Оставшиеся вечерние и несколько ночных часов, я билась над дневниками. То, что там присутствуют записи личного характера было понятно по манере заполнения старых тетрадей. Стояли даты, и под каждой могло быть написано, мелким забористым почерком, как несколько строк так, и несколько страниц. На некоторых были детальные зарисовки графитом: природы, цветов, птиц, животных. Но ничего такого, что могло бы указать на местность или ландшафт. Ни гор, ни рек, ни уж тем более точной масштабированной карты. Вся эта флора и фауна встречалась по всему Ориуму, и не смотря на то, что дневники я нашла в поместье графа, автор этих записей мог быть совершенно из другого места. На нескольких страницах я нашла вкладыши, видимо милые сердцу мелочи того, кто заполнял листки практически каждый день и редко делал перерывы.

Билетик на дилижанс, засохшая веточка лаванды, пёрышко синички, истлевший карандашный портрет, тонкая ажурная снежинка из пожелтевшей салфетки. В том дневнике, на который я наткнулась в библиотеке была зарисовка ключа идентичного найденному мной в тайнике. С очень подробной подписью. Только вот прочесть эту информацию я не смогла. Почти сразу я догадалась, что это не другой язык, а шифр. Но к сожалению, я не обладала необходимыми навыками для того, что бы разгадать его. Может быть я покажу его Нори, она, я уверена разбирается в таких штучках. Но к ужину она не вышла — вероятно она пострадала серьёзней, чем говорит герцог Рэйдж.

Утро широко обняло в свои туманные объятия графское поместье. Не смотря на то, что за свою короткую жизнь, я видела слишком много мрачных теней и пасмурных дней, я все равно обожала такую погоду. Когда влажная дымка обволакивала мглой все сущее, создавалось ощущение, что ты стоишь на пороге входа за Грань. И тогда все люди разделяли мою способность видеть дымное марево изнанки. И я была больше не одинока.

Вилли приветливо залаял и стал просится на прогулку. Вот не было печали, выводить каждое утро и вечер призрачного пса, что бы он мог сделать свои архиважные делишки на улице.

— Воспитанный мальчик. — Я погладила его по большой голове, он счастливо заскулил и быстро собравшись, я отправилась на прогулку перед завтраком.

Громко цокая собачьими когтями по паркету, пёс шел за мной по длинным коридорам. Мне встретилась всего одна пара, таких же ранних пташек, которые собирались на ранний прием пищи. Я вежливо кивнула и вышла на улицу. Представляю как я смотрюсь со стороны, девица Де Бург вышла в туман постоять на крылечке. А, наплевать. Все эти напыщенные высокородные не стоят даже одного лохматого ушка. А тут целых два. И хвост.

За завтраком пёс разместился под столом, положил мне холодную голову на колени и стал выпрашивать вкусненького. Я уже пыталась угостить Вилли, но слопав подачку и на квази получив удовольствие, хаунд оставлял после себя кучку обмусоленных кусочков еды. Как так получалось я не знаю, и разбираться в этом чуде не собиралась. Пусть ест, мне не жалко. Когда я в третий раз подошла к фуршетному столу, мой сосед по завтраку с удивлением воззрился на мою тарелку полную мясных блюд. Думаю в его голове сложился образ нессы, которая питается исключительно нектаром и пыльцой, и такой контраст моего аппетита и фигуры вызывал в нем неподдельное удивление.

Через некоторое время к нам присоединился Его Сиятельство Рэйдж и Оноре Де Фламан. Как только я увидела подругу, мне не нужно было даже смотреть вторым зрением, чтобы понять, подруга пострадала намного, намного сильнее, чем говорил герцог. Ни о каком лёгком сотрясении не могло быть и речи. Она не просто была близка к Грани, ей кто-то помог избежать ухода в небытие. И глядя на ауру герцога я понимала кем был этот кто-то. Я в пол уха слушала сказку, которой почивала всех присутствующих подруга. И кивала. Жнец слишком близко подобрался в этот раз, и я должна была ее предостеречь.

Когда она села и слегка пригубила тай я наклонилась к ней и произнесла:

— Нори, возможно, я пока ещё не твоя лучшая подруга, и я как никто другой понимаю, как важно, а иногда и необходимо, хранить секреты, но когда ты вошла в эту столовую, я сразу поняла, что о лёгком ушибе не может быть и речи. Тень Жнеца до сих пор преследует тебя. Я вижу. Ты же знаешь. Я прошу тебя будь осторожнее. Каждый раз, когда он мне показывался, это не предвещало ничего хорошего. По твоей золотой сущности проходят черные всполохи. Ты была на пороге смерти. Позволь сказать тебе — я невероятно рада что все обошлось. И думаю что не ошибусь если скажу, что герцог Рэйдж помог тебе не уйти за грань.

— Откуда ты знаешь? — спросила она, едва сдерживая дрожь в голосе. Для таких как я это было очевидно. Его Светлость отвратил огромную опасность от нее, и забрал бОльшую часть сумрака.

— Его сущность переливается. Возобладает его зелёный цвет, но тьма и золото клубятся по всей ауре, — ответила я ей.

Первый раз вижу такой чистый изумрудный, герцог невероятно силен, и скорее всего близкий родич Вивернов.

— Соланж, ты мне тоже стала очень дорога, но ты позволишь мне не отвечать на твои вопросы? Это не моя тайна. Я утвердительно кивнула. Зачем мне чужая тайна, у меня полно своих.

После завтрака многие отправились на прогулку. Дабойю вчера обнаружили и уничтожили, так что желающим оценить дивные сады поместья или птичник ничего не угрожало. Мы с Оноре, не сговариваясь, предложили группе молодых учёных сыграть в шарады. Сначала они без должного интузиазма восприняли наше предложение, но по мере того как игра набирала обороты, все больше желающих принимало участие, и под занавес в игру были вовлечены все, кто был в гостиной.

После того, когда герцог Рэйдж забрал младшего брата хозяина поместья, и как оказалось потрясающего новатора и многогранного изобретателя, игра сама собой сошла на нет. Я с удовольствием бы послушала о чем говорят молодые люди, но в гостиную заглянул Михаэль Девон и предложил мне конную прогулку. Жан не был любителем верховой езды, а я с удовольствием согласилась. К тому же хаунд сможет побегать по просторам зимнего поместья.

Я опять выбрала Кекса, меня очаровал этот толстобокий, флегматичный красавец мерин. И мы, с сердечным другом брата, дали шпор и с наслаждением, на несколько часов отдались скачке.

Я немного расспросила его о племяннице. Лилит стала мучиться три таля назад. Отец и раньше не особо уделявший дочери внимание, после начала приступов, отправил ее к бабке и забыл о ее существовании. На сколько я помню, свояк маркиза то ли вот-вот женится вновь, то ли только что женился. Ему как и многим нужен был ребенок определенного пола, а девочки до появления наследника, воспринимались как неудача. И зачастую вину за это возлагали на супругу и ни в чем неповинное дитя.

Больше ничего конкретного маркиз рассказать не мог, не потому, что не знал, просто те лекари которым показывали малышку ставили ей диаметрально противоположные диагнозы, и те противоречили друг другу. Характер приступов был каждый раз разный, но объединяло их всех только одно — девочка ужасно мучилась и ничего не помнила.

Строго наказав псу оставаться в комнате, я отправилась на ужин. Лучше бы я составила компанию Вилли в комнате. Я бы конечно не грызла свою очередную туфельку лёжа перед камином, но с удовольствием уделила бы время книге, которая заинтересовала мое внимание ещё днём. Мне удалось на несколько минут застать Алекса Де Варда одного, и я попросила дать мне эту книгу на некоторое время. Обратилась я к нему, потому что она была из его личной библиотеки, к тому же я хотела затронуть деликатную тему Оливии. Брат графа отчаянно покраснел, и отказался разговаривать. Он сказал что между Лив и графом все решено и не ему вмешиваться.

— Ну что ж, — сказала я в ответ, — кто хочет — ищет способ, кто не хочет — причину. — Аура Алекса пламенела таким искреннем, таким беззаветным чувством, что мне стало его немного жаль. Я видела мало таких искренних и чистых сердец, сейчас у него ещё есть выбор, а потом его не будет. Но судьба это не дело случая, а результат выбора, ее не ждут, а создают сами.

Ужин был долгим, и нудным, мне как и Нори посчастливилось сидеть между двумя скучнейшими персонажами. Поэтому я практически молча отдавала дань кухне и как только позволили приличия, раскланялась с гостями и отправилась в свою комнату. Две практически бессонные ночи сыграли со мной злую шутку. Я устроилась поудобнее с книгой в удобном кресле, прочла две страницы и уснула.

Проснулась я глубокой ночью от того, что в неудобной позе страшно затекла шея и руки. Тысячи острых иголок прошлись по моим занемевшим частям тела. Я поохала вставая и перелегла на кровать. Вилли приподнял мощную голову с лап, и вновь угнездил ее на сложенные конечности. Спать ему нравилось непременно возле открытого огня. Хорошо не лег туда полностью, а просто подвинул к камину свою призрачную теплолюбивую хвостатую часть. Я растянулась на прохладных простынях и заснула.