Румын на ост-фронте скосило 480 000 при контингенте в миллион и списочном составе в 13 миллионов по переписи 1940 года. Неслабо так потрудилась морская пехота ЧФ и одесское подполье, да. За сигуранцу, за отца Киры Муратовой и сестру Владика Дашевского из книжки Гайдара «Военная тайна» – «огребай, руманешти, матросский подарок!», – как писал Л. Соболев в «Батальоне четверых».

Потом об этом помалкивали в интересах Варшавского блока, и фильмов о войне в Ялте – Одессе норовили снимать поменьше. А то в них на каждом углу какие-то залетные фрицы, а из местных потоком: «Когда румыны драпали…», «Когда румынам пришлось совсем туго…»

Когда румынам пришлось туго, вино со взорванного Симферопольского завода лилось по улицам рекой, его черпали касками, многие перепились и попали к нам тепленькими. Ну, с ними, понятное дело, не церемонились: война.

Потом всех мирил Серджиу Николаеску.

Других-то румын мы и не знали. Ну, солистка сборной по гимнастике Надя Команечи в белом трико. Ну, мультипликатор Попеску-Гопо с притчами о сотворении мира из динозавров. Ну, детский писатель Сынтимбряну с бессмертным «Что еще будет жратеньки змей?»

Николаеску отдувался один за всех, как румынский оркестр из баек про Маяковского. Снимал румынский пеплум и румынский полицейский нуар. Придумал и сам сыграл комиссара Миклована в мягкой шляпе. Ввел в пантеон кинематографа сценариста Титуса Поповича и композитора Фемистоклюса Попу («попа» – не зад, а священник, нечего ржать; у румын, между прочим, православие).

Спасибо Николаеску, через него и доброе вспоминается.

«Уходим в Констанцу», – говорили на «Потемкине».

«Молчи, женщина, вари свою мамалыгу», – говорили особо распоясанным эмансипе.

Но все равно в слове «румын» слишком торчала буква «Ы». Прав Гайдай, дурацкая буква.

Они-то себя наследниками Рима воображали, романами.

А для нас – «ромалэ». Цыганы, и все.

 

«Даки»

Румыния – Франция, 1967, в СССР – 1969. Dacii. Реж. Серджиу Николаеску. В ролях Пьер Брис, Мари-Жозе Нат, Амза Пелля, Серджиу Николаеску. Прокатные данные отсутствуют.

Рим идет покорять даков и переименовывать в румын. Нашествию мягко препятствует верховный жрец, но падает под стрелой доброжелателя – так и не успев сказать сыну-легату, что «сами мы неместные», родом из Дакии, а стало быть, стелим родину к сандальям врага. Ничего, даки ему насуют, а потом расскажут. Ибо «даже прирученный волк не сможет не откликнуться на зов из леса – лишь бы он был громок и настойчив».

Серджиу Николаеску и сценарист его Титус Попович продолжают авторскую летопись Земноморья. Дака способен одолеть только дак. Лучшие бойцы – с Дуная. Римская кровь отравлена нашей примесью до полной аннигиляции. Солнце встает в Констанце.

Итальянцы уже и не спорят: вы, вы нас завоевали. Человек произошел от румына, святая правда, только не скандальте: жарко очень.

То-то, говорят румыны, горделиво взмахнув булатом, как любят все порабощенные этносы: индейцы, поляки и немцы времен Компьенского мира. Кажется, Николаеску сделал для своих даже больше, чем де Голль для побитых французов, хотя куда уж больше.

Даки молчаливы и мужественны. Они говорят пословицами и ни перед кем не ломают лыжной шапки-«петушка». Они, как митьки, никого не хотят победить, но все время побеждают. Они бегут с гор со страшным ревом на оскаленных устах.

В них играют русские дети докомпьютерной эры.

Правильно делают. В связи с парадоксальным успехом эпоса «Волкодав» Антон Костылев писал о магии праисторической фэнтези, которой нам так не хватило, – а румыны закрыли нишу. Шли легионы с открытой дланью на штандартах: бряк-бряк. Слали баллисты горящие копья в ворота непокорных крепостей: бумм! Двое в черных повязках под убыстряющийся бой барабана втыкали ножи в плаху между пальцами левой руки: тык-тык-тык-тык – так воспитывалась советская шпана. Раненого поили вином с кровью медведя, в жертву дикарскому богу скидывали на копья царского сына, прославленный ролью Виннету Пьер Брис тешил взор девиц средиземноморским загаром и ямкой на подбородке.

Как и индейская серия, это было кино несказанно красивого жеста – на который оказались так бедны былины с их патриотическим оканьем и предматчевым хамством в стиле негритянских боксеров.

Сила – в молчаньи и достоинстве, брат.

В умении долго-долго стоять к врагу спиной.

И годы спустя красивым мифом отнять у него законную победу.

 

«Капкан»

Румыния, 1974. Capcana. Реж. Маноле Маркус. В ролях Иларион Чобану, Виктор Ребенджюк, Сильвиу Стэнкулеску. Прокат в СССР – 1975 (27,5 млн чел.)

Закрываются ставни, запираются двери, засовы входят в пазы. В черный час придунайских сумерек сходят с гор чудовища, мохнатые снежные люди – жрать окорока, насиловать молодух, вздергивать на площадях посланцев Народной Румынии. В это же время с дальней стороны проникает в поселок книжник и экзорцист из столичной госбезопасности. У него новая вера и старые способы. Горных духов он ест сырыми.

«Капкан» стал заключительной частью трилогии о становлении народовластия в валашском крае. Первые две, «Заговор» и «Долог путь до Типперери», у нас не шли: послефашистская буча в странах народной демократии была столь мутной, что ее предпочитали всуе не поминать; коммунисты победили – и ладно. Красная Армия, сделав крюк по Черноморью, ушла на северо-запад, перекрасившиеся румынские военные двинули за ней на Венгрию (у них старые счеты), монарха Михая I, сдавшего нам страну за орден Победы, прозвали «королем-комсомольцем», портреты развесили, но слушаться не спешили. Тем временем в тылу шло такое самочинное рубилово красных, черных и синих-татуированных, какого мы не видали аж с безвластия середины 1917 года. Железная гвардия – фашистский фрайкор – после трех лет правления перешла в подполье и пановала ночами, в правоохране партийные назначенцы блокировались с сыщиками старой школы, ценности текли за кордон либо питали беспорядки – вся эта азбука перемен знакома миру аж с Великой французской революции.

Кинематограф дублировал былое двоевластие. Серджиу Николаеску снимал франшизу об асе довоенного сыска комиссаре Тудоре Микловане. Маноле Маркус делал серию о новобранце с партбилетом комиссаре Михае Романе. Со временем, как и в жизни, комиссарам суждено было сойтись, чтоб застыть твердыней народного правопорядка (не слишком надежной – судя по успешному заговору свиты против Чаушеску в декабре-90; зато легенда, как водится, выдалась на века). «Закончим в следующий раз», – торопились в горы не ожидавшие отпора негодяи. «Следующего раза не будет», – цедил в дверях товарищ с автоматом.

В минуту большого разбоя он, матерый вчерашний нелегал, снова оказался в родной стихии. Гостей сгубила страсть к публичности и показательным акциям – ловкий убийца на мягких подошвах скользил по городу, оставляя за спиной новые туши с опорожненными подсумками. В финале последний из мятежников бессильно сползал по каменистому склону в лапы армейского патруля, карабкался и сползал, как в отлично знакомой авторам индейской классике.

Индивидуализмом, шляпой, жилеткой герой, конечно, восходил к архетипическому «Ровно в полдень» Фреда Циннемана. Полностью отработать сюжет о шерифе, брошенном согражданами на съедение заезжим гастролерам, не позволила идея (народ, мол, всегда на стороне правды) – но воевать все равно пришлось одному.

Он справился.

Школа.

P.S. Жандарма-перевертыша, лично вешавшего секретаря местной ячейки, играл актер Стэнкулеску. Ту же фамилию носил генерал, приказавший стрелять в людей в Тимишоаре, а после казнивший за этот расстрел чету Чаушеску. Опасайтесь Стэнкулесок, румыны.

 

«Колонна»

Румыния, 1968, в СССР – 1970. Columna.Реж. Мирча Дрэган. В ролях Ричард Джонсон, Антонелла Луальди, Иларион Чобану, Флорин Пьерсик. Прокатные данные отсутствуют.

Загнанный римлянами в горы царь даков Децебал делает харакири. Голову его отсылают в мешке в Рим, а сына берет в группу «бешеных» непокорившийся полевой командир Джерул. Тем временем просвещенный наместник Дакии Тиберий приживает с местной женой Андрадой сына Траяна, прародителя современных румын, названного в честь действующего римского императора. Нашествие неведомых дикарей в шкурах заставляет Джерула с Тиберием объединить войска. Так типа и родилась румынская нация.

От священной Римской империи остались одни румыны, что и из названия видно (слово roman в равной степени значит римлянина и румына). Сам господь велел им, тренеру «Спартака» Романцеву и брату во цеху Волобуеву клясться великим Римом, поступью легионов и алыми хитонами полубогов. Проследив генеалогию праотца руманештей Траяна к римскому папе (тьфу, не в этом смысле) и дакийской маме, дети Дуная конституировали свое первородство на Балканах и право снимать гимны огню, мечу, камню и штандарту. Имей родство со златоордынцами хоть какой-то понт, мы с тем же успехом могли возвести свой род к Чингисхану, а украинцы, скажем, – к Фридриху Великому.

Ибо в действительности исторический Траян был римским императором I века н. э., что прославился именно присоединением Дакии – победа над которой и ознаменовалась воздвижением в Риме памятной колонны, давшей название фильму (в нашем прокате о Траяновой колонне ни слова – публика думала, что тут подразумевается легион в походном строю).

Из одного допущения дальнего родства с завоевателем вырос весь субрегиональный жанр «мамалыга-пеплум» – окрашенный необычным для эпигонских поделок клокотанием крови. Мол, пришли, громыхая, легионы – и растворились среди местного населения. Заодно передав ему помыслы, навыки, дисциплину и масштаб – а туземная спесь и выя у нас и без того были. Финальная объединенная битва с какими-то совсем уж дикими гуннами (мы? турки?) напоминает альянс мохнатых эвоков и эллинов-джедаев против империи зла и вполне могла бы носить эпический титул «Рождение нации», кабы не одноименный фильм с тем же сюжетом, сделанный за 60 лет до того. Былые враги соединяются против совсем уж дремучей нечисти – чем не национальная идея? Вот так и насиживаются теплые места в партере, т. е. античной истории.

Руманешти, вот ваша плащаница.

Волобуев, вот ваш меч.

Что бы там ни шипели завистники.

 

«Чистыми руками»

Румыния, 1972. Cu mainile curate. Реж. Серджиу Николаеску. В ролях Иларион Чобану, Серджиу Николаеску, Георгиу Динике. Прокат в СССР – 1974 (27,6 млн чел.)

Апрель-45. Партия шлет в органы своего «смотрящего» Михая Романа. Властные манеры новичка коробят ветеранов, но греют командира спецбригады по борьбе с налетами Тудора Миклована. Жеглов и Шарапов румынского сыска начинают бомбить криминал по всему периметру Бухареста.

Оба в шляпах. Оба в лаковых штиблетах. Оба в жилетках с шелковой спиной и шлицем на копчике. Оба косят под Гэри Купера и считают его лучшим человеком всех времен (из советской версии этот диалог дальновидно изъят). Оба хороши в ближнем бою – но один чтит процессуальный кодекс, а второй – предупредительный выстрел в голову.

Снятый по заказу румынского МВД, фильм мыслился как передача сыскного ремесла от беспартийных профессионалов коммунистическим выдвиженцам. Фронтмен обреченного сословия Миклован в финале безоговорочно погибал – что позволило рисовать его образ не столь радужными красками, как в последующих фильмах серии. По крайней мере, слово «неподкупный», увлеченно брошенное авторами Википедии, было не из его лексикона: помимо близкого сердцу масс линчевания, начальник ОББ практиковал откровенные поборы с потерпевших на торжество закона. Наследник его ковбойской школы товарищ Роман выщелкивал из барабана покойного последний патрон, которым был недострелен босс боссов Семака, и шел размышлять о неисповедимых путях правосудия. Однако вечный спор шерифа с правоведом простирался много дальше одной картины, и Миклована было решено воскресить: в начале «Последнего патрона» гробокопатели нашли в его могиле только шляпу и кирпичи. Надгробие гласило: «Тудор Молдован». Авторы явно планировали панроманский эпос: если один герой зовется Романом, т. е. просто Румыном, его младший партнер должен быть Молдаванином (исторически великое княжество Румыния – альянс Молдавии и Валахии). Таким образом, неудивительно, что советские переводчики, разгадав умысел, внаглую переводили «Молдован» как «Миклован»: Молдавия была наша, и раскатывать на нее братскую губу румынским друзьям не следовало.

Два комиссара были любимыми детьми щеголеватой нации, у которой даже эксперт ездит на происшествие в аксельбантах, а народный детектив явно наследует эстетике гангстерского эпоса. Стосковавшийся по belle й poque советский зритель жадно следил за Румынией-45, еще не положившей конец черному рынку, ювелирным домам, ателье индпошива и голливудскому импорту (с инспектором-саботажником из «бывших» Роман лается на фоне афиш Бориса Карлофа, Уоллеса Бири и Кларка Гейбла). А уж манера брать банки в капроновых чулках, бить в полуприседе по мишеням и гонять на подножках лимузинов с ППС наперевес прямо восходила к блаженным временам сухого закона, об антигероях которого по сей день ностальгически цедят: «У них был стиль». Шесть черных «опелей» с трупами вразброс по брусчатке у взломанного банка – это было люксовым шоу.

Обедню портил только высланный за налетчиками танк. «От немцев остался», – вздыхали разбитые менты. «Вестимо, от них – от кого ж еще?» – соглашался русский зритель, видя базовый станок Т-34 с наспех пришпиленной бутафорской башней.

 

«Последний патрон»

«Комиссар полиции обвиняет»

«Реванш»

«Комиссар полициии Малыш»

Румыния, 1972-81. Ultimul cartus. Un comisar acuză. Revansa. Duelul. Реж. Серджиу Николаеску. В ролях Серджиу Николаеску, Георгиу Динике, Жан Константин. Прокат в СССР – 1975-85 (от 26 млн чел.)

В предвоенной и воюющей Румынии вечно живой комиссар уголовной полиции Тудор Миклован играет роль полиции политической: гасит оппозицию. На этот раз – черный легион ультраправых радикалов, для которых и сам Черчилль краснопуз, а Антонеску – соглашатель. Не уставая подчеркивать: кто-то с Гитлером, кто-то с Москвой, а я со своей шляпой.

Долгоиграющая франшиза обычно скроена по модели комикса. Слово о комиссаре было комиксом вторичным – вроде тех, что привозили из Польши дружественные славяне: аляповатых, некрашеных, с разинутыми глазами, обильной испариной и крупно взятыми дисковыми автоматами. Не зная лучшего, и тому были рады сверх меры: главное осталось. Лощеный джентльмен, объективный, как сама Фемида. Эскадроны смерти в зловещих кожаных пальто. Кавалькады машин-убийц в проблесках света на мокрой мостовой, душераздирающие аккорды Рихарда Ошаницкого, тяжелые маузеры линчевателей. С нашей стороны – элегантный револьвер среднего калибра и очень, очень, очень дорогие костюмы: в противовес эффектному черному жлобью страж закона обязан был выглядеть с иголочки – и выглядел. Оставшись один против целой своры, меланхолически поднимал воротник пиджака. В перестрелке на кладбище пуще глаза берег сбитую в суматохе шляпу.

Титанус румынского жанра Николаеску отжал это кичевое великолепие из постного сюжета о настоящих партийцах, идущих на смену отмирающему сословию сыскарей. Пилотная серия «Чистыми руками» хромала назойливым торжеством идейно стерильного выдвиженца Романа над нейтралом Миклованом – да и название сделало бы честь студии детско-юношеских фильмов имени Горького. В сиквелах кич взял верх над исторической нудью. Бестии в черной коже выглядели таким сатанинским отродьем, что в них слабо верилось, – а между тем Легион Михаила Архангела, известный в 30-х как Железная Гвардия, в означенное время правил Румынией на паях с Антонеску. Низложив короля, он стал параллельной полицией, занятой черным террором против умеренных министров и заключенных красных вожаков, истребляемых прямо в КПЗ (схожим эпизодом начинался «Комиссар полиции обвиняет»). Быстро возник вопрос, «где начинается полиция и где кончается Беня». Заручившись согласием Берлина, уже порезавшего своих штурмовиков, Антонеску отдал железногвардейцев на съедение Микловану.

Что только комиссарушка с ними ни делал. Валил из автомата через газету в холле отеля «Гаити». Чикал на свалках поодиночке и группами. Отстреливал в драмтеатре среди плюшевых кресел. До седин останется в памяти, как двух подвешенных вниз головой громил, качнув маятником, били затылками о лежащую позади бочку («Реванш»). В ритмичном гулком бумканьи было нечто завораживающе японское.

Тем временем где-то неподалеку морячки Черноморского флота ползли через фронт резать глотки комиссаровым соотечественникам.

Из всей России они одни не верили в комиссара Миклована.

 

«Пираты Тихого океана»

Франция – Германия – Румыния, 1974, в СССР – 1978. Deux ans de vacances. Реж. Николае Коржос. В ролях Марко ди Наполи, Вернер Похард, Райнер Базедов. По роману Жюля Верна «Два года каникул». Прокатные данные отсутствуют.

Восемь отпрысков богатейших семей Австралии на дядином бриге с командой и собакой пускаются на шесть недель по морю в грозу – киселя хлебать, Тихий океан глядеть и нюхнуть заодно соленого. Соленого на их счет выпадает с лихвой: снятые с острова двое отщепенцев поднимают на борту мятеж. Шторма, лишения, телесные наказания, карты сокровищ, пожары и перестрелки вместе со случившимися в тот же год «Пиратами XX века» сигналят: а не подбирай в море всякую шваль, дороже встанет. Нехай плывет куда плыла.

Серия 1

Нарочитость, с какой мсье Верн всякий раз норовил оставить детей без присмотра – чтоб набирались ума и мореходных наук, – в среднем школьном возрасте не особо заметна, но заслуживает всяческого порицания. Барчуков в бархатных курточках только одних на шхуне в море пускать, пусть и с асом навигации юнгой Диком Сендом. В спартанское их привилегированное воспитание по-британски верится с трудом: уж больно жидковата порода. Для Австралии, образовавшейся как территория ссыльнокаторжан, взрослая команда дает редкого наивняка, не замечая в упор мрачных переглядок, перемолвок и отлучек взятых на борт незнакомцев. В результате они и становятся подлинными героями. Мальчики с собакой высокомерно однообразны, команда универсально почтительна, дядя – индюк и шляпа; зато жилистый курчавый Форбс и белесый брюхан Пайк выглядят настоящей dream-team. С острова спасаются, судно захватывают, выкуп с жирных папаш стрясают, лоцмана отбивают прямо с островной тюрьмы, да еще и сами секстантом ворочают – капитаны Блады, одно слово. «Есть злодей – есть картина; нет злодея – нет картины», – говорил Хичкок. Картина «Пираты Тихого океана» по его законам получилась вполне. Блюдя заодно и второе правило кинопроизводства: в названии должен быть помянут герой. Этот фильм – память отчаянных висельников Форбса и Пайка, что попались на пути романтическим фантазерам и сделали их мореходами, джентльменами и богачами. А одного из восьми – еще и успешным беллетристом.

Серия 2

На том тайны сундука мертвеца только начинались. Никакого режиссера Николае Коржоса, как и фильма «Пираты Тихого океана», не существовало в природе – кино с жюльверновским названием «Два года каникул» сделал в формате мини-сериала престарелый Жиль Гранжье, постановщик допотопных «Архимеда-бродяги» и «Джентльмена из Эпсома». В 70-х для дневного телеэфира снималась тьма подростковых саг про таинственные острова, удивительные находки и бородатых капитанов. По классической схеме удешевления производства выводом в третий мир студии-мейджоры активно пользовались сговорчивостью окраин второго – рождая загадочные копродукции «Франция – Германия – Югославия» или «Италия – Испания – Румыния»; причем вклад принимающей стороны ограничивался обычно пальмами и массовкой. В фильме француза по сценарию французов играли: итальянский красунчик Марко ди Наполи (Донифан), немцы Вернер Похард (Форбс), Райнер Базедов (Пайк) и Франц Зайденшван (Дик Сенд) – на долю же румын остались эпизодические дядюшки, кузены и матросы-папиросы. Ясно, что торговать продуктом с таким долевым участием они не имели ни малейшего права. Но на то во втором мире и царьки, чтоб блюсти свой гешефт. Монтажер Ноэль Коржюс при содействии большого друга СССР Франчиска Мунтяну («Туннель», «Песни моря») выстриг из шестисерийной эпопеи 130 минут, переименовал, переозвучил, сопроводил новой музыкой своего вечного соратника Фемистоклюса Попа (песня «От зари до зари, от темна до темна», саундтрек серии о комиссаре Микловане) и выпустил в восточноевропейский прокат под незнакомыми титрами. Правообладатели об успехе своего детища за железным занавесом, вероятнее всего, и не узнали (юристы предполагают иное: с ними как раз договор был, а вот творческую группу в известность не ставили). Вопрос на засыпку: и кто, кто после всего этого пират, торбохват и висельник??

 

«Провал „Голубой Змеи“»

Румыния, 1973. Aventurile lui Babusca. Реж. Георге Наги. В ролях Хория Зугравеску, Габриэль Нацу, Амза Пелля. Прокат в СССР – 1975 (данные отсутствуют).

Мальчик Бабу́шка и мальчик Санду в каникулы промышляют извозом с кораблей на мелководье. Однажды единственный пассажир велит свезти его на Волчий остров, где топи, гнус и гадюки с деревьев. Это курьер шайки наркоторговцев с грузом золотых часов, полных героина. На острове его перехватывают конкуренты и привязывают без рубашки на комары, которые и съедают того к ночи заживо. Детям везет смыться, но их срывают фальшивой телеграммой в райцентр к умирающей маме, а с пристани похищают врачи-убийцы скорой помощи и везут пытать. Своевременное вмешательство народной милиции с автоматами и собакой дает героям шанс, но подозрительная старушка просит помочь поднести чемодан в нехороший квартал – а они пионеры. На квартале их ждет с паяльной лампой сам Голубая Змея – шеф контрабандистов румынского Причерноморья.

Пересказывать такое следует в стиле пунктирных анонсов к каждой главе сочинений Жюля Верна и Луи Буссенара: «Поезд с брильянтами. – Засада на острове. – Бешеная скачка. – Успеют или нет?» Жанр подросткового гона имени Васи Куролесова сподвиг румын на ловкий ход – детский закадровый голос, повествующий, «как я провел лето»: пацанская страшилка в силах оправдать любые сюжетные навороты. После слов «Знай мы, что будет дальше, нам бы и Том Сойер позавидовал» уже на ура идут и врачи-убийцы, и комары-убийцы, и героин в часах, и гадюки с деревьев. Такого дивного мальчикового трэша моя страна не видала со времен легендарных «Красных дьяволят». Камыши рассекал буксир «Летучий голландец» с пулевыми дырами и трупом капитана в рубке. В плавнях с брызгами неслась овчарка и били «калаши» румынской сборки. Сверху пикировал вертолет рыбохраны, причем старший вертолетчик и оказывался Голубой Змеей. На самый крайняк мальчик завещал свое сердце и рогатку вредной соседской девочке Йовице. Пионеры на линейке вручали ему второй памятный знак (первый был за спасение утопающих).

Почему этот фильм не стал в России главным событием детства – загадка. Зачетнейшее название (тут наша заслуга: в оригинале фильм звался «Приключения Бабу́шки»). Острова. Леденящие ужасы. Несметные сокровища. Подводное плавание с соломинкой во рту.

Все-таки публика дура.

Не знает своего счастья.