ВОЛШЕБНЫЕ СУЩЕСТВА. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ

Горелов Николай

ИМЕНА – ЗАГАДКИ

 

 

 

ТОМ ТИТ ТОТ (TOM TIT TOT).

Это самая яркая и запоминающаяся английская версия сюжета, хорошо знакомого по сказке братьев Гримм «Гном-Тихогром». Без сомнения, «Том Тит Тот» — лучшая английская народная сказка, интересная, живо и красочно рассказанная, и потому её стоит воспроизвести здесь полностью.

Жила-была однажды женщина, и испекла она как-то пять пирогов. Достала их из печи, а корка на них такая твёрдая, что не разгрызть. Говорит тогда женщина дочке:

— Мэри, возьми-ка эти пироги да положи на полку, пусть ещё подойдут. — Она, конечно, имела в виду, что корка отмякнет.

Но девушка подумала: «Ну, раз ещё подойдут, съем-ка я эти сейчас». Взялась она за дело и съела все пироги, с первого до последнего.

Приходит, значит, время ужинать, мать и говорит дочке:

— Поди принеси пироги. Наверное, уже подошли. Та пошла, посмотрела, но не увидела ничего, кроме пустых тарелок. Вернулась она и говорит:

— Нет, они ещё не подошли.

— Что, ни один не подошёл?

— Ни один не подошёл.

— Ну, подошли или не подошли, а хоть один-то я съем, — говорит мать.

— Как же ты его съешь, если они ещё не подошли, — удивилась дочь.

— Да вот так и съем, — ответила мать. — Иди и принеси самый мягкий.

— Да нету там ни мягких, ни жёстких, — ответила девушка. — Я их съела, так что, пока другие не подойдут, тебе ничего не достанется.

Ну, та женщина, понятное дело, расстроилась, взяла прялку, села к двери, прядёт, а сама поёт:

Дочка моя съела пять пирогов сегодня,

Дочка моя съела пять пирогов сегодня.

А тут ехал по их улице король, услышал песню, а слова разобрать не может, вот он остановился и спрашивает:

— Что это ты там такое поёшь, матушка?

Женщине стыдно было признаться, что её дочка пять пирогов зараз уплела, она и спела:

Дочка моя спряла пять мотков сегодня,

Дочка моя спряла пять мотков сегодня.

— Ну, дела! — удивился король. — В жизни такого не слыхал.

Подумал он и говорит:

— Слушай, женщина, мне нужна жена, и я женюсь на твоей дочери. Но запомни: одиннадцать месяцев в году она будет угощаться лучшими яствами, носить платья, какие пожелает, веселиться, с кем захочет, но двенадцатый месяц она должна будет прясть по пять мотков в день, а если не сможет, я её убью.

— Хорошо, — согласилась та; она всё думала, какая это удача — выйти замуж за короля. А прясть-то когда ещё придётся, как-нибудь выкрутимся, да и король к тому времени, скорей всего, и думать о пряже забудет.

Так они и поженились. Одиннадцать месяцев девушка ела, что хотела, носила красивые платья, веселилась да развлекалась. Но время шло, девушка всё чаше вспоминала про пять мотков в день и гадала, не забыл ли про них король. А тот не говорил ни слова, и она совсем уверилась, что он забыл. Вот приходит последний день последнего месяца, и король приводит молодую жену в комнату, которой она никогда раньше не видела. А там стоит прялка да табурет, и больше ничего. Говорит ей король:

— Ну, вот, дорогая, завтра тебе дадут еды, несколько охапок льна и оставят тебя здесь, а если к ночи пять мотков пряжи не будут готовы, не сносить тебе головы.

И пошёл себе по своим делам.

Ну, испугалась тут молодая королева, понятное дело. Всю жизнь прожила она за спиной у матери и не знала толком, с какой стороны к прялке подойти, а тут придётся прясть самой, и помочь-то ей некому. Села она на табурет в кухне и залилась горючими слезами.

И вдруг слышит: стучит кто-то вроде в дверь, да тихонько так, и низко, у самого порога. Вскочила она с места, распахнула дверь и видит — стоит перед ней маленький такой чертёнок с длинным хвостом. Посмотрел он на неё любопытными глазёнками и спрашивает:

— О чём, девица, плачешь?

— А тебе-то что за дело? — Она ему говорит.

— Да вот есть дело, — ответил тот, — расскажи-ка лучше.

— Даже если и расскажу, легче мне от того не станет, — молвила она.

— Как знать. — И чёртик повертел хвостиком.

— А, ладно, — согласилась она. — Легче не станет, да и хуже тоже не будет. — И рассказала ему всю историю с самого начала, про пироги, и про пряжу, и про всё остальное.

— Вот что мы сделаем, — сказал тогда чертёнок. — Каждое утро я буду приходить под твоё окно и забирать лён, а вечерами стану приносить пряжу.

— А какую плату возьмёшь?

Посмотрел он на неё искоса и говорит:

— Каждый вечер я буду давать тебе три попытки угадать моё имя; коли угадаешь до конца месяца, ничего с тебя не возьму, а не угадаешь — пойдёшь со мной.

Ну, девушка решила, что уж до конца-то месяца наверняка догадается.

— Ладно, — ответила она, — согласна.

— Вот и славно, — ответил чёртик и завертел хвостом. На следующее утро привёл король свою жёнушку в ту комнату, а там уже лежит лён и еда на день.

— Ну, вот тебе лён, — молвил он, — и помни: к вечеру не спрядёшь, голова с плеч. — Тут он вышел и дверь за собой закрыл.

Только он ушёл, а в окно уже стучат.

Королева подскочила к окну, распахнула его, а на подоконнике сидит маленький чёрный чертёнок.

— Где лён? — спрашивает.

— Вот, — отвечает королева и отдаёт ему охапку.

Наступает вечер, и снова стук в окно. Девица встаёт, открывает, а там уже сидит чёртик с пятью мотками пряжи в руках.

— Вот твоя пряжа, — молвил он и отдал ей мотки. — Ну, так как же меня зовут? — спрашивает.

— Наверное, Билл, — отвечает молодая королева.

— Нет, не так, — говорит чёрт, а сам хвостиком круть-круть.

— Ну, тогда Нед. — Она ему опять.

— Нет, не так, — радуется чёрт и опять хвостиком круть-круть.

— Может, Марк? — попробовала она в последний раз.

— Нет, не Марк. — И чёрт завертел своим хвостом так быстро, что сорвался с подоконника и улетел.

Приходит муж, а пять мотков пряжи уже лежат, его дожидаются.

— Что ж, вижу, мне не придётся убивать тебя сегодня, — говорит он жене. — Утром тебе дадут ещё льна и еды, — и с этими словами ушёл.

Так и повелось: каждый день ей приносили лён и еду, а утром и вечером приходил чертёнок. А девица только и делала, что придумывала ему имена. Но так ни до чего путного не додумалась. Месяц шёл к концу, чертёнок поглядывал на неё всё сердитее и каждый раз, когда она пыталась угадать его имя, всё быстрее вертел хвостом.

И вот настал предпоследний день. Принёс чертёнок вечером пять мотков пряжи и спрашивает:

— Что, знаешь, как меня зовут?

— Никодим? — отвечает девица.

— Не-а. — Он ей.

— Саул?

— Нет, не Саул.

— Ну, тогда Мафусаил?

— Нет, и не Мафусаил.

Тут он на неё так зыркнул, что у неё душа в пятки ушла, и говорит:

— Женщина, у тебя осталась одна ночь. Завтра ты будешь моей! — И улетел.

Ну, напугалась она, конечно. А тут, слышит, и король идёт. Входит, видит, пять мотков на месте, и говорит:

— Что ж, душа моя, — такие его слова, — вижу, и завтра пряжа у тебя будет готова, так что убивать тебя мне не придётся, а потому поужинаю-ка я сегодня здесь, с тобой.

Принесли им ужин и второй стул, для короля, и сели они трапезничать.

Сделал король глоток-другой, да вдруг как расхохочется.

— Что с тобой? — спрашивает его жена.

— Да вот, — отвечает, — охотился я сегодня в лесу да заехал в такое место, где никогда не бывал раньше. Там посредине большая такая яма, а стенки у неё белые, как из мела. И вот слышу, в яме какой-то шум. Сошёл я с коня, подкрался потихоньку к самому краю да и заглянул в яму. Вижу, сидит в ней чёрный такой чертёнок, забавный-презабавный. И вот чем он занят: стоит перед ним прялка, а он прядёт, да быстро так, и хвостом крутит. Прядёт, а сам поёт:

Ми-минуточки идут,

Том Тит Тот меня зовут.

Королева, когда это услышала, чуть не подпрыгнула от радости, да вовремя сдержалась.

Наутро чёрт пришёл за льном, и вид у него был злющий-презлющий, как никогда раньше. Вот и ночь настала, слышит королева стук в окно. Отворила она раму, а тот уже сидит на подоконнике. Ухмылка от уха до уха, а хвост так и вертится.

— Как меня зовут?

— Соломон? — говорит она и притворяется, будто испугалась.

— Нет, не Соломон, — ответил он и придвинулся к ней поближе.

— Ну, тогда Заведей?

— Нет, не Заведей, — отвечает чёртик. И засмеялся, довольный, а хвостик заходил так быстро, что глазом и не уследишь.

— Не торопись, женщина, подумай как следует, — говорит, — ещё одна попытка, и ты моя. — И тянет к ней свои чёрные ручонки.

Отступила она тогда на шаг-другой, посмотрела на него, засмеялась и, тыча в него пальцем, сказала:

Ми-минуточки бегут,

Том Тит Тот тебя зовут.

Услыхал он эти слова, да как завизжит не своим голосом, как выскочит в окошко, и больше она его не видала.

У этой сказки есть продолжение, где рассказывается, как одна цыганка при помощи отвратительного снадобья из колёсной мази и тухлых яиц избавила королевскую жену от ежегодной необходимости прясть.

Интересно заметить, что имена почти всех фей-прядильщиц на Британских островах почему-то заканчиваются на «трот», «фрот» или «тот».

 

ВАПИТИ СТУРИ (WHUPPITY STOORIE).

Самая забавная шотландская версия сказки «Гном-Тихогром». Возможно, имя феи в этой сказке происходит от шотландского «стур» (stoor), то есть «пыль», и, возможно, связано с вихрями из пыли, в которых якобы путешествуют феи. В другой версии этой сказки фею зовут Фиттлтот.

Одна хозяйка из Киттлрампита лишилась мужа, — думали, что его силком забрали в море, — и не осталось у неё никого, кроме маленького сыночка-грудничка да огромной свиньи, которая вот-вот должна была опороситься, — хозяйка надеялась на большой приплод. Но вот как-то утром пошла она покормить свинью, слышит, а та хрипит и хрюкает, точно с жизнью расстаётся. Уж хозяйка её звала и уговаривала, да всё напрасно. Села тогда женщина на приступочку у двери и горько заплакала. И вот пока она там сидела да выла, глядь, идёт через долину странная такая леди в зелёном платье и прямо к её дому — а дом хозяйки стоял на вершине холма, на самой лесной опушке. В руках у леди был длинный посох, и так она походила на благородную даму, что хозяйка, едва леди поравнялась с ней, поднялась на ноги, сделала ей книксен и говорит:

— О госпожа, я самая несчастная женщина на свете, и помочь-то мне некому.

— Недосуг мне твои сказки слушать, — ответила та. — Знаю я, что у тебя за беда приключилась: муж твой пропал неведомо куда и свинья, того гляди, околеет. Как первой беде помочь, я не знаю; а что ты мне дашь, коли я справлюсь со второй?

— Помоги, а я отдам тебе всё, что захочешь, — нимало не раздумывая, согласилась глупая женщина.

— На том и ударим по рукам, — подхватила леди.

Ударили они по рукам, и странная леди пошла в свинарник. Там она вытащила из кармана крохотный такой пузырёк, пошептала что-то вроде: «Туда, сюда, святая вода» — и побрызгала свинье на пятак; свинья тут же вскочила на ноги, как ни в чём не бывало, и ну давай уплетать пойло. Хозяйка, видя такое, тут же повалилась на колени и принялась бы целовать зелёные юбки странной леди, да только та её остановила:

— Нечего тут церемонии разводить, к делу. Добра у тебя никакого нет, так что в уплату возьму у тебя твоего сыночка.

Тут только хозяйка поняла, кто перед ней, и давай просить и умолять фею, чтобы та сжалилась над ней, и так жалобно, что фея наконец сказала:

— Мне нужен твой паренёк, и я его получу; но вот что я тебе скажу: по нашим законам я могу забрать его не позднее третьего дня, а если ты угадаешь моё настоящее имя, то он останется с тобой. — И с этими словами фея исчезла.

Весь день напролёт хозяйка горевала да целовала своего мальчика ненаглядного, а ночью лежала без сна и перебирала разные имена, которые приходили ей на ум, но всё было не то. Второй день клонился к вечеру, когда она решила, что в доме ей ничего хорошего не придумать, а лучше пойти в лес — авось, свежий воздух поможет. Взяла она своего малыша и вышла. Ходила она по лесу, бродила, пока не оказалась у старой каменоломни, которая вся заросла дроком, а на дне весело журчал ручей. Подкралась хозяйка к краю обрыва тихо, как; мышка, и видит — внизу сидит странная леди в зелёном платье, прядёт и поёт песенку:

Ах, хозяюшка не знала,

Что Вапити Стури ей помогала!

Тут хозяйка подумала: «Ну, теперь-то я знаю слово!» — и с лёгким сердцем вернулась домой, хотя прежде у неё на плечах словно камень лежал.

Наутро решила она подурачить фею, села опять на приступочку у двери, натянула передник на голову и давай выть, словно в большом горе, а тут и старая леди, откуда ни возьмись, идёт вверх по холму, да так легко, словно девушка молоденькая. Подходит к хозяйке и говорит:

— Ты знаешь, зачем я пришла! Отдавай должок!

— Ах, госпожа моя! — отвечает хозяйка. — Не забирай моего мальчика, возьми лучше старую свинью!

— Нет, мне нужен мальчик, и без него я отсюда не уйду, — говорит фея.

— Возьми меня, госпожа, — предлагает хозяйка, — только пощади бедного малютку.

— Да на что ты мне нужна, пугало никчёмное? — возмутилась фея.

Ну, хозяйка наша знала, конечно, что она не красавица, но оскорбления терпеть не привыкла. Поднялась она на ноги, сделала фее книксен, будто знатной даме, и говорит:

— Может статься, что убогая вроде меня недостойна и шнурки на башмаках высокородной принцессы Вапити Стури завязывать.

Тут фея как подскочит да как побежит с холма вниз, только её хозяйка и видела. Тогда она взяла своего сынишку на руки и вошла в свой домик, гордая, как собака о двух хвостах.

 

ГРЯЗНОЕ ПОВЕТРИЕ (FOUL-WEATHER).

Эта корнуэльская версия сказки «Том Тит Тот» посвящена строительству церкви.

Жил-был в одной дальней стране король, и захотелось ему построить собор, да такой, чтобы краше во всём королевстве не сыскалось; всё уже было готово к строительству, фундамент заложен, и тут опустела королевская казна, и король не видел другого способа закончить начатое, кроме как обложить подданных тяжёлыми налогами. И вот однажды пошёл король в горы побродить в одиночестве да подумать, как бы ему собор достроить, как вдруг видит — навстречу ему старичок-лесовичок.

— О чём задумался? — спрашивает.

— Как же мне не задуматься, — отвечает король, — когда затеял я строить великий собор, а денег взять негде.

— Ну, об этом больше не печалься, — говорит ему старичок. — Церковь я тебе сам построю, да такую, что во всём королевстве не видано, и денег не возьму ни гроша.

— А что же ты тогда с меня попросишь? — спрашивает король.

— Коли угадаешь моё настоящее имя раньше, чем я дострою твою церковь, — говорит карлик, — так и быть, за так построю; а не угадаешь — отдашь своё сердце в уплату.

Понял тогда король, что не простой перед ним старик, а горный гном; но, думая, что, может, умрёт, так и не увидев своей церкви, согласился: какая ему разница, что после смерти случится с его сердцем.

Собор рос как по волшебству. Днём никаких работников и близко видно не было, зато, что ни ночь, толпы карликов сбегались со всех сторон, и работа кипела. Король только и знал, что придумывал всякие улучшения, но не успеет он пожелать чего-нибудь, глядит — наутро всё уже готово, так что скоро он совсем отчаялся. Пошёл он снова в горы подумать, что бы ещё такое приказать. Бродил, бродил и набрёл на большую пещеру. Там стоял небывалый рёв: младенец-гном орал во всё горло, а мать его укачивала и пела такую песенку:

Тише, тише, мальчик мой;

Тише, не кричи;

Скоро Грязное Поветрие придёт,

Новую игрушку принесёт,

Принесёт он сердце короля,

То-то будет радость у тебя!

Голос у матери был громкий и грубый, но не было для короля слаще музыки на свете, ведь в песне упоминалось имя его недруга. Крадучись отошёл король от пещеры, да как припустил, так и бежал до самых городских ворот. Когда он вбежал в город, уже стемнело, а гном на самом высоком шпиле нового собора устанавливал флюгер. Король остановился и крикнул во весь голос:

— Эй, Грязное Поветрие, смотри, не перекоси флюгер-то!

В ту же секунду гном со страшным грохотом рухнул с башни и разбился вдребезги, точно стеклянный. А флюгер на том соборе так по сей день и стоит криво.

 

ХАБЕТРОТ (HABETROT).

Так называют фею — покровительницу прях в графствах Шотландской Границы. Полная интересных подробностей сказка о ней записана в манускрипте Уилки, собрании фольклорных историй, сделанном студентом-медиком для сэра Вальтера Скотта.

Жила-была в Селкеркшире одна хозяйка, и была у неё дочка, прехорошенькая бездельница, которая никогда не сидела за прялкой, а всё бродила по полям да лугам и собирала цветы. Хозяйка билась-билась, пытаясь заставить дочку прясть, да всё без толку. И вот однажды женщина потеряла всякое терпение, выдрала дочку как следует, кинула ей семь охапок льна и пригрозила, что если через три дня она их не перепрядёт, то пусть бережётся. Девушка знала, что с матерью шутки плохи, и взялась за работу всерьёз, но, как ни старалась, за целый день только и спряла несколько футов неровной, покрытой узелками пряжи, зато все пальцы себе измозолила. Когда стемнело, девушка выплакалась как следует, да так со слезами и уснула. Проснулась поутру, поглядела на свою никчёмную работу и опять расстроилась. «Никакого с меня толку не выйдет, — подумала она. — Пойду лучше погуляю». А утро было ясное, солнечное, и вот вышла она на улицу, спустилась к ручью и побрела вдоль него, пока не утомилась и не присела на полый камень, где и расплакалась снова. Ничьих шагов девушка не слышала, но когда она подняла голову, то увидела рядом с собой старую женщину, которая пряла обеими руками, а нитку протягивала через нижнюю губу, такую длинную, что лучшего для прядения и желать нельзя. Девушка была добрая и воспитанная и, как полагается, пожелала старой пряхе доброго утра, а потом вежливо спросила:

— Для чего тебе такая длинная губа, матушка?

— Нитку тянуть, голубушка, — ответила старуха, очень довольная.

— Вот и я тоже должна нитку тянуть, — вздохнула красотка, — да только не умею. — И поведала пряхе свою историю.

— Неси сюда свой лён, я спряду его для тебя ко времени, — ответила та, и девушка побежала домой за пряжей.

— А как тебя зовут, матушка, — спросила она у пряхи, — и где мне тебя найти.

Но старуха взяла лён без единого слова и исчезла, точно и не бывало. Девушка, не зная, что и думать, села тут же на бережку и стала ждать. Но солнышко припекало жарко, и вскоре она задремала. Проснулась она на закате и сразу услышала какое-то жужжание и голоса, которые доносились прямо из-под земли. Тогда она заглянула в полый камень и увидела прямо под собой большую пещеру, где странные на вид старухи сидели на стульях из гладких камней белого мрамора, обкатанных течением, и пряли. У каждой была длинная нижняя губа, а её давешняя знакомая переходила от одной к другой и указывала, что и как делать. В тот самый миг, когда девушка заглянула в пещеру, старая пряха как раз сказала:

— Малышка-то наверху знать не знает и ведать не ведает, что зовут меня Хабетрот.

Была там ещё одна пряха, которая сидела чуть поодаль, ещё страшнее прочих. Хабетрот подошла к ней и сказала:

— Сматывай пряжу, Дурнушка Мэб, девочке пора возвращаться к матери.

Тут девушка поняла, что ей пора спешить, вскочила и побежала к дому. Хабетрот уже ждала её у дверей с семью мотками ровной пряжи.

— Как мне благодарить тебя? — воскликнула девушка.

— Никак, красавица, — ответила та, — только не говори матери, кто спрял для тебя пряжу.

Девушка впорхнула в дом, не чуя под собой ног от радости, но голодная как волк; ведь она со вчерашнего дня ничего не ела. Мать её уже храпела в кровати, она весь день варила кровяную колбасу, или «состер», как её называют в тех местах, устала и улеглась спать пораньше. Девушка разложила пряжу так, чтобы мать увидела её, как только встанет с кровати поутру, раздула огонь в очаге, поджарила себе одно колечко колбасы, съела его, поджарила второе и тоже съела, а потом третье, четвёртое и так все семь. Потом поднялась к себе в светёлку и уснула.

Утром мать проснулась спозаранку. Перед ней лежали семь мотков отличной ровной пряжи, зато от её семи колбас не осталось и следа, только сковорода висела над прогоревшим огнём в очаге. Не зная, радоваться или печалиться, мать выскочила из дому и запела:

Семь, семь, семь моя дочка спряла,

Семь, семь, семь моя дочка съела,

До солнышка управилась!

А тут как раз молодой лэрд проезжал мимо.

— Что это ты такое говоришь, матушка? — спросил он, и опять она пропела:

Семь, семь, семь моя дочка спряла,

Семь, семь, семь моя дочка съела.

А коли не веришь, сам пойди да погляди!

Пошёл лэрд за ней в дом, а когда увидел, какая пряжа гладкая да ровная, захотел поглядеть на пряху, а когда увидел, какая та ладная да пригожая, захотел взять её в жёны. Лэрд был красивый и сильный, и девушка рада была выйти за него, но одно её печалило: наречённый всё твердил о мотках пряжи, которые она ему будет прясть, когда станет его женой. И вот однажды вечером пошла девушка к заветному полому камню и стала звать Хабетрот. А та уже знала, что за беда с ней приключилась, и сказала:

— Не печалься, голубушка, приводи завтра сюда своего милого, а уж мы твоему горю как-нибудь поможем.

И вот на следующий день на закате юная парочка уже стояла у волшебного холма и слушала песню Хабетрот. Едва последние звуки стихли, как дверь отворилась, и они оказались внутри. Никогда ещё лэрду не доводилось видеть столько безобразных старух сразу! Стал он их спрашивать, отчего у них такие отвисшие губы, а те ему в ответ:

— П-п-п-рядём мы!

— Да, да, и мы когда-то были красотки, — вмешалась тут Хабетрот. — Да только с пряхами всегда так. Вот и с твоей милой то же самое будет, хотя она и хороша сейчас на диво, а всё одно, уж больно прясть любит.

— Нет! — воскликнул тут лэрд. — Никаких больше прялок в моём доме не будет!

— Хорошо, мой господин, как скажешь, — ответила его наречённая; с того дня она только и знала, что бродила со своим суженым по лугам да полям или скакала у него за спиной верхом на лошади, весёлая, что твоя певчая птичка, а весь лён, что рос на землях её супруга, пряла Хабетрот.

Эта очаровательная версия «Трёх прях» братьев Гримм не просто бытовая сказка, ибо Хабетрот действительно считали покровительницей прях и верили, что рубашка из спрядённого ею льна помогает от всех болезней. Главную помощницу Хабетрот звали Дурнушка Мэб (Scantie Mab). Самая некрасивая из фей-прях, она обладала целой коллекций уродств, встречающихся у фей: помимо отвисшей нижней губы у неё были выпученные глаза и длинный крючковатый нос.

 

ПЕРРИФУЛ (PEERIFOOL).

Название оркадской версии сказки «Том Тит Тот» с некоторыми чертами, характерными для Хабетрот. Младшая из трёх принцесс попадает в плен к великану; находясь в его доме, она делится кашей с желтоволосыми человечками, и с тех пор волшебный мальчик приходит для неё прясть. Какая-то нищенка сквозь дырку в земле заглядывает в жилище фей, точно так же, как это сделала героиня сказки «Хабетрот», и видит там мальчика, который расхаживает среди прях и подгоняет их словами: «Пляши, веретёнце, пляши; вейся, ниточка, вейся; крутись, колёсико, крутись; Перрифул меня зовут, Перрифул». Потом нищенка попросилась к принцессе переночевать и заплатила за ночлег, рассказав эту историю, и так принцесса узнала заветное слово, то есть одно из тайных имён фей.

 

ТЕРРИТОП (TERRYTOP).

В Корнуолле главным злодеем саффолкской сказки «Том Тит Тот» стал демон по прозванию Территоп. Сказка под названием «Даффи и дьявол» не раз становилась основой сюжета рождественских спектаклей. Даффи была ленивая неряха, но, видимо, красивая, потому что сквайр Ловелл из Тревуфа, застав её как-то в разгаре ссоры с мачехой, поверил утверждениям девушки, будто она и прясть и вязать на все руки мастерица, и взял её в свой дом в помощницы экономке. Девушке три года на обычных сказочных условиях помогал дьявол. Его имя открылось так же, как в истории «Том Тит Тот», но, когда он исчез, с ним пропала и вся его работа, так что сквайру пришлось идти домой полуголым. Весь сюжет представляет собой длительную запутанную борьбу сторон, которые при помощи экономки и возлюбленного Даффи достигают наконец компромисса.