Благодаря широкой шпионской сети, которую поколениями создавали наши предшественницы, а бабуля дополнила, удалось выяснить, что через два теля будут проходить торги наложниц.
В Демистане, так же как и в Расаяне, до сих пор была такая система общественных взаимоотношений как рабство. У более цивилизованных соседей, везде кроме столицы, звание раба носило чисто номинальный характер. В основном это были слуги которые не меняли работу поколениями. Им давно уже платили, у них было право жениться по собственному желанию, брать выходные, и если таково было их желание менять нанимателя. Туареги же, благодаря своему кочевому образу жизни все время брали новых рабов, ссорясь с мелкими кланами и находя глупые поводы для противостояний. Такие рабы выполняли самые тяжёлые и грязные работы, они были полностью бесправными, их не могли убить, но наказать, продать или подарить — с лёгкостью. Семья могла выкупить такого раба, но это были большие деньги, и не у всех они были.
Было еще одна каста рабов, точнее рабынь. Девы для утех. Их никогда не воровали, их не продавали другому владельцу. Только дарили. Существовали специальные закрытые базары и тайные аукционы. На рынках, приобретались девушки попроще, на торгах — только для правящей верхушки и элиты. Именно о таком аукционе узнала бабушка, и я буду на нём одним из самых ценных лотов.
Место, где проходил аукцион было элитным публичным домом. Он находился в одном из лучших районов Алэка, столице Расаяна. Не смотря на то, что в основном кочевники вели оседлый образ жизни, средства к существованию они получали из самых разных источников — скотоводство, торговля, разнообоазные ремесла, рыболовство, охота, различные виды искусства, наемный труд или даже грабеж и военные завоевания. Среди них не было магов, только шаманы. Это не было слабым видом магии, просто она была другой.
Шаманы предсказывали события и погоду, лечили болезни и общались с душами покинувших седло, защищали скот и урожаи. В общем все то же, что у нас делали артефакты и различные по направлению маги, шаман мог сделать один, но своими методами. Они камлали, использовали травы и металлы, договаривались со стихиями. Тан, был главой правящей касты. Наследовалось танство от отца к старшему сыну, но при этом, отрок должен был доказать свою состоятельность. Для этого ему в течении нескольких демов приходилось сражаться за свои права, каждый желающий оспорить его власть на стремя мог вызвать наследника на поединок. Сражались они в основном палашами или саблями. До смерти. Так что во главе ханства вставал воистину великий воин.
Нынешний наследник был признанным сабельником, его ещё ни разу не удалось победить, и он готовился принять Танство, спустя пять лет, когда отец не сможет удерживать стремя. Отдавший в связи с почтенным возрастом престол Тан, пользовался почетом, славой и любовью народа. Он доживал свой век как правитель. Но не имел права Вета. Матерями наследников часто становились наложницы. Родившая первым сына рабыня для утех получала свободу и могла покинуть, если таково было ее желание, ханство. Туареги не чинили препятствий, более того женщин осыпали драгоценными дарами и богатым приданым, чтобы она могла, если пожелает, выйти замуж. Ни одна из родивших будущего Тана, не покинула гарем. Все они до шести лет растили сыновей, и были матерями, женами и любимыми наложницами. После этого возраста мальчиков забирали на мужскую половину и хотя им не запрещалось видеться с матерью, всё свое время они учились военному делу, стратегии, искусству ближнего и дальнего боёв, языкам, истории и географии. Они становились прекрасными конниками. Вообще мальчики в ханстве, садились в седло, раньше, чем начинали ходить. Женились правители крайне редко, только по большой любви или выгодного политического союза. Уже семь поколений Танов были рождены невольницами.
В «Бархатной маске» исполнялись тайны желания, сокровенные мечты, аморальные фантазии, развратные грезы. Здесь не было никаких запретов, табу, интердиктов. Это было самое дорогое, элитное, привилегированное и самое закрытое заведение такого рода во всех странах Кватры. Здесь можно было встретить любого из представителей четырех союзных государств. И, не смотря на то, что располагалось оно в Алэке, здесь не отдавали предпочтение массагетам. Все вошедшие были просто мужчинами в бархатных масках.
На нижнем этаже заведения располагались бани. Под этим общим названием подразумевались не только парные. Здесь было все, чтобы привести наложницу или работницу монрепо в надлежащий вид.
От массажа до педикюра, от эпиляции до окрашивания волос, от полировки ногтей до макияжа. Оооох, процедура лишения волос мне запомнится на всю жизнь. Дважды после этого меня пытали, но ни одна мука не может сравниться с тем, что абсолютно бесстрастная магиня вырывает тебе по волоску за раз. И не смотря на твои истошные вопли, запечатывает результат магией. Когда спустя почти двенадцать унов, меня наконец-то доставили в комнату переодеваний, я была вымыта, намассажированна, обмазана благовониями и кремами и пострижена в таких местах, о которых я только читала от бабушки тайком, в древнем восточном талмуде.
Пока мне несли лёгкие закуски, питье и одежду, что бы выгоднее продать на аукционе, я рассматривала себя в огромное ростовое зеркало без рамы. По краям оно уже потрескалось, серебряная и черная патина облупились, но при этом его гладкая поверхность удивительно четко отразила мое новое «я». Безусловно, мне предложили улучшить внешность, убрать изъяны, да тот же цвет волос гречишного меда изменить на платину или серебро. Я отказалась. Во-первых, стоит мне забыться или переволноваться, как моя внешность сразу же приобретет прежние очертания, а во-вторых я хотела быть собой в первый раз. Я внимательно просмотрела на свое отражение в зеркало. Из него, на меня смотрела высокая блондинка с длинной шеей, острыми ключицами, небольшой, увенчанной розовыми сосками грудью, плоским животом с аккуратной ямочкой пупка, тонкая талия, длинные сильные ноги и удивительно нежная и ранимая плоть места, где они соединялись. Мне так нравилось гораздо больше. Я потрогал шёлковую кожу. Она была горячая и влажная. Мои волосы были завиты крупными кольцами и блестели. Кожа приобрела глубокое жемчужное сияние и стала нежной как лепестки пиона. На губы нанесли средство, которое впитавшись сделало их вишневыми, пухлыми и сочными. Ресницы были черные и так, а вот глаза подвели, нарисовав длинные красивые стрелки. За уши, на запястья и под колени нанесли терпкое масло черной орхидеи. На соски нанесли капли состава, который защипал кожу и заставил их сжаться в маленькие камушки. На внешние створки паха так же капнули этим эликсиром. Клитор слегка набух, и это изменило мою походку, которая стала зовущей, и запах, который стал острее и слаще.
Вскоре принесли мою одежду. Лёгкая струящаяся ткань была почти прозрачная, но многократные наслоения ее в определенной последовательности почти полностью скрывали все то, что необходимо было спрятать. Не смотря на то, что это был эротичных наряд для чувственных удовольствий, он не показывал больше чем следует, а оставлял простор полету фантазии. Своего рода заигрывание с предвкушением.
Меня, как вишенку на торте, оставили на потом. Ещё около двух унов мне пришлось ждать возможности продать себя не просто подороже, а в правильные руки. Мне в кратце рассказали как выглядит аукцион, что бы я не боялась: меня выведут на небольшой манеж, прям как медведя в цирке. На арену будет падать яркий свет, я должна расслабиться и иногда поворачиваться. Смотреть на участников торгов я не должна. Глаза поднимать тоже. В общем: молчать, очи в пол, крутится как волчок, быть благодарной.
Когда пришла моя очередь я с облегчением выдохнула. Как и говорила мне готовившая меня к гамбиту учредительница, я вышла в круг яркого магического света. Не смотря на запрет не смотреть по сторонам, я — смотрела. Восемь мужчин сидели каждый за своим столом, в тени, так, что бы другие участники их не могли бы опознать. Кроме полога тишины, их отделял ещё полог невидимости. Среди всех покупателей, нашла того, кого мне нужно было убедить, что я стою потраченных денег. Очень высокий, широкоплечий, сильные мускулистые руки, темные волосы, квадратный подбородок. Вот и все, что мне удалось рассмотреть. Но поза, разворот плеч и посадка головы указывали на огромную внутреннюю силу, его мощь подавляла. Этот — очень опасный противник.
Торги начались. Я не слышала называемых сумм, не смотрела кто назначает следующую цену, я не двигалась с места, когда мне говорили повернуться. Все то время, пока шёл торг я неотрывно смотрела в глаза мужчине. Брюнет ни разу не повысил цену, но когда меня почти купил другой, он поднял ставку в три раза. Торги были окончены. В свой личный гарем меня только что купил наследный тан Расаяна — Азам Арунаян.