит стоять, побежали. Отдыхать дома будем. — Туор отпустил плечо ученика и направился к хутору, рядом с которым был разбит их основной лагерь.

Пройдя всего сотню шагов, путники остановились — замеченный ими дым с каждой секундой становился гуще. Такой никак не мог возникнуть от одиночного костра или печи. Там был пожар. Чуткий слух Янеля донес ржание взволнованных лошадей.

— Учитель, там что-то случилось. Наверное, на хутор напали разбойники, — с тревогой обратился юноша к Туору. — Как же мы без лошадей?

Архимаг на слова ученика не обратил внимания, он еще раньше понял, что впереди не будет радостной встречи. Путешествие к башне Святого Края изрядно истощило запас силы Туора, теперь он был полон лишь на треть. Однако отступать назад было нельзя. Если у хутора среди нападающих есть маг уровня магистра, то тот рано или поздно заметит столичного чародея. Уж лучше напасть первым, нежели сейчас выиграть немного времени, а потом тратить оставшуюся силу на поддержание постоянной защиты. А если мага там нет или он уровнем ниже архимага, то Туор справится с возникшим препятствием без особого труда. Главное, чтобы напавшие на лагерь не успели уничтожить лошадей, уж слишком часто в битве магов эти прекрасные животные гибнут в первую очередь. Приняв решение, опытный чародей решительно направился в сторону пожара. Он, не оборачиваясь, приказал ученику держаться за ним и, практически не задумываясь, стал плести защитные заклинания. Кто знает, какое решение принял бы архимаг, если бы все же посмотрел назад, где у самой кромки Странного леса, широко раскинув руки, застыла окутанная золотисто-багровым пламенем фигура демона.

За спиной учителя Янель чувствовал себя в абсолютной безопасности. Юноша даже предвкушал предстоящую схватку с бандитами и рассчитывал внести свой маленький вклад в сражение. Теперь, когда наставник покинул зону без магии, они не опустятся до унизительного бегства. Ученик не отдавал себе отчета, что на самом деле хотел восстановить в себе прежнюю уверенность в могуществе магии и учителя, значительно подорванную после встречи с демоном. Он не стал просить Туора вернуть кольцо, так как опасался нарушить его подготовку к бою. Юноша ни капли не сомневался, что сейчас архимаг подготавливает сотни заклинаний, готовых по мановению его руки обратить в пыль любое сопротивление.

Янель принялся на бегу составлять формы простейших атакующих плетений, что, к его досаде, оказалось довольно трудным делом. Ранее он всегда проделывал это, когда шел неспешным шагом или вообще находился в неподвижном состоянии. И при демонстрации выученных заклинаний на экзаменах никто не требовал от будущих магов одновременно выполнять какие-нибудь физические упражнения. Ученик архимага даже не подозревал о такой своей слабости. Он всегда стремился улучшать свои навыки, так, благодаря придуманной специальной тренировке, у него не было проблем с поражением движущихся целей. Вначале это казалось простой забавой. Янель приманивал хлебными крошками воробьев у задней стены школы, пугал их и пытался сбить взлетевшую цель слабым заклинанием. Другим ученикам эта затея понравилась, и вскоре они устраивали целые соревнования. Особым шиком считалось сбить сразу две птицы. Все это закончилось грандиозной трепкой, полученной школярами от коменданта школы, случайно увидевшего их игру. Тот пришел в неописуемую ярость, когда увидел, во что превратилась некогда белая и ровная стена после многочисленных ударов молний и огненных шаров.

Когда путники приблизились к горящим постройкам, юноша смог создать только форму ледяного копья. Янель, чрезвычайно раздосадованный своей неудачей, дал себе зарок — по возвращении домой уделить особое внимание тренировкам на поддержание концентрации в движении.

В хутор маги зашли предельно собранными. Туор решил не скрываться, здраво рассудив, что их давно заметили в чистом поле. Проходя мимо объятого пламенем овина, архимаг слегка поморщился, заметив мертвые тела хозяев. Рядом с ними лежал охранник, оставленный архимагом для присмотра за лагерем. Окровавленные руки мертвеца были прижаты к животу, словно он пытался запихнуть вывалившиеся внутренности обратно.

Дверь крестьянского дома распахнулась, и оттуда вышел воин в легкой броне, таща за волосы женщину. Почему она молчала и не звала на помощь, Янель понял, только заметив, что у нее перерезано горло. Юноша в ярости напитал энергией подготовленную форму, направил ее в сторону убийцы. Однако к недоумению молодого мага, ледяное копье, пробивающее доску толщиной с ладонь, столкнулось с кольчугой противника и бессильно опало на землю. Бандит ощерил редкие зубы и несколько раз взмахнул в воздухе мгновенно вынутым из ножен мечом, чем привлек внимание магов к его рукояти.

«Это настоящий мастер меча», — пронеслась паническая мысль в голове Янеля. Он принялся за создание нового заклинания и тут же увидел остальных противников — сбоку к ним подъезжали два десятка воинов. Цепкий взгляд юноши сразу вычленил еще четыре витиеватых серебряных шнура на эфесах клинков. Владельцы таких мечей спешились, окружая замерших волшебников. Остальные бойцы остались в седлах, нацелив небольшие арбалеты, как казалось Янелю, прямо ему в сердце.

Предводитель вражеского отряда, в накинутом черном плаще с белым кругом — знаком Охраны спокойствия, предупреждающе поднял руку и направил свою лошадь к Туору.

— Рад вас здесь видеть, уважаемый архимаг. — Всадник слегка наклонил голову в знак приветствия.

Ученик мага, догадавшись, что архимаг знаком с этим человеком, стал его внимательно рассматривать, тоже надеясь узнать. Толстые, будто подкрашенные губы на узком лице всадника говорили о множестве обуревающих его пороков. Широкие залысины придавали ему вид трущобной крысы, выросшей до размера человека. Такая внешность свойственна лишь презренному торговцу живым товаром, нежели воину. Юноше хватило несколько мгновений, чтобы понять свою ошибку — они никогда не встречались.

— Ну здравствуй, Олик. Не ожидал тебя здесь увидеть. — Туор совершенно не обрадовался встрече со старшим расследователем северо-восточного отделения охраны и еле слышно пробормотал себе под нос: — Лучше бы это был султанат.

— Что вы сказали, уважаемый Туор? — Всадник не стал спешиваться, унижая этим волшебника, которому пришлось говорить, высоко запрокинув голову. — Мы тут за шайкой гробокопателей гоняемся, случайно их не видели?

— А при чем тут мои люди?! — Архимаг, проигнорировав намек, продолжил гнуть свою линию. — Они что, похожи на осквернителей могил?

— Ну ошиблись, с кем не бывает? — пожал плечами Олик. — Можете попросить свою гильдию написать нам претензию, мы возместим ущерб. — Расследователь спрыгнул с лошади и, подойдя к зарубленному охраннику, брезгливо ткнул мертвое тело кончиком сапога. — Если он, конечно, ничего не замышлял против правящего дома. Проверим его семью, место работы. А вдруг он тайный адепт Хаоса? Тогда вы первый побежите меня благодарить. Ведь как-никак я спас вам жизнь.

Туор, выслушивая этот бред, побагровел от злости. Он уже был готов сказать выскочке что-нибудь едкое, но Олик, заметив, что архимаг дошел до грани, резко спросил:

— Где кольцо? — При этих словах рука архимага слегка дернулась к висевшему на поясе кошельку. Расследователь впервые за весь разговор улыбнулся по-настоящему. — Оно принадлежит трону, всякий, кто скрывает его, — государственный преступник. Что в кошельке? Напоминаю, что отказ от сотрудничества ставит вас и всю школу вне закона.

Туор медленно обвел взглядом свиту Олика. Архимаг посмотрел на ученика, словно ища у него поддержки, и медленно отстегнул кошелек. Некоторое время Туор неподвижно стоял под прицелом десятка арбалетов, крепко сжимая в руке кожаный мешочек. Волшебник плохо контролировал свои эмоции, и улыбка расследователя стала еще шире, когда он увидел отражение внутренней борьбы на лице мага.

— Только без глупостей. Не забывайте десятый пункт Положения об охране. — Его голос стал тихим и вкрадчивым, как у хищника, боящегося спугнуть добычу.

— Будь ты проклят. — Брошенный кошелек упал на землю перед чиновником охраны. По знаку Олика стоявший рядом молодой воин с большим горбатым носом подхватил кончиком меча мешочек и, ослабив кожаный шнурок, высыпал его содержимое на ладонь. Среди медной и серебряной россыпи монет золотое кольцо с черными выгравированными знаками выделялось своей древней роскошью. Расследователь, не снимая перчаток, двумя пальцами взял артефакт и стал его задумчиво рассматривать.

— И вот ради этой безделушки герцог поднял на уши все отделение? Что же в нем такого особого? — Он посмотрел на выражавшее детскую обиду лицо Янеля и насупленного архимага и понял, что не получит от них никаких пояснений. Расследователь спрятал кольцо в медальон, висевший до этого под камзолом, картинно поклонился и сел на лошадь. Что-то в происходящем его немного смущало, однако он не стал забивать себе голову, его миссия была практически выполнена, и следовало поспешить к начальству за наградой. — Спасибо за сотрудничество, не смею больше задерживать. Кстати, Расик, деньги можешь оставить себе. Его магичеству они не нужны, раз он выкинул их на землю.

— Пока, магики. Еще встретимся, — сплюнул на землю горбоносый, пряча чужие монеты в поясной карман. Тут архимаг не выдержал и послал в сторону наглеца давно подготовленное заклинание. Фиолетовая молния, вылетевшая из рук волшебника, вонзилась точно в центр кирасы воина и исчезла. На мгновение всем показалось, что заклинание кануло в пустоту. Губы Расика стали расплываться в самодовольной улыбке, а рука уже тянула из вычурных ножен клинок, как неожиданно его кожа стала синеть. От него повеяло жутким холодом, превратившим траву вокруг в хрупкие льдинки. Лошадь расследователя взвилась на дыбы и чуть не выкинула всадника из седла. Молодой воин попытался было пошевелиться, чтобы разогнать оцепенение, но упал навзничь, и его тело разбилось на тысячи ледяных кусочков.

— Он оскорбил меня при свидетелях, — спокойно пояснил Туор и вслух процитировал Уложение о знати: — «Если кто-то грязью обольет верных слуг моих, то постигнет его немедленная кара». Кто-то хочет оспорить право главы императорской школы на защиту словом?

— Стоять! — Олику удалось успокоить лошадь, и теперь он с ненавистью смотрел на мага. — Он только этого и добивается, чтобы мы напали на него. Твоя хитрость шита белыми нитками, Туор! Уходим, живо!

Отряд расследователя, демонстрируя похвальную дисциплину, быстро развернулся и направился на север. Олик, не удержавшись, напоследок решил задать вопрос ученику волшебника, изумленному столь неожиданным ходом событий:

— Эй, парень. Спроси у своего горячо любимого учителя, почему правом на защиту словом последние сто лет никто не пользуется? — Он пришпорил лошадь и пустил ее вслед за отрядом, успевшим уже удалиться на половину полета стрелы.

— Я знаю, — пробормотал Янель, с ужасом смотря на Туора.

Архимаг еще долго стоял, пока всадники не скрылись из виду. Потом он расслабил до этого крепко сжатые кулаки и засмеялся в полный голос:

— Нет, ну надо же было уродиться таким идиотом! — Наблюдая за заразительным смехом учителя, Янель не спешил разделить его радость. — Он принял все за правду. Бедный Олик, надеюсь, теперь твоя карьера закончится. Ты уж прости, мой мальчик, что я так поступил с твоим кольцом, — старый маг ласково провел рукой по вечно взъерошенным волосам ученика, — но другого выхода не было. Я знаю, как оно тебе дорого. Обещаю, если я не верну его обратно, ты можешь выбрать любой из моих артефактов. И еще забудь о последних словах этого крысеныша. Я ни за что не возьму тебя в свидетели своего оскорбления. Мой род за заслуги перед троном имеет право не доказывать свою невиновность, пусть хулители сначала попробуют доказать вину. Так что они будут молчать как рыбы.

Юноша облегченно улыбнулся. Он прекрасно знал ответ на вопрос Олика. Право на защиту словом практически не использовали из-за последствий, грозивших как свидетелям, так и аристократам, воспользовавшимся древней привилегией. Применяемое дознавателями в обязательном порядке тайное зелье, побочным действием которого была скорая смерть испытуемого, позволяло при допросе узнать всю правду о случившемся. Единственная надежда была на противоядие, вот только его давали исключительно дворянам, свидетели же, независимо от их происхождения, погибали в страшных мучениях. Это правило, введенное более ста лет назад, должно было прекратить волну убийств среди знати, боровшейся за близость к трону. Конечно, дворяне вначале равнодушно восприняли новый указ, так как было немало способов уговорить человека свидетельствовать в нужном направлении. Однако после того как нескольких имперских сановников оправдали в связи с использованием защиты словом и тут же казнили за измену империи, стало понятно, что при допросах дознаватели не ограничиваются только вопросами об убийстве, а с помощью эликсира выведывают все тайны подозреваемого.

— Задерживаться здесь не стоит, — прервал размышления юноши учитель. — Седлай лошадей, возьмем с собой заводных и вьючную для припасов. В город заходить не будем. Нужно поспешить.

Янель бросился выполнять распоряжение, снова с сожалением подумав о непогребенных людях. Туор, ожидая, пока юноша все сделает, продолжил разговор:

— Ты знаешь полное название охраны? — Не дожидаясь от ученика подтверждения, Туор разъяснил: — Охрана спокойствия и ревнители порядка. Сейчас уже многие стали забывать, что главная функция этой организации не поиск потенциальных бунтарей и магов-отступников, а борьба с волшебниками, попавшими под влияние хаоситов. Раньше было много глупцов, готовых пойти на все, чтобы увеличить свою силу. Как ни старались в свое время скрыть изобретенную Краем методику выкачивания энергии у магов, информация все равно просочилась наружу. Это было всеобщим бедствием. На посулы адептов Хаоса поддавались не только неудачники, но и те, кто достиг предела развития своих способностей. Пока лучшие умы людей разрабатывали защиту, в империи создали специальные летучие отряды для уничтожения отщепенцев. Воины таких подразделений были снабжены самыми мощными на тот момент защитными амулетами. Туда отбирались лучшие бойцы, позже их назвали мастерами меча. И среди них не было ни одного мага. Незачем было в случае поражения увеличивать силу врага. Однако не только это помогло остановить хаоситов. В каждом отряде был один человек, которого охраняли до последней капли крови, — уравнитель, бывший маг, которому в обмен на его силу боги давали клятву уничтожить любого, кто дотронется до него. Слово Высших крепче звездного металла, напасть на уравнителя сегодня не отважится даже отчаянный самоубийца, так как боги покарают не только его одного, но и всех родственников до третьего колена. Да ты это и сам знаешь, не зря про них столько сказок придумано. Правда только то, что первый удар богов скор и столь силен, что уничтожает все на расстоянии ста локтей. И пока от этого нет защиты.

— Но разве нельзя было перебить воинов и его пленить? — Янель прикрепил мешки с провизией к вьючной лошади и с выжиданием посмотрел на учителя.

— Ух ты, не замечал ранее в тебе такую жестокость. Ты теперь будешь пытаться уничтожить всех мастеров меча, встречающихся тебе на пути? То-то ты так резво запустил ледяное копье в того мечника, — рассмеялся архимаг. Он жестом остановил ученика, принявшего близко к сердцу такое обвинение и собравшегося было что-то сказать. — В тело уравнителя вживается неизвлекаемый маячок. В твоем варианте мы много времени не выиграли бы, а вот когда они смогли бы доказать наше нападение на представителей охраны, нам не помогла бы даже передача в их руки артефакта Великого Края.

Архимаг сел в седло и, дожидаясь, пока ученик подготовит заводных лошадей, рассказал о старшем расследователе. Как обычно в своей беседе с Янелем, он начал с вопроса:

— Скажи мне, ты бы пошел в уравнители, зная, что на тебя ни один разбойник не осмелится руку поднять?

— А они совсем теряют способность к магии?

— Полностью, — подтвердил Туор.

— Тогда нет. Хотя, если мне не оставить выбора… — Юноша на мгновение задумался и категорически ответил: — Все равно нет. Лучше уж погибнуть, чем всю жизнь чувствовать себя ущербным.

— Ты прав, мой мальчик. Раньше уравнителями становились только те, кому терять было нечего — люди, одержимые ненавистью к адептам Хаоса. Правда, всегда находились маги, почитающие за честь получить благословение богов, но среди нашего брата очень мало религиозных фанатиков. Вот и идут туда пропащие душонки, обладающие небольшим даром и огромной завистью к чужому таланту. Не верят они в то, что сила к магу приходит через каждодневный тяжкий труд. — Архимаг подождал, пока Янель усядется в седло, и поведал о своем знакомстве с уравнителем. — Олик учился в нашей школе лет на десять раньше тебя. До поступления ко мне его кто-то научил паре заклинаний, и парень решил, что у него великий дар. Поэтому он как следует не занимался и в итоге оказался самым последним в потоке. Если бы не мое вмешательство, то и вовсе не получить ему грамоту об окончании школы. Зависть Олика была огромна, почему-то он решил, что есть тайная метода увеличения магических способностей, но от него, крестьянского сына, ее тщательно скрывают. Когда он пришел ко мне и, срываясь на крик, стал требовать сделать из него сильного мага, я спустил нахального глупца с лестницы и приказал отвесить хаму десяток плетей. Потом он исчез, оставив в спальне грамоту, прибитую кинжалом к стене. До меня доходили слухи, что его видели отирающимся у храмов, но о том, что он готов продать свой дар ради эфемерной власти, даже подумать не мог.

Выехав из хутора, волшебник приказал ученику отойти подальше, а сам стал творить заклинание. После каждого его пасса вокруг деревушки загорались небольшие язычки пламени. Когда их набралось столько, что они смогли окружить крестьянские постройки, архимаг резко взмахнул рукой и превратил огоньки в пламенную стену. Туор сделал еще один жест, и ревущее пламя сомкнулось над поселением, чтобы через мгновение отхлынуть назад, оставляя за собой ровное пепелище. Закончив огненное погребение, Тоур направил лошадь в сторону Карна и быстро обогнал Янеля. Не удержавшись, архимаг обернулся назад и лукаво спросил юношу, уже начавшего страдать в преддверии долгого конного путешествия:

— А хочешь, я научу тебя заклинанию, пробивающему защиту мастера меча? — Любуясь на произведенный эффект, волшебник засмеялся и ударил ногами в бока лошади.

Янель, ранее только мечтавший о технике такого уровня, тоже пришпорил своего скакуна, чтобы догнать учителя и задать один предсказуемый вопрос:

— А когда начнем тренировки, может, вечером?

По узкой пыльной дороге не спеша шел небольшой караван. Впереди десятка старых, но еще крепких телег ехала зеленая кибитка, украшенная по бокам схематичным изображением гор. Знающему путнику подобная раскраска сказала бы многое о клане, роде занятий и статусе владельцев каравана. Это были гномы, они возвращались после долгого путешествия домой. С их телег задорно раздавалась разухабистая песня, исполняемая десятком луженых глоток охранников, а двое гномов, едущих в кибитке, вели неспешный разговор.

— Отец, но почему мы всегда едем этой дорогой? — глядя перед собой, спросил возница. — Мы могли бы хорошо расторговаться в Карне, а не тратить все лето, объезжая мелкие деревушки.

Старший гном неторопливо отрезал тонкий кусок вяленого мяса и усмехнулся в густые с проседью усы. Семь десятков зим назад он, только получивший право прибавить к имени Давин название клана — Торгбен, тоже приставал к своему отцу с таким же вопросом. Зачем игнорировать города, где продать изделия подгорных кузниц намного легче и, главное, дороже, он также не понимал. Старался, веря в огромный опыт главы семьи, найти этому причины, но не мог. Чего он только не выдумывал: и отсутствие в глубинке конкуренции, и экономию на пошлинах и аренде торгового места. Только вот цифры, которые Давин узнал дома от друзей, и проведенные нехитрые расчеты доказывали, что за счет экономии времени торговля в Карне приносила больше прибыли. Он был на шаг от того, чтобы проявить неповиновение, но на свои места все расставил разговор со старейшиной. Взяв с Давина клятву, глава клана Торгбенов объяснил ему, что основной целью их ежегодных поездок является сбор информации о внешнем мире, а торговля — всего лишь прикрытие. Гном с отеческой лаской посмотрел на сына — скоро придет его очередь, тогда и он узнает всю правду. И снова будет гордиться отцом.

— Тоби, сынок, ты скоро поведешь караван без меня. Пора мне готовить последний камень. — Давин слегка поморщился — охранники дошли в своей песне до завершающего куплета, отличавшегося особой скабрезностью.

— Папа, что с тобой? — Молодой гном после слов отца выпустил поводья. — Что это, умирать собрался? Тебе еще жить да жить.

— Устал все время быть в дороге. Знаешь, в юности я мечтал пойти по пути твоего прадеда — лучшего знатока камня в нашем клане. Какие узоры выходили из-под его резца! Но после того как проклятый мор погубил нашу верхушку, отцовская линия стала главной, и нам пришлось взять на себя обеспечение семьи. Конечно, мастером мне уже не стать, но мой последний камень должен быть не хуже, чем у деда. — Глаза Давина слегка затуманились. Неизвестно, как долго он предавался бы воспоминаниям, если бы неожиданно кибитка не остановилась.

— Отец, смотри, что с хутором! — раздался громкий окрик сына.

Это место должно было стать последним в списке жилищ тайных осведомителей подземного клана. В человеческом поселении вот почти столетие проживала семья, собирающая информацию о Проклятом месте. Теперь не узнать, что они нашли за год. Неведомая сила сожгла все постройки, не оставив после себя даже углей. Только серый пепел, посреди которого мрачным памятником стояла закопченная печь. С задних телег к владельцам каравана подскочили охранники и оттеснили Торгбенов назад. Их старшой, приземистый даже для гномов пожилой вояка по имени Хард, осторожно пошел вперед, напряженно разглядывая местность. Тоби преображение охранников поразило даже больше, чем зрелище сожженной дотла деревни. Своих сопровождающих сын торговца привык считать неуклюжими увальнями, способными лишь напропалую пить пиво да устраивать драки в трактирах. Теперь же они походили на закаленных ветеранов, прошедших не одно сражение.

— Что это было? — спросил Тоби, наблюдая, как воины разделились на двойки и отправились изучать окрестности в поисках врага или выживших местных жителей.

— Магия, и очень сильная. — Старший Торгбен был в растерянности. По плану ему здесь должны были передать годовой отчет о событиях в округе. Давин еще давеча приготовил туго набитый серебряными империалами небольшой кошель — плату за сбор информации. Теперь деньги никому не понадобятся. Мысли оставить их себе даже не возникло, хотя сумма была большой, почти половина их выручки. Не стоило путать свои интересы с государственными.

— Никого нет в живых, — доложил после возвращения всех поисковых групп Хард. — Однако погибших на два человека больше, чем было жителей. Нашли остатки воинской справы. Одного из чужаков зарубили, а вот что случилось со вторым, пока непонятно, скорее всего, его приголубили магией.

— То есть здесь было как минимум две группы. — Давин посмотрел на воинского старшого. — Можно ли выяснить, кто они и откуда пришли?

— Из ребят, конечно, следопыты неважные, не на то их учили, но кое-что они смогли узнать. — Хард подозвал к себе стоящего рядом хмурого гнома и приказал: — Гвонк, расскажи, что нашел у хутора.

— Огонь уничтожил почти все следы, однако понятно, что к хутору первая группа прибыла со стороны Карна, там было всадников десять — пятнадцать, а вторая со стороны Проклятого места.

— Началось, — обескураженно выдохнул Давин, тайный глаз клана во внешнем мире. — Так, возьми с собой троих ребят, и прочешите впереди окрестности, только в Проклятое место ни ногой! Остальным — избавиться от лишнего груза, возвращаться придется в темпе.

Тоби с открытым ртом смотрел на разворачивающиеся события. Сначала охранники, которые сбросили личину и своими повадками стали напоминать гвардейцев, уж их привычку к скупым и выверенным движениям молодой гном знал прекрасно. Недаром он вот уже двадцать лет без малого тренировался в школе старого приятеля семьи, гвардейского капитана на пенсии. А теперь еще внезапное преображение отца, так ловко отдающего приказы суровым воинам, словно он имеет на это право. Да и сам Давин из рода Торгбенов уже непохож на торговца: голос приобрел властность, плечи распрямились, и он стал выглядеть выше ростом.

Солнце находилось в самом зените. Давин посмотрел на небо, где собирались грозовые тучи, и вознес короткую молитву хранителям рода. Задержись они на пару склянок, дождь смыл бы все следы. Со стороны Проклятого места показался один из посланных на разведку гномов. Он быстро подбежал к предводителю и доложился:

— Они пришли оттуда. Барьер ослаб, тварь, видимо, снова пыталась его прорвать.

— А где остальные, почему задерживаются? — прервал доклад начавший нервничать Давин. Об ослаблении заклинания вокруг Проклятого места следовало доложить немедленно.

— У самой границы нашли человека без сознания. Он жутко изранен и не может двигаться. Судя по сапогам и остаткам одежды — это местный охотник, скорее всего, именно он был проводником у тех двоих.

— Значит, маги снова ходили к башне, — со злостью произнес старший Торгбен. — Доиграются они в свои игры, выпустят зверя! Давай человека сюда, если доживет до гор, поведает о своих нанимателях. Тоби, — он развернулся к сыну, — присмотришь за ним.

Сразу же после слов отца молодой гном бросился к кибитке готовить место раненому свидетелю. Скоро его принесли на руках два гнома и бережно положили на тюфяк. За вожжи сел сам Давин, отправив сына внутрь. Раздался переливистый свист, и караван тронулся. Он быстро набрал скорость, втрое превышающую прежнюю. Тоби, придерживая полуживого человека, получил возможность его рассмотреть. Незнакомец был высок и чрезвычайно худ. Вначале сыну Давина в полутьме показалось, что все тело охотника покрыто странной татуировкой, но, когда под колесо кибитки попал камень и ее ощутимо тряхнуло, из узоров потекла кровь. Гном понял, что это не рисунок, а многочисленные раны, сеткой покрывающие тело чужака. «Если его пытали, — подумал Тоби, — он знает какие-то секреты». Придя к этой мысли, молодой Торгбен решил во что бы то ни стало довезти человека живым до лекаря.