Даже ночью цесский дворец гудел, словно улей, который потревожил медведь — сладкоежка. Кажется, людей стало в несколько раз больше нежели днем. Все они выглядели архиважными, занятыми и деловыми. Саммит стран Кватры проходил раз в четыре сотни талей и был одним из самых важных событий в четырех государствах. Содружество Кватры было сильнейшим объединением суверенных государств: Ориума, Демистана, Стоунхельма и Расаяна. Все правители этих государств прибыли в составе своих посольств, и каждый из владык будет тянуть одеяло на себя. А пока эти пронырливые, хитрые, опытные дипломаты прощупывали, разнюхивали, выясняли, исследовали слабые места оппонентов и противников.

Мы все еще не могли поверить, что виконтесса не пожелала оставлять печати у себя, она сказала, что раз её муж не завещал их своему племяннику на прямую — пусть они достанутся музею, тем более, что именно сейчас выставка посвящена артефактам Великих, думаю её координатор из штанов выпрыгнет от счастья получив не один реликт, а целых тринадцать. Мне почему-то казалось, что сердце её смягчится по отношению к племяннику, но ему придётся ох как попотеть, чтобы вновь заслужить благосклонность этой пожилой нессы.

— Ах, Соль, мне так не хватает таких вот авантюрных вылазок, — Сказала Нори, когда мы уже подходили к герцогским покоям дворца. Мои были чуть дальше. — Таких приятных моему сердцу эскапад, Рэйдж держит меня буквально взаперти. Конечно, я уверенна, что после саммита это закончится, но пока я словно узник…

— Знаешь дорогая подруга, — сказала я и посмотрела ей прямо в глаза, — тебе пора прекратить искать приключения на свою, скажем так, пятую точку…

— Это почему еще? Не думала, что ты из тех снобов, что считают, что после вступление в союз, нессе стоит проводить все время подле мужа? Как говорят в Стоунхельме, «Kirche, Kinder, Kuche», - обидевшись, произнесла Онни.

— Ну что ты, Нори, я так вовсе не думаю, просто в твоем состоянии это может повредить малышу, — сказала я и с удовольствием наблюдала как рот подруги открывался и закрывался как у рыбы, выброшенной на берег, она побелела как простыня у давешнего призрака и тихо, но очень быстро заговорила:

— Это точно? Ты уверена? Как это могло произойти? — где-то я уже слышала эти слова, подумалось мне.

— Вот уж не думала, — рассмеялась я и ответила ей также, как совсем недавно она ответила Теане, — что мне придётся открывать перед тобой завесу этой тайны…  Чтож…  Понимаешь, когда мужчина встречает женщину и влюбляется в нее… — Нори отмерла, прищурилась, а затем поцеловала меня в нос и попрощалась. Когда за ней закрылась дверь в покои, я услышала звонкий, радостный смех. Он продолжал звучать у меня в голове пока я не достигла своих комнат.

И хотя в покоях Тристана я не обнаружила, на столе меня ждал чайник с таем окруженный термокристаллами и записка, с тем, что ему пришлось срочно уйти и надеждой на то, что я его дождусь. Я присела на кресло и налила себе чашечку ароматного напитка, сна не было ни в одном глазу, я маленькими глоточками цедила горькую жидкость и думала о превратностях сегодняшнего дня. Не заметив, как — я задремала. Сквозь сон я помню, как меня на руках вытащили из кресла, предварительно высвободив опустевшую чашку из пальцев. Затем меня разули, приспустив шнуровку корсета раздели и уложили в кровать, а утром я проснулась в жарких объятиях любимого мужчины.

Тристан неотрывно смотрела за мной, немного смутив меня.

— Ты такая милая, когда спишь, — прошептал он охрипшим со сна голосом, — не хочется тебя вообще куда-то отпускать, хочется сесть драконом возле своего сокровища и шипеть, и изрыгать пламя на проходящих мим. — Я счастливо рассмеялась. И сама потянулась к нему за приветственным, утренним поцелуем. Провела язычком по колючему подбородку и прикусила зубами плотную кожу. Тристан замычал, капитулируя и набросился на меня как умирающий от жажды в пустыне на стакан с водой.

Его губы собственнически исследовали мои, укрощая, подчиняя, порабощая. Его горячий язык ворвался в мой рот, исследуя его глубины, сплетаясь в танце с моим, ласкал и покорял. Покусывая острыми зубами пылающие губы, его руки мяли полные холмики грудей, отдавая должное то одному выпирающему сквозь батистовую ткань камизы пику, то другому. Он одновременно сжал между пальцев розовые жемчужинки, вызывая мой хриплый стон, слегка потянул и одновременно его жаркий рот приник к чувствительной шее, даря восхитительные ощущения и вызывая толпу бегающих мурашек.

Мои руки водили по его твердым плечам, ощущение неправильности происходящего покинуло меня, как только я схватила его за растрепавшуюся косу и быстро расплела дивные волосы. Живая, шелковая медь обдала меня ароматом трав и терпким запахом моего мужчины. Я запустила в них пальцы наслаждаясь ощущением мягкой силы, перекатывающейся в ладонях. Несильно потянув за длинные пряди, я услышала протяжный стон и пальцы на соске сменились губами. Я полностью отдалась потрясающему ощущению обжигающего, но не ранящего пламени, сомкнувшегося на пике груди. Я захрипела его имя и выгнулась дугой, еще сильнее приближая его губы к жаждущим ласки полушариям. Внизу живота разгорался огонь, влажные, набухшие желанием складки моего естества требовали внимания. Осыпая дорожкой влажных, вызывающих ослепляющие вспышки желания поцелуев, Тристан спустился к изнывающей плоти, развел податливые колени и приник к источнику наслаждения, лаская языком, губами, пальцами, зубами место сосредоточия страсти. Я протяжно закричала, достигая пика, кульминация была такой всеобъемлющей, что я на мгновение потерялась во вспышках оргазма и с хрипом опав на кровать замерла.

Мои руки безвольными плетьми лежали вдоль тела, но, когда любимый вновь приник к влажной горошине центра моего естества, я схватила его за пряди у самых корней и потянула на себя.

— Войди, — прошептала я охрипшим голосом, — не могу без тебя…

Тристану не нужно было повторять дважды, он отстранился на несколько квази и приблизил свою горячую плоть, к моей, все еще подрагивающей в отголосках цунами, подразнил меня мгновение, проводя по шелковым складочкам пульсирующей головкой и вошел. Оооо, ему были здесь более чем рады, когда я привыкла к его размерам, он стал входить и выходить, именно в том, сводящем меня с ума ритме, задерживаясь и отдаляясь на доли мгновения, и вновь приникая к бьющему ключу наслаждения. Я плавилась и замерзала, растворялась и разбивалась, лед для пламени, как же хорошо…

Тристан вышел, и я с удивлением посмотрела на него, он поставил меня на колени, осыпая кожу шеи и спины быстрыми поцелуями, лаская в нетерпении грудь одной рукой и мою плоть другой, мои лепестки истекали мёдом под его ласками, когда он коснулся пульсирующего бутона, я замотала головой и замычала протестуя, он хотел подразнить меня, потерся своей плотью о мою, и признавая поражение, не смея больше ждать, вошел. Дикая скачка, смешение рук и ног, я ударила его затылком по подбородку, он глухо застонал и еще сильнее вдвинулся в меня, принося вместе с глубоким движением внутреннюю гармонию, еще, еще, глубже, сильнее, быстрее… я закричала, ловя второй невероятный оргазм, и Тристан, сделав пару толчков хрипло зарычал и излившись в меня, упал на спину, подхватив меня на руки, и удобно расположив на себе. Его грудь вздымалась, бисеринки пота блестели на гладкой загорелой груди, и только метка, под пальцами была прохладной и твердой.

Я нехотя сползла с него и откинулась на подушки едва дыша, мне казалось, моя душа воспарила над телом, такую легкость я испытывала. Голова была пустая, кончики пальцев рук и ног покалывало, а приятное удовлетворенное томление растеклось по венам.

— Цесс вынес свое решение, — услышала я издалека, эти слова заставили меня отбросить блаженную негу и собравшись в кучу, сконцентрироваться на словах. — Мы посетили с ним военный архив, подняли бумаги и отчеты той эпохи. Его предок, как и мой, знал о гибели людей, но счёл это мелочью, сопутствующими жертвами в общей картине победоносного шествия армии Ориума. Себастьян был поражен, мы вместе приняли решение не придавать огласке этот позорный поступок, из-за предстоящего саммита, но по его окончании состоится должное отпевание, ритуальные молебны и все полагающиеся процедуры. Братская могила стольких людей приобретет официальный статус древнего захоронения. В его центре будет расположена мемориальный комплекс и плита с именами павших. Мне так жаль этих людей. — Горький аромат печали с ноткой чувства вины, вот что я ощутила, поцеловав любимого. Я приникла к нему дабы забрать хоть малую толику скорби, чтобы немного отвлечь, спустя несколько мгновений, упирающаяся в бедро мне твердость, дала понять, что я на правильном пути, с сожалеющим рычанием, отстранив меня от себя, Тристан сказал: — Соули, душа моя, боюсь второй раунд отменяется, я совсем забыл, что рядом с тобой в общем то неудивительно, нас официально пригласили на неофициальный завтрак. Почти вся моя одежда оставалась здесь, поэтому у меня не возникло проблемы во что переодеться.

В малой Цесской столовой четыре человека уже приступили к завтраку, когда к ним присоединились мы с Тристаном. Мужчины поприветствовали меня встав, Нори махнула мне рукой с зажатым в ней круассаном, а Цесса подняла в приветственном жесте чашку с отваром. Обстановка была непринужденная и мужчины, о чем то, тихо переговариваясь, а мы с Оноре, рассказывая в красках Теане как прошла охота на призрака, наслаждались потрясающими блюдами и замечательной компанией. Тристан ухаживал за мной во время завтрака, предлагал самые лакомые кусочки, подливал тай и выбирал самые вкусные пирожные, хотя то многообразие десертов, что было представлено на завтраке, сделало бы честь кондитерской ресторации, в которой мы с Нори лакомились вкусностями позавчера. Восхитительные круассаны, еще теплые с миндалем и шоколадом, слоенные булочки с медом и пеканом, фисташковые меренги и клубничный зефир, просто таяли во рту, радуя вкусовые рецепторы гармонией вкуса и запаха. Тай с перцем мне понравился, он бодрил и придавал энергии, и все же второй чашкой я предпочла отвар по рецепту Цессы, он был именно тем ненавязчивым напитком, что максимально открывал всю палитру вкусов великолепных десертов. Я так отдалась неспешной беседе с девочками и дегустации ягодного желе, что вздрогнула от громкого голоса герцога, когда он заговорил.

— Я вообще не понимаю, что Бладёльтер может иметь на тебя? — повысил голос Рэйдж. — Мне кажется он просто набивает цену и спекулирует слухами, а ты ведешься на провокацию. Нет ничего, что мог бы знать Генрих, за что мы не могли бы противопоставить его маньяка-братца. Если бы он не смотрел так пристально на Себастьяна Виверна, ожидая его ответа, то он наверняка бы заметил, как побелела Теана. Я перехватила взгляд Нори, которая так же отметила странную реакцию подруги на слова супруга.

После завтрака, когда мужчины разошлись по своим делам, мы отправились в кабинет Цессы. Едва переступив порог, нетерпеливая Оноре спросила: — Что знает кёниг Стоунхельма, что может повредить Ориуму?

— Не Ориуму, — выдохнула обреченно Теана, — только мне и Себастьяну. Если это то, о чем я думаю, у Генриха Бладёльтера припрятан в рукаве даже не туз, а джокер. Она закрыла ладонями лицо и расстроенно согнувшись, стала раскачиваться.

— Теа, милая, — погладила я ее по светлой головке, — ты забыла, что в твоем рукаве припрятано сразу два джокера.

— Да? — неуверенно подняла голову надежда, а Теана вытерла тыльной стороной ладони покрасневшие глаза, — и какие же это?

— Мы, — раздался синхронный ответ. Мой и Нори.